Унесенные ветром

Палата практически превратилась во второй дом Джона Уотсона, несмотря на то, что критическое состояние пострадавших уже благополучно миновало, да и Молли, невзирая на всеобщие опасения, осталась самой собой, правда головные боли постоянно донимали её, но сильных психических отклонений, как в случаях с другими жертвами, не наблюдалось. Однако странное чувство причастности к случившемуся у Джона лишь усиливалось с каждым часом, проведенным в душных больничных помещениях, но это было всё же лучше, чем находиться на Бейкер-стрит и наблюдать за тем, как один из самых неординарных людей попросту «сжигает» себя в работе. Джон отчетливо помнил, как обнаружил в ванной три пустые ампулы блокиратора и шприц, который Шерлок даже не потрудился спрятать. Задавать какие-либо вопросы не имело уже смысла и именно с того самого дня их взаимоотношения претерпели кардинальные изменения: резко прекратились колкости, само общение внезапно свелось лишь к утреннему приветствию и сухому пожеланию «доброй ночи». Эксперименты Шерлока - эта бесконечная вереница опытов, приняли самый радикальный характер, что уже начало пугать не только Джона, но и миссис Хадсон, которая, всякий раз видя бледного еще более исхудавшего Шерлока, охала и хваталась за сердце. Джон на короткое время успел побыть донором крови, что так необходима в подобного рода научных экспериментах, но его энтузиазм быстро погас - Холмс вновь вернулся к оскорблениям, которые теперь произносил в спокойной, неторопливой манере, слегка ухмыляясь. Теперь же Джон остро ощутил бессилие, ведь его обычное в таких случаях оружие: презрительная холодность, сарказм, оскорбительные слова - ничто не задевало его оппонента. Напротив: Шерлок слишком красноречиво признавал свои пороки, при этом раскрывая другие свои недостатки. Миссис Хадсон, которая способна была снести любые выходки Шерлока, не могла найти объяснения его нынешнему состоянию, но при этом она пыталась объяснить Джону, что не стоит таить обиду. - Никак не могу понять, что с ним такое, - она поставила перед Джоном чашку дымящегося чая и села на соседний стул. - Я знаю Шерлока уже не первый год… Да и мои юные годы… Ах, со сколькими альфами я вела знакомство, среди них были и те, кто готов был… Впрочем сейчас это не так важно, - от собеседника не укрылась та тень улыбки, что проскользнула на её лице. - Пойми, Джон, я знаю, что этот плут – Шерлок Холмс, может быть весьма милым, очень увлекательным и привлекательным молодым человеком, если сам того пожелает. Его чарам невозможно противостоять, когда он дает себе труд пускать в ход, а иной раз и вовсе способен воспламениться – поднеси к нему спичку. – В её голосе звучали этакие обволакивающие и ласкающие слух нотки, как если бы приходилось объяснять ребенку простые, но сложные для понимания законы жизни и сосуществования. - Если бы только не его природное упрямство и гордыня… Я знаю, что он вовсе не так бесчувственен, каким хочет казаться, и его напускная нелюбовь, точнее полное презрение к омегам – явление временное. Не бери в голову. Поверь моему опыту, однажды он встретит свою половину, ту самую часть души, и черты его характера сгладятся, вот увидишь. Моё внутреннее чутьё еще ни разу меня не подвело. Однако ждать этого «волшебного» момента можно до самой смерти. Джон покачал головой, вырываясь из потока собственных мыслей. Достав из автомата бутылку минералки, он замер, услышав знакомый голос, доносившийся из палаты. - Спасибо, что принес… - Молли внезапно умолкла, Джон нахмурился, ведь кроме него посетителей у бедняжки не было, а Грега она всячески отказывалась принимать, ссылаясь на головные боли, хотя истинная причина нежелания его видеть оставалась загадкой. Джон осторожно приблизился к двери и изумленно замер. Через небольшое стеклянное окошечко в двери, вполне отчетливо просматривалась фигура Шерлока, что устроился на стуле для посетителей, который Джон имел «счастье» полировать каждый день. Молли подняла на него взгляд и схватилась за руку, подобно утопающему за спасательный круг. Даже с такого расстояния Джону было прекрасно видно, как на шее под кожей у неё быстро-быстро билась голубая жилка. Лицо её побелело, орехово-карие глаза стали ещё ярче, а губы, наконец, порозовели. Шерлок осторожно обхватил её маленькую ладонь и видимо улыбнулся, судя по тому, как просияло её лицо. Этот жест вызвал странный всплеск собственнических чувств у Джона. Тот мгновенно ощутил, как его собственное сердце остановилось, а затем оно толкнулось о ребра и бешено забилось, когда Шерлок чуть наклонился к ней и дотронулся губами её щеки. В одночасье Джон стал ненавидеть этот понимающий взгляд, что понятен только им двоим; позу - головы, что так близко склонены друг к другу - которая вытесняла всех остальных и окутывала их непроницаемым ореолом. Джону стали отвратительны эти тысячи мельчайших деталей вроде переплетенных пальцев рук, её волос, что так близко к его щеке... Ощутил какое-то странное напряжение в воздухе, как будто он жалит и бьет в самое сердце. Минутное замешательство. До крови прокушенная губа и капитуляция. Джон Уотсон внезапно отступил, сделал шаг назад и отвернулся, стараясь сохранить рассудок от переполнявшей его бессильной ярости. Внезапное прозрение обрушилось на него, как удар. Все фрагменты мозаики стали воедино, пугая своей неприглядностью и простотой… Взаимоотношение этих двоих - эта совершенно несвойственная шерлоковской натуре нежность и забота. Нужно быть слепцом, чтобы не замечать ту странную тоску, которой пронизаны все слова Шерлока, обращенные к Джону, как если бы он сам представлял, что тот испытывал, точнее должен бы был. Мориарти действительно ничего не делает просто так, и выбор мишени в лице Молли Хупер вовсе не случайность, её значение для Шерлока Холмса неимоверно высоко. Шерлок Холмс судил Джона по себе! Только когда рядом была она, взгляд его был уже не холодно-оценивающий, в нём таилась нечто другое, что-то более хрупкое, вроде искренней привязанности и преданности. Джон поставил воду на пол и побежал прочь. Мысли метались от одной к другой. Внезапное решение пришло само собой, как если бы не существовало никаких преград, и его фатальность совершенно не пугала… «Я должен рассказать обо всем Грегу. Пусть он узнает обо всём заранее», - Джон решительно остановился, стараясь отдышаться, полагая, что говорить и объясняться с ним придется долго. Постучав в дверь, Джон осторожно отворил её, входя внутрь. - Не помешал? - он старался говорить спокойно. – Хотел поговорить с тобой, прежде чем уйти. - Ты же знаешь, что я рад любой компании, - Грег выключил телевизор и взъерошил волосы. Этот последний жест вызвал в Джоне отголосок былой привязанности, но он поспешил заглушить его. - Я пришел поговорить о тебе и Молли, - Джон неуверенно прошел внутрь, - конечно, возможно сейчас это неуместно, но то, что произошло… - Она не хочет видеть меня, - Грег устало прикрыл глаза, - я не понимаю… - Как раз об этом я и… - Нет, - резко перебил Лестрейд, - ты так и остался нетерпеливым, горячим юнцом, и вряд ли способен понять нашу с ней историю, которая обрела не самый счастливый финал. – Он нервно скинул одеяло и поднялся на ноги. - Я ведь буквально увёл её у Шерлока, который явно имел на неё какие-то свои планы, но не мог рассчитывать на взаимность, так как он… В общем, Шерлок не чувствовал её запаха, Молли как-то упомянула об этом, но я не придавал значения, до того самого дня… Мориарти освободил её в каком-то смысле. - Я не думаю, что с тобой она была так уж несчастна, - Джон уставился в пол, - я вообще сомневаюсь в существовании такого человека, что мог бы ужиться и стать одним целым с Шерлоком Холмсом. - Молли выберет его, и слова утешения мне ни к чему. Не такой уж я дурак, и догадываюсь, свидетелем чего ты мог стать, раз пришел сюда, - Грег подошел к окну и раздвинул жалюзи. – Хотя... Впрочем, всё уже не важно. Особенностью препарата, жертвой которого она стала, является то, что омега фактически превращается в бету. Организм практически не способен к репродукции, а значит: никаких течек, никакого влекущего запаха, установления связи больше не будет. Что-то вроде стерилизации, если верить Шерлоку, а он, как ты и сам знаешь, в конечном итоге всегда остается прав. Джон сглотнул и тихо произнес: - Мне очень жаль. - Не волнуйся, этот супергений уже разработал аналог того препарата, что ей вкололи, - Грег резко повернулся к нему лицом. - Не смотри так удивленно - это правда, сам Шерлок пару минут назад лично мне об этом сообщил. По его словам разрыв связи между альфой и омегой напрямую связан с необратимой мутацией генома, который в итоге становится похож на то, как выглядит спираль ДНК истинных омег. Знаешь, ещё немного и в руках Шерлока будет антидот, если конечно теперь для него это имеет смысл, - слишком мягко проговорил Грег. - Я не знал, то есть… - Джон замялся, - зря я тебя побеспокоил, тебе ведь нужно отдыхать. Не медля ни минуты, Уотсон развернулся и, не оборачиваясь, направился к лестнице, стараясь на бегу мысленно перекроить план своих дальнейших действий. Поймав такси, Джон в спешке набрал смс, прося Джеймса о личной встрече около заброшенного мелькомбината, что на окраине Лондона. Вернувшись на Бейкер-стрит, Джон достал из тайника свой браунинг, предварительно сняв с предохранителя. В холодильнике он обнаружил несколько пробирок с прозрачной жидкостью, вероятно наполненной тем самым сенсационным препаратом, изготовленным Шерлоком. В любом случае это уже не имело никого значения. Отчасти ему было приятно знать, что хоть в чем-то он услужил Шерлоку, и именно поэтому, расценив, что может позаимствовать часть, Джон дрожащей рукой набрал жидкость в шприц. Телефон, как назло ожил и неприятно завибрировал в самый неподходящий момент. - Чёрт, - Джон спустил воздух из шприца и закрыл иглу колпачком. Потянувшись в карман джинс за мобильным, он едва не выронил опустевшую пробирку. Ответная смс от его партнера была как никогда конкретизированной: «15:00». Облегченно выдохнув, Джон осторожно положил шприц в рюкзак. До назначенного времени осталось чуть меньше двенадцати часов. «Остался лишь последний рубеж перед смертью. Теперь дело за малым», - Джон, не раздумывая, удалил все данные с телефона, оставляя его на краю кухонного стола. Чувство сожаления и окончательного осознания конца еще не настигло его. Последний оценивающий взгляд и первый самый легкий в жизни шаг… Джон тихо покинул дом, а после двинулся в ночь, прокладывая свой путь так, чтобы не попадать в объективы многочисленных камер.