Fault

      Фортуна точно повернулась ко мне задницей, иначе объяснить происходящее не получится. Все началось с понедельника в середине октября, когда я между приступами жалости к себе и странной любви-ненависти-да-пошел-он-нахер к Беликову я совершенно забыла про сочинение по истории, заданное на выходные, испортив свою более-менее хорошую успеваемость.       Со вторника все пошло еще хуже. По десять раз в день я натыкалась на Беликова и его новую пассию. И главное не то, что меня это сильно задевало, а то как смешно и неловко зачастую это выглядело. Стоило мне только с ними пересечься, как парень напрягался и начинал пялиться в стену. Это замечала девушка и пыталась утащить его. Наверное, все что делает эта девица неловко.       Хотя, возможно мое мнение субъективно, ведь мы никогда не были друзьями или приятелями.       Наше знакомство началось полтора года назад, когда по настоянию матери я посещала летнюю школу, в которой училась и она. Честно говоря, сомневаюсь что вспомню ее имя или фамилию, но точно помню, как приклеила ее к стулу за то, что слишком много болтала. Отчасти понимаю, что это жестоко, однако сейчас это одно из воспоминаний, держащих меня на плаву.       Отношения начали накаляться в конце прошлого учебного года, когда она положила глаз на Беликова, и всеми силами старалась убедить его уйти от меня. Тогда это казалось таким смешным. Она то запиралась с ним в кабинетах, то просто бегала за ним по коридору, рассказывая что-то о своих русских корнях или предлагала вместе подготовить проект по химии, чтобы исправить оценки.       Ситуация окончательно обострилась в четверг, когда черлидеры учились строить какой-то новый вид пирамиды. Мне досталось почетное место на вершине. Головокружение, слабость в ногах, и вот я уже лежу на земле, ощущая каждый отбитый орган, а особенно голову, потому что пара моих товарищей по команде зашлись истерикой по неизвестной мне причине. Вот кто-то просит меня пошевелить конечностями, а я посылаю его в жопу и отпихиваю ногой, самостоятельно поднимаюсь, и оглядываюсь.       Облизнув губы, я почувствовала вкус крови. Это объясняет истерику, испугались крови.        — Тренировка закончена! — крикнула в рупор тренер, отчего голова загудела ещё сильнее, — Жду завтра всех, кроме Хэзевей.       Я, стиснув зубы чтобы не сболтнуть лишнего, глубоко вздохнула и вытерла кровь, неприятно щекочущую верхнюю губу и щеки, однако как только ладонь оторвалась от моего лица, кровь потекла снова. Вспоминая все известные мне ругательства, я быстрыми шагами направилась к раздевалке, закинув голову, чтобы не запачкать форму.       Неудивительно, что я с кем-то столкнулась. Также неудивительно, что в тот же момент меня прорвало.       Мне уже было наплевать, на кого я кричу, куда я шла, и почему тренер не ждёт меня на следующую тренировку. Только под конец своей пламенной речи о том, как меня все заебали, сразу после того, как в голове мелькнула мысль о покупке успокоительного, я осознала, что на меня уставились две пары глаз, одни из которых принадлежали моему бывшему. А вот с вторыми было сложнее. Чертовски сложнее. Ведь прямо передо мной, скрестив руки на груди и хмурясь, стояла тренер.       Дерьмо.       Я резко выдохнула и закусила губу, склонив голову, чтобы скрыть горящие щеки, и подглядывая из-под опущенных ресниц на жертв моих расшатанных нервов, понимая что вот-вот стану жертвой расшатанных нервов тренера. Услышав тяжёлый вздох, я подняла голову и посмотрела в упор на грудь Беликова, рассматривая принт на футболке.        — Ничего не хотите сказать, мисс Хезевей? — я вздрогнула от жёсткого голоса женщины.        — Извините, тренер, — тихо сказала я, уже не обращая внимания на кровь, головную боль и раздражение. Хоть бы не выперли из команды!        — Ты только меня здесь видишь? — холодный голос заставил меня повернуться к ней и увидеть поджатые губы и приподнятую бровь его обладательницы.        — Извини… Дмитрий, — я понятия не имела как к нему обратиться, в голове промелькнули сотни вариантов, включающих в себя ругательства, но чтобы не злить Альберту, я остановилась на имени.        — Будь у нас больше времени, ты бы уже бежала третий круг по полю, — сурово произнесла тренер, опуская руки. Я успокоилась — тема закрыта. — Я шла сюда, чтобы освободить от тренировок и соревнований до весны, — я открыла рот, чтобы возмутиться, но Альберта жестом руки прервала меня, — Однако, наблюдая за твоим непомерным артистизмом в выражениях чувств, я решила дать тебе шанс остаться в команде. В качестве музыкального сопровождения. — глаза женщины коварно блеснули. Я почти видела, как в ее голове готовится целый план, — Наша школа предоставляет музыкальное образование, — пожалуйста, только не… — В хоре.       Чтоб тебя за ногу!       Я, конечно, не против музыки, даже немного занималась в средней школе, хотя это никогда не было интересно, я просто поддерживала Лиссу, но чтобы вступить в хор? Там же одни придурки! И тут я уловила. Это наказание.        — К тому же это замечательная возможность исправить твои оценки по истории. А сейчас ты быстро переодеваешься, приводишь себя в порядок и бежишь на первое занятие, — тренер посмотрела на один из буклетов, висящих на стене у двери в раздевалку, и бросила взгляд на наручные часы, — А занятие начинается через тридцать четыре минуты, я приду проверю.       Альберта, кивнув Беликову на прощание, ушла, оставив нас в напряжённой тишине. Это первый раз после заброшки, когда мы остались вдвоем, и я ляпнув что-то вроде «Приятно было пообщаться» зашла в раздевалку и, на ходу скидывая с себя одежду, направилась в душ, чтобы как можно быстрее смыть с себя кровь, землю и остатки неприятного разговора.

***

      Медленно проходя по коридору школы, я наслаждалась запахом фисташкового геля для душа, который смыла с себя пятнадцать минут назад. Подойдя к кабинету, из которого доносился гомон голосов. Внезапно, передо мной возник учитель истории, а по совместительству руководитель хорового клуба мистер Шустер. Он удивлённо уставился на меня и поинтересовался, не пришла ли я чтобы отдать сочинение.        — Нет, я к вам, — я показала рукой на дверь, — Всмысле, в хор.       Учитель радостно засиял, как новогодняя ёлка, открывая дверь и, пропуская меня вперед, старался перекричать собравшихся подростков.       Кабинет хора был не особо большой, наверняка едва хватало места для танцев. У стены напротив входа стояли три ряда стульев, возвышающихся на двух ступенях. Стены были обшиты акустическими панелями, а шкаф для наград пустовал. Прямо посередине комнаты находился рояль, за которым сидел музыкант, в углу стояли барабанная установка с гитарами, а прямо передо мной находились другие инструменты, названия которых я не знала.       Когда на учителя всё-таки обратили внимание, он представил меня, и я оглядела своих товарищей по несчастью.       Люди тут были разные, однако, как ни крути, сливающиеся с серой массой учеников в коридоре, поэтому я не могла точно вспомнить, с кем из них я могла бы учиться в классе, однако парочку на заднем ряду я узнала сразу. Беликов со своей девушкой сидели рядом в дальнем углу комнаты и шептались. Девушка выглядела слегка сердитой. Я усмехнулась.       Закончив знакомство, я села на ближайшее свободное место, находящееся по соседству с парнем, голубее которого я в жизни не видела. Бросив взгляд на появившуюся в дверном проёме тренера, я напряглась и присоединилась к распевке, благодаря судьбу и Лиссу, что для меня это не впервой, хотя предыдущий мой опыт пения едва ли ушел дальше стандартного пения простых мелодий. Альберта кивнула и двинулась дальше по коридору.       Минут через десять Уилл Шустер объявил об официальном начале занятия, и снова поднял меня, указывая на место возле рояля. Он сказал, что чтобы вступить в хор я должна пройти прослушивание. Вот тут я выпала. Я понятия не имела, что можно спеть, поэтому начала мысленно перебирать свой плейлист, остановившись на песне Кэти Перри Фейерверк. Я готовила пародию на нее ко дню рождения Лиссы этой весной. Хоть бы не облажаться.       Назвав музыканту песню, я мысленно настроила себя на пение без выпендрежа, однако это не особо помогало, и во время вступления я сжимала потные ладони в кулаки, стараясь сохранить лицо невозмутимым, но заметив насмешливый взгляд из дальнего угла, мое самообладание помахало мне ручкой. Без выпендрежа точно не обойдется.       Как только я вступила, тело начало вспоминать движения, которые я чуть ли не зазубрила полгода назад. Я не пыталась остановить танец, все казалось таким знакомым, что волнение само собой пропало, и не появлялось до самого конца песни. Потом был лёгкий мандраж, исчезнувший со звуком первых аплодисментов. Я расслабилась, приняла поздравления мистера Шустера и вернулась на свое место.       Учитель толкнул речь о важности отборочных соревнований и слаженности коллектива, а после на доске появилась надпись «взаимопонимание».        — Чтобы победить, мы должны забыть все разногласия, сплотиться! — воодушевленно вещал мужчина, — Меня не будет в школе до вторника, поэтому я даю вам задание сегодня. Я в последнее время все чаще узнаю о ваших ссорах, — на этих словах голубой мальчик обменялся злыми взглядами с невысокой темноволосой девушкой, сидящей на ряд выше, — Вы жеребьевкой выбираете себе пару, и готовите друг для друга выступления, или же поёте дуетом. И все становится проще с тех пор как нас четное число, больше не будет неприятных ситуаций, — под тихое хихиканье моего соседа, девушка сзади покраснела.       Учитель продолжил говорить, но после первого предложения я перестала слушать.        — Что за случай? — тихо спросила я, ткнув локтем парня.        — Эй, разве не твой парень сегодня облил меня слашем? — он нахмурился брови и укоризненно посмотрел на меня.        — Точно не знаю, но мой парень сейчас воркует в углу с той блондинкой, — я кивнула в сторону сладкой парочки, — Но если он тебя напрягает, то мы уже месяц как разбежались. Кстати, — я протянула ему руку, — Роуз Хезевей.       Парень поджал губы, с подозрением рассматривая меня.        — Курт Хаммел, — он пожал руку.        — Так что с ситуациями?        — Ничего особенного, просто две недели назад Рейчел, — Курт кивнул в сторону невысокой девушки, — Пела балладу с мистером Шу. Ну и влюбилась. Бегала за ним, даже испекла ему печенье в форме сердца и убиралась у него дома, с позволения его жены, конечно. Потом заявилась бывшая поклонница Шу, которая пыталась убить себя самым острым в мире перцем…       Парень прервался из-за того, что Рейчел обиженно пнула его стул и, наклонившись, яростно прошептала что-то про «временное помутнение».        — Серьезно? — пискнула я, на что Хаммел согласно промычал.        — Извини, если это не мое дело, — он посмотрел мне прямо в глаза, — Но что ты вообще тут делаешь? Ты не похожа на человека, который в восторге от пения.        — Я и не в восторге, — я пожала плечами, — тренер заставила. Я с ней сегодня немного поругалась.        — Поругались?        — Упала с пирамиды, и пока шла в раздевалку столкнулась с Беликовым, разозлилась и не заметила, что Альберта рядом.       Вот так легко прошло все занятие хора, большую часть которого я просто болтала сначала с Куртом, а потом ещё и с Рейчел, Мерседес и ещё парой девушек. В самом конце занятия Шустер скинул дюжину сложенных бумажек, одну из которых подписал, опираясь на рояль, в шляпу и дал каждому вытянуть по одной. Я очень надеялась, что мне попадется кто-то из моих новых знакомых, однако развернув бумажку я поняла что понятия не имею, кто это.        — Курт, — ткнула я парня локтем и протянула имя, — А кто это?        — Сидни Сейдж? — Хаммел приподнял бровь, — Девушка Беликова.       Дерьмо.       Мне ещё ей песни петь?       Я хмуро посмотрела на, как оказалось, Сидни Сейдж, и столкнулась с не менее хмурым взглядом. Не мне одной не повезло, уже хорошая новость. Я радостно улыбнулась, развернула листок с именем, и, демонстрируя его Сейдж, подмигнула.       Вот бывает такое странное желание показать всем, что ты на плаву, хотя в душе близок к Титанику. Я просто не могу подавить в себе его.       Я отвела взгляд, смотря на Беликова, который развернул, подобно мне, свой лист, и я без труда прочитала на нем имя.       Мое чёртово имя.       Улыбка пропала с моего лица.       Дерьмо!