Сегодня ты была приветлива и мила со всеми. Как всегда.
Я неспешно прохаживалась по замку, пока из задумчивости меня не вывел голос одного из слуг: – Принцесса хотела бы вас видеть. – Да-да, сейчас, – отвечаю я почти отрешенно. Почти.***
– Что такое? В ее покоях все по-прежнему сладкое и приторно розовое. Я осматриваю стены, пол и мебель. Все разных оттенков этого девчачьего, как принято считать, цвета. Пытаюсь убедить себя в том, что ненавижу его больше всего на свете. Не выходит. – А, Марселин, – Бабблгам стоит у стола с разными колбами и пробирками. Неужели опять нужно принести что-то с кладбища? Ну да, хотя Финн и Джейк смельчаки, соваться, туда в полнолуние не следует даже им. А Королева Вампиров вполне могла бы пнуть под зад слишком буйных мертвецов, как делала всегда, в общем-то, – не могла бы ты подать мне шкатулку с кровати? Я приподняла бровь, но ничего не сказала. За этим она звала меня? Я взяла шкатулку, заметив, что из под бархатной подушки цвета фуксии выглядывает черная ткань. "Я в ней сплю". Я помотала головой, чтобы отогнать ненужные мысли. Они все равно ничего не значат. Я передала шкатулку Бабблгам, едва коснувшись пальцами ее руки. По коже не пробежало стадо мурашек, ровно как и не прошелся по ней электрический ток, как описывают в слащавых романах для маленьких и не очень девочек. Но зато в груди что-то неприятно кольнуло. Бабблгам достала из шкатулки порошки разных расцветок и что-то пушистое и мягкое на вид. Смотря на ее манипуляции, можно было бы запросто принять ее за ведьму, если не знать – это просто наука. Цвета в колбах сменяли друг друга, а из некоторых стеклянных пробирок вырывались цветные облака, постепенно оседая на стол и оставляя на нежно-розовой скатерти разводы самых разнообразных цветов. – Ты позвала меня только ради этого? Вопрос слетел с моих губ прежде, чем я успела подумать, так что отнекиваться было уже поздно. Да и не хотелось. – Нет, – не сразу ответила принцесса. И замолчала. Меня всегда раздражала эта ее напускная загадачность. Каждое слово из Бабблгам приходилось вытягивать будто клешнями. Зато с остальными она была более разговорчивой. А вот со мной... В груди снова что-то болезненно сжалось. К горлу начала поступать обида, слишком похожая на тошноту. Я не пыталась стать для нее особенной, потому что знала: мне такой никогда не стать. Я и не стремилась к этому. Ее окружает так много людей. И я – всего лишь одна из них, верно? Ее мелодичный голос прервал мои мысли и остановил собирающуюся в груди... ревность? – Я просто хотела увидеть тебя, – она снтянула с рук перчатки и повернулась ко мне. Глаза блестели нежностью и теплотой. Чувствами, на которые я не была способна. – Или нельзя? – Можно, конечно, – голос, почему-то, стал еще более хриплым чем обычно. – Мне вот интересно, – она аккуратно переплела свои пальцы с моими, – вампиры действительно не могут испытывать определенные чувства? – Какие, например? Она подняла мою руку и приложила к своей груди. Внешне она была спокойна, как и обычно, но ее сердце выдавало чувства, которые скрывались глубоко внутри. Оно билось так быстро. Что-то в моей груди сжалось. Но не болезненно, как часто бывает, а нежно, с трепетом замирая, будто ожидая чего-то. – Доверие, привязанность. Может, любовь. Ее взгляд наполнил тягучей теплотой все мое сознание. Губы предательски дрогнули, скрывая улыбку. Я собиралась было что-то сказать, но тут же остановилась. А что я должна сказать? Внутри все застыло. Новые странные чувства захлестнули меня, и я не знала, как реагировать на это. Стоит ли мне пытаться, если я уверена, что подобная чепуха – точно не мое и не для меня? Была уверена. До этого момента. Я посмотрела в ее глаза, излучающие самый теплый свет, который мне только приходилось видеть, и, удивительно, под этим светом я не извивалась и не шипела от боли, как раненый зверь. О, нет. Под этим взглядом внутри все будто растаяло, а нежность руки, переплетенной с моей, только придавала мне уверенности. Этой принцессе я готова была доверить себя всю без остатка. – Давай узнаем это.