Слепой

Тэхён видел сон. Он был пугающим, и хоть с парнем ничего не происходило, он был окружён тьмой, дрожа от холода. Несмотря на это, что-то закрадывалось в области груди и заставляло его волноваться, словно какое-то предчувствие беды. Тьма стала развеиваться и вдруг, он оказался в холодной воде. Чувствуя, как его тянет на дно, парень запаниковал. Дышать он мог, но мысль о том, что кислород вмиг пропадет, была страшнее. «Ты накручиваешь себя» Услышав чей-то знакомый голос из глубины сознания, Тэ попытался вглядеться в темноту, словно желая увидеть что-то. Ему казалось, что его падению не будет конца, и он никогда не ощутит дна. От этой мысли ему захотелось плакать. Протянув руку, Ким вдруг увидел перед собой Чонгука, тонущего рядом с ним. Он появился из ниоткуда, но Тэхёну казалось, что он с самого начала сопровождал его в этом падении. Глаза парня были закрыты, а морская глубина постепенно начинала давить на мозг Тэхёна.  Дна все ещё не было. Тэхён стал кричать, желая выбраться на поверхность и вдохнуть хоть каплю воздуха, но вдруг сильная хватка за руку потянула его вниз.  Крича имя юноши, Тэхён пытался оттолкнуть от себя Чона, но тот был сильнее. — Мы же утонем! — прокричал он ещё раз, но крик получился тихий,  заглушённый морской водой. Горло наполнилось ею сполна, отчего Ким замотал головой, потянув руку вверх, ища надежду на спасение. — Вот что бывает с теми, кто пытается помочь мне. Уже захлёбываясь водой, чувствуя адскую боль в лёгких от нехватки воздуха, Тэхён посмотрел в глаза парню. Вместо них он увидел чёрные дыры с которых обильно сочилась кровь. Громко крича, он проснулся в своей кровати, весь мокрый и взбудораженный. Волосы слиплись от пота, а рубашка была полностью мокрой, словно его действительно окунули в воду. Тяжело дыша, Ким долго смотрел на стену, пытаясь успокоиться и привести в норму дыхание. На часах было три утра, и Тэхён медленно лёг на кровать, укрываясь одеялом и дрожа от холода. Напряжённые мышцы тела расслабились, и наконец он смог уснуть, проснувшись утром без сновидений. Уже на следующий день он решил поделиться с матерью о своих походах после школы. Позвонив ей и рассказав о Чонгуке, он тут же получил одобрение, мол «хороший и правильный сын». Ожидание на остановке, пару минут ходьбы и вот он уже через полчаса гладит немецкую овчарку, что в первую встречу дружелюбно встретила его холодным вечером. Он был так рад приезжать к семье Чонов, что каждый раз пытался задержаться подольше, да и сама мама Чонгука была не против. Сидя на том же стуле, что и вчера, он поблагодарил женщину и направился в коридор, к Чонгуку. Поднявшись по лестнице, Тэхён постучал, прислушиваясь к звукам в комнате.  Абсолютная тишина.  Открыв дверь, он снова застал парня, что лежал на кровати. — Ты бока не поотдавливаешь себе? — дружелюбно спросил юноша, присаживаясь на кровать. — Не твоё дело. Хмыкнув, парень внимательно рассмотрел одежду Чонгука — белая футболка и серые штаны. Придвинувшись ближе, он снова уловил приятный запах, что исходил от Чона ещё вчера, и улыбнулся. Его удивляли собственные перемены в поведении, но Кима это устраивало. — Тебе уже лучше? Нелепый вопрос, как и его появление здесь каждый день. Тэхёну казалось, что он нежеланный гость, которому рада только мать Чона. И собака. Робкость и неловкость в общении со слепым раздражали Кима, но он не мог остановиться делать попытки. — Зачем ты сюда приходишь? Действительно. Смотря на спину Чона, парень, не думая над ответом, вспомнил свой сон и захотел посмотреть ему в глаза. Внимательно рассматривая мятости и впадинки ткани на теле юноши, Тэ выпалил, пытаясь вдохнуть больше воздуха, которого вдруг стало мало: — С тобою побыть. Снова молчание, которое начинает раздражать его всё сильнее и сильнее.  Ложась рядом, Ким не понимает что творит, и утыкается носом в затылок Чонгука, который пахнет мужским гелем для душа. Тот вздрагивает и приподнимается на локтях. — Ты что творишь? Холодный голос, который в любой момент готов сорваться на яростный крик резко ворвался в голову Тэхёна, заставив того заволноваться. — Ничего. Просто хочу поддержать. Словно красная ткань на быка, эти слова действуют молниеносно в голове Чонгука. Он не выдерживает и резко встаёт с кровати, поворачиваясь к Тэхёну.  Намечается крик, но Чону плевать, ведь дверь его комнаты закрыта. Тэхён вздрагивает, когда видит злое лицо парня, сжатые руки в кулаки и главное — слепые глаза, покрытые белой плёнкой. Никаких дыр и крови, просто белая пелена. — Хватит меня жалеть! Ты достал,  понимаешь?! Какого ты хрена сюда приходишь? Поддержать? Ты глухой или как? Я сказал тебе, что мне не нужна поддержка! В комнате воцарилось молчание и казалось, что даже на первом этаже воцарилась тишина. То ли Киму так казалось от шока, то ли ему вдруг стало неудобно и стыдно.  В то время как Ким боролся со злостью и желанием не отступать, поддаваясь своим чувствам, Чонгук молча стоял, ожидая ответа, и, что пугающе, смотрел прямиком Тэхёну в глаза, словно он всё видел даже через белую пелену. Опустив голову, Тэ задумался.  Возможно, Чонгук прав, от того, что Ким жалеет его, ему только хуже. Встав с кровати, Тэхён подошёл к парню вплотную и тихо сказал: — Прости меня. Горячее дыхание Чона и его тёплое смешались в одно целое, отчего коже Тэхёна пробежали мурашки, и он снова повторил: — Прости. Я не знал, что это злит тебя. Я обещаю, что больше не буду так делать, только не злись. И, кажется, на Чонгука подействовало. Кулаки парня тут же разжались, а морщинки у бровей исчезли. Смотря слепыми глазами в глаза Тэ, Чонгук опустил голову. — Ладно. Чонгук снова ложится на кровать как ни в чём не бывало, а Тэхён всё также продолжает стоять. Каждый день Ким ходил к Чонгуку, пытаясь стать тем, кем он никогда не был для своих друзей — истинным другом. Хотя, поправка, Тэхён всегда был хорошим другом, но такие как Чонгук не хотели открываться ему, и делать хоть какие-то шаги на встречу. Маленький Тэ всегда был наивен и верил, что доброе отношение и помощь всегда растопят даже ледяное сердце. Но как бы он ни старался, как бы не плевал на принципы, на боль где-то внутри, очень часто ему не отвечали взаимностью. Он продолжал оставаться ребёнком, который верил в сказки и в чудо, который считал, что любовь изменит всё. Его попытки подружиться с Чонгуком летели прахом; когда бы он не приходил, парень всегда был нераскрытой книгой, которую он пытался прочесть. Неделю назад все праздновали Новый Год и Ким пришёл с подарками. Мать Чонгука была очень благодарна, а Чон не поменялся. Это бесило Тэхёна, и с каждым днём эта обида накапливались и не давала спокойно жить. Он не мог понять, что он должен сделать ещё, чтобы Чонгук наконец-то немного раскрылся ему, стал более беззаботным, не таким холодным и равнодушным. Любое слово Тэ могло разозлить парня, отчего Ким долго думал, прежде чем что-нибудь сказать. Хотя, даже это не помогало. *** — Ты не против пройтись зимним вечером? Знаю, что глупо звучит, но я буду рядом. Прикусив губу, Тэхён прислушался к собственному сердцу, которое билось громко-громко, ожидая ответа. — Нет. — Слушай, я пытаюсь делать хоть какой-то шаг на встречу. Почему ты даже не пытаешься? — Пытаться что? — вспыливает Чонгук, смотря в ту сторону, откуда раздаётся голос Тэхёна. — Пытаться дружить со мной. Я каждый день прихожу, а ты так разговариваешь, будто делаешь мне одолжение. Чонгук встаёт с кровати и ходит из стороны в сторону, пытаясь успокоить нервы, сжимая кулаки. Иногда он натыкается на предметы, но продолжает ходить, думая о чём-то. — Да потому что я не хочу, понятно? — Что ты не хочешь? — не контролируя себя, говорит Тэ на повышеном тоне. — Дружить с тобой. Пошёл вон. — Нет, я не верю. Ты ведь другой, Чонгук. Говоря последнюю фразу, Ким напряжён как никогда. Он почему-то продолжает выводить Чона, понимая, что ему эта тема не нравится. — Боже, как же ты достал! Просто вали отсюда, я тебе пытаюсь это сказать уже несколько месяцев! Ты раздражаешь меня, Ким Тэхён! Да, просто проваливай и всё! — Я не уйду отсюда, ясно? И мне плевать, раздражаю я тебя или нет! — Хватит приходить! — кричит Чонгук, сжимая челюсть. — Мне не нужна дружба. Где она была раньше? — То есть, ты меня обвиняешь в том, что я не дружил с тобой, когда вообще не знал о тебе?! — вспыхивает Тэ, пряча мокрые от пота руки в карманы. — Хватит приходить, просто отстань! — Да тебе наплевать на заботу других, на заботу твоей матери! Ты можешь не выделываться, а принимать эту помощь? — Если ты не выйдешь отсюда, я ударю тебя. В каком-то шоке посмотрев на Чона, Ким засмеялся. — Ты серьезно? Ударишь меня? Собственно говоря, за что? — Уходи из моего дома. — Ответь мне на вопрос. — Уходи из моего дома! — Я не уйду, пока ты мне не ответишь! Резким движением Чонгук схватил Тэхёна за ворот рубашки и ударил, отчего Ким упал на стол, разбросав книжки по полу. Некоторое время в шоке смотря на обезумевшего Чона, Тэхён прикоснулся к горящей нижней губе и вздрогнул, увидев на бледных подушечках пальцев кровь. Всё, что он видел, так это как в комнату вдруг заходит его мать и в каком-то ступоре стоит у порога. Ким встаёт и выходит из комнаты, прося прощение у женщины. Быстро спустившись на первый этаж, он берет верхнюю одежду и вылетает из дома. Холодный ветер больно бьёт по лицу, а на губах неприятный привкус крови, который со временем застывает. Внутри что-то болючее, что-то, что бьёт изнутри по лёгким, не давая вдохнуть. В горле паршивый комок, который не думает исчезать, как бы Ким не сглатывал слюну и как бы не старался стереть вдруг появившуюся влагу в глазах. Так странно. Слова могут ранить морально, а удар физически. И если Тэ терпел до последнего, надеясь, что всё изменится, то после этого вряд ли. Шагая по заснеженным улицам, он долго прокручивал в своей голове вопрос — за что он его так? За то, что проведывал в больнице и дома, за то, что хотел подружиться?  Всё это время Чонгуку не нужна была забота, он и вправду может справиться один, без Тэхёна. Пожалуй, это и есть причина, почему у него никогда не было друзей. ***   — Что ты натворил?! Что этот мальчик сделал тебе?! — кричит Хань, дёргая за плечи Чонгука, но Чон этого не видит, ведь перед ним тьма. Всё, что в его силах, так это представлять материнское обескураженное лицо. — Не трогай меня! — кричит он, пытаясь вырваться из цепких рук матери, но та держит крепко и не отпускает. — Да ответь ты мне уже! Тебе должно быть стыдно перед ним! Он единственный, кто ходил к тебе, когда тебе было плохо, зачем ты так? Чонгук резко хватает Сю Хань за руки и отбрасывает их от себя. — Не трогай меня! Не трогай! Он, ударяясь об стол, сбрасывая книги, и пытаясь нащупать опору, выходит в коридор, шатаясь. Держась за перила, Чонгук быстрым шагом старается спускаться по лестнице, но теряется в пространстве. — Чонгук, стой! — кричит женщина, выбегая из комнаты. Парень спотыкается на ступеньке и кувырком падает с лестницы, ударяясь головой об пол. Женщина сбегает вниз на первый этаж и хватает сына, прижимая к себе. — Чонгук, Чонгук! — Да не трогай меня! — срывается он, крепко сжимая губы, и до крови кусая их. Вставая на дрожащих ногах, он по памяти идёт в ванну и закрывается на замок, пытаясь оградить себя от всего, что в один момент навалилось: материнская забота, чокнутая «дружба», непонятный Тэхён. Включая воду, он садится на пол и закрывает глаза руками, срываясь на крик. Где-то за дверью слышится плач Хань, и от этого Чонгуку ещё хуже.