***
Собрав последние силы, я ринулся на звук. Биение барабанов все усиливалось, а крик удалялся, куда бы я не бежал. Деревья вокруг отдалились от меня настолько, что, казалось, до них целая миля. Тьма ночи окутала меня со всех сторон. Не обычная тьма, древняя тьма, пустотная, которой нет конца. И вспышка. Там, вдалеке, куда устремлялся мой взгляд, куда бы я не посмотрел, будто эта вспышка была моментом в пространстве и времени, который может быть именно и только там, где соединяются параллели, ведущие от меня. И после раздался голос. Тот самый голос, что боятся услышать. Каждый из нас знает его. Знает, что, услышав этот голос, случится нечто ужасное. Он проходил сквозь века, только чтобы достать до меня. Я чувствовал это. Чувствовал, что он уже не остановится, ведь его главная задача – сделать неисправимое зло. И он предстал передо мной. Я не знаю, что это было на самом деле, но я знаю, на что было похоже, ведь в данный момент именно мой разум воссоздал ужасающую картину, а не ваш. Я не буду писать о том, какими чертами обладало это существо. Но знайте, что оно было таким же отвратительным, таким же пропитанным гнилью, как и у каждого, кто его встретит. Оно лишь протянуло свои щупальца, чтобы забрать у меня жизнь. Я начал бросаться в монстра предметами из своей сумки. Сначала это были чернила, затем какие-то инструменты, деньги. Но он протягивал отростки все ближе. Нечеловечная фигура не приближалась, но убежать от этой тьмы было невозможно. Последнее, что было у меня в руках – мои рассказы. Один из листов вылетел из моих рук под дуновением немыслимо слабого, но в то же время пронизывающего до мозга и костей ветра. Существо тут же сменило цель – тентакли бросились за листом. Успешно поймав одну из страниц рассказа про Крадущийся кошмар, оно поглотило ее и снова двинулась за мной. Мои попытки убежать были исчерпаны. Менее секунды прошло, как я снова почувствовал слизь и мертвый запах прямо подле себя. Затем что-то прошуршало возле уха. Существо вернуло мне мой листок. Выхватив его, я пошел задом, споткнувшись о что-то твердое – бордюр. От падения все вокруг приняло естественный вид: лесок, лавочки, даже запах стал прежним. Сердце бешено стучало, пытаясь извлечь себя из этого порочного мира. Я уже давно потерял звучание барабанов, как будто их никогда и не было. Пробудило от ступора меня только шевеление за одним из деревьев совсем недалеко от одной из развилок. Единственное, что я увидел – огонек и дым. - Ты! Я не знаю, чем ты меня напоил за то время, что я был без сознания, оставь меня в покое! Я оставляю здесь свои рассказы. Оставь. Меня. В покое, - прокричал я скрывающемуся за стволом дуба неприятелю. Он вышел – человек совсем небольшого роста, футов 5 с четвертью. Все та же хромая походка, ужасно искалеченная рука и даже в темноте уродливое лицо. В нормальной руке он держал пистолет. Кривая рука сложилась так, будто он просил насыпать ему мелочи в руку. Сглотнув ком в горле, я сжал посильнее все свои записи и направился вперед к исчадию зла. Он вытянул руку еще сильнее и постарался более точно направить кольт. Что-то божественное не давало мне делать шаги. Но я двигался и сжимал труды настолько сильно, что, если бы это была рука человека, она давно бы треснула по швам. До последнего я не мог вложить все рассказы в его клешню. Я просто стоял прямо перед ним и мотал головой, пытаясь заставить себя отказаться и принять смерть. И в этот момент произошел ключевой поворот, который никак не мог прийти мне в голову. Эллина. Она появилась из ниоткуда и со всей силы врезала своей маленькой ручонкой человеку с кольтом, отчего тот покосился и рухнул на землю. - Я знаю, что делать, сталкивалась с таким. Ему нужны были твои записи, чтобы осуществить давнее пророчество Древнего бога, Зортула. Ты не поймешь, - Эллина схватила меня за руку и уставилась на меня, быстро выдыхая воздух, - отдай мне все это, и я спрячу твои рассказы в надежное место, до которого не добраться никакой силы злу. Ее глаза загорелись черным огнем, и я, словно пребывая в тумане, потерявшись и не имея и капли надежды, протянул всю охапку смятых листов в руки этой прекрасной девушке, так сладко и успокаивающе внушающей доверие. И тогда прозвучал выстрел. Острие пули пронзило мое тело, оставляя за собой кровавый след из боли и умиротворения. Рука, в которой еще несколько секунд назад были ужасы, написанные мной, болталась в воздухе, пытаясь ухватиться за несуществующие ветки. Я падал на землю навзничь. Капли моей жизненной силы сочились из меня, заставляя совершать конвульсивные движения и издавать мертвые звуки. Достигнув последним волоском на голове земли, я устремил последний взгляд на Эллину. В ее руке был револьвер, из которого струился дым. Последнее, что я увидел, находясь в своем сознании, был разверзнувшийся зелено-красный разлом, из которого дуло пустотой, космическим или даже вселенским небытием. С уст Эллины срывались гарканья и различные нечеловеческие и, боюсь, не зверские звуки, это было произнесено на неизвестном мне языке, который был схож с помехами или громом. Закончился ритуал словами – «Я, Эобатт Эшер». Жизнь покидала меня. Глаза слипались, унося разум во сны других людей и растений, которым не было дела до происходящего со мной. Но помимо слов Эллины, меняющей свою форму с грохочущим скрежетом, преображаясь в мужчину, я слышал и другие слова. Такие же неизвестные моему уху, но от которых на данный момент несло любовью и искренностью. Они исходили от того незнакомца, который лежал, притворяясь мертвым. Я почувствовал, что душа испепеляется и… возрождается, уничтожая все мои нынешние мысли и боль, даря новую жизнь и новые страдания. Я оказался в теле того старика, наблюдая за тем, как кончается моя жизнь, как источаю я последний вздох. Но вздох с улыбкой на лице, беззаботной. Он не справился с тем, что должен был сделать – избавиться от моих кошмаров. Он не смог ничего исправить. И он умер, сложив свои обязанности в спасении всего мира. Я же наблюдал за тем, как оживают и приобретают теневую форму существа с страниц моих книг ужасов. Все они были настолько мерзкими самой природе, настолько сильно источающими зло и ненависть, что я банально потерял сознание, обретя его только лишь в больнице. Я был связан, каждая моя частичка болела. Никакого движения. Лишь холод и уничтожение. Я остался виновен в гибели Грейсмита и множества других людей, которых, к слову, тоже нашли выпотрошенными. Как и Вейуоллера. И теперь я пишу это, даже не надеясь, что мне кто-либо поверит. Но теперь, смотря на свою тень или отражение, на мерцающий свет или же ночью, перед сном, на темноту, бойтесь того, что может выйти из другого измерения. Из мест, которые придумал я, и которые теперь существуют наяву. И всегда будут рядом, готовясь выпустить легионы неистовых голодных монстров.Часть 1
31 октября 2017 г. в 20:40
Если подвергнуть мои слова сомнениям, то вы точно пропустите мимо себя истину, которая видна лишь увидевшему многослойную тьму, способную поработить душу смертного человека.
Это история не о конкретной личности, злая сущность которого переходит любую видимую границу средоточия нечестивости. Нет, я повествую о монстре, что своей гниющей силой порождает только страх и порабощает волю людей.
Но начнём сей рассказ совсем не с того, как я оказался прикованным к постели, разлагаясь от десятков проказ и неведомой тёмной энергии. Все началось далеко не с этого. Корни порока уходят даже не в события десятилетней давности, когда я встретил Эобатта Эшера. Но о его отце кроме проклятий и помрачающих душу историй я не слышал и не видел. Клод Эшер навсегда останется для меня лишь прародителем сущего зла.
Я был в Мискатоне. Этот город нравился мне своей отчужденной и неприкосновенной красотой ночи. Я любил пройтись по тёмным будто оскверненным улицам, вдыхая ароматы непревзойденной силы энергии. После, достаточно насладившись вкусом элегантного сияния звёзд, я возвращался в свой затуманенный номер, ложился в мягкую, но не слишком, постель, и ещё часа с пол смотрел в потолок и размышлял, чем же следующим утром позабавить себя.
Однако после очередной мрачной прогулки, как я и люблю, за мной увязался довольно неприятный своим видом тип. Осмелюсь сказать, что я совсем не сумасшедший. И никакой не сектант или вроде того. Нет, я вполне обычный писатель, и я пишу о мистических обитателях, мастерски скрывающихся в ночи. Тени — это то, что вдохновляло меня до событий, о которых я со скорбью на лице рассказываю. Здесь они были особенными. И, представляя самые невероятные истории, которые могли произойти с этими разношерстными очертаниями, я находил смирение. Это было одновременно и хобби, и работой.
Но вернёмся к тёмной личине, что преследовала меня. Когда я впервые заметил его, разумеется, я не придал этому значения. Я был крепок и вполне умел постоять за себя. Почему меня должен волновать идущий за мной человек? Но он следовал за мной по пятам в течение десяти минут. Так как это была типичная для меня прогулка, я стал петлять словно змейка. Времени было ещё достаточно, чтобы наверняка выяснить все тайные намерения неизвестного. Уже не следил я за игривыми ночными фигурами, когда здесь такие причудливые приключения свалились на мою голову. Завернув очередной раз налево, я понял, что его больше нет рядом.
Я инстинктивно прикрыл глаза и быстро обернулся, чтобы обязательно увидеть какого-нибудь вампира или оборотня перед собой, как это обычно бывает в книгах. Но теперь страх охватил меня чуть больше — в затылок подул ледяной ветер, а недалеко за спиной, где-то совсем рядом за углом грохотнул мусорный бак.
— Хорошо, сдаюсь. Выходи. Не знаю, чего ты хочешь, ведь у меня здесь Ничего нет, — прокричал я вслед шуму, обернувшись на его зов.
Но, как ни радостно-прискорбно, из-за угла показался рыжий кот, тень которого не смогла бы испугать даже зайца. Вышел он вальяжно, не спеша, кротко примяукивая.
Мои брови сами подпрыгнули вверх — то ли от облегчения, то ли от того, каким милым был этот котик.
Я уже было развернулся назад, чтобы поплестись домой, а, ориентировочно, я заплутал как раз поближе к гостинице, буквально пару улиц проскочить — и можно расслабиться, — как послышался разрывающий уши крик; яростная схватка перешла в тихое мяуканье, а затем злой, но довольный рык.
Я понял, что слишком долго стою на одном месте, и принялся довольно быстро перебирать ногами, чтобы только меня не затронула та же участь. Рычание и чавканье отдалялось; сердцебиение настолько участились, что из моей крови можно было делать сыворотку суперсолдата. Даже если это обычная собака, от бешенства умереть не так приятно, как от выстрела в голову.
Заветный дом приближался прямо на глазах. В конце пути я, нахмурив брови, иногда подпрыгивал и ускорял шаг, нервно дрыгая руками и головой.
Как говорится, приключения красивы в уме, но на деле мёртвый герой хуже живого, но отчасти трусливого Писателя.
По лестнице наверх я вбежал словно в прошлой жизни я был бегуном по ступеням; только взмахом руки я выразил приветствие хозяину гостиного дома, стоявшему у стойки с ключами и различными записями.
Ключ я достал мгновенно и заранее, ещё не дойдя до номера, он был один. Щелчок, поворот, поворот, и беспросветная комната открылась перед моим взором. Я схватил масляную лампу и очень удивился. Нет, не удивился -ужаснулся — лампа была еще горячей, хотя меня не было больше трех часов. Лампа упала из моих рук и с громким звоном рассыпалась по полу.
Снаружи раздались шаги. Глаза уже выпрыгивали из глазниц, рот не мог закрыться от волнения и пара, постоянно спрыгивающего с моих губ.
Мне пришлось впрыгнуть в осколки и захлопнуть дверь, для максимального эффекта подперев её собой.
Шаги ускорились и замолкли прямо перед моей дверью. Стук.
— Мистер Вейуоллер, что-то случилось? Я могу чем-нибудь помочь? — раздался тихий хриплый голос домовладельца Джозефа Греймита.
Я скатился вниз, скользя по двери.
— Да. Не берите в голову, трудный день. Принесите новую лампу и позовите прислугу, я немного разнервничался и выронил из рук… лампа показалась мне горячей. Никто не входил в мою комнату?
Тишина. Будто это моё воображение принесло Джозефа к моей двери, как надежда на свет.
— Джозеф, вы здесь? — все ещё крепко держа дверь спиной, прошептал я.
Звон металла раздался передо мной. Яркая вспышка озарила комнату, оставив огненную точку в дальнем углу. Запахло дымом. Огонек освещал лишь маленькую, но отвратительную часть пространства, которое было только что в кромешной тьме. Лицо, покрытое шрамами и рука, скрюченная от каких-то врожденных заболеваний, в которой находилась сигара, источающая лёгкое свечение.
Это был тот мужчина, следивший за мной. Даже не спрашивайте, как я понял это. Я попытался сделать пару шагов в сторону, к столу, но меня остановило то, что должно было стать моим спасением. Незнакомец поднес другую руку к лицу, сделав глубокую затяжку, чтобы раздуть огонь — в руке был кольт, который, как вы уже догадались, лежал в столе именно для подобных происшествий. Хотя сложно сказать, к такому ли я готовился.
Рука исчезла во тьме, но я почему-то был уверен, что орудие убийства смотрит все еще на меня.
— Я не причиню тебе зла, — заговорил мой гость, — если ты не совершишь случайную глупость. Мне нужны твои записи. Все. Ты должен положить мне их в руки, и я уйду.
Это называется безвыходным положением. Если не отдам свои труды — умру. Если отдам, то скорее всего умру. Что-либо ещё — смерть. Единственное странно — все мои рассказы, отпечатанные черной краской на бумаге, лежали прямо на столе. Возьми, да уходи прочь. И черт бы меня побрал, но я ответил совсем не то, что ожидал.
— Нет. Я уйду отсюда, а ты делай, что пожелаешь. Забирай хоть все вещи и деньги, оставь меня в покое.
Он встал и, ковыляя, приблизился, после чего зарядил кольтом мне по виску, и я повалился на пол, постепенно уходя сознанием из этого мира.
Очнулся я от сладкого шепота, продолжившегося чудовищным гулом. Не могу разобрать эти манящие слова. Словно сирена уносила меня в морскую глушь, где слышен лишь покой глубин и скользящие плавники рыб.
Я сумел открыть глаза, хотя, по ощущениям, глазницы были пусты. Я посчитал необходимым потрясти своей головой, чтобы ум прояснился, но от этого мне стало только хуже, глаза закатились, а изо рта издалось что-то невнятно-болезненное. Мне показалось, что я снова потерял сознание. Совсем скоро я почувствовал что-то ледяное на своем лбу. Разум немного прояснился, и я увидел тонкие руки прямо над головой.
— Спасибо. Я не знаю, что случилось. Где я? — спросил я, постепенно открывая глаза.
Девушка. Это была молодая девушка с длинными волосами, которые напоминали шкурку лисицы, овившуюся вокруг всего тела. Ее красота была настолько уникальной, что, кажется, я сразу же влюбился. Мои глаза пригвоздились в ее изумруды и удивительно-милую улыбку. Она нависла надо мной и точно так же смотрела на меня, перебегая глазами с глаз на волосы, а затем улыбнулась.
— Я… эм… Эллина. Когда я собиралась в бакалею, я увидела, что ваша дверь распахнута, на полу лежали вы, мистер Вейуоллер, — она поправила свои волосы, зачесав прядь за ухо. — У вас текла кровь, и я решила отнести вас в свой номер, чтобы помочь.
Я прикусил губу от мыслей о том, как ей было тяжко этой ночью, и еще раз поблагодарил ее, кивком. Учитывая, что сейчас в окна уже со всей силы бил свет, было около полудня.
— Я слышала, вы писатель. Если бы вы позволили…
— Мне нужно проверить кое-что, — произнес я в тот момент, перебил я ее, из-за чего она опустила свой взгляд куда-то в сторону и дала мне возможность встать.
Поднявшись, я заметил, что на мне нет обуви. Непривычно холодный пол заставил мои пальцы сжаться. Из комнаты, где я находился, выходило три двери. Я вопросительно посмотрел на Эллину, изображая ртом «эм». Она плавно указала всей ладонью, немного выделив указательный палец, на один из проходов. Выйдя из номера, который был раз в десять больше моего, я понесся влево, к лестнице, возле которой был и мой номер. Оказалось, что она живет на одном этаже со мной, что приятно удивило меня. Дверь в мою маленькую рабочую комнатушку была заперта. Я полез за ключами в свои карманы, в одном из них была здоровенная дыра. Губы инстинктивно сжались, а из носа вышел пар гнева на всю сложившуюся ситуацию. Развернувшись, чтобы пойти обратно к Эллине, передо мной возникло препятствие невероятной силы — она уже была здесь.
— Я, кажется, выронил ключи, — пробормотал я, разведя руками в стороны.
Девушка лишь помотала головой и двинула вверх плечами.
В моей голове, которую я в это время почесывал, пронеслось: «Ясно, возможно Греймит закрыл дверь, чтобы ничего не украли».
Я снова прикусил нижнюю губу и поднял указательный палец вверх, будто это был восклицательный знак, означающий озарение, и тут же побежал к лестнице. Эллина ахнула и схватила меня за руку.
— Погодите. Мистера Греймита сегодня в девять часов нашли мертвым. Его растерзанное тело лежало, сложившись в крест, около дороги, совсем недалеко отсюда, — она прикрыла глаза и, похоже, по ней пронеслась дрожь. — Говорят, его внутренности… — Эллина поднесла руку ко рту, дыхание ее участилось, — их не было, как и крови.
Я схватился за голову, представляя, кто или что могло сотворить такое. Можно было подумать, что это животное, но, простите, далеко не на окраине Мискатона, да и крест…
— Я никому не говорила о том, что случилось у вас в номере, — через несколько секунд добавила Эллина, — хотя я толком и не знаю. Простите за любопытство, но есть ли у вас новые рассказы? Я, можно сказать, поклонница вашего творчества.
После этих слов она прищурилась и еще некоторое время смотрела мне в душу, пока я не опустил взгляд, испугавшись столь томительного молчания. И, как по счастливой случайности, посмотрел я именно в то место, слева от двери, вдоль стены, где лежал всеми покинутый бронзовый ключик, отпирающий заветную дверь. Виду я не подал, вместо этого я протянул руку Эллине, в качестве прощания, накрыл ключ ногой и сказал, что приду еще, если она не против, снова принявшись почесывать голову от волнения. Она кивнула и удалилась в свой номер.
Я поднял ключ, зашел в комнату, собрал все вещи, которые смогу вынести прямо сейчас, включая папку с уже законченными произведениями и черновиками, закрыл дверь изнутри, оставив ключ, и присел на кровать, набрав полную грудь воздуха.
Стук в дверь. Легкий, чуть слышный, будто кто-то кинул маленький камешек. Затем сильнее и чаще. Я вскочил и встал в свет звезд. На полу через щель в двери, снизу, не было видно тени, хотя лампа находилась напротив, я это помнил. Стук превратился в быстрые и мощные удары снизу доверху. Такие, что заглушили нервный глоток слюны внутри меня. Я не раздумывая выбрался через окно, зацепившись рукой о старый торчащий гвоздь. Кровь выступала медленно, создавая приятные пульсации. В придачу ко всему, я довольно неудачно спрыгнул в мусорный бак, напоровшись на острую длинную кость, которая пробила мне ботинок вместе с ногой. Я вынул кость, издавая рычание и тяжелые вздохи. Совсем рядом был медицинский пункт, где мне выдали бинт. Уже через минуту я бежал, прихрамывая. Просто вперед.
Из-за холода на улице и моей небольшой выносливости, я стал задыхаться и упал, изранив локти. Приподняв голову, я понял, что нахожусь в местном парке. Никого не было рядом. Но из неизвестного мне направления раздавались тяжелые барабанные удары. Ритмичные, гипнотические удары. Откуда-то раздался крик, будто изнутри. Женский крик.