Бренди со вкусом...

У этого города, её мира, вкус пыли и бренди, который она пьёт, как наркотик для души. У этого города рыжие дороги и дома, как на старых фотокарточках с солнечными пейзажами. Но ей кажется, что это просто ржавчина, выступившая на поверхности любимого пистолета самоубийц, который каждый день прикладывается к чьему-то виску с обреченностью последней надежды на убойную дозу анестезии. У этого города ритм рюмок, стучащих о стол, и щёлкающих затворов. Мир статичен и неизменен, почти вечен, как временное решение, и пыль пропитывает её тёмные, всё ещё не тронутые сединой, волосы, окружает её, как войска осаждённую и павшую крепость, в которой сопротивление не погасло только в парочке домов, пропахших алкоголем, горчащим на её губах. Это не должно было меняться. В её мире, в этом городе, нет места переменам. Но вот они – стоят рядом, смотрят сверху вниз, но не свысока – пахнущие кровью, её перемены. Это так странно, что есть что-то кроме пыли и бренди вместо помады на её губах. Что-то красное, солоновато-горькое, тягучее. Она улыбается ему и предлагает сделку: «Я сделаю это, если ты купишь мне бренди». «Купи мне бренди, я хочу запить кровь, которую ты принёс с собой»,– так надо было сказать, если бы ей захотелось быть честной, но честность исчезла из мира ещё раньше синего неба, горячего солнца и других ненужных практичным людям вещей. Он был такой же пустой, как она, и улыбаться ему было легче, чем зеркалу, в котором при должном воображении любая девушка может увидеть себя красивой. Глухой голос, потухший взгляд… Она бы предложила ему развлечься, если была бы моложе, а так – только расслабиться. А потом он целовал её, слизывая с её губ оставшийся после выпивки алкогольный привкус, называл её «Бренди», вызывая улыбку – шалую и лёгкую, молодую, как каждый рассвет, спрятанный за серыми облаками. И выпил бренди её души до дна, залпом, одной ночью, разлив по мостовым её крепости свою тёмную, дымящуюся кровь, погасившую последние очаги сопротивления. Равный обмен? Она не знала, слушая, как закрывается за ним дверь со стуком поставленного на стол стакана. Ей уже нужна новая доза – для души и тела. Но у мира теперь только один вкус – пыли, а город выцветает до металлически-серого. Наверное, кто-то счистил с него ржавчину, и он снова готов к работе по назначению. И тогда, в ответ на очередное предложение, привычное и не интересное ничем, кроме обещания ставшей бесполезной теперь оплаты, она улыбается снова, как тогда, когда стала для того, безымянного и ненужного, случайно проходившего мимо, дозой для души. И отвечает, что завязала. У этого мира, её города, ритм взведённых курков и выстрелов в упор… И вкус крови, смывающей с неё пыль, как вода из взорванной дамбы смывает расслабившихся победителей павшей крепости.