Whithout sense

      Сколько времени прошло с тех пор, когда у меня последний раз появлялась стоящая идея по поводу написания книги, рассказа, новеллы? Уже очень и очень много. Гнетет ли меня это? Не могу сказать наверняка. Хотя "гнетет" не то слово. Правильней будет что-то вроде... Давит. Это слово, думаю, подходит больше.       Сидишь себе, заботишься о повседневных вещах, а факт того, что ты давно уже перестал генерировать новые идеи, нависает над тобой все больше и больше, летает в воздухе твоей квартиры, смотрит на тебя из-за окна. Это, казалось бы, грустно и печально, но ты и дальше продолжаешь заниматься своими делам.       За окном спальни тихо шелестят дубовые листья. Бабье лето было в самом разгаре, и это, пожалуй, один из самых прекрасных моментов осенней поры. С каждым днем зелени становилось все меньше. Пока все не докатилось до того периода, когда зеленый и желтый поменялись местами. Из открытого окна доносился шум улицы: проезжающие мимо машины, гул голосов на детской площадке, переговоры бабуль пенсионного возраста, шуршание листвы. В солнечных бликах летала мошкара. Если бы не багровая желтизна вокруг, можно было бы сказать, что на дворе летний знойный день.       Моя история, или история моей жизни, если так будет звучать лучше, если она вообще есть, очень скучна и нелепа. Однако ручка все равно скользит и скользит по строчкам, вырисовывая буквы, которые постоянно превращаются в слова, слова - в предложения, а оно в свою очередь образует текст. И так по кругу. Шелест листвы, гул машин за окном, солнечные блики. Пустой взгляд, шуршание ручки по бумаге, сжимающийся комок в желудке.       Тошнит уже просто из-за происходящего со мной ничего. Последние дня два я питалась только зеленым чаем. И остатками макарон. Когда теряешь вкус к жизни, машинально пропадает и вкус к еде. Не думаю, что я об этом где-то прочитала, скорее личностные наблюдения. Ноет спина от однообразного положения. Кажется, из дому я не выходила столько же, сколько и питалась чаем с остатками макарон, но что-то подсказывает мне, что гораздо больше.       Примерно недели две назад меня уволили. Я говорю так, потому что трудно сказать, что я ушла сам, можно считать, да и мне так проще на самом деле, что мы расстались с компанией по обоюдному согласию. Я им надоела, а они мне. Они предложили - я согласилась. Если в первое время у меня и был какой-то интерес к работе, то где-то примерно через полгода он испарился. Как, в прочем, и ко всему остальному. Просто в один прекрасный момент тоска начинает тебя поедать все больше и больше, и ты не успеваешь очнуться, как на клавишах твоего любимого музыкального инструмента, который тебя так вдохновлял в недалекой, казалось бы, юности, слоем лежит серая пыль. И ты продолжаешь не обращать внимания на это, чтобы не нарушить целостности картины.       Из отрешенного состояния прострации меня вывел лишь телефонный звонок. Я поймала себя на осознании того, что он звонит уже секунд десять, и что мне давно уже пора изменить рингтон.       - Алло, мам.       Не слышала я ее уже порядком времени. Напрягла мозг, попыталась сосчитать сколько времени прошло и не смогла, - сбилась на месяце и еще одной неделе. Я была рада ее слышать и она меня, конечно, тоже. Изобразив подобие веселости, я слушала ее увлеченный лепет обо всем, что происходило в ее жизни за последние полтора (как оказалось, я была близка) месяца, что она научилась вязать, делать оригами и еще кучу разных вещей, назначение коих я не знала до конца. В глубине души я никогда не понимала, откуда у моей матери столько жизненной силы и энтузиазма, и откуда она их берет. Когда я спросила у нее однажды об этом - тогда мне шел семнадцатый год - она сказала, что ей просто интересно все познавать. Мне же интересно перестало быть давно. Удивительный человек, которого я никогда не могла понять.       - О, точно, я же чуть не забыла!       - Что? - спросила я.       - Я же и тебе кое-что связала! Ты обязательно должна оценить мои старания, дорогая, я думаю, что это понравится даже тебе.       Даже мне. Мне обычно ничего не нравилось. Знаете это странное унылое состояние на грани "не нравится" и "все равно"?       Как оказалось, мой Сюрприз (обязательно с большой буквы) уже приехал ко мне в город на почту и ожидал там, хотя я не получала никакого уведомления. И первый раз за эти долгие, бесконечные дни, хотя, адекватно оценивая сложившеюся ситуацию, реальный счет времени я давно потеряла, мне пришлось куда-то идти. Все-таки подышать свежим воздухом мне не помешает.       Довольно лениво оделась, собралась, закинула портфель на плече, щелкнула два раза ключом в замочной скважине, бросила его в левый карман курточки, в правый же бросила телефон. Кроссовки постукивали о ступеньки при каждом шаге и этот тихий шум отдавался эхом в подъезде.       День подходил к концу. Маминым подарком, собственноручно связанным, оказался теплый длинный шарф кофейного цвета. И, как это не удивительно, он мне действительно понравился. Мама, конечно, постаралась на славу. Я обмотала сие творение вокруг шеи, с облегчением обнаружив, что он совершенно не колется, сунула руки в карманы и тихим шагом пошла по тротуару вдоль дороги.       На город надвигалась ночь, солнце уже скрылось от глаз за горизонтом. Темнело рано. Не смотря на теплый день, ночь обещала быть довольно холодной, и это явно чувствовалось в воздухе уже сейчас. Поднялся слабый ветер, ероша мои волосы, фонари уже зажглись и освещали улицу. Октябрьское небо на удивление было совсем безоблачным; стали появляться первые звезды.       К счастью, по пути мне попалась миниатюрная кофейня. Попалась - сказано громко, ведь она уже стоит здесь давно.       - Добрый вечер! - доброжелательно улыбнулась девушка за стойкой.       - Добрый, - отозвалась я. - Мне, пожалуйста, латте. С карамельным сиропом.       Задумавшись о своем, я не заметила, что напиток был уже передо мной и дальше я уже побрела с ним.       Запах кофе перемешивался с запахом пожелтевшей и частично опавшей листвы. Это был, пожалуй, один из самых приятных ароматов, которые только были на свете. Пар исходил и исчезал где-то в небе; я подняла голову, чтобы насладиться им, насладиться мерцанием далеких и давно умерших звезд. Где бы я не была, в каком бы состоянии душевном или физическом я не находилась, такие вещи наводили на меня какое-то благоговейное умиротворение и это то из очень немногих вещей, которые вызывали во мне хоть какие-то положительные чувства.       Кофе был допит, рука сунута обратно в карман. От почты до моего дома почти полчаса ходу быстрым шагом, но сейчас я никуда не торопилась, не спешила. Меня никто не ждал, кроме пустоты. И мне уже давненько стало все равно.       Переходя дорогу, я ничего не успела заметить. Только вот запах листьев, запах приятного холода и осени, вдруг смешался с резким и неприятным запахом жженой резины.       Резкий удар в бок.       Крики, звуки сирены. Звезды с неба посыпались в мрак.