Juxtaposition: Соприкосновение

— Кто говорит про панику? — воскликнул Артур. — Это просто культурный шок. Вот когда я осмотрюсь, как следует, вникну в обстановку, сориентируюсь — вот тогда начнется паника. «Автостопом по Галактике», Д. Адамс. Голос ругался громко и изощренно, и это единственное, что слышала Эвилин, кроме звона в ушах и приглушенных свистящих раскатов, которые заглушал испуганный грохот ее сердца. Ноги болтались в воздухе, она лежала на животе, ухватившись за черный палец, сжимая хватку с каждым рывком и взмахом гигантской руки. Дым и пыль клубились в воздухе, запах озона и гари забился в горло; где-то высоко сбоку она видела другую руку великана с огромной пушкой, что стреляла вспышками красного огня. Рука великана снова дернулась, мир завертелся в диком калейдоскопе из подсвеченного дыма, пестрых теней и огней фейерверка, и Эвилин почувствовала, что все больше и больше соскальзывает с металлической ладони. Она попыталась зацепиться за гладкий металл, но тут рука переместилась и наклонилась, и Эвилин обнаружила, что зажата между ладонью и грудью гиганта, прямо напротив фиолетового символа. Звук вернулся, и мир снова принялся дрожать и крениться, рев огня и пушек перекрыл лязгающий звук, когда великан сделал несколько шагов назад и вбок. Вдали в дыму появилась фигура и подняла что-то похожее на гибрид ружья и гранатомета. — Как он оказался здесь так быстро, ржа его раздери? — проорал черно-красный гигант, перемежая слова с оглушающим грохотом, что сопровождали каждый разряд оружейного белого пламени. Вне поля зрения что-то взорвалось, разметав вокруг куски металла и крошки бетона, со звоном отскочившие от черно-белого великана и впившиеся Эвилин в кожу. Над головой застонало и вскрикнуло, и все вокруг Эвилин наклонилось и закрутилось, когда гигант качнулся вперед, пригибаясь. Оглушительный скрежет металла о металл разорвал воздух, ужасный удар сотряс корпус великана, отдавшись во всем теле Эвилин. Гигант резко пошатнулся, упал на одно колено, и скрученная дымящаяся двутавровая балка соскользнула с его плеча. Перед глазами, на расстоянии не более десяти футов, замаячил закопченный, засыпанный обломками и кусками щебня пол. Великан издал звук, похожий на рычание. — Вот не было веселья больше с тех пор, как Праймус придумал сверхзаряженное, — пробормотал он. Его хватка ослабла, и Эвилин крепче вцепилась за указательный палец гиганта. Кажется, меня сейчас вытошнит. – Не время сейчас, – ответил голос; в глазах помутнело, затем прояснилось, когда волна покалывания ужасно неприятно прошлась по всему телу, и тело, без ее ведома, дернулось и изогнулось, выскользнув из великанской хватки, и полетело вниз. Что... Бедро и рука громко запротестовали, когда она смягчила свое приземление перекатом, но вместо того, чтобы лежать пластом на земле и стонать от боли, она неуклюже поднялась и побежала. Сверху гигант выкрикнул что-то непонятное, но тело само собой метнулось вбок, когда громадная черная рука пронеслась за спиной, явно намереваясь ее схватить. ...за черт? Одна из складских стен оказалась почти что снесена, в зияющую дыру могли проехать рядком три трактора. Солнечный свет прорывался сквозь отверстие, превращая дым в ослепительно белый ореол, контрастируя с красными и черными сполохами взрывов. Ноги Эвилин несли ее к свету, виляя среди осколков цемента и языков пламени, развороченного дерева и кусков щебня. Подошвы запекло от боли, когда она наступила на обломки и неровные куски бетона, и она сразу же запнулась в тщетной попытке остановиться. – Прекрати сопротивляться! огрызнулся голос. Ноги вновь продолжили путь. Это не так уж и легко. Как вам удается сохранять равновесия на этих тощих штуках? – Где-то сзади и сбоку послышался голос черно-красного: — Бит, что ты там... Ты его упустил? — Заткнись, Торк! Ты... Воздух вырывался из легких резкими рывками. Глаза скосились без ее ведома, сфокусировавшись на препятствиях, неестественные вспышки огня проносились над головой, как будто она смотрела странный ракурс в кино.Что ты делаешь? – Убегаю? – Сзади доносился грохот шагов, один гигантский на три ее шага. Но... но... это мое тело! глупо возразила Эвилин. Зудящее покалывание распространилось сплошняком с головы до пят, доводя до белого каления. – Ну, ничего не поделаешь! – Она упала на четвереньки, и что-то большое пролетело над головой. Великан выплюнул что-то похожее на ругательство, но она снова вскочила и рванула вперед. Не сюда! «завопила» она, приближаясь к яркому провалу в стене. Белые сполохи выстрелов черно-красного гиганта и сверкающие разряды зеленого пламени откуда-то снаружи тучами проносились сквозь разлом, разрывая воздух какофонией из визга, шипения и взрывов. – Спокойно. Она перепрыгнула упавший с потолка лист металла. Бедро превратилось в комок оголенных нервов, боль разлилась по всех ноге и начала отдаваться в бок. Ноги горели, пульсируя в такт ударам сердца. Они целятся слишком высоко, чтобы попасть в нас. – Знаешь, что такое «сопутствующие потери»? Плотно затянутый полосами серого дыма проем маячил впереди. — Лови! Бит, ты глюк, лови! Свет ударил в глаза, словно перед ней открылся портал в другой мир, но что-то внезапно его заслонило, и тело отшатнулось при виде ног третьего гиганта; она, распахнув глаза, смотрела, как одна из этих ног неумолимо движется на нее. — Шлак! — чужой хриплый вопль вырвался из горла. Черно-белый вихрь врезался в третьего великана, вынудив того сделать несколько тяжелых неверных шагов назад, прочь от здания. Дым завертелся вокруг двух фигур. Третий на голову возвышался над черно-белым противником. Движением, которое, по мнению Эвилин, было физически невозможно, больший великан вздернул противника и отшвырнул его в сторону. Земля вздрогнула от удара, но Эвилин снова неловко двинулась вперед. Тело рвануло вперед, мимо последних обломков и неровных краев досок, что когда-то были стеной. Угодив руками в припорошенную гравием траву, ее тело изогнулось, перекатываясь; небо, земля и дым закрутились в тошнотворном калейдоскопе, камни впились в бок, в ноги, в спину, и она замерла в ссохшейся траве, задыхаясь холодным и пахнущим дымом воздухом. Ой... Болело все, множество синяков и порезов соперничали с безумной болью в бедре, в руке и в ступнях. Поверх всего этого оставалось колющее ощущение, но она перекатилась, встала и умудрилась сделать несколько неверных шагов вперед. И сразу же наткнулась на блестящую черную спортивную машину. Эвилин замерла, как вкопанная, уставившись на тонкий металлический шест, аккуратно воткнутый точно посреди скалящегося фиолетового знака. Розовые и голубые потеки заляпали все вокруг, и стекали лужами вокруг колес. – Тупая башка Блокэйд, догадался голос. Прямо в кортекс. – Эвилин помотала головой; опаленные грязные волосы болтались вокруг лица. Перед ней простирался дикий лес, за спиной возвышался склад, старая разбитая дорога вела куда-то влево, мимо второго склада, поменьше. Она обернулась, и ей на глаза попался третий великан, направляющийся к лежащему черно-белому гиганту. Солнечный свет играл на желтом и черном металле; на шлеме по бокам виднелись две выступающие, словно рога, детали. — Я вас разорву, десептиконы! — прорычал гигант. Волна покалывания схлынула, как будто ее и не было, и она сломанной марионеткой упала на колени. – ... Санни... – Эвилин мотнула головой и мимолетно подивилась, что в состоянии это сделать. Попыталась встать, но из-за слабости в ногах снова упала, болезненно всхлипнув. Движение привлекло ее внимание, она подняла взгляд и увидела, как черно-красный великан выскочил из здания. Она начала пятиться, отползая по гравию, но великан не стал оборачиваться; вместо этого он взял на прицел желтого гиганта. Внутри черепа что-то словно взорвалось, в глазах замелькали звездочки, и она услышала, как кто-то орет ее голосом: — САННИ! Воздух разорвало оглушительным «бам!», за которым последовал еще более громкий взрыв, и затем раздался самый ужасныйи пронзительный вопль, какой Эвилин когда-либо слышала. В глазах прояснилось. Желтый великан стоял невредимый... за покореженной фигурой черно-белого гиганта, что стоял на коленях и зажимал истекающую розовой жидкостью и сыплющую искрами дыру в боку. Красный визор неровно мерцал и вспыхивал. Черно-красный застыл. Перевел взгляд с поверженного товарища на проткнутую машину, затем на смертельно неподвижного желтого, который все еще держал свое оружие. Черно-красный отступил на шаг. Затем еще на шаг. С рычанием и проклятиями великан повернулся и прыжком бросился прочь. В полете его тело исказилось, раздался знакомый механический звук, и грязная перепачканная машина приземлилась на дороге и рванула вдаль. С другой стороны раздалось гудение и скрип, и Эвилин, обернувшись, успела увидеть, как черно-белый робот, шатаясь и почти падая, убегает вслед за товарищем. Споткнувшись и упав на колени, он судорожно трансформировался, и вскоре вторая черная машина, нездорово взревывая мотором и оставляя за собой шлейф дыма, умчалась следом за первой. Воцарилась странная тишина, не тишина вовсе. Склад скрипел и стонал, дерево трещало, корежился металл, небольшие языки пламени весело потрескивали вокруг внушительного пролома в стене. Издалека приближались знакомые завывания полицейских и пожарных сирен. А гораздо ближе негромкое механическое гудение заглушало звон в ушах; Эвилин обернулась взглянуть на оставшегося великана. Тот стоял, не двигаясь, и ее сердце на мгновение замерло, когда она поняла, что бледный, серебристо-голубой взгляд устремлен на нее. В горле закололо. — Шлак, ну и почему так долго? Она, распахнув глаза, поспешила захлопнуть рот грязной рукой. Пристальный взгляд великана превратился во что-то больше похожее на пристальный оскал. Он шагнул к ней, сотрясая землю. Ты что творишь? Ты свихнулся? – Это мой брат. – Твой кто? Иголки снова закололи тело, и рука оторвалась ото рта. Боль прострелила ноги, когда она выпрямилась. Руки сами собой уперлись в бока, тело приняло решительно-самоуверенную позу; голова задиралась все выше и выше по мере того, как гигант приближался. О... черт... возьми... Она едва доставала гиганту головой до колена и совсем терялась в его тени. Он был больше, чем черные, но его тело выглядело матовым и поцарапанным, а не таким блестящим, как у тех двоих. Против воли она поморщилась. — Праймус, Санни, что с тобой стряслось, шлак побери? Свирепый взгляд сменился рычанием, огромная черная рука метнулась вниз и сдернула ее с земли, выбив воздух из легких и вызвав приступ головокружения. — Откуда ты знаешь это имя? Она ухитрилась с хрипом втянуть в легкие побольше воздуха. С расстояния всего в пару метров на нее уставились бледные глаза. Губы Эвилин сложились в усмешку. — Ради Праймуса, братец, полегче. Металл лица робота оказался подвижным, словно кожа на лице человека, лоб нахмурился, глаза прищурились, серебристые губы раздвинулись, обнажив белые «зубы». — Что ты такое? — Санни... — Не называй меня так! — кулак слегка сжался. — Я задал тебе вопрос, белковое. Что ты такое? Откуда ты знаешь это имя? Кулак Эвилин стукнул по черному металлу гигантского пальца. Эвилин мысленно икнула от ужаса. — Это я, самовлюбленный ты тупица! Я! Сайдсв... Кулак стиснулся, заставив ее закашляться. Бледно-голубые глаза придвинулись еще ближе, серебристые губы изогнулись в рычании. — Неубедительно. Вой сирен приближался. — Слушай, ты, глюк, у нас нет времени. В любую секунду люди окажутся здесь. Мы должны... Кулак сжался. — ...Стрикер, не надо. Да, понимаю, кое-что тебе не помешало бы подрехтовать, но... — Не морочь мне процессор. Кулак опять сжался. У Эвилин вырвался болезненный хрип. Я сейчас умру! Голос примолк. Она задыхалась, сердце трепетало где-то в горле. И тут: — Ты раньше был сине-белым. Давление исчезло так резко, что Эвилин чуть не выпала из гигантской хватки. — Ты ныл, что голубой сливается с оптикой, и выбрал для контраста желтый. Желтый и белый тоже легко смешивались, так что ты решил стать желто-черным. Ты перекрасился как раз тогда, когда Шолдерболт передал наши спецификации Прайму, и в наказание он на целый орн загнал тебя на гаупвахту. А мне пришлось работать за двоих, чтобы прикрыть твой несчастный бампер. Великан распахнул резко побелевшие глаза, неприятные злые морщины на лице разгладились и сменились выражением крайнего замешательства. — ...Сайдс? — кулак разжался, и Эвилин внезапно оказалась на черной ладони, а вторая рука прикрывала ее, словно она могла свалиться вниз. — Я... я думал, ты погиб. Я видел твое тело. — Ну, ты же меня знаешь, — ее рот растянулся в широкую ухмылку, и она раскинула руки. — Невероятный, Несокрушимый Сайдсвайп. От меня избавиться труднее, чем от сыпной ржи. Бледные глаза потемнели до голубого. — Какого шлака с тобой произошло? — Э-э-э... Может, попозже? — рука сама указала в сторону дороги. Сирены выли совсем близко, уже был слышен рев моторов. — Пока укатываться, братец. Она увидела, как за покрывающим глаза гиганта стеклом что-то, что окрашивало их и заставляло светиться изнутри, движется и смотрит мимо нее на дорогу. — Недоразвитые мешки мяса, — прорычал гигант. — Они даже турбо-крысу не поймают. Эвилин показалось, что это высказывание должно ее расстроить. Единственное, что она смогла выдавить из себя — бледное подобие негодования. Очаровательно, устало огрызнулась она. Ей вдруг пришло в голову, что не так уж и плохо, что ее тело, по сути, угнали. Так легко переложить всю работу на кого-то другого. — Пошли, Санни, — и, хихикнув, голос мысленно добавил: – Извини. Я бы сказал, что он обычно не такой, но не хочу врать. – — Первым делом вот это, — свободная рука гиганта схватила воздух, и внезапно в хватке оказалось что-то плоское и металлическое. Резкое движение кистью, и это что-то описало дугу в воздухе и с громким клац приземлилось на капот оставшейся черной машины. — Плавильный заряд? Ты сегодня маленько не в духе, братец? — Маленько. Гигант потянулся, ухватился за проткнувший машину шест и выдернул его; покореженный металл взвизгнул, по воздуху разлетелись голубые и розовые брызги. Снова движение кистью, и шест, тридцать футов длиной и фут в диаметре, исчез. Фокусник, подумала Эвилин глупо. Желтый гигант опустил ее вниз, и гравий впился ей в измученные ступни, когда она ступила на землю. Возвышающаяся фигура отступила на шаг, начала падать на колени... но так и не упала, потому что коленей больше не было. Желтая спортивная машина качнулась на рессорах, когда ее передние колеса приземлились на землю. Дверь со стороны водителя поднялась, и больное избитое тело Эвилин, прихрамывая, забралось внутрь и упало на сидение. Дверь зашипела и со щелчком закрылась. Экран на приборной доске моргнул и загорелся, высветив изображение лица гиганта. — Ты в курсе, что занес мне внутрь грязь? — Ничего страшного. Никто не заметит разницы. — Шлакогон. Губы Эвилин изогнулись в улыбке. — Я тоже скучал по тебе, братец. Машина фыркнула, двигатель с ревом ожил, и они двинулись по гравийной дороге. Ремень безопасности сам по себе перекинулся через ее плечо и с легким щелчком застегнулся. Баранка перед ней вертелась без посторонней помощи. Мотор взревел громче, когда машина выехала на автостраду, но все перекрыл оглушительный взрыв позади. Эвилин в панике дернулась посмотреть назад, моментально поборов контроль голоса. На месте, где осталась стоять черная машина, все было охвачено пламенем, черный дым рвался в небо, смешиваясь с пылью, поднимающейся от практически уничтоженного склада, обломки и куски обугленного металла засыпали все вокруг. — Мило, — раздалась хриплая пародия на ее голос. — И как раз вовремя. Красно-синие огни замерцали в зеркале заднего вида и свернули на гравийную дорогу; двигатель взревел, переключилась передача, и машина рванулась вперед, оставляя полицию и пожарных далеко позади. По сторонам пролетали зеленые лесистые холмы, изредка перемежающиеся амбарами или одинокими домами, скользили мимо подстриженные зеленые изгороди. Места Эвилин были незнакомы. — Ладно, шлакогон. Твое «позже» наступило. Что, Юникрон тебя забодай, произошло? И что за белковый костюм? Плечи сами собой дернулись. — Я бы сказал, кабы знал. Как бы то ни было, это не костюм... скорее, тут имеет место аренда. — Что? — урчание мотора подскочило до рычания. — Человеческая искра тоже здесь. – К слову об искре... Ты как? – Имей она власть над собственным телом, она бы фыркнула. Ой. – Ха... ну, по крайней мере, ты все еще хоть что-то чувствуешь, верно? – — Ты сможешь пообщаться с ней потом. Ее зовут Эвилин. Она ничего. Хотя и немного скучная. Помидоры, со всей мстительностью, что смогла собрать, подумала Эвилин. Желе. Макароны с сыром. Йогурт. С персиками. – Ладно, ладно. Сбавь обороты. Я извиняюсь. – Покалывание в теле отступило, и Эвилин тяжело откинулась в кресле, сжимая и разжимая пальцы просто потому, что она могла так сделать. Все эти деньги, что пошли на терапию... и эти чертовы таблетки... Понятно. Голос рассмеялся. – Что? Ты уже не считаешь себя сумасшедшей? – Эвилин посмотрела на свои руки, радуясь, что может двигаться. Грязь забилась под ногти, на задней стороне предплечья начал выступать синяк. Обе ладони были в кровоточащих царапинах из-за гравия. Слишком больно, чтобы это было сном, ответила она, чувствуя, что ей необходимо хорошенько проплакаться.