* * *
Долго продолжалась бомбежка или нет – я не знал. В какой-то момент я почувствовал, что земля больше не дрожит. Подняв своё измазанное в грязи лицо, я столкнулся со взглядом Андрея. Тот что-то мне кричал, но я его не слышал – уши были будто заложены ватой. Беззучно открывая рот, Андрей помахал у меня перед лицом руками, а потом дал мне затрещину. - …Слышишь меня?! – донесся до меня его крик. - Слышу… не ори, – я пошатываясь встал, держась за голову, как будто она у меня вот-вот отвалится. – Что случилось? - Едут, говорю! Натовцы, мля! Фрицы! Я огляделся. Позиции батальона были перепаханы снарядами. Наших товарищей справа и слева по ходу окопа не было видно. Мы что, остались одни? Из всего батальона?! - Сперва вакуумной бомбой ударил бомбер ихний! – мне в ухо кричал Андрей, похоже его контузило. – Потом начали из пушек стрелять! Весь передний край разхерачили, мля! Главное, свиста или чего-то такого не слышно – и бахает, бахает, бахает! В фильмах врут – снаряды не свистят! А я… - Тихо! – я отвесил чересчур болтливому товарищу подзатыльник. – Вот они. В километре впереди, по дороге между лесами ехали несколько приземистых машин, выкрашенных в грязно-зеленый цвет. Позже я различил и фигурки, вышагивающие по широкому полю. Много фигурок. Очень много… До меня донеслись одиночные выстрелы – хлесткие, как щелчок хлыста. Кто-то из наших стрелял из снайперской винтовки, и я почувствовал облегчение – мы не были одни. Кто-то еще из наших товарищей выжил – и сейчас вел огонь по наступающему врагу. Бронированные машины развернулись в линию, развернувшись к нашим позициям. Приподнявшись из окопа, я следил за ними – почему-то в тот момент мне было важно понять, что это за танки. Издали они были похожи на германские «Леопард-2» - но с тем же успехом это могли быть и американские «Абрамс-М1А1». Танки двинулись вперед, пропуская пехоту. Издалека они произвели залп, и я пригнулся, прячась в окопе. Тут же раздался грохот разрывов, от которых у меня заныла голова. Передний край проснулся, застрекотав пулеметами. Цепь впереди ответила огнем из танковых пулеметов и пушек. Приближающиеся пехотинцы мерно вышагивали, не открывая огонь. Загрохотал автомат в руках моего напарника. Андрей палил в белый свет, как в копеечку, судя по всему, не учитывая тот факт, что его огонь на дистанции в километр для солдат НАТО бесполезен. Подойдя к нему, я толкнул его в плечо. - Ты дебил? Побереги патроны, они тебе скоро понадобятся. - Так все ж стреляют, и мы тоже… - Все будут с моста прыгать – и ты прыгнешь? - Эта… ты что, сдаваться собрался? – прошипел он. - Точно дебил, – я с трудом удержался, чтобы не закрыть лицо руками. – Подожди, пока подойдут, а потом стреляй. Рэмбо, блин… А цепь приближалась всё ближе. Снаряды всё так же гремели на наших позициях. В ответ гремели пулеметы, и ни одной ракеты – ПТРК действительно не было. Тем временем, огонь наступающих усиливался – солдаты противника, подходя ближе, начинали стрелять из своего оружия, перебежками подбираясь к нашему окопу. А наш огонь ослабевал – то один, то другой пулемет замолкал, пораженный точным выстрелом. Должно быть, со стороны врага орудовали и снайперы – танк с ходу не мог бы попасть в такую маленькую цель как пулеметная ячейка со стрелком – да еще и с такой дистанции. Следовало это учесть – я хотел дожить до конца боя. Дождавшись, когда цепь подойдет поближе, я открыл огонь из своего автомата одиночными. Изредка я даже попадал – было видно что один солдат после моего выстрела упал и к нему подбежали его товарищи. Натовцы были обеспокоены потерями, и приходили своим на помощь. Чего не скажешь о наших войсках… Всё чаще над головой свистели пули. Цепь подходила всё ближе, и мне поневоле в душу стал закрадываться страх. Слишком уж много их было. Невольно я оглянулся назад. До леса вроде недалеко. Если выскочить, и ползком, от укрытия к укрытию… Доползу наверное. Ведь их не остановить. Вряд ли мои товарищи будут стрелять мне в спину – у них будут другие проблемы. Потом мне стало стыдно. И я уже больше не оборачивался. Фигура в грязно-зеленом камуфляже вырастает в двадцати метрах передо мной, и я жму на спусковой крючок. Фигура переламывается, и падает. Но за ней вырастают еще три или четыре фигуры. Автоматы в их руках расцветают вспышками и я еле успеваю спрятаться от пуль. Поменяв магазин, я поставил автоматический режим огня, и выставив автомат над головой, даю длинную очередь веером. Фигуры падают – то ли поражённые пулями, то ли укрывающиеся от них. Андрей кидает в их сторону гранату – спустя мгновения до меня доносится хлопок взрыва. До меня доносится рев танковых моторов. Рискнув приподняться, я вижу в каких-то ста метрах угловатую башню «Абрамса». Всё-таки американцы. Танк медленно ползет вперед – об его броню с грохотом взрывается реактивная граната, но стальное чудище прет себе, как ни в чем не бывало. - Андрюха, доставай гранатомет! – кричу я. Мой товарищ откладывает в сторону автомат и бежит по окопу к ящику, на котором я раньше сидел. Тем временем я постреливаю по фигурам справа и слева – нас начинают обходить. И мне это совсем не нравится. - Нашел! – доносится до меня голос Андрея. – Он у меня! Я собираюсь ответить ему – и фраза повисает у меня на языке. Перед собой, совсем рядом, я вижу здоровенного детину в камуфляже. Это негр – под каской коричнево-зеленого цвета я вижу кофейного цвета кожу, белки глаз, оттопыренные губы. В руках у него ручной пулемет, и ствол направлен в мою сторону. С перекошенным лицом я стреляю в него. Автомат делает выстрел и заклинивает. Пехотинец, в которого попала моя пуля, запрокидывается на спину. Пулемет в его руках грохочет, пуская в небо последнюю очередь, и над моей головой со свистом вспарывают воздух пули. За негром я вижу еще одного американца – он белый, замахивается рукой, и рядом со мной падает граната. С воплем я пытаюсь отскочить, спотыкаюсь и падаю во весь рост на дно окопа. Возле моих ног раздается взрыв, и мир исчезает.* * *
Я лежу на земле. Это не окоп – подо мной увядшая осенняя трава. Рядом кто-то пыхтит, волоча меня за шиворот. Я поднимаю свой взгляд и вижу Андрея. Он ранен – рукав бушлата пропитан красным, глаза сощурены, рот оскален. - Держи! – он мне пихает в руки расчехленный тубус гранатомета. – Заманался уже тебя тащить. Уф… Я приподнимаю голову. Мы находимся позади наших окопов. Вокруг стрельба – значит, всё еще идет бой. Я смотрю себе на ноги, и вижу два кое-как замотанных ниже колена, измазанных кровью обрубка. - Звиздец твоим ногам, – говорит Андрей, лишая меня последней надежды. – Счастливчик. Комиссуют тебя, жить будешь. Я молчу, осмысливая произошедшее. Андрей поднимается, хватает меня за шиворот – и медленно падает рядом со мной на землю. Секунду спустя я понимаю, что очередь крупнокалиберного пулемета, которую я перед этим слышал, была в нашу сторону. Андрей глядит на меня одним глазом. Другой, вывороченный, лежит рядом с ним на траве и глядит в небо. Голова расколота и истерзана, как попавший под автомобиль арбуз. Бушлат на его теле стал темно-красным, в нем видны дырки. Здоровенные дырки. Я поворачиваю голову, не в силах смотреть на него. И вижу танк, только что переваливший через наш окоп. Он едет в мою сторону. До него не больше полусотни метров. Смотря на него, я с ужасом замечаю, что он катится своими гусеницами прямо на меня – и сейчас переедет меня в районе поясницы. Я пытаюсь отталкиваться руками, пытаюсь ползти. Но у меня не выходит. Ноги держат меня мертвым грузом. Попытка их напрячь пронзает меня такой болью, что я едва не теряю сознание. Я сжимаю в руках гранатомет, целясь в танк из положения лежа. Огромная машина быстро приближается. Быстро мелькающие гусеницы гипнотизируют меня, я не могу отвести от них взгляд. Руки судорожно нащупывают спусковую скобу и никак не могут попасть на нее пальцами. Я хотел быть героем. Но не посмертно же! Я не хочу умирать! Я хочу жить!!! Я хочу!.. Гусеница касается моего тела. На меня наваливается страшная тяжесть, и я, крича от боли и ужаса, жму на спуск…* * *
«16 ноября 1941 года состоялся легендарный бой, вошедший во все учебники истории. Солдаты 4-й роты 2-го батальона 1075-го полка во главе с политруком Василием Клочковым, панфиловцы сдерживали танки и пехоту врага в течение четырех часов и уничтожили 18 танков. Большинство героев, в том числе и Василий Клочков, пали смертью храбрых, многие были тяжело ранены. Сегодня же это место известно как точка, где наступающие на Москву войска НАТО были остановлены и повернуты вспять. 16 ноября 202Х года, в бою у разъезда Дубосеково, бойцы 3-й роты 2-го батальона ХХХ-го полка ХХХ-й мотострелковой дивизии в течение суток удерживали позиции, обороняясь от наступающих частей Х-й танковой армии США. Во время сражения было уничтожено 11 танков и 4 бронетранспортера противника, а также до батальона солдат. Все бойцы подразделения, весь день до вечера удерживавшие позицию, были награждены Звездой Героя России – к сожалению, посмертно.Газета «Фронтовой вестник», 19 декабря 202Х года».