На кончике хвоста

С детства Эйджиро в сказках читал про чудесных созданий неземной красоты, с чарующим голосом, обитающих в глубинах океана. Но когда ему посчастливилось встретить такое создание в реальности, он понял – сказки врут. Его русал не был прекрасной нимфой с нежными чертами лица и манящим взглядом. Он был грубым, громким и нахальным, но всё же волшебным. Эйджиро не верил в сказки, но встретил одну наяву. *** В начале летних каникул отцу Эйджиро предложили выгодную работу, и всей семьей они переехали жить в тихий, прибрежный городок. С тяжелым сердцем попрощавшись со своими друзьями и пообещав регулярно переписываться, Эйджиро решил не падать духом, а принять изменения как новую главу своей жизни. Его новый дом встретил его громкими криками чаек и шумом морского прибоя. Море. Эйджиро ждал этого больше всего и еле мог усидеть на месте от волнения. Он никогда в жизни не видел моря в живую, а теперь это распростертое синее великолепие горизонта будет встречать его каждое утро в окне. Распаковав с родителями вещи, он пулей выбежал на пустынную утреннюю улочку и рванул к ближайшему пляжу. За минуту пробежав несколько переулков, он нашел укромную бухточку. Его встретил пустующий золотой пляж, мощные волны, разбивающиеся о близлежащие скалы, и выглядывающие из воды камни. Вздохнув полной грудью морской воздух, он, ни секунды не медля, с разбегу вбежал в прохладную темную воду, стуча зубами от резкого контраста температур. Еле удерживая равновесие, чтобы не быть сбитым волнами, больно ударяющими о бок, Эйджиро наконец зашел достаточно глубоко и нырнул. Плавать в море оказалось даже лучше, чем он только мог себе представить. Его опыт ограничивался общественным бассейном, и, хоть он знатно отточил там свои навыки, открытые просторы под голубым небом выбивали из головы все мысли – эмоции захватили его целиком и полностью. Но недооценив открытые воды, он быстро понял свою ошибку. Волна за волной, море сбивало его со спокойного плавания, к которому он привык в бассейне. Случайно набрав полный рот морской воды, он начал судорожно откашливаться и пропустил, как его с головой накрыла большая волна. Растерявшись, Эйджиро безрезультатно загребал руками по воде, отчаянно пытаясь выплыть и вздохнуть так необходимого ему сейчас воздуха, но его снова и снова накрывало, отрезая путь. Тяжесть растекалась по телу, сковывая конечности, и в голове не осталось ничего, кроме дикого желания спастись. Приоткрыв глаза, чтобы попытаться определить верх, в баламутице из песка и водорослей он сквозь ресницы увидел блик. Не успев ничего понять, он резко почувствовал давление, словно его выталкивают из моря, и через секунду его вышвыривает прямо на песчаный берег. Надрывно откашливаясь и панически вдыхая воздух, Эйджиро бросил быстрый взгляд назад и краем глаза углядел золотой мазок, скрывающийся за покачивающимися волнами. *** Ему вполне могло показаться, что он что-то видел. Просто иллюзия затуманенного сознания. Его вполне могла просто выкинуть волна. Но что-то внутри тихо шептало, что это не так. После этого инцидента Эйджиро стал регулярно приходить на этот безлюдный пляж в надежде. Он сам не знал на что. Наверное на чудо. И он его получил. Полностью оклемавшись после прошлой практически фатальной неудачи, он рискнул на этот раз зайти в воду, когда море спокойной гладью размеренно покачивалось и было прозрачным как стекло. Поплавав у берега, Эйджиро решил не пасовать перед страхами, и, преодолевая усталость, перешел на более дальние дистанции, ускоряясь. От его мыслей его резко отвлекла боль: у него свело ногу. Он вцепился в неё, но тут его снова с головой накрыло водой и камнем потянуло ко дну. Он даже не успел испугаться, как снова увидел золотую искру перед глазами. Знакомое чувство давления толкало его вверх к свету. Оказавшись на поверхности, он откашлялся от проглоченной воды, и, разлепив ресницы, увидел перед собой ярко красные глаза с черной щелочкой зрачков. Скользнув взглядом чуть, в сторону он краем глаза отметил полупрозрачные золотистые чешуйки, обрамлявшие лицо его владельца, на глаза падали отдающие золотом волосы. Длинные, блестящие от влаги ресницы дрогнули, моргая. Сердце Эйджиро пропустило удар. Забыв, как дышать, он зачарованно разглядывал лицо перед собой. Но момент магии прошел с грубым: «Тебя жизнь ничему не учит, тупица?!» Это был его первый разговор с его русалом. Разговор довольно односторонний. Русал громко и экспрессивно покрывал его такими ругательствами, которые он сам впервые слышал и уж точно не рассчитывал, что морской обитатель мог их знать. Его также, как и в первый раз, грубо вышвырнули на берег, но на этот раз спаситель не спешил скрыться в воде, а лишь недовольно наблюдал за ним, устроившись на недалеком камне. Легкие Эйджиро жгло, тело ломило и ужасно слипались глаза, но он не мог позволить себе расслабиться. А что, если он заснет и всё это окажется сном? Такая наивная и детская мысль, но он вцепился в неё как в спасательный круг. Боясь спугнуть создание – хотя тот явно был не из пугливых – Эйджиро попытался сделать хоть что-то, спросить о чем-либо, чтобы удержать этот момент. – Как тебя зовут? – осторожно спросил он, напряженно наблюдая за реакцией русала, надеясь, что тот всё же не передумает и не уплывает, навсегда скрываясь в глубинах моря. Тело окаменело от ожидания и наконец тот с недовольным видом ответил: – Бакуго. – Бакуго? Довольно человеческое имя, - удивился Эйджиро, разглядывая снующий туда сюда русалочий хвост. Его сияющая золотая чешуя поблескивала из прозрачной воды, отражая блики солнца. Эйджиро с трудом верил в происходящее, но это была правда, он и правда разговаривал с русалкой – русалом. Потянув руку, он, словно во сне, попытался дотянуться до хвоста, но вместо этого его с ног до головы окатило водой. Ловко скатившись с камня, Бакуго нырнул в воду и, снова показавшись, бросил пристальный взгляд, перед тем как уплыть. Эйджиро ему вслед прокричал свое имя и попросил снова встретиться завтра на этом же самом месте в это же самое время. Но Бакуго уже уплыл, ничего не ответив. Постояв еще немного, вглядываясь в морскую даль, Эйджиро развернулся и пошел домой со счастливой улыбкой. Ему почему-то казалось, что Бакуго завтра появится. *** – А я не знал, что русалки говорят на человеческом языке. – нетерпеливо проговорил Эйджиро. Он сидел на одном из больших валунов, выступающих из моря, и расслабленно водил ступнями в воде. – Человеческая речь пиздец какая примитивная. Выучить её — раз плюнуть. – коротко ответил Бакуго, улегшись на покрытый водой камень рядом с Эйджиро. Он самодовольно улыбнулся. – Ты сломаешь язык, если попытаешься произнести моё настоящее имя на моём языке. «Интересно, как звучит язык Бакуго» – задумался Эйджиро и через секунду задал этот вопрос вслух. Бакуго лишь надменно на него посмотрел, отмахнувшись, мол, тот все равно ничего не поймет. Эйджиро не был уверен, чего он хотел больше: узнать о мире русалок или узнать о Бакуго. Они рассказывали друг другу истории, делились фактами и мире людей и русалок, и у него внутри взрывались маленькие фейерверки от такого незаслуженного, по мнению самого Эйджиро, доверия. Бакуго на это только и кидал раздраженное «Не будь идиотом». Эйджиро согласно кивал, понимая, что это достаточно убедительный аргумент от Бакуго. Сказки обещали Эйджиро пленительный, мелодичный голос, способный утянуть в волшебную колыбель моря. Реальность была далека от этого, но Эйджиро все равно заслушивался приятным баритоном. Но он до сих пор не мог привыкнуть к его акценту. Некоторые звуки получались более шипящими, во многих словах Бакуго, то ли нарочно, то ли по привычке путал ударения. – Но всё же, как ты выучил нашу речь? Откуда? – не унимался Эйджиро. Подмяв под себя ноги, он с интересом глянул в его ослепительно алые глаза. Всё-таки сказки не совсем были не правы. Бакуго не был женственной русалкой, но он был не человечески прекрасен. – Какие-нибудь зеваки теряли журналы в порывах ветра. Болтающие на пляжах люди. – пожал плечами Бакуго. Его хвост плавно появился из воды, чтобы также плавно погрузиться обратно, создавая за собой легкое покачивание на воде. Пальцы Эйджиро болезненно покалывало от желания прикоснуться к нему и невесомо провести вдоль всего хвоста, но подавив порыв, он шутливо сбросил удобно пристроившегося Бакуго в воду и прыгнул сам, бросая тому вызов. Он знал, что тот никогда не отказывался от состязания, и довольно рыкнув, Бакуго обнажил клыки в знакомой ухмылке. Эйджиро тут же бросило в жар, и он поспешил окунуться с головой, пытаясь сбросить непрошеное влечение. *** Эйджиро и не заметил, как его маленькая тайна стала его повседневной жизнью. Жизнью, о которой он раньше и не мечтал и ни на что не променял бы. Они с Бакуго снова устроились на их любимых камнях, удобно скрытых от редких любопытных взглядов. Эйджиро с интересом изучал новые ракушки, которые приносил ему Бакуго в обмен на человеческую еду. По какой-то причине Бакуго особо яро предпочитал острую пищу, но и от фруктов нос не воротил. – А помнишь, как ты меня спас? Ты всех спасаешь? – внезапно вспомнил Эйджиро, откладывая ракушку с тонкими шипами в общий кулек. – Нет, только таких тупых придурков, как ты, – фыркнул Бакуго, грызя принесенное яблоко. – Эта бухта не очень популярна: каменное дно и скалы вокруг слишком пугают мягкотелых людишек, – усмехнулся он, морщась и доедая огрызок. – И все же, почему ты мне потом показался? – спросил Эйджиро, беспричинно начиная волноваться. Он беспокойно облизнул губы в ожидании ответа, напрягаясь как натянутая струна. – Ты каждый день упрямо приходил и всматривался в воду. И безмозглому стало бы все ясно, – словно нехотя выдавил Бакуго, отводя глаза. – И твой взгляд... – Что, мой взгляд? – вопросительно моргнул Эйджиро. Бакуго издал странный звук и пробурчал: – Такого жалкого, как у бочкоглаза, взгляда, я давно не видел. – Так ты сжалился надо мной? – нервно хохотнул Эйджиро, пытаясь разбавить напряженную атмосферу. Бакуго ничего, не ответил хмуро уставясь на ползущего неподалеку краба. Хлопнув Бакуго по спине и получив в ответ хвостом по голове, Эйджиро, смеясь, прыгнул в воду, потянув слегка упирающегося Бакуго за собой. *** Летом они с утра до вечера резвились в море, прячась от палящих лучей солнца в прохладных объятиях воды. Бакуго сурово принялся за его плавательные умения, и в скором времени он, не напрягаясь, мог даже поспевать за Бакуго. Но Эйджиро не безосновательно подозревал, что тот ему просто поддавался. Но это не расстраивало, даже наоборот, мысль о том, что горделивый русал делал ему уступки, ограничивая себя, грела ему сердце. Бакуго бесконечно жаловался на то, что ему приходилось возиться с Эйджиро и насколько тот бестолковый, но он всегда приплывал, и Эйджиро не мог сдержать рвущейся наружу счастливой улыбки каждый раз, как видел в воде знакомую золотую макушку. С наступлением осени начались школьные дни, и к огромному разочарованию Эйджиро, он не мог проводить всё своё время с Бакуго, поэтому он бегал к нему до и после занятий, иногда задерживаясь допоздна, любуясь будто бы изнутри светящейся фигурой в сумерках. И все же, Эйджиро любил осень. Золотая листва неумолимо напоминала ему о золоте чешуи и волос Бакуго, и внутри всё приятно сжимало от предвкушения скорой встречи. Море перестало встречать приятным теплом, поэтому плавать с Бакуго Эйджиро больше не мог и от этого угрозы окатить водой наконец начали иметь вес. Перед наступлением зимы Бакуго предупредил, что не сможет подниматься на поверхность – слишком холодно. Он впадет в своего рода в спячку на глубине. Так и случилось. Это была самая длинная и мучительная зима в жизни Эйджиро. Казалось, что всё потеряло краски, стерильно белый ковер снега определенно способствовал бесцветной иллюзии. Он сам хотел впасть в спячку, чтобы скорее пропустить всё это время разлуки. Но он не мог. Все вокруг списывали его состояние на сезонную депрессию, а Эйджиро жил словно без куска в сердце. Как никогда раньше он радовался весне, и всё-таки немного завидовал Бакуго. Тот и правда почти все время провел во сне, и Эйджиро приходилось прикусывать язык, чтобы случайно не ляпнуть «Скучал ли ты по мне?». Но как только Бакуго ему беззлобно улыбнулся, Эйджиро понял, что этот вопрос не имел смысла. Эйджиро всегда скептически относился к весенней «распускающейся любви», но сам не заметил, как стал собирать цветы и розовые лепестки сакуры и бросать их в море, окружая Бакуго цветочным покрывалом. Маленькие бутоны запутывались в его золотистых волосах и Бакуго раздраженно выдергивал их из прядей, а Эйджиро болезненно тянуло прыгнуть в море, в его объятия. Прямо в одежде. *** – Держи! – гаркнул Бакуго, протягивая что-то плотно упакованное, внимательно наблюдая за принимающим сверток Эйджиро. Сгорая от любопытства Эйджиро быстро, но осторожно развернул сверток, с интересом заглядывая внутрь. – Это ожерелье из ракушек и камушков? Какое красивое! Ты сам сделал? – радостно спросил Эйджиро, рассматривая вещь на свету. – Нет, оно просто лежало на дне с пометкой «возьми меня». Не задавай тупых вопросов! - разозлился Бакуго и спрыгнул с камней в воду, несильно обрызгав Эйджиро. «Что на него нашло?» – озадачился Эйджиро, но его внимание тут же вернулось к цветному ожерелью в его руках. Аккуратно, словно от любого неосторожного движения оно могло рассыпаться, он надел его на себя. Странно, на ощупь оно было прохладным, но в груди под ним было ужасно тепло. С этого дня Эйджиро ожерелье не снимал. *** Эйджиро любил на перерывах и после школы забегать в школьную библиотеку и читать разные книги о русалках, а потом пересказывать их Бакуго. Они могли часами обсуждать «реальные» истории о встречах с русалками, так называемые «научные статьи» и обычные сказки, и Бакуго никогда не упускал случая как следует поиздеваться над каждой. Но к удивлению Эйджиро, некоторые статьи всё же были довольно правдивы, но они слишком терялись за всей остальной чепухой. Эйджиро мог часами сидеть в отдаленном углу библиотеки, погрузившись в книгу, абсолютно забывая о времени, поэтому пожилая библиотекарша стала вроде часовой и возвращала его в реальный мир. А узнав о его страсти к русалкам, помогала с выбором и советами насчет новых книг и статей. И в этот раз она подошла к зачитавшемуся Эйджиро, чтобы разбудить его. Но тут её внимание привлекло что-то блестящее за его воротником и, улыбнувшись, она поспешила поведать ему о старом поверье, что сделанное своими руками и подаренное ожерелье у русалок означает, что они безвозмездно отдают часть своего сердца. Больше ни о чем Эйджиро до конца дня думать не мог. Наспех попрощавшись, он как ошпаренный, выбежал из библиотеки и спрятался в туалете, словно тут время не шло и он мог наконец выдохнуть. Глянув в зеркало, Эйджиро увидел испуганное и раскрасневшееся лицо, словно это было и не его вовсе. Его уши горели, внутри всё плавилось. Он решил пропустить привычную встречу с Бакуго, чтобы успокоить беспокойное сердце и собраться с мыслями. Интересно, а эта сказка является правдой? *** – Извини, что пропустил вчерашнюю встречу! – крикнул издалека Эйджиро скучающему на берегу Бакуго. Тот бросил на него раздраженный взгляд, и громко фыркнув, сполз в приятную прохладу воды. Эйджиро неловко замялся и тихо уселся рядом, отводя взгляд в сторону. Не успел Бакуго огрызнуться, как перед его лицом появился маленький пакет. Он удивленно хлопнул глазами и спросил: – И что это? – Подарок! – выпалил Эйджиро с невозможно пунцовым лицом и плотно зажмуренными глазами, протягивая пакет ближе. Подозрительно сузив глаза, Бакуго неуверенно принял пакет из его рук. Солнце скрылось за облаками и редкие лучи проглядывали столбом света. Шум разбивающихся волн и отдаленные крики чаек разделяли их тишину. Наконец сунув руку в пакет, Бакуго достал нечто маленькое и круглое. Горло Эйджиро сдавило от переживаний и от пристального оценивающего взгляда вишневых глаз. – Это кольцо! Золотое кольцо, – поспешил объяснить Эйджиро и наконец решился прямо посмотреть Бакуго в лицо. Глаза Эйджиро лихорадочно блестели. – У меня... – Да, перепонки, я знаю! Поэтому! – перебил Эйджиро, и потянувшись вперед, сунул руку в тот же пакет и достал золотую цепочку с толстым плетением. Быстрым движением вдев кольцо, он слегка дрожащими руками повесил её Бакуго на шею. – Теперь как ожерелье, верно? Что-то в лице Бакуго изменилось. Сжав губы в тонкую линию, он приподнял висящее кольцо, теребя пальцами звенья цепочки. После долгой минуты молчания, он одарил Эйджиро нечитаемым взглядом. Щек коснулся легкий румянец, и по лицу Бакуго было видно, что он хотел что-то сказать, но не решался. Впервые Бакуго не знал, что делать. Эйджиро счастливо улыбнулся. Быстро придвинувшись ближе, он прижался своими теплыми губами к его холодным. Секунда наслаждения, которую он даже осмыслить не успел, и тут же отстранился, быстрым движением языка слизывая соленый вкус. Он подскочил на ноги и запрыгнул на один из камней, подставляя лицо под морские брызги. – И еще кое-что. У людей, когда дарят кольцо, то имеют ввиду «Я тебя люблю».