***
— Шастун, заканчивал бы ты уже со своими сигаретами. В нашей квартире невозможно дышать, — Арсений, уставший до чертиков после очередного концерта, сверлил своего соседа взглядом. Антон лишь безразлично глянул на коллегу, но всё же потушил столь мешающий бычок, который ту же секунду полетел в урну. — Перестань винить себя. Ты не виноват, Шаст, — голос Попова уже не такой злой, даже наоборот. Арсений идет ставить чайник, а Антон уже прикуривает вторую. Ира ушла к другому, ни сказав ему ни слова. Просто собрала вещи, оставила записку из ряда «дело не в тебе, а во мне» и ушла. С тех самых пор Шастун поселился у Попова. Парень просто не мог находиться в тех стенах. Практически каждый уголок напоминал о ней: и та ваза в кухне, которую Антон подарил Ире на 8 марта, и их фотографии, и маленький кактус на подоконнике, подаренный во время ссоры. Всё напоминало о том, что Антон никогда её и не любил. Арсений понимал Антона и всячески пытался удержать друга от шага в пустоту. — Ты невыносим, Шаст, — на выдохе произносит мужчина и осторожно ставит на стол две чашки с кофе. — Я знаю.***
На часах уже давно пробило полночь, а Антон всё также смотрел на небо, докуривая очередную сигарету.***
— Антон. Я уезжаю на несколько дней в другой город. Квартира в твоём распоряжении. Пообещай, что когда я вернусь, останутся хотя бы картины, — Арсений был настолько серьёзным, что аж смешил Антона, но парень до последнего сдерживался и лишь важно кивал головой. — Я постараюсь. — Я убью тебя. — Будет сделано, Арсений Сергеевич.***
От Димы пропущенных 20, и такое же число от Серёжи и Стаса. Антон не вспомнит уже и наверное, когда последний раз разговаривал с кем-то, кроме самого себя. Становиться невыносимо холодно сидеть на балконе, поэтому Шастун всё же решается вернуться в пустую кровать. 20 минут на холодный душ и вот Антон уже лежа смотрит в потолок, вспоминая в мельчайших деталях тот день.***
— Антон, ты точно сможешь лететь? — Арс беспокойно смотрит на друга, который едва ли на ногах стоит. — Да точно я тебе говорю. Это же обыкновенный концерт. Как десятки других, — вдруг неожиданно подступивший к горлу кашель не дает закончить парню фразу. — Нет, Шаст. Здоровье важнее. Тебе нужно минимум три дня отлежаться. Мы вполне себе справимся без тебя, — Попов усаживает Антона на кровать и держит руки на плечах, не позволяя тому шевельнуться. Шастун чувствует горячее дыхание Арсения на своей щеке и замирает. По телу тут же пробегает табун мурашек, заставляющий парня поежиться и немного отодвинуться. — Я не хочу оставлять тебя на Поза и Матвиенко. Фанатки ведь разорвут тебя. — Ничего страшного. Твоё здоровье для меня намного важнее. Тем более, когда речь идет о фанатках. Представляешь, в каком восторге будут девчонки, когда ты во время фотосессии свалишься без сознания? Вот умора будет. Я сказал нет и это не обсуждается, — Шастун шумно выдыхает и, глядя в голубые глаза, не может сопротивляться. — Ладно. Я прилечу через два дня, — смиренно кивает парень, забираясь под одеяло. Непонятное чувство тревоги разъедает его изнутри, и Антон всё никак не может понять, с чего бы вдруг. Если бы он только знал… Шастун, наглотавшись всяких лекарств и чаев, укутывается в одеяло чуть ли не по самый нос и включает трансляцию Матвиенко. — Всем привет. С вами Арсений Попов. Ничего особенного. Просто лечу в самолете. К сожалению, нас сегодня только трое. Наш дорогой Шаст остался дома с горячкой, — Антон улыбается во все тридцать два, после упоминания собственного имени. И эта улыбка не сходит с лица парня на протяжении всей трансляции. Сон берет верх, и Шастун, отставляя телефон, засыпает, слушая прелестный голос Попова. Во время трансы слышится смех Арсения, летят приветы со всех уголков России, да и не только. Ребятам весело. Было. До определенного момента. Пока не начинают встревоженно бегать стюардессы и просить всех пристегнуться. Пока не раздается голос пилота. Пока не обрывается трансляция. Антон узнает лишь утром в свежем выпуске новостей. "РЕЙС UT-363 Санкт-Петербург — Уфа потерпел крушение недалеко места прибытия. Согласно с данными Межгосударственного авиационного комитета причиной крушения стал перегруз. По оценкам специалистов, взлетный вес лайнера вместо нормативных 98 т составил около 110 т. На борту находилось 96 человек — 89 пассажиров и 8 членов экипажа. Точное число жертв пока не установлено… Шастун будет долго сидеть перед экраном их телевизора и просто неотрывно листать каналы, где будет одна и та же новость. Затем быстро схватит телефон и начнет звонит всем: Оксане, Стасу, Димке, Серёже, но в первую очередь он будет пытаться дозвониться ему. Несколько раз проверит, их ли это был рейс. И громко закричит, хватаясь за собственную футболку пальцами, где-то в районе сердце. Шастун будет орать от боли, задыхаясь от слёз. Антон будет до последнего верить, что его Арсения в списке жертв нет. Но он будет. Арс будет единственным, кто не сможет выжить. Шаст так и не успеет приехать в Уфу и будет прощаться с Поповым уже в Санкт-Петербурге. На кладбище. А после похорон, Шастун приедет в пустую квартиру, снимет галстук и со всей дури начнет колотить в стену кулаком, разбивая косточки в кровь, оставляя на пальцах вмятины от колец. Антон будет кричать, пока не сорвет голос. Он будет плакать чуть ли не до потери пульса. А затем ляжет на полу, прикурит и уставится в потолок, вспоминая голубые глаза... Именно в тот момент Антон почувствует, как оборвалась его жизнь.***
Тебя нет уже почти три месяца. Я до сих пор плачу за твой телефон, лишь бы его не отключили. Лишь бы я мог хоть ещё раз услышать твой голос на автоответчике, за который ты платил сумасшедшие деньги. Тебя нет уже почти три месяца, и это моё 79 признание в любви. Но ни одно из них ничего не стоит, ведь я так боялся сказать тебе это при жизни. Тебя нет уже почти три месяца и вместе с твоим уходом где-то внутри сломалось что-то важнее костей.