Не такой ты уж и бывший.

23:14. Вечеринка в самом разгаре. Практически каждый в этой квартире уже напился до гребанных чертиков. Все пропахло запахом алкоголя и наркотиков. У самой входной двери вас встречает дорожка, из пустых бутылок, которая приведет вас в кухню или же спальню. Музыка играет настолько громко, что даже если трезвый будет стоять на ногах, его будет шатать. В здравом рассудке здесь только двое. По виду незнакомцы. Они даже не обменялись приветствующими взглядами. Их история закончилась примерно год назад. Хотя длилась целых три. Измена. Скандал. Слезы. Боль. Расставание. Конец. Исаак сразу же увидел его. Как только переступил порог этой квартиры. За весь вечер он смог отвести взгляд от Найшейма всего трижды. Когда парни заставили выпить его хотя бы один бокальчик. Когда Нура показывала ему фотографии своей новой «наимилейшей в мире» собаки. И когда Эвен собственно сам посмотрел на Вальтерсена. Сделав нехилый глоток уже нагревшегося от рук Исаака вина мальчишка, двинулся с места и подсел на диван к Найшейму, но так и не смог вымолвить ни слова. Успев раз сто пожалеть и обматерить себя в собственной голове, он уже собирался вставать, но Вальтерсена остановила чья-то теплая и нежная рука, заставив вернуться обратно на диван. — Привет, — с правой стороны послышался до боли знакомый немного грубоватый голос. — П-привет… — мальчишка судорожно вдохнул и прикрыл глаза буквально на две секунды. Рука Эвена все еще держала тоненькую ручку младшего, приятно поглаживая запястье большим пальцем. — Ты мог бы сразу подсесть и не выглядывать меня из другой комнаты. Я все видел. — Что?! — Исаак моментально краснеет, выдергивая свою руку из слабой хватки Найшейма. — Нет. Я не смотрел на тебя. И вообще в этом доме жутко мало места, поэтому я сел сюда. В ответ мальчишка слышит лишь тихий смешок, после чего нервозно подносит бокал к своим губам и, сам того не замечая, залпом выпивает все до последней капли. — Ну и как ты, Исси? Что нового? — Ничего, — пытается ответить как можно тверже, но голос предательски дрожит, — у меня все отлично. В горле встает ком, а на глаза накатываются слезы. Губы подрагивают уже не в силах держать в себе всхлипы. Мальчик молчит, пытаясь отогнать воспоминания, продолжая подливать себе в бокал красную жидкость. — Посмотри на меня, — тишину обрывает желанный тембр, — малыш, посмотри. Исаак стирает с покрасневшей мордашки собственные слезы и податливо поворачивает голову в сторону Найшейма, боязливо поднимая на него своих два изумрудных алмаза расширяя и без того широкие зрачки. — Тихо. Все хорошо, — рука старшего робко ложится на хрупкую спинку мальчишки, неторопливо поглаживая, будто считая каждый позвонок, — не будь таким слабым, как был раньше. Ты должен взрослеть. «Раньше». Это слово будто нож вонзилось куда-то в грудь. Медленно закрадываясь в плоть. Будто лезвие скользящее глубоко под кожей. Будто гребанный пистолет у виска. Младший не в силах держать себя под контролем буквально упал в объятия Найшейма, носиком утыкаясь куда-то в ключицу. Он всхлипнул и, сделав глубокий вдох, почувствовал родной запах, из-за чего разрыдался еще больше. — Почему ты поступил так со мной? — комкая в своем кулачке насквозь промокшую от слез рубашку Эвена, прошептал мальчишка. — Исаак, все пройдет. Все проходит. Ты должен понять это. Любые раны залечиваются. — Не отпускай меня, — еле разборчиво промямлил Вальтерсен, несильно ударяя своей лапкой по груди обнимающего, — пожалуйста. Не отпускай. Прошу тебя… Спустя год мальчишка так и не смог отпустить его. Он простил измену. Он простил все. Он готов был отдать самое дорогое за этого мужчину. За этот приятный хрипловатый голос. За этот пронзительный бьющий в нос запах одеколона. За эти пухлые теплые губы. За эти глубокие ультрамариновые глаза. За эти ласковые руки. За прикосновения, из-за которых по телу пробегаются миллиарды мурашек. Но как раньше уже не будет. — Мы будем вместе? — отчаянно проревел Вальтерсен. — Нет, — отрезал мужчина и быстро встал, отлепляя от себя мальчишку. Младший намертво вцепился в его рубашку и, когда Найшейм нехило отдернул его от себя, мальчик упал на пол. Когда он смог поднять взгляд, Эвена уже не было. Он ушел. Ушел. Оставив мальчишку реветь. Кричать. Кричать, заглушая музыку. Кричать от боли рвущей изнутри. Задыхаясь в собственных слезах. Задыхаясь…