Демон

У этого парня была черная аура, Чонгук был готов поклясться в этом. Иногда это было похоже на прозрачный туман, который можно увидеть лишь краем глаза, иногда на мягкое и топкое марево вокруг его туловища, бывало и так, что все исчезало и он выглядел как множество других парней его возраста, проводящих молодость в сомнительных компаниях или усердно налегавших на учебу, а в свободное время зависавших в кафешках вроде той, в которой и сам Гук подрабатывал, но с первой их встречи Чонгук понял, что от обычных парней он отличался. Он не был человеком. Но и на призрака похож не был; люди не игнорировали его присутствие, он не проходил сквозь предметы, а парочка молодых официанток в милых фартуках кофейного цвета всегда улыбались и подмигивали ему, когда он появлялся в дверях кафе(он, впрочем, отвечал им тем же). Себя Чонгук по-началу пытался убедить в том, что ему в общем то все равно, в конце концов он и до этого часто видел странные, порой пугающие вещи, вроде теней, которых никто кроме него не замечал, призраков или прочей ерунды, которую многие сочли бы признаком психического отклонения или пристрастия к определенному жанру литературы. Иногда они тоже видели его. В детстве они приходили к нему и сидели рядом с кроватью или в углах комнаты, укутываясь в чернильные тени, или шептались за стеной тихими и скучными, как осеннее утро голосами. Однажды он сказал об этом старшему брату, тот- матери. На следующий день его привели к пожилому человеку с голосом еще более сухим и скучным, он проводил непонятные тесты и давал отвратительные лекарства от которых мутило голову и мысли путались будто стайка скользких рыбок в аквариуме, их никак не удавалось собрать воедино. Конечно, все те меры, которые семья отчаянно пыталась предпринять были лишь проявлением заботы к младшему чаду. Он прощал их за это. Прощал лекарства на завтрак, обед и ужин, прощал новенький замок на двери своей комнаты, прощал месяцы содержания под круглосуточным присмотром и начинал думать, что и вправду сошел с ума. И с тех пор он никогда не говорил об этом с кем-то, кто мог бы его не так понять. А вот для его нуны, никаким паранормальным чутьем не обладавшей, это стало хорошим поводом для подколов. На горизонте таяли последние лучи заходившего солнца и мягким паром опускались на прокаленный душным весенним днем асфальт, а под деревьями плавали синие тени, когда у входной раздался мелодичный звон. - Чонгукки, там твой принц пожаловал. - Нуна перегнулась через узкую перегородку между кухней и раздачей; ее волосы, стянутые на затылке в тугой конский хвост, гладко обтягивали череп, а на лице сияла милейшая улыбка. Она обожала эту шутку. Чонгук отвлекся от сортировки тарелок лишь затем, чтобы лаконично ответить "отвали" и вернуться к своему занятию с видом, будто его отвлекли он чего то крайне важного. - Эй, ну ты чего, не хочешь побежать к нему в объятия? Она надула щеки в притворной обиде, но через секунду прыснула смехом: - М-м-м, сегодня на нем синяя рубашка оч-чень удачного покроя и узкие джинсы, если тебе интересно. - Я же сказал, отвали. - Не дуйся, мелкий, нуна же просто шутит. А будешь дуться я тебе мороженое не куплю. - она дернула его за щеку и убежала в зал, подхватив поднос, уставленный тарелками. Иногда это могло продолжаться до окончания смены, каждый раз когда ЧонМи возвращалась за новым блюдом, она подходила к столу раздачи и громким, хорошо поставленным голосом студентки четвертого курса института искусств с углублением по профилю актерского мастерства извещала его и весь персонал о том, чем занимается "парень за столиком в углу", он продолжал посылать ее, а повара и официантки тихо хихикали каждый раз. Он чувствовал как кончики ушей загораются румянцем и жутко злился. На улице обосновалась пушистая и теплая ночь. Смена давно закончилась, поэтому Чонгук сидел на жесткой зеленой лавке, опираясь затылком на блестящий металлический шкафчик в гардеробной, когда ЧонМи приоткрыла дверь, и, убедившись что в помещении только он, заперла ее изнутри. - Чонгукки, ты занят в выходные?- Она быстрыми шагами подошла к небольшому, заляпанному зеркалу с масляным отпечатком чьей то ладони и стянула с волос резинку. - Да... - Если ты собрался караулить своего милого или залипать в стрелялки, не считается. - Я должен сдать доклад и творческий проект к среде. - Это слишком ску-у-учно, значит ты свободен. Сходим куда нибудь в субботу? В клуб например. - А как же твой парень, нуна? - Мой парень мудак, но это не значит, что я должна идти одна, как старая и никому не нужная нуна. Ну же, старшая сестренка купит тебе вкусняшку, если ты не оставишь ее в одиночестве. - Она развернулась, скорчив милую рожицу, и Чонгук тяжко вздохнул.- Ты же составишь мне компанию? Я позвоню тебе около девяти. *** Музыка тяжело гремела в ребрах, в унисон алкоголю, шумевшему в голове. От выпивки мир начинал разъезжаться в разные стороны, а стоявшие на пути люди как то очень не кстати попадались по ноги. Впрочем если он в кого то и врезался никто не обращал на это внимание, пропитанный спиртом, сигаретным дымом и запахом пота воздух достаточно размягчал мозги, чтобы вообще ни на что не обращать внимания. Пробившись к заклеенной бессмысленными объявлениями двери туалета Чонгук вошел внутрь и тяжело навалился на ручку, чтобы хоть немного заглушить музыку с другой стороны. В этом помещении были две двери со стилизованными изображениями треугольника и прямоугольника, а между ними две широкие черные чаши умывальников и большое вытянутое зеркало; пол и потолок тоже представляли собой черные зеркала, разделенные на сегменты в виде геометрических фигур, отчего становилось неуютно. Сейчас ему бы очень хотелось сползти по стене с узором из стилизованных маков и думать как же ему плохо. Изнутри все выворачивалось и становилось так же плохо как от психотропных, которыми его пытались лечить. Едва не рвало до крови, как иногда бывало. Но на утро станет еще хуже. Это чувство было ему хорошо знакомо после попоек, которые традиционно проводились дружным коллективом "Мятного кролика" еженедельно, да с таким размахом, что следующие пару дней хотелось прыгнуть под асфальтоукладчик, лишь бы не чувствовать как твоя голова пухнет и взрывается каждый раз, когда кто то неаккуратно заденет твое плечо; и это не говоря о том, что в это время он был обязан как и все получать образование. А еще Чонгуку очень бы хотелось верить, что веселая компания в зале проигнорирует его отсутствие и ему удастся уйди отсюда, выбраться наружу, к прохладному ночному ветерку, к огромным факелам многоэтажек, отражавшихся яркими вспышками китайских фонариков на сыром после дождя асфальте, которые дают такое приятное, мимолетное ощущение свободы... Но плавный ход мыслей, тонувших в его голове вместе с алкоголем, прервала ввинтившаяся в мозг, будто болт, музыка и острая мордочка ЧонМи, показавшаяся в дверном проеме. - Гукки, куда ты пропал? Мы без тебя уже заскучали. - Она облокотилась на дверь рядом с ним. Ее уложенные волосы уже изрядно растрепались, а губная помада начала стираться. - Да? А по-моему вам очень весело, нуна. - Ну же, пойдем обратно. - Она потянула его за рукав черной рубашки и быстрым шагом направилась в зал. Он выдернул свою руку и развернулся к выходу. - Чонгукки, ты куда? Проигнорировав ее слова, он развернулся к выходу. ЧонМи разумеется будет долго злиться потом, но если он сейчас опрокинет хоть один бокал, то уже вряд ли проснется. Женщина у дверей с густо подведенными черными глазами, в сильно обтягивающей юбке, которая явно была коротковата, затянулась сигаретой и проводила его скучающим взглядом, выпуская ленту дыма, которая быстро растворялась, смешиваясь с облаком заполнившим помещения. Он с силой налег на двери и выполз наружу. Там продолжала веселье какая то компания молодых ребят. Сильно пахло машинными выхлопами, а не по-весеннему холодный воздух забирался под кожу и, казалось, кусал сами кости. От резкого контраста с застоявшимся духом внутри Чонгук закашлялся. Он вынул телефон, который жалобно пищал о малом заряде - на экране высветилось время: 02:09,проверил ключи и свернул с основной дороги. Метро будет закрыто до полшестого утра, а все его обычные перемещения включали съемную квартиру, подработку и ближайшую станцию, от которой он мог добраться до института, поэтому о том как ему добраться до дома имел весьма смутное представление и решил, что если просто пойдет наугад, то непременно выберется куда нибудь. *** Этот план не оправдал себя, потому что спустя час Чон понятия не имел куда идет. Он уже давненько плутал, телефон пискнул в последний раз и батарейка села (хотя вряд ли у него были знакомые, которым он мог позвонить. А на такси уже не хватало денег) и идея переночевать у ближайшей станции метро не казалась такой уж бредовой. На улице давно не было ни единой души и спросить дорогу он не мог. Он потирал озябшие от холода ладошки, когда услышал тихий булькающий хрип, сначала похожий на радиопомехи, уловимые на грани утомленного разума, а потом все громче и громче... Конечно, в нормальном состоянии ему и в голову бы не пришло идти на призрачный шум, находясь неизвестно где посреди ночного города. Но пока что холодный воздух и усталость недостаточно выветрили из его головы винные пары и эта мысль как то не дошла до его сознания. Сначала он увидел темную фигуру, облокотившуюся на стену дома, это был мужчина и из его груди торчало что то, больше всего похожее на железный штык или арматуру. Было достаточно света, чтобы разглядеть его лицо и, хотя он закрывал нижнею часть лица рукой, как если бы ему было тяжело дышать, Чонгук узнал его; не мог не узнать. - Стой где стоишь. Гук замер и почувствовал как ему становится невероятно душно. - Ты тоже....? - Он смотрел на него без всякого выражения. Его лицо было забрызгано кровью, кровь стекала черной струйкой из уголка его рта, его одежда была пропитана кровью, даже в волосах стоял колтун под коркой засыхающей крови и вкупе с этим взглядом он выглядел просто ужасно. - Могу я как то помочь? - Чонгук чувствовал как глупо прозвучал вопрос, но больше ничего выдавить из себя не смог. Он помолчал, не сводя с него взгляда. - Если хочешь помочь, вытащи это или загони поглубже. - Ты можешь умереть от потери крови если я это вытащу. - О, было бы просто замечательно, будь оно так. - Он, странно усмехнулся (хотя Чонгук не понял чему) и немного выпрямился ожидая дальнейших действий. Сам Чонгук почувствовал, как все тепло которое оставалось в его теле собралось в клубочек где то около горла. А еще холодную и ослизшую корку под ладонью.