Juxtaposition: Соприкосновение

Я первый офицер, приписанный к кораблю, ведущему боевые действия. Устав дает мне очень широкие полномочия. Адмирал Хелена Кейн, «Звездный крейсер «Галактика» Битва была короткой, но яростной. Внушительная махина Трейлбрекера, нависшая над Эвилин, как-то заслонила ее от происходящего, но общей какофонии из воплей, треска, взрывов, шипения, грохота и постоянного орудийного ба-бах! было достаточно, чтобы наградить ее мигренью поистине эпических масштабов. Как будто дурноты, синяков и чистого незамутненного ужаса мне было мало, удрученно подумала Эвилин и дернулась, когда вслед за ослепительной вспышкой воздух разорвал рев взрыва. — Умеешь же ты найти себе проблем, — пробормотал Трейлбрекер. Слова резонировали в теле меха, и только поэтому Эвилин смогла расслышать слова сквозь шум битвы. Металл вибрировал под ее руками, и голос словно бы раздавался вокруг нее. Ей вспомнилось, как она маленькая лежала головой на груди отца, слушая, как он читает смешные заметки, которые находил в газете (или придумывал), и ощущая гул голоса из глубины его груди. Эвилин слабо усмехнулась, сжала кулаки, царапнув ногтями гладкую броню, и прижалась лбом к металлу. — Странная энергоподпись, — она постаралась ответить погромче, но даже так не была уверена, что мех ее услышал. Он ничего не ответил, так что, похоже, не услышал. Вездесущий рев исчез так внезапно, что Эвилин на секунду показалось, будто она оглохла. Она замерла, стараясь рассмотреть обстановку из-за громоздкой махины Трейлбрекера. Несколько мехов в поле ее зрения опустили свое оружие и расслабились, и Эвилин вдруг поняла, что некоторых она не узнает. Они странно посматривали на нее. Эвилин услышала, как Проул с опытом бывалого боевого офицера раздает приказы. — Все раненые остаются на своих местах. Запрограммированные на бой в невесомости следуют за Бамблби и встречаются на причальной палубе с Оптимусом Праймом. Все, кто способен постоянно держать связь, идут за Джазом в оперативный центр. Бинар, Параллакс и Браун остаются охранять пленников до прибытия подкрепления и затем конвоируют их на гауптвахту. Дружное «Есть, сэр» и «Слушаюсь!» эхом прокатилось по коридору, все пришло в движение; раздалась канонада грохочущих шагов, когда мехи отправились кто в одну сторону, кто в другую. Поле зрения Эвилин заслонило желтое, и она с облегчением подняла взгляд на Санстрикера. Его броня была заляпана розовой и голубой жидкостью, но он, казалось, не пострадал, за исключением мелких царапин и вмятин. Глаза у него по-прежнему были ненатурально бледными, но Эвилин уже начала к этому привыкать. Высокий боец ничего не сказал, просто смотрел на нее несколько долгих минут и потом отвернулся, оглядывая коридор. В поле зрения показался Проул, тоже весь забрызганный розовым и голубым, но у него, похоже, был порез на шее, откуда голубая жидкость капала ему на грудь. Его глаза все еще мерцали. С недовольным выражением он уставился на желтого бойца. — Санстрикер, я, кажется, приказал тебе поступить в распоряжение Оптимуса Прайма. — Забавно, а я не планировал никуда поступать. — В твоем досье указано, что ты запрограммирован на бой в невесомости. Ты понадобишься в следующем сражении, — cудя по подергиванию наспинных панелей, Проул был не удивлен. — Сомневаюсь, — Санстрикер опустил взгляд на Эвилин. — Санстрикер… — Я не оставлю Сайдсвайпа. — Ты автобот, рядовой. Недостаток роста Проул с лихвой возмещал манерой держаться. Его глаза побелели почти так же, как у Санстрикера, а всегдашнее мерцание создавало впечатление короткого замыкания. Крылоподобные панели у него на спине растопырились и встали дыбом, как будто в боевой стойке, а замаравшие белую броню на плечах и груди розовые и голубые брызги, капающие ему на руки, напоминали кровь павших врагов. Его голос, тихий и ровный, пугал Эвилин как никогда. — Ты автобот, солдат, и ты служишь на автоботском корабле, который будет атакован в ближайшие бриймы. Твоя преданность брату восхитительна, но подумай вот о чем: если этот корабль захватят десептиконы, их первой целью, как мы сегодня убедились, будет Сайдсвайп. Санстрикер замер, и лишь еле заметно подергивались пальцы, словно он с трудом удерживался, чтобы не сжать кулаки. Проул шагнул вперед, вторгаясь в личное пространство высокого бойца, и, тщательно выговаривая каждую букву, повторил: — Поступаешь в распоряжение Оптимуса Прайма. Они замерли, словно живая картина; Эвилин была уверена, что в любую секунду Санстрикер кинется на тактика, и больше всего ей хотелось, чтобы Сайдсвайп проснулся. Санстрикер прищурил молочно-белые глаза и едва заметно дернул подбородком вниз: — Да, сэр. И он развернулся и зашагал прочь, быстро скрывшись из виду, но пол под Эвилин еще долго содрогался от его яростных шагов. Проул слегка расслабился и опустил панели. — Ну, хорошо, — рядом с тактиком появился Джаз, — если ты закончил испытывать судьбу, может, пойдешь в лазарет, или мне тебя проводить? — Разве я не отправил тебя в штаб? — Проул прищурился на Джаза. — Щас пойду, — ответил тот, — сразу после тебя. — Хорошо, Джаз, — крылоподобные панели тактика дернулись, и он обернулся к остальным. — Все раненые — за мной. Помогите Трейлбрекеру. Джаз, иди. Черно-белый мех весело отмахнулся и припустил по коридору. Проул направился в другую сторону, несколько раненых двинулись следом. Хаунд потянул Трейлбрекера за руку и подставил раненому плечо, чтобы помочь встать. Эвилин отошла подальше, чтобы не путаться под ногами. — Праймус, Брейки, ты разжился дополнительной броней, пока я не видел? — пошутил зеленый мех. — Хотел бы, тогда б не заимел дырку вместо коленки, — Трейлбрекей опустил взгляд на Эвилин. – Ну а тебе, похоже, будет нужна помощь, верно? — Я это подберу, — незнакомый сине-черный мех с прорехой в боку, через которую виднелись провода, наклонился и потянулся к ней рукой. Эвилин отшатнулась назад и, зацепившись пятками за ногу Трейлбрекера, чуть не опрокинулась на спину. Восстановив равновесие, она нахмурилась на безымянного меха. — Большое спасибо, но это останется с Трейлбрекером. Сверху раздался знакомый смех-рокот. Незнакомец, казалось, озадачился. — Эй, я же на вашей стороне. Давай же, — протянутая рука коротко махнула на красный знак на груди меха и дернулась в подзывающем жесте. Гримаса Эвилин переросла в яростный взгляд. — Тут ты проиграешь по все фронтам, Овердрайв, — со смешком в голосе заметил Хаунд. – Эви, это Овердрайв, он с базы. Овердрайв, познакомься с Эви, нашим местным белковым. Обращайся с ней хорошо, или познакомишься с дурным характером Рэтчета раньше, чем повстречаешь его лично. Давай, Эви. — Уронишь меня, — процедила она, — или сдавишь, или что-нибудь еще сделаешь не так, и твой процессор коротнет, так быстро Санстрикер тебя достанет. Въезжаешь? — Ладно, я понял — поцарапай белкового и умрешь ужасной смертью. Может, пойдем уже? Умница. * * * Рэтчет явно оказался не рад их появлению, потому что как только двери в лазарет открылись, его полный раздражения голос ворвался в коридор. — Если можешь ходить, то подождешь! В очередь! Транспорт Эвилин, Овердрайв, дернулся от внезапного вопля. — Это кто еще за шлак? — А это Рэтчет, — ответил Хаунд. — Пошли. Оставишь Эви и вернешься ждать снаружи. Овердрайв зашел в лазарет следом за Хаундом и Трейлбрекером. Красное коридорное освещение растворилось в ослепительном белом свете медотсека; Эвилин сощурилась, привыкая. На двух столах лежали мехи в оффлайне. Над ними трудился Рэтчет; сейчас он был занят бессознательным Гирсом. Медик кинул взгляд на колено Трейлбрекера и на Эвилин. — Трейлбрекера на третий стол, Эвилин — на четвертый, Хаунд, ты с приятелем, кто бы он в шлак ни был, можете выметаться и ждать своей очереди. — Как скажешь, док, — Хаунд помог Трейлбрекеру забраться на стол рядом с тем, которым был занят Рэтчет, Овердрайв направился к следующему и поспешно сгрузил Эвилин на блестящую поверхность. Так же поспешно он ретировался и исчез за дверьми лазарета. Хаунд отправился к выходу более неспешной походкой, помахав на прощание Трейлбрекеру: — Еще увидимся. — Хаунд, скажи там Проулу, чтобы заходил, — обернулся на зеленого меха Рэтчет. — Хорошо, Рэтчет. — А как ты, Эвилин? Функциональна? — Жива, как видишь, — со вздохом Эвилин уселась на столе. — Хорошо. Трейлбрекер, давай, отключайся. Я займусь твоим коленом через минуту. Большой черный мех что-то согласно пробормотал, и его глаза притухли до темно-синего цвета, постоянный гул его систем стал таким тихим, что Эвилин с трудом могла его слышать. В тот же момент дверь снова открылась, и вошел Проул. — Мне нужно вернуться в штаб, — нахмурился бело-черный мех. — Джаз связался, чтобы убедиться, что я тебя осмотрел, — медик оторвался от своего занятия, покосился на тактика, и недовольно рыкнул системами. – И правильно сделал. Сядь куда-нибудь и замри. Тебе нельзя было даже идти сюда самому. — Повреждения минимальны, — не согласился Проул. — Я могу зайти попозже. — Как бы не так, — процедил Рэтчет, — У тебя в шейных магистралях засела шрапнель. Ты в курсе, что случится, когда маленькие куски искореженного металла через циркулирующие трубопроводы попадут во внутренние системы? — Могу представить, — ответил Проул. Он помедлил и затем сел на стол рядом с Эвилин. — Тогда я поясню. Ты сидишь на столе и ждешь, пока я тобой не займусь, и если ты сдвинешься с места хоть на микрон, я приварю твой бампер к столу. — Я нужен в другом месте. — Если мне придется разбирать твои системы, чтобы вытащить мелкие металлические осколки, то, поверь мне, ты не выберешься из лазарета еще долго, и должен заметить, что я очень, очень не люблю заниматься разборкой. — Пусть тогда их вытащит кто-нибудь другой, — предложил Проул. – Для использования пинцета не требуется медицинских навыков. — Джек в отключке, а Граппл и Хойст заняты. Так что сядь и заткнись. Я занят. — Мне нужно в штаб… — Есть в запасе миниатюрный разумный пинцет, запрограммированный на поиск шрапнели… — вдруг медик умолк и оценивающе уставился на Эвилин. — Что? — спросила она. — Насколько сильные у тебя руки? — Руки? — Эвилин, догадавшись, оглянулась на тактика, рассматривая блестящие осколки металла, воткнувшиеся в его шею. Было немного похоже на старого отцовского пса, как-то раз повстречавшего дикобраза. — Я… я справлюсь, — сказала она, стряхивая накатывающую усталость. — Эта штука не жжется же? — Смазка и охладитель, — медик вытер руки полотенцем, кинул его на край стола, и принялся за Трейлбрекера. — Энергона там нет. Хотя я не советовал бы это пить. Давай, Проул, помоги ей и не отвлекай меня. Проул с сомнением посмотрел на Эвилин. Она, улыбаясь, пожала плечами, и его системы издали звук, похожий на вздох. Он протянул ей ладонь и подсадил себе на плечо. Эвилин осторожно оседлала плечо меха и ухватилась Проулу за край брони. Голубая и прозрачная жидкости не раздражали кожу, хотя явно делали скользкий металл на плече меха еще более скользким. Шрапнель была мелкой по стандартам мехов, но для Эвилин мельчайший осколок был размером с охотничий нож. Самый большой походил размерами на бейсбольную биту. Она потянулась к первому осколку, но потом заколебалась. — Э… — она с трудом заглянула в лицо Проула. — Не двигайся, хорошо? А то можешь прищемить мне руку или еще что-нибудь, а мне очень-очень этого не хочется. — Понял, — пророкотал мех. Она кивнула и снова потянулась к первому осколку, стараясь изо всех сил избегать острых краев, и принялась тянуть. Осколок выскользнул неожиданно легко, наверное, из-за скользкой жидкости внутри трубопровода… которая выплеснулась в образовавшуюся дыру, но похожее на резину вещество быстро запечатало течь. Эвилин моргнула и уставилась на осколок в руках. И что теперь? Она посмотрела на угол стола, где Рэтчет оставил использованное полотенце. Там лежала целая куча перепачканных тряпиц, а под занятыми столами блестело множество обломков и кусочков металла. А вот и ответ, подумала она и бросила осколок через край стола. Сначала она вытащила все большие осколки, и когда те закончились, принялась за более мелкие. Один крепко застрял в шее тактика, Эвлин несколько раз дернула и, внезапно, осколок освободился; она потеряла равновесие и почти слетела со своего насеста на плече. Она успела ухватиться за шею Проула и несколько секунд переводила дыхание. — Эвилин? — позвал Проул. — Почти… почти все, — она встряхнулась и вернулась к работе. Повозившись несколько минут (и основательно запачкав все одежду), она со вздохом откинулась. — Хорошо, думаю, я все вытащила. Проул низко прогудел, ссадил ее с плеча обратно на стол и встал. — Рэтчет? — позвал тактик. Медик обернулся и придирчиво осмотрел шею Проула. У Эвилин сложилось впечатление, что Рэтчет смотрит не столько снаружи, сколько внутри. Рентгеновское зрение? — Приемлемо. Можешь идти. Системы Проула мягко проурчали, и он направился к двери. Его глаза ни на секунду не прекращали мерцать. — Стой! — Рэтчет оторвался от манипуляций с коленом Трейлбрекера и шагнул к бело-черному меху, который остановился и в замешательстве хмурился на медика. Рэтчет схватил тактика за руку, развернул того лицом к свету и принялся осматривать его плечо. Потом резко развернулся и так мрачно посмотрел на Эвилин, что той невольно подумалось, а не пора ли ей прятаться. А потом она поняла, что привлекло внимание Рэтчета: на белоснежной плечевой броне Проула поверх розовых и голубых брызг резко выделялось красно-бурое пятно. — Вот черт, — выдохнула Эвилин и принялась с ужасом себя осматривать, ожидая увидеть громадную рану в полгруди, которую она каким-то образом не заметила. Блузка была мятой и грязной, но после месяца носки это было неудивительно. Штаны тоже поистрепались, но на внешней стороне бедра она заметила несколько бурых пятен, которых раньше там не было. Дорожка пятен вела вверх, и она уставилась на свою здоровую руку. С трепетом она осмотрела нижнюю сторону руки. Кожа была перепачкана красно-бурым и бледно-оранжевым там, где было кровотечение. Облегчение накатило так внезапно, что почти закружилась голова — несмотря на внешний вид, порез был неглубоким и чистым, в длину едва достигая трех дюймов. Она передохнула. Ну, тут ничего страшного. — Ты истекаешь белковой плазмой, — все десять метров бело-красного медика нависли над ней, голубые глаза ярко сияли. — Где ты ранена? Она послушно задрала руку. — Просто маленькая царапина, — она все еще была неуместно рада безобидному порезу. — Я ее даже не чувствую. — Это можно как-то починить? — голубые глаза нахмурились на ее руку, которую Рэтчет аккуратно зажал между гигантскими красными пальцами и осторожно крутил туда-сюда, вызывая легкое покалывание в ране. — У меня еще остались заплатки после починки Уиллджека… Рука болела все сильнее и сильнее, настроение тоже начало портиться. Эвилин скривилась и выдернула руку из хватки меха. — Ты с ума сошел? Ты так шутишь? — Ну, это же нельзя просто заварить! — огрызнулся медик. Воображение сразу же нарисовало раскаленную кочергу и древние методы неотложной помощи. — Технически можно… — начала было Эвилин, но потом заметила заинтересованно-расчетливый взгляд медика и резко сдала назад. — То есть, нет! Нет, никакой сварки, никакого прижигания, это не подходит, только в крайних случаях, когда жизнь или смерть — а сейчас не так — ты не посмеешь! — А что… Проул, хватит прожигать взглядом дыру у меня в спине. Можешь идти. Что ты тогда предлагаешь? — У мехов есть заплатки, — сказала Эвилин. — А у людей — бинты.