Чувства потерянных душ

Кирилл дико одинок Его брат всегда рядом : на концертах, в переездах из город в город, на праздниках. Но он был не в состоянии ему помочь. Просто не в состоянии понять степень разложения сущности кровного родственника. Несмотря на это Кирилл его любил. Даже слишком, но желал этого призгавать. Он любил всю свою семью, хоть и приезжал к ним только на новый год и день рождения родителей. Очередной концерт - Питер. Собралось народу где то около 700 человек. Неплохо. Осветленная шевелюра маячила за сценой и фанаты, замечая знакомый силуэт тут же начинали кричать что-то, по типу : ,,Кирилл, мы тебя любим,- Кирилл выходи ,, А Кирилл просто хотел что бы они хоть на секунду притихли. В последнее время слишком часто стала болеть голова. Очень сильно. Времени, да и желания у исполнителя на решения этой проблемы не было. Каждый день новый концерт, новые люди, новая боль. Одни и те же крики, музыка, и воспоминания о ней. В жизни он никогда бы не давал себе послабления. На сцене же он предпочитал уходить в абстракции и давать немного свободы тому, что копилось где то под ребрами. Он сам до конца не понимал почему продолжал петь о знаменитой Соне. Лермонтов стоял перед зеркалом в гримерке где никого не было. Только он и его потускневшие от времени отражение. Почему то ему оно казалось ещё и грязно-серым. Порошковые наркотики были лучшеми. От них правда, пересыхала слизистая, и выпадают волосы но согласитесь, это лучше чем перепутать концентрацию какой то дряни и биться в препатках в собственной блевотене или в очередное утро понять что твои конечности разлогаются. Занюхал дорожку белой смерти-сразу отпустило. И снова в мир вернулись все цвета, и Кирилл вновь почувствовал ту безмерную, наивную, детскую радость, когда вибигаешь из дома в дождь, прыгаешь по лужам, ловишь языком капли небесных слез, а краем глаза замечаешь долгожданного гостя- радугу. Он часто, будучи ребенком спрашивал маму ,- ,, Мама, а где конец радуги? А кто делает радугу?, Она улыбалась, и говорила что это подарки солнышка. ,, Ма ма,, - еле слышно прошептал он. Ангел, рассзазывавший сказки. Она была не в силах исцелить боль. Перед лицом снова всплыло лицо. Он резко распахнул глаза, вскочил, и отшвырнул в стену первую попавшую под руку вещь - кажется это был софит. ,,Уйди, тварь. Просто исчезни ебаная тварь,, Софит разбился. Кирилл упал снова на диван. Его лицо резко преобрело посностью отсраненое выражение, и он одними губами прошептал,- ,, Прости, СО НЯ ... СО НЯ... Странно, и совсем не объяснимо. Он снова и снова пел песни о ней, думал о ней, писал чуть ли не весь этот год изо дня в день письма. Обычные письма на бумаге. Странно наверное, ведь теперь есть Интернет. Голова не болела больше. Рядом не было не души. Только где то там, за стеной. Когда-нибудь это сыграет с ним злую шутку. Когда-нибудь. Но не сегодня. К счастью у него есть старший брат. Он зашёл к ниму за пятнадцать минут до начала. ,, Ничего нового,, - где то далеко прозвучало. Он отшвырнул в сторону пинком сломанную лампу. Братишка как всегда, подошёл к ниму и обнял. ,, Снова Она?, Кирилл не выдержал - и заплакал. ,,Что со мной блять не так, почему именно эта сучка , почему?, Он обнял его в ответ. ,,Не знаю. Но ты не виноват в том, что произошло. Сейчас ты отличный исполнитель добившийся успеха сам. Гордись этим и тем, что ты необходим этой толпе,, ,, Толпа - это хорошо ,, Кирилл сам не понимал, зачем он это сказал. Он также и понимал, что Константиновна по прежнему ебется с кем-то между обоссаных хрущевок, пока его имя выкрикивали в десятках городов. Почему же мне от этого не легче ?! Ладно разберусь позже. Не хочу сейчас об этом думать. Перекинув эти мысли на следующую страницу календаря, все стало значительней проще. Зато Лермонтов ловил себя на другом - ему было хорошо... Нет, ему нравилось в объятиях брата. Это было похоже на тёплый плед и кофе осенним вечером или старый уютный свитер, который пах домашним печеньем. Это совсем не пугало или расстраивало исполнителя. Где-то далеко остатки здравомыслия подсказывали - ,, Хей, Кирилл, а тебе вообще нормально? Это как бы не девушка, ну и вообще как бы твой брат! Нет? Все хорошо?, Но ему было плевать. -,, Наверное окончательно мозги в кашу превратились.., Бутафорские роллексы на руке Саши издали знакомый звук. Этот парень был повёрнут на пунктуальности - ,, Тебе пора за сцену,, Попытался разомкнуть объятия и встать, но ему непозволили. Кирила бесила ,, правильность,, брата - ,, Они не умрут, если потерпят еще 2 минуты,, ,,За 2 минуты Денис разнесёт сцену, своим ,, я подумал,, мне правда нужно идти,, Исполнитель вздохнул, пока его объятия разрывали сильные руки. Сознание снова давало подсказки- ,, Он не так просто сбегает под предлогом помощи стажеру. Что-то начал подозревать. Тебе надо все рассказать,, Но как это чаще бывает, сознание месяцами подсказывает необходимые нам способы решения проблем, и естественно, вместо этого, из-за страха или еще каких-то тараканов мы бездействуем или изобретаем телегу заново. Саша подошёл к зеркалу и взял с полки капли для глаз - ,, Приведи себя в порядок, и выходи,, Дверь закрылась, оставляя снова одного. ,, Чертов ,, Александр - безменявсеразвалится,, ,, Неважно. Мало, что имеет смысл, в этой жизни . Мне просто надо перестать жалеть себя. Смерть только расстроит всех окружающих, и я стану еще большим грузом для Сани. Просто терпи. Рано или поздно, это все закончится так, как должно, и все это поймут,, Такими фразами день за днем себя успокаивал Лермонтов. Таким образом день изо дня он ждал конца, которого ,, все поймут,, Он вдыхал все больше порошка, сам приближая этот конец. Все забывали, что в первую очередь Кирил поэт. И пока музой этого поэта была страшная красавица Смерть, никакой поход к психологу, и никакие достижения, которыми так гордился брат, не спасут его. Музыка становится за стеной все громче. Саша стоит за кулисами и контролирует весь процесс. Он поднимает руку и готовится дать сигнал к выходу. Один. Свет гаснет. Толпа взрывается от криков и свиста. Два. Басы все громче. Кто-то в последний момент в спешке отдаёт в руки микрофон. Скорей всего Денис, судя по пучку дредов на затылке. Три. Выход. Первая песня. Зелёный софит ударяет прямо в глаза и каждый в зале, под этим катализатором вновь и вновь выкрикивает куплеты. Это уже не толпа, не выступление известного исполнителя. Это океан, в котором плавают настоящие киты и дельфины. Он бушует, шумит, пенится, выходит за края и переполняется, затягивая и маня в пучину каждого, кто хоть раз заглянет в его синие, бездонные глаза. Это почти последняя опора в его жизни. Кириллу нужен этот шумный океан из любви фанатов. Ему нужно что бы они напоминали, как здесь его любят. Раз пока что, дарить в ответ любовь было некому.