***
— Ну, как тебе утро? Бодрит? — с ехидицей в голосе спросил Иван, поглаживая свои тёмные локоны. Даня со злобой зыркнул на ржущего соседа. Очень хотелось пересесть от этого полудурка к Эле, но не посреди физики же! И почему парта такая узкая? Хотелось бы растянуть её как минимум на десять метров. — Да ладно, ботан, рано или поздно это должно было случиться, — вновь захихикал Иванов. — Придурок. А если бы я простуду подхватил? В восьмидесяти процентах таких случаев всё заканчивается ангиной, воспалением лёгких и… — Ну начинается… — простонал патлатый.***
На экономике Данил почувствовал лёгкое недомогание. Пол урока его клонило в сон, нос перестал дышать, глаза будто смазали липким мёдом, а ещё было очень холодно, хотя окна в классе были закрыты. — Иванов. Иванов! — гаркнула учительница. — Ты что, дома не выспался? — С таким чудным утром — навряд ли, — прохихикал Иван. — Да у тебя температура, — женщина дотронулась своей пухлой ладошкой лба ученика. — Ваня, отведи своего брата домой. Темноволосый безразлично взглянул на соседа по парте и принялся собирать сумку. Спустя какое-то количество времени подростки были уже дома. — Прогулять захотелось, брателло? Неужели я загубил в тебе ботана? — ехидно спросил Ваня. — Готов сказать спасибо за отмаз от контрольной по химии. — Отстань, дебил, — раздраженно ответил Данил слабым голосом. — Слышь! — Иванов несильно толкнул брата в плечо. Но, видимо, болезнь дала свою реакцию. Ноги бывшего деревенского жителя подкосились, и он почти упал на ступеньки крутой лестницы, но Иван быстро среагировал и обхватил рукой тонкий торс своего собеседника. — Э-э-э, брат, ты чего? Ваня хоть и был взволнован, но старался этого не показывать. Он аккуратно повернул Даню к себе лицом и дал ему присесть на ступеньку. Лоб подростка покрылся испариной, обычно белые щёки раскраснелись, как наливное яблоко, а светлые волосы прилипли к вискам. — Ты это, держись, Данёк, — лихорадочно подбодрил брата Иван. — Мам! Пап!***
Семейный доктор покинул особняк несколько минут назад. У Данила поднялась высокая температура: тридцать девять и пять. По мнению Вани, обе пары родителей суетились вокруг Данила слишком много и громко. Но ботан его не выдал. Сказал, что съел слишком много мороженого. Дурак. Как только родственники покинули комнату школьников, Иван кинулся к Дане. — Дань, ты это, извини, — замялся Ваня, так как ему было очень непривычно извиняться перед кем-то. — Я не думал, что ты у нас настолько хрупкий мальчик. Светловолосый измученно взглянул на брата, вылезая из-под одеяла. Он изрядно побледнел, а под серыми глазами образовались такие же синяки. Будто мертвец, только что вытащенный из могилы. — От твоих извинений мне легче не становится, — в нос проговорил Даня. — Да ладно тебе, ботан. Хочешь, завтра запишу все лекции на диктофон, чтобы скучно не было? — захохотал Иван. — Очень смешно. Сейчас Иван немного виновато поглядывал на предмет своего обожания. И как давно это занудное, бесящее, неуклюжее недоразумение могло начать ему нравиться? Эти вечно открытые серые глаза, приоткрытые пухлые губы и слегка впалые бледные щёчки. Он всегда был нудным и заносчивым ботаником, который вечно давал ему списывать алгебру и физику. В первую же их встречу Иван заметил почти колоссальную разницу в росте и телосложении. Даня был невысоким и худым, будто бы только что переживший блокаду. Смотреть на этого мальчишку было по крайней мере смешно. Этому хрупкому созданию хотелось казаться сильным и крутым, постоять за себя и не быть аутсайдером. Но это выглядело скорее мило, чем устрашающе. Ивану хотелось прикоснуться к нему. Эти неловкие и случайные поцелуи в щёку, объятия, да даже пинки. Но то, что Иванов неровно дышит к своему «брату», он понял в раздевалке, когда Эля решила их наказать. Он помнил, как его руки блуждали по худым бокам Данила, как этот робкий мальчишка дышал ему в губы и как смущался, когда стянул с глаз повязку. Такое разочарование в его серых глазах заставило его сердце сделать кувырок. Ваня понимал, что весь этот бред не реален. Он никогда не верил в любовь между парнями. По крайней мере, между ним и этим ботаном. Но тогда почему он хочет внимания от Данила, как маленький ребёнок от родителей? Один его запах сносил Ивану и без того сдвинутую крышу. — Если что, зови, — отрезал Иванов и сел за компьютер.***
Ночь проходила спокойно. Гробовую тишину разбавляли лишь глухие шмыганья Данила. Иван всё никак не мог уснуть. Опять он думает об этом ботанике. Вот он, лежит почти рядом, буквально в его ногах. Но он не может так быстро спугнуть его. Иначе, их и без того шаткие отношения будут разрушены. Вдруг юноша услышал рваный кашель со стороны больного. Данил медленно поднялся с кровати, обхватывая себя руками. — Вань, ты спишь? — робко спросил светловолосый. — Как видишь, — саркастично ответил Иван. — Чего надо? — У тебя есть ещё одно одеяло? — Зачем? — включил дурачка патлатый. — Мне холодно. Конечно, Иван мог завалить Даню хоть десятью стопками тёплых одеял, но зачем? Зачем, если можно… — Нет, нету, — Иванов поправил мешающие ему волосы. — Может, ляжешь ко мне? Только спустя секунду и недоумевающий взгляд брата Иван понял, что ляпнул. Но что сказано, то сказано. Слово не воробей. — Только, чур, не зажимать меня ночью, как плюшевого мишку, — пошутил мажор. «Это сделаю я». Ваня откинул край толстого покрывала, выжидающе поглядывая на жмущегося брата. — Нет, ты, конечно, можешь оставаться на диване и мёрзнуть, я не возражаю, — начал давить он. Немного потупив, Данил, поджав губы, лёг на самый край Ивановской кровати и зарылся в одеяло. Если бы патлатый не подпнул брата, то Данил бы точно шлёпнулся на пол. — Ты что как девственница на вписке? Не съем я тебя, кому ты такой занудный нужен?***
В середине ночи Иван понял, что остался совсем без одеяла. Совершенно не стесняясь, он подвинулся к сопящему Дане поближе, отбирая свой законный краешек. Ботаник лежал к Ване лицом. Его светлые волосы окончательно спутались, ложась мокрыми прядями на лоб, густые ресницы подрагивали от кошмарного сна. Иван не выдержал. Он пододвинулся плотнее и отодвинул вьюнок с Даниного виска. Лоб юноши был очень горяч. Ване даже показалось, что у него самого поднялась температура. — Что ты делаешь? Иван словно очнулся. Он быстро одёрнул свои длинные пальцы от лица Данилы. Больной соскочил с кровати, держась около стены. — Ч-что это было? — дрожащим голосом произнёс Данил. — У тебя пёрышко в волосах было, вот я и убрал, — соврал Иванов. — Н-не ври. Ваня осторожно поднялся с кровати и начал подходить к брату. — Не подходи ко мне! — слабо крикнул Данил. — Не кричи. Хочешь, чтобы кто-то прибежал? — Да! Не успел Данил ещё что-то крикнуть, как оказался прижатым к стене. Иван закончил то, что когда-то начал. Он жадно впился своими устами в сухие губы ботана. Тот же попробовал оттолкнуть брата, но либо его руки так ослабли из-за болезни, либо он сам был не против. Ивану пришлось даже нагнуться, чтоб дотянуться до юноши. Он зажал его тонкие запястья своими широкими ладонями, кусая нижнюю губу парня от возбуждения. Язык Вани скользнул в рот Дани, блуждая по его нёбу. Ботаник что-то простонал ему в губы, от чего патлатый ещё сильнее завёлся. Поняв, что Данил полностью принадлежит ему и не сопротивляется, он подхватил его. Сероглазый обхватил торс Иванова ногами, еле удерживаясь. — Ты до сих пор не понимаешь, что происходит? — Ваня оторвался от губ Дани, давая последнему передохнуть. — Нет, — честно ответил ботаник, опуская дрожащий взгляд. — Но мне это нравится. Не в силах терпеть, Иван припал к тонкой шее предмета своего обожания. Теперь на месте, где проходили губы Вани, оставались красноватые засосы. От удовольствия Данил задрал голову и тихо простонал. Он судорожно сжимал в руках футболку Ивана. — Ваня… — тихо протянул подросток, заставляя оного посмотреть ему в глаза. Но вместо ответа получил ещё один жаркий поцелуй. Долго это продолжаться не могло. Поняв, что у Данила уже нет сил, темноволосый уложил его на кровать, накрывая одеялом. Теперь они спокойно лежали в обнимку, рвано вздыхая после всего этого. — У тебя слишком холодные ноги, ботан, — прошептал Иван в губы своему соседу. — В моём состоянии это нормально, — ответил Даня. — А у тебя сердце бешено колотится. — В моём состоянии это нормально, — передразнил его патлатый.***
На следующее утро Иван проснулся с осознанием того, что заболел. И не только простудой…