«Война и мир в лице Каулитца»

Всем привет. Это я, Билл Каулитц, очень красивый и, к сожалению, сегодня без настроения. Если хоть кто-то задаст мне вопрос «почему», я разорву вас в клочья, ибо это и дураку понятно, что расстроен я из-за нашего выскочки нового учителя. В школу-то я пришёл сегодня, несмотря на то, что не горел желанием туда идти. Хотя, вы же знаете, что я никогда не желаю ходить в школу. Такой я, трудный ребенок. Когда я зашёл в наш класс, ко мне тихо, будто боясь спугнуть, подошли Андреас и Андрей, видимо желая разузнать, почему вчера герр Трюмпер увёл меня в сторону туалетов. Что я им мог ответить? Извините, ребят, но наш учитель очень меня хочет и именно поэтому я теперь в крупной ссоре с ним? Упаси Боже им такое сказать! Боюсь, что тогда Трюмпер проиграет мне сразу же, так как окажется погребённым под этой школой. Вот где трагедия будет… А ведь я уже мысленно представил себе разъяренных друзей и много-много земли под моими ногами, а под землей лежит тело Томаса Трюмпера, нашего «любимого» учителя. - Билл, ну ты меня слышишь? – никак не отставал Андрей, вертясь передо мной, как юла. Именно в такой момент мне хочется сказать ему пару «ласковых» слов, но, увы, язык что-то сегодня не работает. Даже мама удивилась сегодня, что это её любимый сыночек не трещит как дятел с утра пораньше?! Да проблемы у сыночка, из-за которых он не должен ударить лицом в грязь. Но я просто уверен, что победителем в этой, так сказать войне, останусь я. - Андрей, тебе кто-нибудь говорил, что когда ты вот так прыгаешь вокруг меня, ты похож на пигмея? - выдавливаю улыбку и присаживаюсь за свою парту, рядом с озадаченным Андреасом. Бл*, ещё твоей мне кислой рожи для полного счастья не хватало! - Но пигмеи ведь маленькие и не белые, а чёрные! – Склифосовский, поняв, что его оскорбили, смотрит на меня злыми глазами, в которых плескается чувство обиды и непонятное мне ещё какое-то чувство. Как картина прямо – смотри и любуйся тем, что нарисовано на роже. Ему ещё рамки не хватает для полного счастья. - Ну, - делаю задумчивый вид, - Ты будешь не просто пигмеем, а надоедливой беззубкой! - Какой нахр*н беззубкой? У меня зубы на месте. - Это тебе так кажется, - скалюсь, слыша, как Андре смеётся в свою ладонь,- Если не отвалишь от меня в ближайшие три секунды, то точно станешь беззубкой. - Ну, ты и гад, - обиженно бурчит друг и уходит за свой стол к красавице Аннет. Я сказал красавице? Всё, я поменял своё мнение о ней: тупая дура. Если ещё раз попробует строить глазки этому литератору, я ей их вырву и вставлю в то место, коим она думает, когда видит этого Трюмпера. Тут, внезапно, будто по заказу, в класс зашёл и сам Томас Трюмпер собственной персоной. Моя реакция была непредсказуема: ах*евшие глаза и трясущиеся руки, но, вовремя взяв себя в руки, я сказал сам себе: « Эй, детка, ты испугался этого п*дика? Да ты круче его в тысячу раз!». И всё, волнение как рукой сняло. Сползаю под парту под удивленный взгляд Андре, затихаю там, не желая вылезать. - Ребят, Билла кто-нибудь видел? – слышу приятный голос учителя и уже хочу сказать Андре, чтобы тот сказал, что меня нет, как этот придурок, машет рукой Трюмперу и показывает ему на меня, при этом бормоча: - Герр Трюмпер, Билл вот тут сидит. Видно, потерял что-то. - Ты ж, бл*ть, м*дак тупой! – рычу на друга и резко встаю, но тут же ударяюсь затылком о парту. Поэтому, поскуливая и кряхтя как старый дед, выползаю из-под парты, под дружный хохот ребят и… Самого Трюмпера?! Бросаю на мужчину уничтожающий взгляд и поднимаюсь на ноги, придерживаясь за край парты. Андре, чувствуя, что сейчас получит от меня, незаметно отбегает от нашей парты, подсаживаясь к Стиву, нашему футболисту. - Вы меня искали, ваше м*дачество? – не стесняясь никого, даже самого Трюмпера, адресую этот вопрос ему. Томас тут же перестал смеяться, выпрямился, словно струна, которую я с радостью бы сломал, и сурово на меня посмотрел. - Молодой человек, вам стоит пройти со мной к директору, так как тот желает вас видеть. И да, ещё вот что… Советую вам разговаривать со мной, как подобает учителю и ученику. Я понятно объясняю? – киваю в ответ мужчине и покорно следую за ним. Вот сволочь. Видимо, он пожаловался на меня директору, теперь меня отчислят из школы. Нет, ну, не я же его тр*хнуть хотел, а он меня, а это, между прочим, совращение малолетних, которое тоже преследуется по закону. Или я не прав, Господа? Выходим в коридор, полностью игнорируя звонок на урок, и направляемся в кабинет директора герра Листинга. Суровый мужик, не особо-то и люблю его, хотя пару раз были стычки на уроках, когда я пытался нашей химичке взрывоопасную смесь приготовить, и когда на географии грыз семечки. Географичка ещё тогда меня назвала морской свинкой, но я не обиделся на неё, наоборот, доставать начал на каждом уроке, даже когда отвечал у доски. Так, отвлёкся я. Итак, идём мы значит с Трюмпером, не трогаем друг друга, думаем каждый о своем, о мужском, хотя он, похоже, о девичьем. От этих мыслей прыскаю в кулак, и мужчина останавливается, разворачиваясь ко мне. - Проблемы? - С чего вы взяли? – продолжаю хихикать. - Ты смеёшься. Я смешной? - Нет, ты просто м*дак. - Тебе не кажется, что ты разговариваешь с учителем, малец? – хватает меня за локоть, притягивая ближе к себе. - Мне кажется, что тебе стоит ещё раз показать, кто тут хозяин, да? – шиплю в лицо, но не успеваю ещё сказать свою мысль, как оказываюсь в кабинете директора, а за мной глухо захлопывается дверь. Вот ведь сволочь. Жмусь к стене, взглядом впиваясь в нашего герра Листинга, который развалился в кресле и улыбается самой наглой улыбкой. - Что, Каулитц, попал? - машет в воздухе моим поддельным паспортом и кидает его на стол, рядом со своими документами. - Я никогда не попадаю, это не в моих правилах. Просто не повезло мне вчера, но во всём виноват, честно говорю, этот литератор! – подбегаю к столу и принимаюсь увлечённо вешать лапшу на уши директору, отчего тот отодвигается от меня подальше. Как говорится, от греха подальше. Но я не унываю, продолжаю, при этом используя все свои актерские способности. Я поведал ему о том, как меня насильно заволокли в клуб мои друзья, при этом подсунув паспорт, который явно не я делал. Я рассказал ему, как встретил красавицу-девушку и влюбился в неё до одури и поэтому потерял злополучный паспорт. Но на этом мой рассказ не прекратился, я не стеснялся никого, даже Трюмпера, который заглянул в кабинет, чтобы проверить, как мы тут, и остался, поражённый моим душещипательным рассказом. Упал на колени перед герром Листингом, сморкаясь в его штанину, при этом не забывая рассказать, как меня жестоко бросили посередине танцпола. И вот тут я встретил Трюмпера, который держал в руках мой паспорт. На этом я закончил свой рассказ, но, услышав всхлип со стороны Трюмпера, решил ещё продолжить, но меня перебил директор. - Билл, ты очень пострадал морально, да и физически, - герр Листинг поднял меня на ноги, гладя по плечу, - Поэтому, я смягчаю твоё наказание. - Да? – с надеждой смотрю на этого Великого человека, - Вы отпустите меня? - Нет, Билл, - всхлипывает, - Ты будешь мыть туалеты. Их всего шесть, поэтому ты быстро управишься… Соглашаюсь в ответ и отхожу от мужчины, как меня резко передёргивает и, наконец, доходит смысл его слов. ТУАЛЕТЫ?! - Это эксплуатация детского труда! – складываю руки на груди. - Нет, это так сказать наказание тебе, за причинённый мне ущерб, - директор улыбается, кивая на свою штанину, в которую я сморкался. Ну, блин, вот где несправедливость. На каждом углу. Да где это видано, чтобы Билл Каулитц мыл туалеты? Нет. У меня есть друзья, или нет? - А герр Трюмпер проследит за мной? А то ведь я могу подорвать вам все туалеты, - бросаю жалобный взгляд на литератора, отчего тот заходится в кашле, хлопая себя по груди. Зачем так жестоко? - Конечно, - отзывается герр Листинг, - Томас Трюмпер, будьте добры, после уроков проследить за этим ребёнком. Учитель кривится от этих слов, но соглашается, заставляя меня улыбнуться. Ух, зря, зря, зря. Туалеты, это ж такое экстремальное место. Кто бы знал, как я рад, что мою эти туалеты. Ну, народец, ждите шоу от Билла Каулитца.