ГРО(Е)ЗЫ

      «Отчаяние»       Тяжелые капли ударялись о брезентовую ткань зонта, скатывались по покатым бокам и приземлялись на спину Хены. Холодный, пронизывающий до костей ветер нещадно трепал полы дешевого бежевого плаща и путал волосы. Алые губы брюнетки были искусаны. Она то и дело вытирала их запястьем, размазывая по красивому лицу остатки помады. Ей всего лишь нужно было открыть кабинку телефонной будки, сделать шаг, развернуть справочник на нужной странице и набрать номер, который вьелся в память и в цифрах которого девушка безумно боялась ошибиться.       – Привет, – едва шевеля губами, проговаривает она про себя. Ей так много хочется сказать, но слова слишком пусты и безлики, чтобы передать ее отчаяние.       – Я, просто хотела узнать, не могли бы мы встретиться?       В ее глазах, голосе, немного сгорбившейся фигуре, мелко подрагивающих пальцах – столько печали, что ее уже невозможно скрыть.       «Грусть»       Улица кажется безлюдной и серой. В практически черных лужах расходятся круги от падающей в них воды. Едва зажигающиеся фонари находят в них свое отражение. Только клаксоны машин, словно на заднем фоне, лопают мыльный пузырь безмолвного одиночества Хены. Порыв ветра выхватывает из рук зонт и уносит его на проезжую часть.       – Привет, ты слышишь меня? – девушка вновь начинает говорить, так и не прикоснувшись к красной ручке телефонной трубки. Она уже не та девушка, которая забыла, каково это, когда мир не у твоих ног.       – Прости за все, что я натворила.       С ресниц на щеки брюнетки капают пресные слезы, оброненные с небосвода. Волосы быстро промокают, облепливая овал лица. Она не плачет, не может издать ни звука, хоть и задыхается от редких всхлипов.       «Признание»       Серые тучи становятся все гуще, затягивая чернотой весь город. Дождь больно бьет по лицу, ветер осыпает ледяными пощечинами. Прохожие оборачиваются на вздрагивающую от приступа истеричного хохота девушку.       – Привет. Как твои дела? – произносит она вслух ровным и уверенным голосом. Ким никогда не скажет прямо, но ищет в себе силы не сдаваться.       – Знаю, я вечно говорю только о себе, но… – губы растягиваются в кривой усмешке. Вздох облегчения срывается с них. Это тяжело признаваться в своей беспомощности. Время не повернуть вспять.       – Прости, надеюсь у тебя все хорошо.       Хена большего не надо, только знать, что у него все хорошо. Нет, не правда. Она хочет видеть, как Сехун улыбается, пусть даже смотря на другую. Как вздрагивают его плечи, когда он смеется. Как нервно он теребит зонт, пытаясь его раскрыть, но после оставляет свои жалкие попытки и мокнет под дождем, потому что так всегда происходит. Эта девушка слишком жадная.       «Прощение»       Мелкая изморозь сменяет проливной дождь. Вытирая следы потекшей туши, Хена поправляет, промокший до нитки, плащ и входит в будку. Оказывается это страшно. Телефон кажется жутким монстром, фобию к которому необходимо преодолеть, но именно эта мысль придает сил. Перелистывая мокрыми пальцами сухие страницы справочника, она лишь краем глаза замечает, как расплываются цифры после ее касаний. Листы поблекшей от времени бумаги едва поддаются ее желанию скинуть эту тяжелую ношу.       Удары фаланг о металлические кнопки, глухим стуком разбивают очарование надежд, но с губ девушки не сходит улыбка. В жизни много потертостей, проплешин и дыр. Отовсюду торчат взлохмаченные концы разорванных ниток. Но в том-то и суть, чтобы их латать.       — Привет, — говорит она, когда обрываются телефонные гудки.       — Должно быть, я набирала твой номер уже тысячу раз, — произносит брюнетка прежде, чем включается автоответчик. - Но, когда я звоню, тебя, вероятно, никогда не бывает дома.       Она вытягивает руку, чтобы повесит трубку, но замирает, едва на другом конце провода слышится:       — Привет. Мы не могли бы встретиться?