Молитва

— Вы хорошо выспались прошлой ночью, Ада? — интересуется Лунафрейя у гостьи, выводя её из дальних закоулков мыслей. Для Лунафрейи она гость, а не пленница. Эту прелестную девушку с зелёными глазами, овальным, миловидным лицом и аккуратными губами нельзя держать взаперти. К сожалению, старший брат и император считают иначе. — Да. Благодарю, леди Лунафрейя, — опомнившись, быстро ответила Адвена, а чуть подумав, широко улыбнулась и добавила: — Прекрасный день, не правда ли? С первых дней, как бывшую принцессу королевства Темпестатис привели в Тенебрэ с её телохранительницей Вирго Беллум, Лунафрейя только и видела, что улыбку на лице леди. Она смеялась, старалась поддерживать любую тему, начатую Нокс Флёрет. О прекрасных актёрах, моделях, моде и сюжетах захватывающих фильмов Ада знала почти всё. Но, как только разговор доходил до политики, та вдруг смущалась и никак не могла выбрать, что сказать. Свита бывшего королевского дворца Тенебрэ считали девочку глупым, мечтательным ребёнком. И между собой жалели Равуса, которому предстояло на бывшей принцессе жениться. Лунафрейя видела в ней не пустышку, но сообразительную девочку, которая не переставала надеяться вернуться домой к родителям. Придворных дам и господ леди Адвена Люктус Церарис, может, и обвела вокруг пальца. А Лунафрейя видела её настоящую. Всякий раз, когда милая принцесса улыбалась, глаза её оставались холодными и пустыми. Когда она нервничала или врала, то начинала чесать пальцем кончик носа или мочку уха. А делала это Церарис почти всегда в присутствии Оракула. Обижаться на недоверчивость бывшей принцессы Лунафрейя не могла. Ведь они все — пленные имперских захватчиков. Только Оракул с братом почти двенадцать лет замешаны в нифльхеймский произвол, а Адвену забрали из родной страны полгода назад. Темпестатис, был основан на месте, где, согласно мифам, Гидрея уничтожила целую армию нечисти ураганом, и после этого над столицей Темпестатиса, Имбри, целое столетие не прекращались дожди. Отец принцессы, король Юстум Люктус Церарис, поддерживал дипломатические отношения с императором Нифльхейма. И старался избежать любых войн. Его Величество не сильно занимала политика, ей он предпочитал механику и магию. Успехи короля в этой отрасли поддерживал лорд Верштаэль Безития. Министр, а так же талантливый учёный в области магии и механики. С поддержкой таких друзей король Юстум даже и предположить не мог, что вскоре всё обернётся против него. Он занимал нейтральную сторону, никому открыто не симпатизируя. Но, когда понял, кто и каким образом помогает империи создавать магитех-солдатов, а главное, какую роль уготовили ему — было уже поздно. Из-за его нейтральных взглядов, ни одно из соседних королевств не пожелали помогать им, но обещали помочь ресурсами. А Йедолас не стал ждать, и довольно быстро ввёл свои войска на территорию Темпестатиса, под главенством брата Лунафрейи. Генерал Глаука в ту пору, по слухам, занимался секретным заданием. Потому, по совету канцлера Ардина Изунии, временно исполняющим обязанности главнокомандующего назначили Равуса. Лунафрейя не понимала мотивов канцлера, но точно знала, что ничего хорошего из нового положения старшего брата не выйдет. Равус захватил для Нифльхейма королевство Темпестатис не без помощи добытых лордом Безития сведений о слабостях обороны страны. Король Юстум капитулировал. Он согласился сделать свои земли провинцией Империи, принять их законы, повысить налогообложение. Взамен королевскую семью оставили в живых, а бывшему королю позволили быть префектом при власти. Спокойствие рода Люктус Церарис, однако, длилось не долго. Вскоре брат Лунафрейи, в награду за удачный поход, попросил у Йедоласа позволения забрать себе дочь префекта. Интересовало его далеко не милая внешность девушки, но своими планами он с сестрой не делился. Луне пришлось просто принять желание Равуса, как должное. Канцлер Ардин на тот момент был в отъезде, кажется, отправился в Аккордо по важным делам. Потому не смог повлиять на решение императора. Принцесса Адвена, с позволения Йедоласа, была передана Равусу, а через две недели объявлена его невестой. Лунафрейя подозревала, что таким образом правитель Нифльхейма демонстрирует лояльность и признательность сыну Тенебрэ и, возможно, выражает в каком-то смысле сожаление за смерть их матери. Ведь Тенебрэ и без убийства королевы сдалась бы империи после побега короля Региса с сыном и охраной. Миледи Церарис в этом «обмене любезностей» играла роль военного трофея. От осознания подобного Оракулу становилось мерзко. Брат свою миледи иногда в упор не замечал. Хотя последняя, казалось, была рада равнодушию со стороны жениха. — Лунафрейя? — позвал её Равус. Нокс Флёрет, вернувшись из раздумий в настоящее, взглянула на сосредоточенное лицо брата. Она витает в мыслях часто и подолгу, поэтому он давно привык и возвращал её с небес обратно на землю. Леди Адвена только свыкалась с причудами Оракула. — Я задумалась, — одарила она улыбкой брата и невестку. — День действительно прекрасный. Чем собираетесь сегодня заняться? Прислуга накрыла им стол на открытой веранде, приготовила множество десертов из свежих фруктов и ягод. Даже брат сегодня не хмурился за столом. — Погуляю с Вирго по саду. А потом, наверное, почитаю что-нибудь. А вы, миледи? — Сегодня я надолго задержусь в библиотеке. Ведь завтра нам предстоит принять больных людей. Мне необходимо подготовиться. На мгновение Равус одарил её заинтересованным взглядом, затем сжал вилку и принялся убирать со своего куска торта нелюбимую малину. Как-то в детстве ему попалась очень кислая, с тех пор эти ягоды брату не нравятся. Уголок губ Ады растянулся в лёгкой улыбке, а взгляд опустился на тарелку с десертом. Ела она очень маленькими порциями, из-за чего сильно исхудала с их первой встречи. Не то, чтобы Лунафрейя сильно переживала об этом. Вскоре ей предстоит столкнуться с куда как более масштабными проблемами в виде пророчества и тьмы, что охватывала их Звезду. Но девушка после церемонии бракосочетания станет ей родственницей. А мама ещё в детстве учила Лунафрейю, что семью нужно защищать и любить. — Может, после завтрака мы погуляем в саду? — поднеся к губам чашку с чаем, интересуется Нокс Флёрет у них обоих. — Недолго, у меня много работы, — убрав последнюю ягоду, брат отделяет себе вилкой кусочек торта. — С удовольствием, миледи, — соглашается Адвена. Хотя Лунафрейе кажется, что вместо совместной прогулки леди с удовольствием выбрала бы разговоры с телохранительницей.

* * *

Совместной прогулка была лишь на словах, в действительности разговаривали только она и Ада. Старший брат неспешно шагал за ними сзади вместе с телохранительницей бывшей принцессы. Девушка очень просила позволить взять Вирго с собой. Равус сначала не понимал, зачем на прогулку в саду брать телохранителя, ведь в Тенебрэ безопасно, и в случае чего, он сможет защитить их обеих. На это леди ответила, что Беллум не просто телохранитель, а подруга, и они всегда вместе. Пока Ада рассказывала о модных новинках, Лунафрейя собирала цветы и приглядывалась к кустарникам, надеясь, что из-за выдавшегося в этом году жаркого сезона не завяли её любимые растения. Брат был молчалив, как и Вирго. Он лишь напомнил, что побудет с ними пятнадцать минут, а затем вернётся к делам. Не прошло и пяти минут после этого заявления, как Лунафрейя набрала большой букет голубых силлицветов, которых в саду было полно, и повернулась к брату. — Я поставлю несколько в твой кабинет, Равус, ты не против? — стараясь не выронить цветы, поинтересовалась она. — Как хочешь, сестра, — пожал тот плечами, но Лунафрейя прочла в его глазах немой отказ. — А остальные для вас, Ада, — сказала Нокс Флёрет, разделив букет и отдав другую половину Вирго. Та быстро приняла их из её рук, и хотела было помочь со вторым, но Лунафрейя отказалась от помощи. — Спасибо, леди Лунафрейя, но не стоило, я сама... — В другой раз можете собрать букет для меня, — одарив девушку улыбкой, она обратилась к её телохранительнице. — Идёмте, Вирго, силлицветы нужно быстро поставить в воду, чтобы они не увяли. Желавшим последовать за ней Аде и брату она посоветовала продолжить прогулку без неё. Ведь у Равуса ещё десять минут в запасе, а они с будущей супругой очень редко гуляют вместе или разговаривают. Всё из-за занятости брата и нежелания леди с ним общаться. Кажется, та боялась его. Звание Верховного главнокомандующего изменило Равуса. После захвата Тенебрэ и смерти матери с ним стало сложно находить общий язык, а новая должность и вовсе отдалила их друг от друга. Он продолжал по-своему заботиться о ней и оберегать, но то был уже не тот мальчик, которого Лунафрейя знала в детстве. Равус стал строг, упрям, а порой жесток. Что-то похожее он проявлял к Аде, но, в отличии от Лунафрейи, бывшая принцесса никогда не знала Равуса. А потому судила о её брате по недавним поступкам, которые свидетельствовали далеко не в его пользу. Чего стоит только захват Темпестатиса, насильная разлука с семьёй и последующее объявление девушки своей невестой. На её месте Оракул тоже относилась бы к «жениху» с опаской и недоверием. Но Равус — её родная кровь. И поэтому, наверное, она больше за него, чем за Аду. Возвращаясь во дворец вместе с Вирго, Оракул надеялась, что они прислушаются к ней, и хотя бы десять минут проведут в обществе друг друга. На деле же она не успела даже поставить цветы в вазу, когда Равус появился на пороге кабинета. Он попросил сестру выйти и не беспокоить его до вечера.

* * *

С тех пор, как Аду доставили в Тенебрэ, к ним стал частенько наведываться канцлер Нифльхейма. Он и раньше, «радовал» семью Нокс Флёрет своими визитами. Но теперь же посещал их чуть ли не каждую неделю. Лунафрейе оставалось лишь дивиться терпению канцлера, готового прибыть на встречу к «любимой» леди Адвене только для того, чтобы вести светские разговоры, о столице империи, её родителях, — их ей не позволялось пока видеть. А Равус делился с принцессой информацией неохотно. И, конечно же, канцлер частенько вспоминал о Промпто. Лунафрейя подозревала, что друг Ноктиса нравится Аде, ещё когда та рассказывала о своём детстве и немного о дружбе с сыном лорда Безитии. Но окончательно убедилась в этом пару месяцев назад, когда читала дневник, присланный Ноктисом через Умбру. Тогда она смотрела фотографии Ноктиса с друзьями, среди которых неизменно выделялся счастьем и беззаботностью, светлый Промпто. К ней зашла Ада и, обнаружив за чтением, поинтересовалась, что та читает. Нокс Флёрет хотела было спрятать быстро фотографии и дневник, но девушка успела заметить общий снимок Промпто и Ноктиса. Немедля извинившись, Ада поклялась, что никому не раскроет секрет Оракула. Лунафрейя ей поверила. Враньё девушки от правды она научилась отличать. В благодарность Нокс Флёрет показала ей полученные снимки. С какой же радостью на лице, бывшая принцесса рассматривала светлого мальчика. Как светились её глаза. Тогда Оракул и поняла, что Ада никогда не полюбит Равуса. Она предала брата тем, что напомнила Аде о её «первой любви». Тем самым воспламенив, возможно, давно забытые чувства принцессы. С тех пор Лунафрейя старалась больше не касаться тем, связанных с Промпто. А когда получала дневник с сообщениями от принца Люциса, врала Аде, что фотографий не получает или снимки только с Ноктисом. Раз за разом, пока принцесса не перестала интересоваться дневником. Тогда дело в руки взял Ардин Изуния. Ходить за канцлером и Адой хвостиком Лунафрейя не могла, и поэтому лишь догадывалась, что ей плетёт плут. Спрашивать у неё самой казалось некрасивым. Подумает, что Луна лезет в её дела. К счастью, в такие моменты «пробуждался» Равус и активно вмешивался в их беседы, объясняя это тем, что ему интересно, о чём общаются с его невестой. Ардин неизменно сводил всё к шуткам, но от Равуса не спешил избавляться. Отголоски их бесед до неё доносила служанка Мария. И содержание их, как ни странно, Лунафрейя знала наперёд. Канцлеру не понравилось, что принцессу Темпестатиса без его ведома перевезли в Тенебрэ и отдают в жёны Верховному главнокомандующему. Однако при Равусе так прямолинейно не выражался и закидывал того намёками, которые тот точно без труда распознавал. Нокс Флёрет, понимала, что канцлер не может, просто приказать магитехам забрать принцессу в Нифльхейм, чтобы, как он говорит: «Защитить очаровательную леди от опасностей. Ведь Зегнавт охраняют множество магитех-солдат. В Тенебрэ её могут похитить злодеи и использовать для шантажа префекта Юстума. А это неслыханно!». Негласное правило Нифльхейма на войнах — «бери, что хочешь, у побеждённого», а также слово императора, подкрепляющее союз леди Темпестатиса и лорда Тенебрэ, принесли Ардину одну лишь головную боль. Потому тот пытался заставить Аду саму пожелать поехать в столицу империи. Там-то, Лунафрейя не сомневалась, Изуния найдёт способ разорвать помолвку и оставить Люктус Церарис в крепости для собственной выгоды. Неизвестно только, для какой именно. Нельзя её держать тут насильно. Оракул это понимает, но лучше, если Ада останется с ними в Тенебрэ, чем в ужасной Гралее. А потом в столовую зашла их компания. Канцлер, как всегда, весело щебетал с бывшей принцессой. А на лице Равуса отражалась вселенская скука, хотя Лунафрейя отметила раздражение и злость в его движениях. — Леди Лунафрейя! Не хотите ли составить нам компанию? Ваш брат так немногословен, что порой кажется немым, — не удостоив её брата взглядом, обратился к ней канцлер. — Боюсь, со мной вам не станет веселее. К сожалению, я такая же, как и он, — поднявшись с места, ответила Лунафрейя. Стоящая рядом с ней Мария склонила голову перед гостем в знак почтения. — Ах, несговорчивые Нокс Флёрет, как же с вами быть? — качает головой канцлер и обращает свой взор на рыжеволосую собеседницу. — С лордом Безитией куда как проще найти общий язык. — Надо было вам остаться в Зегнавте для разговоров по душам, канцлер, — вдруг вмешивается холодный голос Равуса. — Я бы остался. Но тогда очаровательной леди Адвене было бы не с кем говорить. — У леди Адвены есть достаточно собеседников для разговоров. — Верховный главнокомандующий, — посмеивается Ардин, — не сердитесь вы так. Ревность — очень плохой виток в отношениях с будущей супругой. Ада от этих слов опускает голову и сводит брови к переносице. Выражение лица Равуса никак не меняется, только канцлеру внезапно становится очень весело. — У меня нет причин для ревности, канцлер. Вам это лишь показалось. А теперь, если вы не против, мне бы хотелось поговорить с вами в кабинете о битве на Лейденских землях. — Лорда Нокс Флёрет хлебом не корми, дай только о войне поговорить, — улыбается канцлер и, сжав руки Ады, продолжает: — Вашему жениху не терпится захватить Люцис, леди Адвена, поэтому нам придётся завершить наш разговор. — Разумеется, канцлер, — девушка сделала перед высокопоставленным лицом реверанс. — Леди Лунафрейя, — стянув с головы шляпу, Ардин слегка поклонился и покинул столовую вместе с её братом. Они с Адой и Марией остались вместе. Бывшая принцесса выглядела немного расстроенной. — Составьте мне компанию, Ада. Выпейте со мной чай, — добродушно приглашает Оракул. — С радостью, леди Лунафрейя.

* * *

Одним вечером, проходя мимо кабинета брата, она впервые услышала возмущённый голос Ады. Что случилось? Она всегда уважительно разговаривала с Равусом. Замерев, Оракул остановилась у двери, не решаясь пока войти. — Подарок? — спросила Ада раздражённым тоном. — О, Верховный главнокомандующий, вам не стоило так утруждаться! Военным пленникам ничего не дарят, им только приказывают. — Держите себя в руках, Адвена. — О, я послушна, лорд Нокс Флёрет, жду лишь вашего приказа. — Поэтому я и говорил вам держаться подальше от Ардина, — ледяным, как и всегда, голосом, сказал брат. — Потому что он говорит правду? — сердито парирует Ада. — Вам недостаточно было просто захватить Темпестатис? Будто в отместку отцу, вы забрали меня, как трофей. — Так было нужно, — спокойно отвечает Равус. — Кому? Вам для личных утех? Вы ведь победили. Показали империи, на что способны. Если бы только... — Не питайте ложных надежд относительно вашей мирной жизни с родителями, Адвена. Вас бы забрали в Гралею, чтобы сделать Юстума послушной марионеткой. В кабинете воцарилась неуютная тишина. Лунафрейя глубоко вдохнула и хотела войти внутрь, но раздался голос Равуса, остановивший её. — В Тенебрэ вам не грозит опасность, — обратился он к Адвене. — Но окажись вы в Гралее, я не смогу помочь. — Зачем вам мне помогать? — Вы моя будущая супруга, — отвечает, как нечто само собой разумеющееся. — Защищать вас — мой долг. Только ли в этом дело? Нет, здесь замешаны не чувства брата, Луна слишком хорошо знает его, чтобы поверить. Может, дело в бывшем короле Темпестатиса? Возможно, они с Равусом о чём-то договорились друг с другом, а Адой крутят, как когда-то и Лунафреей? Это вполне в духе старшего брата: рассказать крупицы информации и скрыть важные факты, чтобы управлять жертвой. В этот вариант ей верится гораздо сильнее. Но Ада ведь тоже не глупая, Оракул это уже давно поняла. Скорее всего и она осознаёт, что мотивы Равуса продиктованы отнюдь не справедливостью или заботой. Особенно учитывая её недоверие. — Поэтому впредь старайтесь не чинить мне лишних препятствий. И, самое главное, пропускайте мимо ушей все слова канцлера. Я знаю, вы это можете. — Мои родители, я так долго... — Если будете слушаться, Адвена, то вскоре сможете с ними встретиться, — обрывает её на полуслове и даёт надежду. Он и правда это сделает? Лунафрейя, постаралась представить сценарий, в котором её брат сдерживает слово и приводит свою невесту к её родителям. Но эта картина в голове не укладывалась. Нет, Равус старался сдерживать слова, но дело в том, что его-то он бывшей принцессе не дал. Просто оповестил, что такое возможное. Прикоснувшись к двери рукой, Оракул чуть приблизилась к приоткрытому проёму. В плохо освещённом кабинете она сначала заметила спину брата, облачённого в имперское одеяние, а затем Аду, что стояла напротив него. Равус вложил что-то в её руку, возможно, тот самый подарок, и девушка молча сжала предмет пальцами. Вряд ли она смирилась. Возможно, питает надежды встретиться с родителями, вернуться хоть разок на родину. Равус склоняется над невестой и, коротко коснувшись губами её лба, снова выпрямляется. Лунафрейя в этот момент быстро отходит от двери назад. Как некрасиво! Она не должна было этого видеть. То личная жизнь брата, и знать о её подробностях сестре нельзя. Нокс Флёрет шагает обратно в сторону библиотеки, надеясь поскорее покинуть коридор. Она ощущает жар, подступивший к щекам, и чувствует себя нашкодившим ребёнком. Просто давно старший брат не проявлял каких-либо тёплых чувств к девушкам. Лунафрейя и не помнит, был ли он когда-нибудь счастлив. Ей хочется верить, что с милой Адвеной к брату вернётся вера в людей и уйдёт холод, что сковал каменной стеной. Хочется надеяться. Но леди Адвена любит Промпто, не Равуса. А старший Нокс Флёрет... Кто знает, что у него на душе и нужна ли ему любовь. Луне лишь остаётся молиться. Молиться за их Звезду, за судьбу человечества, за дорогого Ноктиса, за будущее леди Люктус Церарис, за спасение души Равуса.