***
Сэм глядит на Дина, потом на Ханну, на горшок с растением и крепче сжимает чашку с кофе. — Погодите, я не… Кас… — Да, Сэмми, Кас теперь растение, — бурчит Дин. — Не смотри на меня так, мы видели и более странные вещи. Они собрались в библиотеке и уселись вокруг стола, в середине которого стоял горшок с растением (Касом). Тем не менее, Сэм продолжает сбивчиво возмущаться, чем, похоже, нервирует Ханну. Это объяснимо, и Дина не удивляет их беспокойство, но чем скорее они возьмут себя в руки, тем быстрее выяснят, в какое дерьмо они влипли и как это исправить. Он пытается передать это сообщение с помощью сурового взгляда. Сэм, несмотря на ботанический шок, улавливает суть, хватает свой ноутбук, и жестом показывает Ханне, чтобы она села рядом. — Мне нужна вся информация об этих ведьмах, которая тебе известна. — Когда Ханна отвечает: «Разумеется», Сэм поворачивается к Дину и добавляет: — Мы должны позаботиться о… Касе, пока я собираю данные. Не забывай про поливку и постарайся его не убить, ладно? — Я знаю, как ухаживать за растениями, — огрызается Дин и придвигает горшок ближе к себе. На мгновение у него возникает ощущение, что растение на него таращится фирменным взглядом Каса, умоляющим и грустным, сопровождаемым странным наклоном головы. Это сумасшествие, даже если Кас часто не сводит с него глаз. И всё же что-то заставляет Дина протянуть руку и коснуться одного из листочков. Он не уверен, чего именно ждёт от этого прикосновения, но точно не того, что растение вздрогнет в ответ. Более того, оно медленно оборачивает листок вокруг пальца Дина, и внезапно оказывается, что он держится с растением за руки… и не имеет понятия, как переварить этот факт. — Привет, Кас, — наконец выдавливает Дин. Когда он поднимает голову, Сэм и Ханна бесцеремонно его разглядывают. Это злит, Дин не сделал ничего такого, чтобы на него пялились. И то, что Сэм восклицает: «О!», словно его озарило, пока он печатал на компьютере бог знает что, совсем не помогает. Как и то, что Ханна приподнимает брови. Она воин господень, и Сэм определённо обнаружил что-то увлекательное, раз умудрился её заинтриговать. Дин тоже хочет узнать, что привлекло их внимание, но Кас… Кас его не опускает, поэтому Дин вынужденно остаётся сидеть на прежнем месте. Заткнитесь. Так что да, из-за того, что Кас супер прилипчивое растение, Дин не замечает, как Сэм в строке поиска меняет «всё о домашних растениях» на «любовные заклятья, связанные с ботаникой».***
На следующий день Дин едет в хозяйственный магазин. Каса он пристёгивает к сиденью ремнём безопасности: ведь если рассыплется земля, наверное, это будет значить, что с Каса спали штаны. В любом случае, им нужно купить подкормку, чтобы обеспечить высокий уровень обмена веществ. Не что чтобы Дин просмотрел кучу блогов, посвящённых уходу за растениями, или всё подробно записал. В садоводческом отделе Дин подзывает продавца, надёжно удерживая Каса на сгибе локтя. — Превосходный экземпляр, — дружелюбно произносит продавец по имени Бретт. Он трёт один листок между пальцами, изучая текстуру. — Должно быть, его купили в питомнике. Состояние идеаль… Лист в его ладони съёживается и темнеет. Бретт в ужасе отдёргивает руку, а Дин кричит: «Чёрт, Кас!» прежде, чем успевает осознать, насколько дико это звучит. Он что-то мямлит в оправдание, но сделанного не воротишь, и в глазах Бретта появляется сочувственное выражение. — Чувак, я не хотел причинять вред твоему, э-э… — Всё в порядке, — бормочет Дин. Он трёт потемневший листок, сходя с ума от тревоги: а вдруг это была рука Каса или нога? И есть ли у Каса-растения руки и ноги? Но затем лист… черт. Лист зеленеет и вновь начинает блестеть, потому что его касается Дин, и у него есть только один выход: убраться из магазина как можно быстрее, потому что ситуация становится ну очень неловкой. В итоге Дин покупает подкормку в местном питомнике и до полусмерти пугает сотрудников, не давая им дотрагиваться ядовитыми пальцами до листьев Каса.***
Коул над ним издевается. — Твой парень — растение, — заявляет он, когда Дин берёт трубку. — Ты поэтому такой придурок? Ты — хипстер, который носит фланелевые рубашки и встречается с растениями? — Кас — не мой парень, — рявкает Дин. Коул фыркает. — Постой, откуда ты вообще это знаешь? — Сэм прислал мне сообщение в снэпчате, — отвечает Коул. — С каких пор вы двое… — Дин осекается. Он официально потерял привилегию осуждать кого-либо, когда решил, что удариться в загул в компании Кроули и посетить каждый бар в Северной Дакоте — хорошая идея. — Проклятие временное. Я просто должен сделать так, чтобы с Касом ничего не случилось, пока мы не найдём способ это проклятие снять. — Тебе следует спеть ему. Дин давится «Хайнекеном». — Я серьёзно, — беспечно продолжает Коул. — Мой сын проводил эксперимент по естествознанию. У него было два одинаковых растения, и он проигрывал музыкальные записи для одного из них. И оно увеличилось в росте. — Мне не нужно, чтобы Кас увеличивался в росте. — Да, но он твой парень, недоумок. И наверняка желает, чтобы ты пел ему серенады. — Сукин сын, мы не встречаемся! — рычит Дин. — Почему мне никто не верит? Коул смеётся. — Он в курсе, что ты — король драмы? — Дин должен был догадаться, что Коул и Сэм подружатся и начнут доставать его вдвоём. — Тем не менее, про музыку я не шутил. Как насчёт «Ветра под моими крыльями»? Или, если он не понимает намёков, ты всегда можешь выбрать песню со словом «ангел» в названии. Их довольно много. — Откуда тебе известно, что Кас?.. — Сэм мне сказал. Ну да, кто же ещё. — Ты не удивлён. У Коула вырывается страдальческий вздох. — После знакомства с тобой меня вряд ли что-то удивит, чувак. К тому же, это поэтическое правосудие. Кас — ангел, две недели назад ты был демоном, теперь ты снова человек, а он — растение. Это трагедия, Винчестер, — Коул театрально всхлипывает. — Настоящая трагедия. Дин нажимает на «отбой» под его маниакальный хохот и пишет Сэму, что тот гигантский засранец и болтун. Сгорбившись, он мрачно смотрит на стену, а потом включает свой ноутбук и заходит в iTunes. Просто так, ясно?***
— Что ты делаешь? — спрашивает Сэм на следующий день. — А на что это, по-твоему, похоже? — насмешливо отвечает Дин. Иногда его брат реально тупит. — Ты… — неверяще выдыхает Сэм. — Ты заставляешь Каса слушать музыку. — Я его не заставляю, — возражает Дин. Он крутит ручку громкости на колонках, чтобы те не шипели, и указывает на список песен на экране. — Это классика. Я просвещаю Каса. — Он — растение. — Я знаю. И я думал, что Коул нёс полную чушь, но если верить А.В.Д.Р., растения растут лучше, если проигрывать им музыкальные записи. В этом плане они как дети. — Что такое А.В.Д.Р.? — Ну… — Дин, выкладывай. Дин стонет. — Это Ассоциация владельцев домашних растений. И прекрати ржать! Сэм уже хрипит от смеха. — О боже. — Он откидывает голову назад. Из-за растрёпанных волос он выглядит, как задыхающийся лев. — Я составлю для тебя плейлист. В смысле, для Каса. О боже. Сэм, этот йети-переросток, торчит в комнате ещё пять минут, а Дин зло на него смотрит. Кажется, в последнее время он только этим и занимается. Вечером в его iTunes появляется новый плейлист, озаглавленный «Дин <3 Растение!Кас навсегда», но это не самое худшее. Ханна, услышав песню группы Bubbles «Мой парень», замечает: — О, это потому, что у Кастиэля синие глаза. Дин бьётся головой о стену, а Растение-Кас склоняется к нему — кроме шуток — с обеспокоенным видом, и Дину действительно пора перестать одушевлять растения.***
Он не уверен, что внезапное желание обеспечить растению идеальные условия существования идёт из детства, которое никак нельзя назвать обычным. У них с Сэмом не было ни собаки, ни даже морской свинки. Дину вполне хватало забот с маленьким Сэмом. Возможно, если бы тогда ему купили хотя бы аквариум с золотой рыбкой, то сейчас он не стремился бы посвятить всё своё время заботам о растении в бункере без окон. Дин предпочитает думать, что во всём виновато его детство. Иначе ему пришлось бы разбираться с множеством сентиментальных и романтических мыслей. Пришлось бы признать, что его снедает тревога, и он боится потерять Каса до того, как они выяснят, как его расколдовать. И что годам, наполненным скрытыми чувствами и напряжением, может положить конец какое-нибудь неосторожное движение или пропущенная поливка. Дин не хочет об этом задумываться. Поэтому он прилагает все усилия, чтобы сохранить Касу жизнь. Например, не стесняется доставать Сэма, требуя, чтобы тот принёс лампу, и постоянно разговаривает с Касом, чтобы ангелу не стало скучно. Роль няни Дину всегда удавалась. Постепенно к обычным фразам «Доброе утро, Кас» и «Спокойной ночи, Кас» добавляются комментарии вроде: «Эй, Кас, мне нужно в магазин, я быстро, только туда и обратно». Это безумие, потому что прежде Дин никогда не сообщал ему, куда идёт и когда планирует вернуться. Всё же мысль о том, что Кас никуда не денется в его отсутствие, утешает. И Дин старается не думать, почему от этого становится легче на душе. О своих раздумьях он не рассказывает ни Сэму, ни Ханне, однако совершает одну непростительную ошибку — засыпает во время просмотра «Доктора Секси». В других обстоятельствах это ничего бы не значило, но Дин спит на диване у всех на виду, свернувшись вокруг горшка с Касом, как будто они лежат ложками или обнимаются. Дина будят щелчки — Сэм снимает их с Касом на телефон, и даже Ханна смеётся, зарыв рот ладонью, и заявляет: — Это очень мило. Дин хватает Каса, сбегает в свою комнату и хлопает дверью. Он ставит Каса на тумбочку рядом с кроватью и чувствует себя неуютно, словно только что вложил в свои действия кучу подтекста или чего-то в этом духе.***
Они всё ещё не знают, как вернуть Касу прежний вид. — Не пойми меня превратно, мне нравится, что ты не можешь со мной спорить, — в ответ листья начинают топорщиться, — но я скучаю по тебе. По настоящему тебе, а не… просто я скучаю. Если бы растения могли улыбаться, сейчас Кас бы как раз это и делал. Кроме того, его окружает что-то вроде синестезической ауры. Она излучает тепло и нежность, как тогда, когда Дин попросил Каса никогда не меняться. От этого далёкого воспоминания болит сердце. — В нашу последнюю встречу я должен был попросить тебя остаться. Но то, как ты описал Ханну… Не знаю, я подумал, что ты… Я хотел уточнить, но ты… просто ушёл. Кас сутулится, и перед Дином возникает совсем другое воспоминание: игра «Извини!», опрокинутая доска, рассыпавшиеся фишки. Как выглядел Кас, когда Дин на него накричал. Это ужасно, чёрт побери. — Эй, я не обвиняю тебя, честно! Наверное, я скучаю по нашим беседам. И твоим неожиданным появлениям. Меня давно никто не удивлял, — Дин издаёт смешок. — Не то чтобы твоё превращение в растение меня не удивило. Кас колышется и излучает раскаяние. Дин не имеет представления, как это объяснить: то, что он угадывает все эмоции Каса, не видя его лица. Но, вероятно, рядом с Касом не важны слова, значение имеют лишь ощущения и его присутствие, и — хорошо, так и быть — окружающая их мелодрама. Дин негромко смеётся, и Кас проводит листьями по его ладони в знак поддержки.***
После этого разговора, пусть и одностороннего, с плеч Дина будто спадает часть груза. И хотя такая привязанность к растению — всё ещё очень странная штука, не говоря уже о том, насколько сильно проклятие его бесит, Дин пользуется своим хорошим настроением и строит теплицу. Она рассчитана на одного обитателя и достаточно просторная, чтобы Касу было удобно. (Размышления о том, как измерить уровень комфорта растения, чуть не доводят Дина до ручки. Как и сам факт, что он всерьёз задумывается об этом. С каких пор он стал таким мягкосердечным?) В любом случае, он строит теплицу размером тридцать шесть дюймов на тридцать шесть дюймов, тёплую и уютную. Когда Кас устраивается там с довольным шуршанием, Дин чувствует себя глупо из-за того, что он замечает эти тонкости, и они делают его счастливым. — Отдыхай тут, а мы продолжим поиски. Если бы Кас по-прежнему был ангелом, он точно устроил бы себе отпуск. Тем не менее, потому что у Дина никогда и ничего не идёт гладко, вскоре чувство неловкости возвращается в тысячекратном размере. Дин готовит и поёт Касу, а в следующую секунду Кас расцветает. В буквальном смысле — на стеблях распускаются цветы. (Заткнись, Коул.) При этом Кас находился в теплице. Дин перенёс её на кухню, прежде чем начать готовить. Наверное, всё дело в температуре. И в том, что теплица была хорошей идеей. Но Дин всё равно подпрыгивает на целый фут от неожиданности и роняет макароны на кафельный пол. Кас — зелёный засранец — явно гордится собой и придвигается ближе, словно не может наслушаться песен AC/DC. Особенно в исполнении Дина. Сэм, чёртов лось, заливается смехом. Зато Ханна хватает пульверизатор, чтобы увлажнить воздух. Дин благодарно улыбается, думая, что она — настоящий ангел. Спустя две минуты становится ясно, что это не больше, чем маска. — Они синие, Дин, — говорит Ханна, указывая на лепестки. — Синие. Представляешь? Дин берёт все слова обратно. Включая благодарность за пульверизатор. После этого он почти не выпускает Каса из рук. Не то чтобы он не доверяет Сэму и Ханне. Просто Дин хочет быть рядом, если с растением снова случится что-то странное. И оно случается, потому что вселенная его ненавидит. О, как же она его ненавидит. (Дина всё достало. Типа того.) Раньше Кас плохо реагировал только на незнакомцев. Сейчас он вянет, если до него дотрагивается кто-нибудь, кроме Дина. Это пугает и льстит одновременно. Забота о Касе поглощает всё его время и силы. Сэм жалуется, что путь к сердцу Дина лежит через его эго; Дин в ответ спрашивает, какого цвета листья Каса — тёмно-зелёные (что указывает на хорошее здоровье) или ярко зелёные (это означает, что здоровье идеальное). — Я слышал, твой парень залетел от пения, — пишет Коул. — Вероятно, ты теперь волшебник. Сделай из него честное растение, Дино. Дин борется с желанием раздолбать телефон к чёртовой матери.***
— Я прочитал всё, что сумел найти о магии, связанной с растениями, — сообщает Сэм неделю спустя, — и зашёл в тупик. Думаю, мы имеем дело с ведьмами, которые любят проказничать. Может быть, они молоды, и им нравится использовать силы для веселья. — Должен быть способ превратить Каса обратно, — не соглашается Дин. — Я имею в виду, у всех заклятий есть выключатель, типа «это просто шутка». Кас не может остаться растением навсегда. — Я понимаю, — вздыхает Сэм. Он выглядит усталым и раздражённым, и Дину стыдно за своё поведение. Судьба Каса волнует не только его. — Ханна и я, мы можем попробовать вернуться туда, где собирались ведьмы. Она помнит, где это; вероятно, нам стоит изучить это место и, возможно, мы что-то найдём. — Да. — Дин тоже устал. — Да, это хорошая идея. — Он смотрит на Каса, горшок с которым стоит на столе, и чувствует укол вины из-за своей беспомощности. Грёбаные ведьмы. — Дин? — тихо зовёт Сэм. Дин не отрывает взгляда от Каса. — Дин, — повторяет Сэм. — Ну что, Саманта? Сэм глядит на него, разинув рот. — Что ты творишь? — Пялюсь на твоё тупое лицо. Сэм закатывает глаза. — В смысле, зачем ты трогаешь… — Его щёки приобретают свекольный цвет. — Прекрати его тереть! Дин поворачивается направо, туда, куда смотрит Сэм, и замечает, что сжал один из листочков Каса большим и указательным пальцем. Он часто так делал, с тех самых пор, как azalea53 опубликовала статью о домашних растениях и важности прикосновений к ним. Поэтому Дин отмахивается от беспокойства Сэма и его непристойных намёков. — Фу, какая гадость! Я делаю это ради науки, Сэмми… Кас выбрасывает в воздух облако пыльцы. На долгих три секунды в комнате воцаряется гробовая тишина. — Твою ж мать, — выдавливает Сэм и чихает два раза с такой силой, что всё его тело дрожит. — Этого никогда… я… — Э-э, итак, завтра мы с Ханной… да, — с этими словами Сэм вылетает за дверь. Дин остаётся. Но он не в силах встать со стула, поэтому у него нет выбора. Он разглядывает листья Каса, пока те не скручиваются в трубочки от смущения, и когда Дин открывает рот, ему кажется, что он сходит с ума: — Я…Чёрт, прости, что я забрал… Ну, по крайней мере, ты больше не растение-девственник. Наверное? Извини. Он касается цветка, не зная, зачем. Посткоитальное примирение (Господи). Кас медлит (Он — растение, растение, растение), но в конце концов оборачивает листок вокруг пальца Дина и крепко сжимает. Это значит, что Кас, вероятно, принял его извинения. На большее Дин вряд ли может рассчитывать. Он и так натворил дел, пусть и нечаянно. Вот почему Сэм печально вздыхает и называет его двенадцатилеткой.***
Следующим утром у Дина не получается поговорить с Кастиэлем, и, боже, он редко чувствует себя таким мудаком. Он не избегает Каса, просто Джоди попросила помочь разобраться с призраком. Дин оставляет Ханне подробные инструкции, но не перестаёт дёргаться на пути в Су-Фоллз, и Сэм не выдерживает. — Это из-за того, что произошло прошлой ночью? — спрашивает он. — Дин, ты даже не глядишь на дорогу! — Не критикуй мой стиль вождения, — огрызается Дин, а потом признаётся со вздохом: — Да, это из-за того, что произошло прошлой ночью. Краем глаза он видит, что Сэм улыбается. — Дин, тебе известно, что мне всё равно, кого ты решишь полюбить. Даже если это растение, я всегда тебя поддержу. Дин смотрит на него с недовольством во взгляде. — Я тебя ненавижу. Сэм смеётся и вытягивает ноги, распластывается по сиденью, как огромный осьминог. — Нет, на самом деле это был вопрос времени. Я не знаю, сколько ещё смогу выносить ваши влюблённые взгляды. — Наши взгляды не… — Дин замолкает, потому что Сэм и его гигантская башка не так уж и ошибаются. — Я пощажу тебя и не стану говорить «Вот видишь», — самодовольно произносит Сэм и отпивает из стакана с травяным чаем. Кто вообще берёт на охоту чай? Очевидно, не в меру любопытный и всезнающий младший брат. — Просто помоги мне расправиться с монстром, который докучает Джоди, а потом мы вернёмся домой. Понятно? Одна нога здесь, другая там. — Понятно, — улыбка Сэма становится шире, и Дин улыбается тоже, но делает вид, что закашлялся.***
Домой они возвращаются в рекордные сроки — через сорок восемь часов, смертельно уставшие, и только кофеин не даёт им свалиться. Сэм и Ханна обсуждают то, что ей удалось узнать, и решают, что утром первым делом поедут на место сборища ведьм. Дин слушает их несколько минут, а затем идёт в зал собраний, к теплице. При виде Каса у него вырывается смешок: на одном из стеблей красуется синяя ленточка, повязанная на манер галстука. — Тебе идёт, — мягко произносит Дин, касаясь ленточки. Кас поворачивается к нему, и Дина окутывает ласковая волна тепла. Как будто Кас говорит: «Я скучал, Дин» и улыбается той улыбкой, которая отражается в его глазах. Дину не хватает этой прекрасной синевы, и он признаётся в этом, не успев всё тщательно обдумать. — Жду — не дождусь, когда смогу увидеть тебя, дружище. — Дин вытаскивает горшок с растением из теплицы и подносит ближе к глазам, как маленького котёнка. — Не заставляй меня это повторять, — немного застенчиво добавляет он и несёт Каса в свою комнату. Дин ставит Каса на прикроватный столик и вытягивается на матрасе. Хорошо быть дома. — Думаю, мы обойдёмся без ботанических садов в ближайшем будущем, да? Он готов поклясться, что растение раздражённо пожимает плечами.***
Почему-то кажется логичным, что утром место растения занимает Кас. Тем не менее, вселенная жестока и не знает пощады, потому что голый Кас сидит на полу, неловко опираясь на прикроватный столик. Дин торопливо набрасывает на него одеяло. Вероятно, ему следует разбудить Каса и убедиться, что чары на самом деле рассеялись. Однако он невольно замечает, что Кас… такие мысли сейчас неуместны, но Кас замечательно выглядит. Он великолепен. Прежде Дин не обращал внимания на внешность своего друга, но после вчерашних признаний и при виде обнажённой кожи, гладких мускулов и рук… в общем, Дин хочет сказать, что эти две недели и сидячий образ жизни Касу ни капли не повредили. Дин бесстыдно разглядывает его ещё некоторое время, а потом зовёт: — Эй, Кас. Кас, проснись. Он трогает Каса за плечо и сглатывает, когда тот вздрагивает. От сонной улыбки и рокочущего «Дин» у него перехватывает дыхание. Он чертовски скучал по всему этому. — Добро пожаловать обратно, — слабым голосом произносит Дин. У Каса всегда были такие соблазнительно растрёпанные волосы или последние шесть лет он был слеп? (Дин подозревает второе). — Ух ты, — Кас моргает и смотрит на свои руки. — Приятно вновь иметь большие пальцы. Дин смеётся и вспоминает, что именно эта черта ему нравится в Касе больше всего. — Готов поспорить, что это так. Ты хочешь есть, или?.. — Да. Пожалуйста. Я умирал от голода с того момента, как ты… — Ага, — перебивает его Дин, чувствуя, как шею заливает румянец. — Я приготовлю яичницу, хорошо? Кас улыбается и опускает голову. Это так мило, что почти пугает. — Это было бы здорово, Дин. — Замечательно, — Дин встаёт с кровати и подходит к комоду, вытаскивает оттуда штаны и футболку и протягивает их Касу. Тот краснеет от смущения. — Приходи на кухню, когда оденешься. Сэм и Ханна обрадуются, когда узнают, что ты вернулся. — Конечно, — Кас надевает футболку и счастливо вздыхает. Дин старается не думать, что серый цвет ему к лицу.***
Как он и сказал, Сэм и Ханна очень рады видеть Каса без листьев, цветов и пыльцы. Дин безуспешно пытается заставить Сэма молчать о пыльце, и бедный Кас покрывается румянцем, в котором можно различить семь оттенков красного. Это ужасно и очаровательно, и Дина переполняет желание зацеловать Каса до потери дыхания. За завтраком он растерянно таращится на свою порцию яичницы, и когда встревоженный Кас кладёт руку ему на плечо, он не уверен, что испытываемое им чувство — это облегчение. Потому что Кас всегда за него волновался, с самого начала. Всегда хотел его защитить и говорил вещи вроде: «Я присмотрю за тобой». Сейчас эти слова не вызывают дискомфорта и несут с собой тепло и безопасность. Внезапно Дин понимает, что Касу понадобилось превратиться в растение, чтобы получить немного заботы в ответ, и теперь он корит себя за эгоизм и за то, что потерял столько времени. — Дин, с тобой всё в порядке? Синие глаза Каса полны тревоги, и их яркость напоминает Дину о цветах. — Да, всё нормально. Я просто задумался. Кас кивает, но, похоже, Дин его не убедил. — Как скажешь. Но я больше не… представитель растительного мира, так что… Если ты захочешь что-то мне рассказать, в этот раз мы могли бы поговорить по-настоящему. Мне бы хотелось, чтобы ты разделил со мной свою ношу. И Дину становится жарко не только от осознания, что Кас красив и сексуально выглядит. Дело в том, что Кас любит его и заботится о нём, и ведёт себя так, будто Дин не сломан и чего-то стоит. Дин не питает иллюзий: он никогда не увидит того, что в нём видит Кас. Но впервые в жизни он задаётся вопросом, сумеет ли он ответить на чувства Каса и подарить ему ту любовь, которую он никогда не подарит себе. Поэтому Дин говорит: «Мне тоже этого бы хотелось», и Кас начинает сиять, как рождественская гирлянда. И Дин понимает, что он уже влюбился, просто ему нужен был толчок в правильном направлении (и заклятье), чтобы до него дошло. На другом конце стола Сэм торжествующе улыбается. Улыбка Ханны едва заметна, но она пьёт кофе с умиротворённым и весьма довольным видом.***
Вечером Дин натыкается на Каса в коридоре. Оба они сжимают в руках зубные щётки и полотенца. У Каса на губах капли воды, волосы Дина всё ещё мокрые, и они смотрят друг на друга, пока у Дина не заканчивается терпение. — Ты, э-э, ты мог бы спать в моей комнате, если хочешь. Зрачки Каса расширяются от изумления, а затем его взгляд наполняется нежностью, и это прекрасное зрелище. — Ладно, — шепчет он, и это всё, что Дину нужно услышать. Он ждёт, пока за ними не закроется дверь его спальни, и только тогда говорит: — Я рад, что ты вернулся. — Спасибо, — еле слышно произносит Кас. — Было трудно, но не так ужасно, как я себе представлял. — Тебе понравилась музыка, да? — Да, — со смехом признаёт Кас, — но больше всего мне нравилось твоё общество. — Ну, это было неизбежно. Я имею в виду, ты вял, когда к тебе прикасался кто-то другой… когда я не держал… когда это был не я. — Да, — торжественно подтверждает Кас, — полагаю, это было неизбежно. — Он медленно делает шаг навстречу Дину, словно проверяя, как тот отреагирует, и робко кладёт руку ему на талию. — Кажется, я не поблагодарил тебя за заботу. — Э-э, — голос Дина немного дрожит, — не за что, но это не было чем-то сложным… Кас его целует. Ласково, без нажима. Губы у него потрескавшиеся, но в то же время мягкие и удивительно тёплые. Кас не решается углубить поцелуй, боясь, что нетерпение испортит нежность момента, и Дин делает это за него. Он хочет, чтобы Касу было хорошо, и чтобы он сходил с ума от страсти. — Дин, — Кас притягивает его ближе к себе, одной рукой обнимая его за шею, а другой обхватывая затылок. Дин блаженно вздыхает, чувствуя, как щетина Каса царапает его собственную. Пальцы Дина забираются Касу под рубашку, и когда он касается обнажённой кожи, нежно и изучающе, Кас прижимается к нему, запускает пальцы в его волосы. Он стонет в поцелуй, и Дин, воспользовавшись этим, проникает языком в его рот. В ту же секунду Кас тает, издаёт низкий стон и отвечает на поцелуй отчаянно и жарко. В какой-то момент он отстраняется, чтобы игриво и не больно прикусить нижнюю губу Дина. Его никогда так не целовали — Дин чувствует, как в теле и венах поёт электричество. Он глотает стоны Каса, прячет их в своём сердце, ощущая, как от них горят щёки и подворачиваются пальцы на ногах. — Старик, я так рад, что ты больше не растение. Кас смеётся и целует его снова. — Хотя, — выдыхает Дин, когда они отрываются друг от друга, — та штука с пыльцой была очень интересной. — Ну, — глаза Каса темнеют, и это заводит, — я уверен, что у людей есть что-то подобное. — Определённо. — Дин улыбается и толкает Каса на кровать.