Ограничитель

– Все нормально, Джек? – спрашивает Ана. С беспокойством. Поглаживая седые виски. Солдат то ли кивает, то ли наклоняет голову, чтобы ей было удобнее застегивать ремни. Мышцы на шее заметно напрягаются. Касается пальцами намордника на лице – из грубой жесткой ткани, плотно закрывающей его уродливые ожоги. Шумно выдыхает. Ана присаживается напротив, наблюдая за ним. Но он не двигается, – слепой взгляд застыл – смотрит сквозь нее. И в этом она видит его раздражение. Но он ей никогда об этом не скажет. Джек молча снимает футболку – шрамы тянутся от подбородка по глотке и груди. Когда-то зашитые им самим второпях и неумело. Мешкает. Опасается. А она льнет без неловкости и неудобства, потому что знает его лучше, чем он сам. Ей нравится тяжелое от натренированных мышц тело. Натянутая кожа на рубцах. На секунду удивленный взгляд – и сразу же довольный прищур. Амари зарывается в его волосы, торчащие из-под ремешков. Ещё ей нравится этот намордник – что он удачно сидит на Солдате. Насколько она привыкла его таким видеть. Ведет руками по острому хребту, загривку. Ему хорошо – она знает. Он пыхтит ей в шею, схватившись за талию. Не говорит ни слова, хотя может. Ждет, когда она сама прижмет его к тонкому матрацу, поцелует. Он не может ответить. Ему хочется снять этот намордник-ограничитель. Практически рычит, пока Ана не хватает его за руки с тихим: – Потерпи, – касается губами кожи. Джек про него почти забудет. И вместо поцелуев – его частое дыхание, прикрытые глаза. Желанная развязка. Он загнанно нависает над ней, держась на подкашивающихся руках. Заваливается на бок, прижимая – подгребая к себе. С намордником Солдат кажется спокойным, не вздрагивающим каждый раз, когда задевает ее шрамами, не пытающимся скрыть свое лицо. Она улыбается и гладит его по волосам, смотря в посеревшие глаза. Джеку идет этот черный намордник, – Ана думает. Ей он нравится. И он к нему привыкнет.