Луна мертвых

Грейвз уже не в первый раз засиделся с бумагами допоздна и вышел из здания Вулворт Билдинг далеко за полночь. Он зябко поежился на зимнем ветру, поглядел, как луна скрывается за рваными темными облаками, вздохнул, выпустив из рта пар, и отправился вниз по улице в знакомый переулок, чтобы оттуда аппарировать домой. Можно было, конечно, перенестись откуда угодно, но Грейвз любил эти тихие неспешные прогулки на свежем воздухе, и даже ночное время и плохая погода не могли заставить его отказаться от приятной привычки. Хотя сегодня было что-то такое, что тревожило и не давало покоя… Света в переулке практически не было – голая лампочка фонаря болталась на длинном шнуре и почти билась о кирпичную стену, рождая страшные ползучие тени. Грейвз неторопливо прошел в тупик, поправил шарф и понял, что кажущиеся ползучими тени на самом деле живые – и тянутся они к нему. Грейвз, еще не успев толком понять, в чем дело, но чувствуя, что все плохо, рванулся вперед, аппарируя прочь, но тут же рухнул вниз, прямо на мусорный бак, который обошел буквально только что. Вторая попытка исчезнуть закончилась так же плачевно – он бился о какой-то неведомый невидимый купол, который не пускал его отсюда. И гасил любую другую магию, потому что ни люмос, ни бомбарда не сработали. Грейвз поднялся на ноги и рванул из тупика как обычный не-маг, но его схватили за щиколотки, оплели сетью веревок и потащили обратно. Он цеплялся за стены, за баки, но ничего не помогало. – Куда ты спешишшь? Все равно не убежишшь, – прошелестело сзади. Грейвз извернулся и увидел шевелящиеся тени, которые расплывались вокруг него и при этом держали его за ноги. – Отпусти, – прошипел он не хуже неизвестной мерзости. Мерзость разделилась на три части и приобрела почти человеческие очертания – слегка размытые фигуры в черных плащах и с капюшонами, которые скрывали лица, рваными лоскутами дрожа в полном безветрии. Одна из этих фигур, согнувшись, держала его за ноги, две другие пристально изучали его лицо и грудь, хотя как он понял, куда они смотрят, Грейвз не знал. – Хорошший, ссильный, много магии, – тень умудрялась шипеть даже теми словами, где не было подходящих звуков. – Много еды, вкуссный. Грейвз еще раз попытался отпихнуть от себя черную тень, но та не поддалась, ухмыльнулась пустым лицом и, удлинив пальцы, потянулась к коленям. От прикосновений тело жгло стылым холодом, замораживало кровь, и Грейвз понял, что сердце бьется медленнее, чем обычно. И вот тут в голове всплыла – слишком поздно, к сожалению – информация и про лишнюю, тринадцатую в году, полную луну, и про мрачные тени, питающиеся магией, подчистую съедающие плоть волшебника и оставляющие лишь обглоданные кости. И то, что от этих теней нет спасения, потому что они не зло, они просто другая часть жизни, которая есть ее конец и ее начало – смерть. – Наконец-то поедим, – прошептала тень, рисуя на щеке Грейвза какую-то загогулину. Он дернулся от нее, ударился головой и стену. – Тишше, тишше, не надо так бояться, не так ужж это и сстрашно, и почти не больно – проссто очень-очень холодно. Она поймала его за левую руку, накрыла тьмой сначала ладонь, так что пальцы сразу онемели, и затем потянулась выше, бесследно уничтожая ткань пальто, пиджака и рубашки, тонкими струйками как будто надевая ему на руку длинную, до локтя, перчатку. Грейвз даже сквозь черноту видел, как темнеют вены и артерии, наливаясь мерзлой кровью. А потом тень коснулась его кожи зубами – слишком белыми, практически сверкающими в полутьме переулка, которые жутко смотрелись на пустом, уже не скрытом капюшоном лице. Сначала его просто покусывали, пробуя, наслаждаясь не столько вкусом, сколько ароматом; а потом зубы вонзились в кожу, легко разрывая, почти разрезая ее, как лезвие ножа, и вниз потекла темная, тягучая кровь. Призрачная тень слизывала ее длинным черным языком, но та все равно лилась с пальцев вниз, на землю – кап-кап, кап-кап, как будто отсчитывала последние минуты его жизни. – Пусти!! – Тишше, – тень оплела его голову, заткнув рот и не позволяя кричать, и уже всерьез принялась за трапезу. Так что Грейвзу только и оставалось, что дергаться в чужих крепких руках, с ужасом глядя, как его съедают заживо. Он скорее осознавал, что ему должно быть очень больно, чем реально ощущал боль – от холода он мало что чувствовал. Другая тень была более голодной, она оплела его правую руку и жадно ее грызла. Кровь из раны брызгала неприятной ледяной крошкой, оставляя багровые точки на лице и груди. Грейвз был уверен, что и на стене, и на земле остается россыпь черных пятен, которые наутро смоет дождем. Сквозь черные струи, которыми тень держала его за руку, уже виднелись его кости. – Ты тожже уже можешь ессть, – разрешила она третьей тени, которая все еще держала Грейвза за ноги. Та радостно закивала, прижалась щекой к его колену, а потом, помотав головой, как голодный пес, жадно откусила кусок плоти и начала жадно им чавкать, размазывая кровь по лицу и облизываясь длинным черным языком. Грейвз еще раз дернулся всем телом, опять ударившись головой о стену, а когда вновь поглядел на себя, то обнаружил, что нетронутым остался только торс. Младшая тень обсасывала косточки пальцев на ногах, а две другие, бросив его кости-руки, почти беззвучно спорили, царапая его грудь и тыкая острыми когтями в область сердца. «Не могут поделить. Или решить, кто будет кусать первым», – вяло подумал Грейвз. Похоже, решили есть вдвоем. Потому что тени одновременно ткнули призрачными черными пальцами ему в грудину, разрывая мышцы и жилы и ломая кость. Грейвз еще почувствовал дикую, на самом деле нестерпимую боль, разрывающую его изнутри, дернулся и неожиданно проснулся. Он лежал грудью на своем рабочем столе в МАКУСА, жадно хватая воздух и загнанно дыша, рубашка была мокрой от пота, но он был живым. Во сне Грейвз опрокинул чашку с недопитым остывшим кофе, попал пальцами в лужицу, которая теперь стекала вниз по ладони и капала на пол – кап-кап, кап-кап… Вторую руку он придавил своим весом, так что перестал ее ощущать. Грейвз выпрямился, ощупывая себя – все ли цело? – и укололся. Один из его скорпионов отцепился от воротника, вонзился в грудь, а теперь, негромко звякнув, упал на стол. Отлежанную руку, в которой начало восстанавливаться кровообращение, стало щипать и покалывать. – Приснится же такое, – пробормотал он и от души выругался. В окно светила убывающая серебристая луна, иногда скрываясь за бегущими облаками. Никакого полнолуния, тем более лишнего, никаких теней в мрачном переулке, никакой крови на одежде – только следы от ногтей в центре ладони, немного подрагивающие пальцы и ком в горле, который мешал нормально дышать. Грейвз посмотрел на часы – половина второго ночи. Надо бы, конечно, вернуться домой, там безопасно, там удобная кровать и еда, но… После такого кошмара он никуда не пойдет, не сейчас, не этой ночью. Да, можно считать этот сон предупреждением, после которого глупо подставляться и идти на смерть. Но Грейвз не был суеверным, он не верил в видения и предсказания, а не пошел на улицу по одной причине – было очень страшно. Вернее, по двум причинам: страх и чутье, которое всегда останавливало его на краю гибели, не давая сделать последний шаг в пропасть, удержало его и сейчас. Что-то, для чего он не нашел слов и объяснения, тревожило и не давало уйти прочь. Он трансфигурировал пару кресел для посетителей в подобие дивана, проверил амулеты и охранный контур кабинета, натянул на плечи пальто и улегся. И долго ворочался, постоянно проверяя, что руки и ноги у него целые и даже не покусанные, что крапинки на спинке дивана – всего лишь рисунок на ткани, а не кровь. Заснул он только под утро, когда солнце осветило первыми лучами трубы завода и верхние этажи соседних небоскребов. Разбудил его один из авроров, постучавшийся в кабинет и не дождавшийся разрешения. Увидев лежащего на диване Грейвза, он опешил, застыл на пороге, правда, успел перед этим захлопнуть дверь. Грейвз сел, потер лицо ладонями («Целые», – порадовался про себя он) и хрипло спросил: – В чем дело? Что стряслось? – Извините, сэр. Мне подождать?.. Грейвз махнул рукой, призывая кофе. – Докладывайте. – Сэр, там, на соседней улице, не-маги, беспризорники, нашли… Сердце на миг остановилось. Грейвз едва удержался, что не спросить: «Обглоданные скелеты?» – Странные черные тени на стене дома, как будто нарисованные пеплом или углем. Но они движутся, сэр. Грейвз поднялся на ноги, и аврор поспешил добавить: – Сэр, они правда движутся, я сам видел, да и те не-маги, они не пьяные и не больные. – Сколько их? – накидывая пальто на плечи, спросил Грейвз, шагнув за порог кабинета и отправляясь на улицу. – Кого? Не-магов? – аврор понятливо обогнал его, показывая дорогу. – Пятеро было, трое сбежали, когда увидели, как силуэт меняется… – Теней. Три? – Нет, сэр. Две. Большая и поменьше, как силуэты взрослого и подростка. Две. А почему вы решили, что три? О. На двери запасного выхода из МАКУСА в самом углу здания была третья тень. И она тянула к ним черные пальцы. На этот раз сработали и люмос, и бомбарда, и еще штук пять боевых заклинаний, на которые Грейвз не поскупился. И пусть потом придется платить за ремонт здания из своего кармана, пусть – пронзительный крик сгорающей в жарком пламени живой тени того стоил.