За шторами

В комнате, отгороженной плотными шторами ото всех любопытных и бдительных взглядов, согласно установленному порядку, автоматически зажёгся свет. Женщина перестала щуриться и, подняв веки, продолжила изучать лист желтоватой бумаги, исписанной снизу доверху мелким шрифтом. Мужчина, который сидел рядом, проговорил медленно, чуть нараспев: — Опять на рассвете бледном в мои вторгается сны Твой профиль чеканно-медный на фоне глухой стены, Твой стан первобытно-гибкий, твой асимметричный взгляд И темной твоей улыбки иррациональный яд… Женщина повернулась к мужчине анфас. В ее темно-золотистых глазах сверкнули искорки. — Мне нравится, — сказала она и улыбнулась, обнажив белые, до синевы острые зубы. — А мне нет, — сказал мужчина. — Творец не видит, что это хорошо? — в голосе женщины послышалась насмешка. — Творец видит, что могло бы быть гораздо лучше, — серьёзно отозвался мужчина, помолчал, собираясь с мыслями, но вдруг, рывком повернувшись к собеседнице, торопливо заговорил: — Так нельзя писать, понимаешь? То есть можно. Но только разную государственную ерунду. Все эти полезные стансы по технике безопасности, приговоры, оды «Интегралу». — Ну, предположим, «Интегралу» стоит посвятить оду, и не одну. Ведь он… — Открывает новые горизонты! — горестно воскликнул мужчина. — Несет свет разума! Ликованием полнит сердца нумеров! Как мне всё это надоело. Я разучиваюсь писать. Уже разучился. Женщина протянула тонкую руку и коснулась лица мужчины, пробежала пальцами по щеке. — Скоро ты научишься снова, — пообещала она. — Скоро мы все научимся жить по-новому. Или просто — жить. — Ты выбрала? — спросил мужчина. — Выбрала, — кивнула женщина. — Вот этот подойдёт нам, — она указала пальцем на один из пунктов списка. — Он? — мужчина откровенно удивился и повернулся к женщине. — Но почему? Он же абсолютно благонадежен. У всех остальных в списке есть хоть какие-то грехи за душой, а этот! Просто математическая модель безупречного нумера. — Вот именно, — женщина странно усмехнулась и легла на спину. — Именно поэтому, — продолжила она, — лучше выбрать его, а не кого-то другого. Представь себе стену. — Зелёную? — уточнил мужчина со смешком. — Можно и зелёную, а впрочем, нет. Не цельную стену, древний крепостной вал. И в нем бреши — с востока, с запада и с юга. Как думаешь, где будут лучше сторожить? Не на севере же, правда? Эти, с грехами за душой — боятся сами себя. Случись что, тут же бросятся к Хранителям, лишь бы их самих ни в чем не заподозрили. — А он? Ты уверена, что он не побежит в Бюро? Женщина призадумалась. Опустив тяжелые веки, она долго-долго молчала. Перед её глазами вставало странное, грубовато вырезанное, но интересное лицо. Золотистые волоски на крепких руках, которые, кажется, способны на всё: строить, обнимать, убивать. И взгляд — спокойно-довольный, рассудительно-счастливый, восхищённо-торжествующий. Она уже начала тревожить его цифровой, геометрически выверенный мирок, слегка поколебала параллельные линии его жизни. Конечно, до пересечения еще далеко, но оно теперь неотвратимо, и кроме того… — Я совершенно в нём уверена. И, кроме того, — женщина тихо рассмеялась, — мне нравятся простые числа. А 503 — простое число. — 13 тоже простое число, — мужчина придвинулся ближе. — Оно тебе нравится? — Очень, — женщина засмеялась, но вдруг замолчала и потянулась навстречу мужчине. — У нас осталось еще минут десять, — шепнула она, едва он оторвался от ее губ. — Семнадцать с половиной, — ответил он, расстегивая ее юнифу. — Десять. Уже девять. Тебе еще нужно успеть дойти до дома и что-то сделать со списком. — За список я… не боюсь, — выпроставшись из голубого шелка, он прижал ее к себе. — Я получил его… вполне законно… как поэт. Сказал в Бюро, что хочу писать поэму обо всех строителях. — Тебе поверили? — она отпрянула, всматриваясь в его лицо. — Поверили, да? — Кое-кто сказал, что верит, а другие взяли с него пример. Потом расскажу. Сейчас мало времени. Истекала последняя минута личного часа. R стоял в дверях. — Хотел бы я, — сказал он, — уснуть рядом с тобой, а потом проснуться… — Когда-нибудь каждый сможет просыпаться и засыпать когда и с кем пожелает, — ответила I. Поэт хотел ответить еще что-то, но женщина мгновенным движением поднесла палец к губам и кивнула в сторону стены. Штора ползла вверх.