***
— Мастер Брюс вас ожидает. Альфред Пенниуорт, одетый по обыкновению с иголочки, держал в обтянутой белоснежной перчаткой ладони сверкающие часы на цепочке. Его глаза из-за стекол очков смотрели доброжелательно, что давно стало уже привычкой. — Это хорошо. Кларк поправил очки с толстыми стеклами и лучезарно заулыбался. Ему было так легко притворяться вот таким добреньким дурачком, хотя вряд ли в этом была большая необходимость, ведь Альфред знает о том, что он Супермен. А вот для коллег Кента по работе, не считая одной лишь Лоис Лэйн, он простой корреспондент, не самый выдающийся, самый обычный и стандартный человек, коих так много в мире. Милая улыбочка и очки всегда отводили от него любые подозрения, если те вообще могли возникнуть. — Я провожу вас, мастер Кларк. Альфред махнул рукой в сторону, как помнил Кент, гостиной, так что молодой мужчина кивнул и направился следом за дворецким. Он уже множество раз бывал как в поместье Уэйна, так и в Бэтпещере, что говорило о полном доверии со стороны Брюса. — Как прошел ваш рабочий день, мастер Кларк? — повседневным тоном спросил Альфред. — Вы освещаете спорт, верно? Кларк чуть встрепенулся. — Да, с недавних пор. — Я как раз сегодня читал вашу колонку. — О, я польщен. Он снова заулыбался, подумав отчего-то о Лоис. Она всегда была хорошим человеком и хорошим журналистом, но и у нее был огромный минус — это ее навязчивость. Возможно, Кент ее даже любил по-своему. Он представил ее своей матери как подружку и возможную невесту, но Лэйн слишком уж не сиделось на месте. Она с невероятной настырностью искала правду, и в итоге она ее нашла и пришла в ужас. Супермен хорошо помнил тот день. На руках Лоис были неопровержимые доказательства того, что целый ряд преступников разных мастей нашли свою смерть от того, кого весь мир называл надеждой человечества. Она всегда считала Кларка едва ли не святым, она считала, что он выше убийств вообще, не говоря уже о том, чтобы жестоко убивать по сути безоружных и закованных людей, пусть они даже преступники. Дождавшись Кента, Лэйн предъявила ему доказательства его вины со слезами на глазах, словно рассчитывая на то, что он оправдается, что он заставит ее поверить в то, что это неправда, что он и правда святой. Хотя, возможно, она и сама не понимала, на что надеется. А Кларк лгал ей до последнего, прикидывая в голове как осторожнее от нее избавляться. B итоге Лоис так ничего и не поняла. Ее смерть была подстроена в ту же ночь, и все прошло гладко, но Кларк впервые в жизни испытывал угрызения совести. Его переживания и внутренний конфликт все приняли за скорбь по погибшей возлюбленной, что, разумеется, было ему на руку. Диана, Барри, Артур и тот же Альфред поддерживали его, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что после произошло с Брюсом. Они впервые стали настолько близки, что Темный рыцарь лично привез Кларка в свой дом. Супермен пробыл у него несколько дней, довольно странных, непонятных и скоротечных дней, в течение которых произошло много интересного. Интересно, понимал ли Уэйн, из-за чего Кларк психует по-настоящему? В любом случае именно в эти дни он совершенно не виделся с Селиной, как бы та ни напрашивалась в гости, Бэтмен полностью посвятил себя "скорбящему" товарищу по Лиге. И Кент к этому привык. Интересно, а любил ли он вообще Лоис? Уж слишком легко ему было решиться ее убить. Уж слишком важно ему было во что бы то ни стало сохранить образ надежды человечества, ведь именно таким он был важен ему. Бэтмену. Так кого же на самом деле любил Супермен? Лоис или Брюса? В любом случае Лоис мертва, она стала жертвой собственной настырности и своих никому не нужных амбиций, а Брюс жив и ждет его в гостиной. Тот самый Брюс, который давно стал навязчивой идеей для давно уже тронувшегося рассудком Кларка Кента. — Добрый вечер. Он снова заулыбался, смотря на устроившегося на диване Уэйна. Тот казался ему идеальным со всей его строгостью и горделивостью, не человек, а какое-то божество. Бэтмен всегда был выше всех, по крайней мере для Супермена так точно. — Здравствуй, Кларк, — отозвался Брюс. Он был облачен в рубашку и классические брюки. На ногах виднелись обычные мужские тапочки, а в руках какая-то книга. Уэйн как и обычно выглядел идеально даже в таком домашнем виде. — Я покину вас, — сказал Альфред прежде, чем чинно зашагать в сторону одной из многочисленных дверей. Это был хорошо знакомый Кларку сценарий. Дворецкий явно хорошо знал о том, что там на деле связывает его хозяина и Супермена. Вряд ли он что-то одобрял, хотя этого Кларк не мог знать точно. Но если он раньше ратовал за то, чтобы Брюс завел уже потомство, то теперь об этом переживать не стоит — у Уэйна есть сын и наследник. Был еще один важный для Альфреда момент — счастье Брюса. Оно было важнее всего на свете. А ведь Бэтмен был счастлив с Кентом, и Супермен в этом нисколько не сомневался. Кларк подошел ближе, а Брюс, смотря на него, отложил в сторону книгу. Для него не было неожиданностью то, что тот склонился над ним и коснулся пальцами его подбородка. Поцелуи давно стали привычными. Так что он лишь прикрыл глаза, отвечая, млея от чужих прикосновений, позволяя себе быть таким, таким он не мог быть ни перед кем другим в мире. Это началось именно в те дни, когда Кент якобы скорбел по погибшей Лоис. Чего только он не устраивал в доме Брюса, старательно играя немыслимое отчаяние. В кои-то веки Уэйн не проявлял жесткости и присущей ему твердости духа. Он жалел Кларка. Он, черт возьми, обнимал его, стараясь утешить, а Кенту это безумно нравилось. Его вело на все эти проявления нежности, такие нетипичные для великого Бэтмена. Вело так сильно, что хотелось еще и еще. И вот в один из таких дней Кларк позволил себе повалить Брюса на прелестный шерстяной ковер перед камином, в одной из многочисленных комнат огромного особняка. Разумеется, Уэйн вполне мог оказать сопротивление, он однажды уже побеждал Супермена и прекрасно знал, как его можно убить или обезвредить. Но в тот миг он и не думал противиться. О чем думал Брюс, когда позволял Кларку целовать себя в губы, запуская в рот проворный язык и касаясь им чужого нёба? Сложно сказать. Он к тому времени состоял в неровных отношениях с Селиной Кайл. Женщина-кошка то появлялась в его жизни, то вновь исчезала, то опять приходила, влипнув в передрягу или сбежав из очередной преступной банды. Кент знал об этом. Он много раз обдумывал столь странное явление и искренне не понимал, почему такой поборник правопорядка вообще не пошлет прочь эту девицу. Супермен ненавидел Женщину-кошку. Она была особенной для Бэтмена, а Кларк хотел, чтобы это именно он был тем самым особенным, единственным и неповторимым. Брюс сам обхватил его за плечи, отвечая на поцелуй, а Кент ликовал всей своей прогнившей душой. Теперь между ними не было никакой Селины, были лишь они двое, на этом коврике, в объятиях друг друга. Возможно, Уэйн хотел его таким образом утешить? Сложно сказать. Он не высказался против, когда Кларк рвал на нем одежду, грубо целовал и трогал его тело, откровенно наслаждаясь стальными мышцами и покрытой волосками кожей. Это было намного лучше, чем с Лоис, намного лучше всего, что знал прежде Кент. Он не спешил, растягивал удовольствие, пользуясь такой доступностью Брюса, пользуясь тем, что тот так отчаянно цепляется за него, тянется к нему и реагирует на каждое прикосновение. Он уже всецело принадлежал Супермену душой в тот миг, когда Кларк растягивал его, дабы овладеть еще и его телом. Такого Бэтмена — Кларк точно это знал, — никто прежде не видел. Даже Селина. Что бы там их с Брюсом не связывало, оно уже не имело значения. Самым главным для Супермена было не сорваться. Он сдерживал свои силы, никогда не забывая о том, что Уэйн обычный человек и реальная страсть Супермена способна его убить. О нет, уж кого-кого, а Бэтмена он точно не убьет никогда. Он слишком особенный. И его Кент, кажется, любит. Тогда, держа Брюса за бедра и вколачиваясь в его тело, Супермен и решил для себя, что как бы сильно не прогнила его душа, Уэйн об этом не узнает. Кто угодно, но только не он. Этот человек не отверг его потому, что не мог отвернуться от товарища по команде, не мог отвернуться от него тогда, когда тот скорбел, а еще он всегда видел в нем нужного члена команды, надежду человечества, черт возьми. Если нужно быть героем для того, чтобы быть хоть немного любимым Бэтменом, Супермен готов быть им. Каждое его прегрешение останется в тайне, никто не увидит темную сторону криптонца. Ради Брюса. Только ради него. — Все в порядке? Бархатистый голос Бэтмена растворяется в тишине гостиной, а Кент мило улыбается. — Конечно. Как же хотелось схватить этого мужчину в охапку и улететь с ним, забрать его туда, где никто не сможет их найти, приковать цепями к постели и драть его каждый день и каждую ночь, заставляя сходить с ума от смеси бессилия и страсти. Кларк мог это сделать, однако не делал, и на то были причины. Он не хотел принуждать Уэйна, его бесконечно грела мысль о том, что тот отдается ему добровольно, что Брюс что-то к нему чувствует. Он ведь расстался с Селиной, пусть и не объяснив ей причин. Если эта стерва вернется, Супермен ее уничтожит. Опять же — уничтожит ее так, чтобы Брюс не понял, как именно она умерла. Самое главное для Кларка — чтобы Уэйн принадлежал лишь ему. И для этого не обязательно прятать его от всего мира, есть и другие варианты. Если Брюс однажды отвернется от него и полюбит кого-то другого, Кларк уничтожит соперника или соперницу, сделает Бэтмена невольником, показав ему свои темные стороны, будет брать его силой, заставит понять, что он — Брюс Уэйн, — обязан принадлежать ему и только ему. — Как чувствуешь себя? Только Бэтмен может так незаинтересованно интересоваться мелочами, которые его волнуют. Конечно волнуют, ему важно знать, что с Кларком все хорошо. — Теперь прекрасно. Повинуясь безмолвному жесту хозяина особняка, Кент присел на диван рядом с ним. До чего же сильно ему хотелось накинуться на него, в очередной раз разорвать его одежду и жестко оттрахать, вбивая в мягкую обивку дивана. Но он привык держать себя в руках, чего бы ему это ни стоило. — Я рад. Было видно, что Брюсу тяжело даются такие простые будничные любезности, но он искренен. Искренен настолько, что Кларк немного, совсем чуть-чуть переживает о том, что вынужден лгать ему каждый день и притворяться. — Ты выглядишь уставшим, — заметил он. — Опять этот ваш Пингвин, да? В Готэме опять не спокойно? Нет, в Готэме все довольно ровно, но Супермен терпеть не может этот дрянной город с его клоунскими преступниками, которые постоянно треплют нервы Бэтмену. Кларк вполне бы мог убить их всех одного за другим, но Брюс это вряд ли оценит. Нельзя отнимать у героя его любимую работу. Тем более что будучи занятым этой работой, Уэйн не будет пытаться копаться в делах Метрополиса и не узнает о темных делишках Супермена. Какая-никакая, а польза. — Немного. Все хорошо, в последнее время даже Пингвин не вылезает из своей канализации, — отозвался Брюс. — Меня больше беспокоит тот случай в Метрополисе. Подрывники активизировались, и я не могу понять, почему. — Я не хочу, чтобы это тебя тревожило. Кларк коснулся рукой чужого бедра. Ненавязчиво, словно наблюдая за его реакцией. Он все так же не привык ко всему этому, но давно уже не противится даже просто для вида. — Эти тревоги — моя работа. Супермен лишь улыбнулся. — Я знаю. Разумеется, Бэтмен всегда остается Бэтменом, тут ничего не поделаешь. Но вести светские беседы всегда утомительно. Чего Кент хотел на самом деле, так это самого Брюса, целиком и полностью. Он приблизился, заставив Уэйна инстинктивно напрячься. Но мужчина не отстранился, как уже происходило несколько раз прежде. Изначально все это было способом заставить Супермена успокоиться и забыться. Ведь кто знает, что может учинить сверхсильное криптонское существо, если оно обезумеет. Брюс долго говорил себе, что так надо, потому как Кларк успокаивался, лишь оставаясь наедине с ним. А потом оно как-то само завертелось, став едва ли не привычкой. Когда сильные руки в который раз заскользили по его торсу, Уэйн лишь выдохнул, чуть прикрыв глаза, а Кларк уткнулся ему в шею, целуя кожу и ловя аромат дорогого парфюма. Его тонкий слух уловил движение рядом. Это не дворецкий, шум и вовсе не в самом особняке, а за пределами, но где-то очень близко. Расстегнув чужой халат и забравшись рукой под рубашку, Кларк удовлетворенно выдохнул. Это была Селина Кайл. Стало быть, явилась. Небось рассчитывает на то, что Брюс передумал. А значит, надо подготовиться к ее приходу. Уэйн чуть слышно сглотнул и запустил пятерню в черные волосы Кларка, отзываясь на его ласки. Такая его отзывчивость безумно радовала Супермена, уж очень непросто было ее добиться. Пуговицы рубашки были расстегнуты, его губы уверенно скользнули ниже, но в какой-то момент Бэтмен сжал его волосы. — Подожди, Кларк. Тот было решил, что Уэйн как-то смог уловить скорый приход Селины, но причина была в другом. — Плечо? Да, конечно, Бэтмен обычный человек. Он вполне смертен и раны его заживают как у обычных людей, то есть очень даже небыстро. Эта травма одна из последних. — Немного побаливает, — признался Брюс. Кент улыбнулся. — Может, стоило обратиться к врачу? Я, конечно, не сомневаюсь в умении Альфреда тебя подлатать, но все же... — Всего лишь вывих, ерунда. Он старательно отводил взгляд, а Супермен, вопреки своей собственной натуре, даже немного умилился. Уэйн бесконечно не любил признавать свои слабости, коих у него просто полно на фоне криптонца. Но это его вовсе не портило, хотя бы потому, что Кларк порой искренне завидовал его силе воли. — Я буду весьма осторожен. Это могло сойти за насмешку, и Брюс вполне мог бы оскорбиться. В любом другом случае, но не в этом. Супермен продолжил свои незатейливые ласки, скользя ниже и стараясь не задевать травмированное плечо. Это не сложно, он давно научился выдержке. Ведь в противном случае он бы мог убить Уэйна в порыве страсти, а этого делать нельзя. Потому что Кларк любит Брюса, потому что он готов подстроиться под него, вечно сдерживать себя, следить за малейшими изменениями в его настроении. Он, в конце концов, скрывается под маской добродетели, скрывает свою истинную натуру, и все ради него — ради Бэтмена. Руки уверенно расстегнули ремень брюк, а после в воцарившейся тишине послышался тихий всхлип Уэйна. Он прикусил губу, когда ладонь Кента, прохладная и чуть шершавая, забралась в его штаны и уверенно обхватила плоть, к которой прилила кровь. — Так хорошо? Кларк продолжал улыбаться. До чего же сильно хотелось хотя бы раз забыть напрочь об осторожности и накинуться на Брюса со всей раздиравшей его страстью. И как же нелегко было порой давить в себе эти порывы. Особенно когда Бэтмен смотрел на него вот так — искренне, без ложной серьезности и привычного пафоса, с невероятным доверием, ясно давая понять, что ему, Супермену, он доверяет настолько сильно, что готов показать себя настоящим — слабым по сути человеком, пережившим слишком много всего в прошлом и до сих пор влачащим за собой груз пережитого. Но доверие нельзя обманывать, тем более если это доверие, которого пришлось долго добиваться. — Заткнись уже, — выдохнул Брюс. Он снова дернул Кларка за волосы, теперь уже притягивая к себе. И теперь он сам целовал его, в который раз заставляя своего любовника восхититься такой горячностью. Его собственная рука задвигалась сильнее. Что ж, его Уэйн пока не в форме после травм, мучить его не стоит. Но это лишь сегодня. Кент буквально опрокинулся на мужчину, стараясь не задевать плечо, и углубил поцелуй, ни на секунду не прекращая двигать рукой. Чужой член в крепкой хватке был горячим и пульсирующим, немного влажным от естественной смазки. Кларку это определенно нравилось. Брюс был полностью поглощен им, так что он просто не мог расслышать, как открылось окно. Зато это прекрасно расслышал Супермен, которому не нужно было отстраняться от любовника и смотреть в сторону, чтобы понять, кто это. Разумеется, Селина Кайл. Чертова кошка, которая слишком долго была важна для Брюса. Она сделала пару практически неслышных шагов и замерла на месте, увидев то, что происходило на диване. Кларк вполне отчетливо представлял себе, как меняется ее лицо, как на нем застывает искреннее потрясение. К чести Селины стоит отметить, что она так и не издала ни звука. Отсчет шел на секунды, и Кларк вновь уловил момент, когда женщина, все такая же потрясенная, бросилась обратно к окну. Ушла, а вернее даже убежала, забыв закрыть это чертово окно. Вот и отлично. Пусть знает, что она в пролете, и пусть никогда более не возвращается. Впрочем, рисковать Супермен не собирался. Он еще встретится с Селиной, но как-нибудь потом, и популярно ей объяснит, что ей лучше держаться от Брюса подальше.***
Ощущение времени отключилось словно само собой. Но Супермену было хорошо. Он подозревал, что уже глубокая ночь, и упорно не желал вставать, дабы не нарушать атмосферу, что окутала его целиком и полностью. Брюс, удовлетворенный разрядкой и немного разморенный, лежал на диване, положив голову на мягкую подушку. В его руке была все та же книга, которую он читал вечером. Он спал, при том спал крепко и без сновидений, Кларк понимал это по биению его сердца — ровному и спокойному. Он сам устроился прямо на своем любовнике, припав ухом к груди и успокаивая себя звуками биения сердца. Это было лучше всего на свете, это в самом деле заставляло расслабиться полностью. Грудь Брюса приподнималась и отпускалась, убаюкивая тьму в душе Кларка. Сквозь дремоту Супермен вновь уловил движение рядом. Это был Альфред, о котором он к своему стыду несколько подзабыл. Поразительно, что наличие в особняке дворецкого никогда его не смущало, а расторопный мужчина как-то умудрялся никогда не оказываться рядом в ненужный момент, и быть рядом тогда, когда от него что-то нужно. Он шагал неслышно, но Кларк без труда определил его местоположение в гостиной. Подойдя ближе, дворецкий укрыл их пледом, который он принес с собой, да при том так заботливо и аккуратно, стараясь не потревожить чужой сон. — Спокойной ночи, мастер Брюс. Его пальцы в белоснежной перчатке невесомо коснулись сперва волос Супермена, когда он осторожно поправил ворот рубашки Уэйна, закрывая покрытую засосами шею. После Альфред забрал из чужих рук книгу. — Спокойной ночи, мастер Кларк. Дворецкий ушел, вновь оставив их наедине, а Кларк, наконец, позволил себе уснуть по-настоящему.***
Найти расстроенную и находящуюся в раздумьях Женщину-кошку не составляет никакого труда. Супермен посмотрел на нее, сидящую на самом краю многоэтажного здания, и усмехнулся. Селина держала в руках свою черную маску, костюм, выгодно облегающий ее красивые формы, казался немного потрепанным. Кларк отмечает про себя, что она довольно хороша собой и неглупа, даже несмотря на всю ту бурю презрения, которую он испытывает в тот миг. — Немного невежливо врываться в чужом дом и уходить, не сказав и слова. Кошка вздрагивает, смотря на него сперва со страхом, а потом уже куда спокойнее, со смесью ненависти и негодования. — Не твое дело. Она все еще обескуражена и не понимает, как вообще все могло обернуться именно таким образом. Как так вышло, что Брюс променял ее на Супермена. На мужчину, в конце концов. Кларку кажется, что он может спокойно читать по лицу все ее эмоции, и это даже немного прозаично. Для него она как раскрытая книга, а вот Брюс явно видел в ней загадку. Его нельзя покорить красивой внешностью или акробатическими этюдами, не такой он человек. И раз именно Селина смогла запасть ему в душу, что-то в ней да было. — Полагаю, что мое. Ты едва не прервала наш вечер. Кент широко улыбается ей, откровенно насмехаясь, так что она сперва теряется от неожиданности. Разумеется, она не знает Кларка близко, она знает лишь его маску, которую видит весь мир. Супермен идеален, он чертов пример порядочности. Такие люди не могут уводить парней у девушек. Селина внимательно посмотрела на зависшего в воздухе мужчину. У нее все так же в голове не укладывается то, что она видела минувшим вечером. Она не хочет в это верить. Наверняка совсем скоро Брюс сам будет ее искать, чтобы помириться, ведь он любит ее. А Кент... Что бы там ни было между ним и Уэйном сейчас, это явно ненадолго. Супермен тронулся рассудком после гибели своей девушки, а Брюс всеми силами удерживал его от настоящего безумия. Наверняка все дело только в этом. Так что вернее было бы просто уйти от разговора и попытаться встретиться с Брюсом наедине, но наглая ухмылка Кларка раззадорила в Селине настоящий гнев. — Ты слишком много на себя берешь, — сказала она, поднявшись на ноги. — Брюс любит меня. Он всегда возвращался ко мне, и в этот раз будет так же. Когда Супермен оказался ближе, Кайл на инстинктивном уровне ощутила опасность от него. — Возможно, — отозвался он. — Но если вдруг тебя не будет, Брюс останется со мной, верно? — Что? Селина не успела осознать, что да как. И уж тем более она не успела среагировать, когда крепкая как сталь рука Супермена сомкнулась на ее шее. Стало трудно дышать. Кларк поднял ее в воздух над пропастью, но молодая женщина всеми силами попыталась вырваться из его хватки. Не получилось. — Если бы ты смирилась и ушла, я бы мог оставить тебя в живых. Но ведь ты упертая, прямо как Лоис. Очень жаль. Смысл слов дошел с огромным трудом. Неужели Супермен совсем не тот, за кого себя выдает? И неужели он причастен к смерти Лоис Лейн? Но ведь она была его возлюбленной. Он что же, сам лично ее убил? Но зачем? Из-за Брюса? Селина шокировано посмотрела в глаза Кларка. Лишь сейчас она поняла, что в них плещется настоящее безумие. Это не герой, это просто само зло во плоти. — Он узнает... — выдохнула она, не оставляя попыток вырваться. — Если убьешь меня, Брюс узнает. Он отомстит тебе. Селина ясно поняла, что даже если она сможет вырваться из стальной хватки, скорее всего умрет при падении или сломает кучу костей. Но Бэтмен никогда не поверит в то, что она погибла в результате несчастного случая. Он будет искать ее убийцу, он точно поймет, что это дело рук Супермена. Кент усмехнулся, словно услышав все ее мысли. Он чуть согнул руку на сгибе локтя, так, чтобы их лица оказались ближе. — В чем-то ты права, — кивнул он. — Если он найдет твой труп, может сразу все понять. Однако... — Кларк опасно усмехнулся. — Вряд ли он найдет тебя в открытом космосе. На сей раз Селина сразу поняла, что к чему. Ее глаза распахнулись от ужаса, но спустя лишь секунду перед глазами все стерлось. Супермен не угрожал впустую, он лишь дал ей понять, как именно намерен с ней покончить. Женщина-кошка просто исчезла для этого мира. Кларк прав — вряд ли кто-то станет искать ее труп в открытом космосе.***
— Добрый день, Альфред. — Здравствуйте, мастер Кларк. Дворецкий кивает ему и жестом просит следовать за ним. Супермен улыбается, снимая очки. Здесь они ему ни к чему. — Брюс так и не обратился к врачу? — Нет, он посчитал, что в этом нет никакой необходимости, а я позволил себе согласиться с мастером Брюсом. Плечо в порядке. — Это хорошо. Альфред улыбнулся и посмотрел на Кента откровенно лукавым взглядом. — Когда вы остаетесь на ночь, мастер Брюс просыпается в прекрасном расположении духа. Однако я все же настаиваю на том, что спать стоит в кровати, а не на диване. Супермен понятия не имел, как на это реагировать, но улыбаться не перестал. — Я учту это. — Не сомневаюсь, мастер Кларк. Порой казалось, что Альфред знает намного больше, чем могло бы показаться. При том знает не только о Бэтмене, но и о Супермене тоже. Эта мысль пугала, но не вызывала желания избавиться от него. На сей раз Брюс оказался в тренажерном зале. Он с невероятной яростью бил кулаками по боксерской груше, столь сильно сфокусировав на этом свое внимание, что появление в помещении Кента прошло мимо него. — Быть может, чаю? — заметил дворецкий. Уэйн нанес последний удар и обернулся, а Кларк еле осознал, что вопрос был адресован ему. — Быть может, потом, — выдохнул он. На плече Брюса красовался эластичный бинт, плотно обхвативший место ушиба, и лишь этот бинт говорил о том, что мужчина недавно пережил травму. Ну, и куча старых синяков и ссадин, возможно. Он был вспотевшим и уставшим, быстро дышал и смотрел на Кларка немного ошалевшим взглядом, и это было сродни чистой воды провокации. Только Бэтмен мог выглядеть настолько сексуально, совершенно при том не желая этого. Альфред ушел, а Кент быстро сократил расстояние между ним и Уэйном. — Выглядишь намного лучше, — сказал он. А выглядел Бэтмен невероятно с голым торсом и в простых штанах на резинке. Их пояс смыкался на бедрах, так что можно было видеть темную дорожку паховых волос. Кларк, разумеется, давно и более чем подробно все там видел, но все равно этот вид будоражил воображение, как в первый раз. К слову, в первый раз все прошло не лучшим образом, и Кларк лишь чудом не сломал Брюсу конечности. Тот сопротивлялся, но в какой-то момент просто сдался на его милость, словно осознав, что так будет лучше. И ведь не ошибся. — Я и чувствую себя лучше, — кивнул Уэйн. — Пустяк. Кларк вновь окинул его тело взглядом. Брюс совершенно прекрасен. У него сильное и выносливое тело, крепкие мышцы, красивые руки и кубики пресса. Изнурительные тренировки не прошли даром. В который раз Супермен думает о том, что духовно Бэтмен все же сильнее него. В конце концов, он единственный член Лиги, у которого нет никаких суперсил, и он состоит в ней на равных со всеми. — Это прекрасно. Я как раз хотел продолжить то, что мы начали вчера. "Я хочу трахнуть тебя, сразу после того, как избавился от твоей бывшей. Ты будешь рад узнать, что она умерла быстро, в открытом космосе вообще нельзя протянуть долго, если ты обычный человек. И хорошо, что ты не видел, какой она стала там. Не стоит тебе этого видеть. Самое главное сейчас то, что ее нет, и теперь ты мой целиком и полностью. Во всех возможных смыслах этого слова. Я уничтожу любого, кто посмеет встать между нами, даже если это причинит тебе боль" Озвучивать это он, разумеется, пока не будет. Брюс отходит в сторону небольшого столика и, взяв небольшое полотенце, приниматься утирать пот, а Кент смотрит на его спину, выискивая мелкие шрамы и зажившие раны. Их немало на этом прекрасном теле, потому как у Бэтмена хватает врагов. Самых разных врагов. Если бы не его чертовы принципы и данное самому себе обещание никогда не убивать, он бы мог уничтожить зло Готэма на корню. Супермен и сам бы мог это сделать, к примеру, стерев с лица земли Аркхэм, но опять же, Брюс такого жеста не оценит. Кларк настиг его со спины. Разумеется, привыкший уже Уэйн даже не удивился, но для приличия решил возмутиться. — Да подожди, я весь потный. — Меня это заводит, — честно выдохнул Супермен ему на ухо, а сразу после толкнулся пахом в чужие ягодицы, словно ясно давая понять, насколько он честен. — Черт... — только и выдохнул Уэйн. Они оба давно привыкли к этому безумию. Порой, когда они были близки, когда Брюс практически беспомощно цеплялся за его плечи, превозмогая боль, с которой все и начиналось каждый раз, он смотрел на Кларка до невероятного осмысленным взглядом, и в такие моменты Супермену казалось, что он видит в его глазах отражение собственного безумия. Когда-то Диана сказала, что они все немного сумасшедшие, потому что отличаются от большинства. Бэтмен хоть и был лишь человеком, но тоже отличался, и он, быть может, тронулся рассудком даже сильнее, чем все остальные. Так, по крайней мере, предполагала Чудо-женщина, а Брюс с ней никогда особо и не спорил. Странно, что эти мысли вообще пришли в голову в такой момент. Кларк уткнулся в шею Уэйна, целуя то грубо, а то невероятно нежно, касаясь кончиком языка ярких засосов, которые он с завидным постоянством оставлял на этом теле. Брюс снова с шумом сглотнул, запустив руку себе за спину и коснувшись сперва низа живота Кларка, а потом и его паха. Так стало только лучше. Супермен невольно усмехнулся, откровенно наслаждаясь всем этим, а после резко стянул вниз чужие штаны. Те легко поддались напору, равно как и нижнее белье, так что теперь можно было трогать чужой зад и крепкие бедра. — Прямо здесь? — спросил вдруг Брюс. Кларка никогда особо не волновало, где именно заниматься сексом. Буквально за пару дней до теракта в Метрополисе они трахнулись прямо на капоте шикарной и дорогой "ламборджини", на которой Брюс должен был поехать на благотворительный вечер. Чем необычнее место, тем острее ощущения, хотя и в постели, и на диване, или даже на полу возле камина — ему все нравилось в равной мере. — Да, — отозвался он. Наспех облизав пальцы, он тут же скользнул ими к промежности Уэйна. Ему нравилось ласкать его вот так, ощущая свою власть над ним. Указательный палец уверенно толкнулся в анус, заставив Уэйна выдохнуть и склониться над столом. Он никогда не скажет о том, что ему больно, но Кларку хочется верить в то, что с каждым разом он причиняет Брюсу все меньше дискомфорта. Палец проходит внутрь медленно, но уверенно, Кларк делал так уже не раз. Раньше Брюса так это возмущало. — Вот черт... — выдыхает Бэтмен, когда к пальцу присоединяется второй. Кларк активно двигает ими, понимая, что одной лишь слюны недостаточно, но старательно не обращая внимания на такие мелочи. Это все ерунда, Уэйн привык к нему и его размерам. — Брюс, — шепнул Кент на ухо любовнику в тот миг, когда два пальца проникли особенно глубоко. — Я люблю тебя, Брюс. Тот отмахивается от него, отчаянно пытаясь сконцентрироваться на чем-то определенном, хоть и выходит неважно, но вот Кларк резко вынимает из него пальцы и снова чуть судорожно облизывает их. Руки немного подрагивают, и так бывает всякий раз, когда дело доходит до самого важного. Расстегнув свои брюки и не без труда стянув их пониже, Кент сглатывает сам. Его член уже горячий и влажный, а терпение и без того давно уже начало подводить, так что рука проходится по стволу немного грубо и со спешкой. — Эй, подожди... Брюс пытается донести до Кларка, что еще рано, но разве того остановишь. Супермена съедает яростное желание, а потому он приставляет головку члена к анусу и толкается вперед. Из горла Уэйна вырывается болезненный стон. Слишком сильный напор, слишком плохо поддаются мышцы. А Кларк может думать лишь о том, как бы побыстрее войти полностью, чтобы соприкоснуться кожей, чтобы овладеть этим мужчиной. Брюс уперто сжимает кулаки и старается не скулить. Он привык превозмогать боль, привык терпеть и не показывать своей слабости. Порой он так ненавидит Супермена, даже несмотря на то, что его собственный член стоит по стойке смирно и ему самому хочется, чтобы Кларк вошел полностью. Войдя полностью, Кент замер на месте, а после потянулся к чужой спине, трогая мышцы и выцеловывая кожу, покрытую старыми шрамами. Он и сам не знал, себя ли пытается так отвлечь или Брюса, но это в итоге подействовало. Уэйн привыкает к его напору и расслабляется, а сам Супермен в который раз настраивает себя на то, чтобы сдерживаться. Нельзя забывать об осторожности, ведь он не хочет навредить Брюсу. Время вновь перестает иметь значение, когда Кларк начинает двигаться — сперва медленно, а потом быстрее, с присущим ему напором. Он сжимает руками крепкие бедра и откровенно наслаждается тем, насколько же Брюс всегда тугой. Их каждый раз словно первый, и Кент понятия не имеет, почему так, но ему определенно это нравится. Бэтмен практически беспомощно хватается за край стола и сжимает его всеми силами, а Кларк не останавливается ни на секунду, вновь и вновь напоминая себе о том, что надо сдерживаться. Нельзя навредить Брюсу. Нельзя. Он готов повторять себе это, словно мантру, лишь бы только не допустить непоправимого. — Я люблю тебя, — сказал Кларк, потянувшись рукой к напряженному члену Уэйна. — Люблю тебя. Люблю. Бэтмен вновь подает голос, когда чужая ладонь сжимает его член, а Кларк осознает, что готов слушать его стоны вечно. Брюс на грани, он понимает это, а потому ласкает его активнее. Из них двоих стальной выдержкой обладает он сам, а вот Уэйн человек, он хуже контролирует себя в такие моменты. Хотя в этом нет никакой необходимости. Он сжимает его сильнее и бьет кулаком по столу, кончая, а распаленный Кларк долбится в него сильнее, отпуская себя и на миг переставая контролировать. В любой другой миг он бы мог убить Брюса, но мысль о его безопасности давно превратилась в инстинкт. Это нечто намного важнее даже собственной сохранности. Супермен снова наклонился над Бэтменом и, обхватив руками его торс и прижавшись к нему всем телом, кончил в его расслабленное после оргазма тело, едва не задушив при этом. Слишком привыкший к его силе Брюс лишь замер, ощущая крепкую хватку, чужое семя в себе и дрожь могучего тела рядом, и, что уж греха таить, наслаждаясь этим. Он знал о том, что это только начало, и был готов к тому, что когда Супермен будет удовлетворен, он сам будет ходить превозмогая дискомфорт. Впрочем, это такая ерунда, Бэтмен привык превозмогать боль.***
Он застыл в воздухе, смотря на все то, что осталось после взрыва здания. Ничтожные руины, не более того. Жертв было мало, всем раненым уже оказывалась помощь. Заложников было немного, но Супермен наплевал на них и сам лично привел в действие бомбу. Террористы были убиты, и потому Кларк не сожалел ни о чем. Впрочем, разве он сожалел о подобном раньше? Во всяком случае, придется сделать вид, будь сожаление имеет место быть. — Кал-Эл. На сей раз Чудо-женщина обратилась к нему по имени. Кент посмотрел на нее без особого желания, размышляя над тем, что говорить. — Диана? — Это ведь ты устроил взрыв? — спросила она. Супермен невольно подумал о том, что ей может прийти в голову использовать лассо истины для того, чтобы узнать правду, но убивать ее здесь и сейчас слишком опасно. — С чего ты взяла? Его немного смутило спокойствие Дианы. Она не пылала праведным гневом и не спешила карать его за такой поступок. Напротив, она была непоколебимо спокойна. — Ты не мог не успеть выкинуть эту бомбу в небо, — сказала женщина. — Все в порядке. Мы обошлись малыми жертвами. На сей раз Кларк совершенно искренне удивился. — Все в порядке? Их взгляды встретились, и Принс спокойно кивнула. — Вполне. Как и всегда. Супермен осознал нечто очень важное. Да, Диана всегда понимала больше, чем хотела показать. Понимала и молчала. Это осознание далось поразительно легко, словно простая данность. — Брюс знает? — только и спросил Кларк. Чудо-женщина отвела взгляд. — Конечно, знает. Думаю, он всегда это знал. — Тогда почему он до сих пор не использовал криптонит? Диана ответила не сразу. Она посмотрела вниз, на пепелище, и кивнула каким-то собственным мыслям, а после тихо сказала: — Возможно потому, что любит тебя. Или потому, что он не менее безумный, чем ты. Я не могу этого знать наверняка. Идем, Кал-Эл, у нас еще много работы. Сказав это, женщина спрыгнула с крыши, дабы приземлиться ровно на том месте, где нужно было разгребать завалы, а Супермен постарался выискать взглядом Брюса. Он знал. Он, черт возьми, всегда все знал и молчал. Что ж, возможно, они уже поделили свое безумие на двоих, и в этом нет ничего плохого. Кларк полетел на поверхность. Брюс любит его. И это самое главное. Возможно однажды Кларк даже сможет перестать скрывать от него свою истинную натуру, кто знает.