Гореть

«Я умираю. Меня убивает мое же Пламя. То, что служит защитой для моей семьи, в итоге меня и губит. Я никому об этом не говорил, но, кажется, они догадываются, что что-то не так. Но я не хочу их тревожить. Пусть хотя бы они спят спокойно». Тсунаеши аккуратно закрыл пожелтевшую от времени тетрадь. Какая ирония. То, что все принимали за проявление силы – постоянно активный гипер-режим – было попыткой организма избавиться от убивавшей его заразы. Савада печально усмехается и откидывается в кресле. Руки до локтя были полностью окутаны рыжим Пламенем, оно же струится по плечам и волосам, отражаясь в глазах. Это было больно – чувствовать, как смертоносный жар выжигает изнутри и снаружи. Пальцы и ладони покрыты ожогами, которые не сходят. Но в отличие от Джотто, Тсунаеши не собирается скрывать это от своих Хранителей. Он не собирается их обманывать, заставляя мучиться в неопределенности. А еще ему впервые хочется побыть хоть немного эгоистичным и разделить свою боль с другими. Им больно и страшно. Некоторые – плачут открыто, не стесняясь проявлять эмоции, другие – как Кея и Мукуро – прячут лицо за челкой и сбивают руки до крови. Тсуна их понимает. Тсуна тоже хочет жить. Поэтому с пониманием относится к заскокам Хранителей, не желающих ни на секунду оставить его в одиночестве. Сколько времени они еще смогут пробыть вместе? Джотто не дожил до тридцати. Саваде Тсунаеши сейчас двадцать три. Он не прячет, как Джотто, свое Пламя, позволяя ему растечься по телу. И пусть это больно – зато не так убивает. Прятать ненормально полыхающий янтарь приходится только при посторонних. А к ним Тсунаеши определил всех, кроме Хранителей. Незачем остальным знать, что Великое Небо Вонголы… Умирает. Рехей давно и плотно поселился в комнате своего Неба, оттягивая конец. Такеши тоже, своим Пламенем смягчая неожиданную агрессию чистой Гармонии. Мукуро всегда рядом с боссом, во всех поездках и на всех переговорах, он сидит у ног Тсунаеши, словно верный пес. Для окружающих – неслыханная наглость, спящий на коленях собственного Неба Туман. Вот только никто не знает, каких усилий стоит Рокудо удерживать иллюзии на непокорном Пламени. Именно поэтому всем кажется, что он спит – сил больше ни на что не остается, даже на ядовитые подколки. Мафиози шепчутся о том, что Туман Вонголы занял место Правой руки, о том, каким образом Мукуро добился своего положения. Это продолжается ровно до тех пор, пока кто-то из Альянса не бросает сквозь зубы «Шлюха». Гокудера не разбирается, к кому предназначалось оскорбление – Туману или боссу. Страшнее Урагана в ярости может быть только Ураган, осознающий свое бессилие. Никто из Хранителей даже не пошевелился, а Такеши равнодушно жмет плечами, не пытаясь успокоить. Алые искры затухают лишь спустя час Остальные члены семей Альянса пытаются пожаловаться на Ураган, но Тсуна улыбается насмешливой улыбкой. Рука действует только по приказу головы. Вы сомневаетесь в моих решениях? Спустя полгода один из боссов снова поднимает вопрос покорности Хранителей, спрашивая противным высокомерным голосом: - Почему ваши Хранители не склоняют головы пред нами? - Хранители преклоняются лишь перед своим Небом. И все вздрагивают от ленивого голоса подростка, в отзвуках которого грохочет гром. Из всей Вонголы только Ламбо теперь ведет переговоры. Он говорит от лица всех Хранителей, не давая старшим братьям отвлечься от самого важного. Спустя год состояние Тсунаеши резко ухудшается. Силы Пламени Рехея и Такеши просто недостаточно. И тогда на помощь приходит Облако. Один из трех Хранителей, способных брать длительные миссии, теперь почти безвылазно сидит в особняке. Ламбо, Гокудера и Хроме – вот вся ударная сила семьи, которая в случае чего может отправиться на задание. Из Хаято вырос прекрасный дипломат. Адвокат дьявола – это про него. Он находит сотни причин, чтобы спихнуть миссии на Варию, союзные семьи или даже Реборна. Потому что хочет побыть рядом со сгорающим Небом как можно дольше. Саваде Тсунаеши двадцать пять. В его комнате – семь сдвинутых кроватей, в его кабинете – семь кресел. Душа Тсуны тоже расколота на семь частей – по одной на каждого. Отец говорит о наследнике, и Тсуна кивает головой. А потом долго и истерично хохочет. Кровь Джотто прошла сквозь столетия, и ни капли не растеряла, только усилилась. Что же будет, если Тсуна передаст силу дальше? Через сколько поколений он сломает жизнь своему потомку? Поэтому Савада не собирается ни жениться, ни заводить детей. Но Вонгола слишком важна, чтобы позволить ей исчезнуть просто так. Поэтому кольца завещаны Занзасу, и на этот раз Тсуна позаботился, чтобы они его приняли. Тот станет прекрасным Одиннадцатым. До тех пор, пока не найдет достойного преемника. Тсуна верил, что звериное чутье боссу Варии в этом поможет. Даже не верил – знал. Иногда его гиперинтуиция могла предсказывать и хорошее. Правда, вряд ли Занзас скажет ему спасибо… Саваде Тсунаеши двадцать семь. Он больше не может нормально ходить. На своих двоих он появляется только на общих собраниях Альянса. Все остальное время Кея и Рехей попеременно носят свое Небо на руках. К сожалению, в самом прямом смысле. Вместо Тсуны теперь говорят Ламбо и Гокудера. Потому что Пламя добралось до связок, и слова выходят с кашлем и кровью. Мукуро и Хроме связывают сознания всего Десятого поколения для того, чтобы суметь услышать голос своего Неба хотя бы в мыслях. Они окружают кресло босса подобно цепным псам, заставляя окружающих отводить взгляды. Потому что Хранители готовы перегрызть горло любому, кто косо посмотрит на их Небо. Саваде Тсунаеши двадцать восемь, и воздух вокруг него гудит от напряжения и жара. Слуги каждый день меняют постельное белье и в промышленных масштабах закупаются бинтами и антисептиками. Савада Тсунаеши больше не покидает особняк. Он хочет и не хочет умереть. Потому что тогда боль, возможно, прекратится. Потому что тогда, возможно, он утянет Хранителей за собой. Половина тела Такеши – сплошной ожог. Потому что несмотря на железную волю, Пламя иногда выходит из-под контроля, и в такие моменты его утихомирить может только Дождь. Но для этого нужен физический контакт – и Такеши без малейшего колебания удерживает мечущееся в лихорадке Небо. Жизнь превращается в непрекращающуюся агонию, и глаза уже не видят ничьих лиц, только пелену оранжевого Пламени. Тсунаеши медленно слепнет, уже не может не то что выйти на улицу – даже просто подняться с кровати. Его тело горит в Пламени Посмертной Воли полностью, и он ощущает – осталось совсем недолго. Пара недель, может, месяц – и все закончится. И тем хуже видеть для остальных мягкую, успокаивающую улыбку и океаны боли в янтарных глазах. Спустя неделю Тсунаеши пугает своих Хранителей умиротворенной улыбкой и неземным спокойствием в глазах. Кажется, вечная боль отступила, но это вызывает в душах только отчаяние. Они не дураки. Они тоже прекрасно знают, что это значит. Смерть уже совсем близко. Тсунаеши снимает кольцо с пальца и укладывает его в шкатулку. Хаято и остальные проследят, чтобы оно попало в нужные руки, а его воля была исполнена и услышана. - Я подожду вас. Пламя в последний раз взвивается к потолку ярким пожарищем и затухает.