Особенности психологии индивидуума

Я проснулся в самом радужном настроении духа, которое только возможно. Ну, вы знаете, солнышко сияет, птички поют, бабочки порхают с цветка на цветок и всё такое. Для бабочек, правда, был не сезон, но в остальном картинка совпадала тютелька в тютельку. – Прекрасная погода, Дживс! – обратился я к своему камердинеру. Удивительное дело! Минуту назад я спал, и ничто не тревожило мой сон. Но стоило мне проснуться, и Дживс возник в моей комнате с подносом и вежливым утренним приветствием. И такая картина повторяется каждое утро. Дживс всегда приходит через минуту после моего пробуждения, ни раньше ни позже. Как ему это удаётся? – Как это тебе удаётся, Дживс? – Сэр? – Он обратил ко мне полный вежливого внимания взгляд. – Ты всегда вовремя заваливаешься в мою спальню. Никогда не будишь меня, разве что я сам попрошу об этом накануне, но это не считается. И никогда не опаздываешь, мне не приходится раздражаться и вызывать тебя звонком. Ты как будто подсматриваешь по утрам в замочную скважину, чтобы заметить, когда я проснусь! Дживс оскорблённо выпрямился, так, что его и без того ровная спина превратилась в эталон прямоты. – Я бы никогда не позволил себе столь вопиющего нарушения приличий, сэр, – произнёс он голосом холодным, как арктические льды. Я почувствовал себя нашкодившим ребёнком и поспешил испросить прощения. Больше всего на свете я ненавижу ссориться с Дживсом. Я, как и все Вустеры, человек сильный духом, но две вещи пугают меня до потери пульса – ссора с Дживсом и звон свадебных колоколов по мою душу. – Э, да я просто пошутил, Дживс! Когда я сказал, что ты словно подсматриваешь в замочную скважину, я вовсе не имел в виду, что ты в самом деле наклоняешься к двери и прикладываешь глаз к этой самой скважине! Я просто сравнил твоё удивительное чувство момента с осведомлённостью любителя подсматривать в замочные скважины, понимаешь? Я употребил... как это называется... метаморфозу. – Полагаю, вы хотели сказать, метафору, сэр. – Точно! Ну, неудачная получилась метафора. – Крайне неудачная, сэр. – Извини меня! Дживс немного наклонил голову, что, как я понял, в данном случае означало согласие забыть все обиды и начать сначала. Пошатнувшееся равновесие было восстановлено, и я с лёгким сердцем приступил к завтраку. Возможно, кто-нибудь удивится, что я так запросто извинился перед своим камердинером. Но во-первых, я уважаю Дживса, как никого другого, и он значит для меня гораздо больше, чем обычный слуга. А во-вторых, джентльмен должен всегда отвечать за свои слова, и если я сморозил глупость, то первый это и признаю. А предположение, пусть и шутливое, что Дживс может наблюдать за мной в замочную скважину, конечно, было верхом глупости. Надо же было вообще до такого додуматься! Правильно тётя Агата говорит, у меня не голова, а кочан капусты. Да стоит только представить Дживса, ходячий образец респектабельности, на коленях перед замочной скважиной, как смех сложит вас пополам, настолько это будет дикая картина. Вот зачем я об этом подумал? В ту же секунду в моём кочерыжечном мозгу возникло видение Дживса, тайно наблюдающего за мной, пока я просыпаюсь, ворочаюсь в кровати, потягиваюсь, а, возможно, решаю под одеялом утреннюю проблему своих нижних регионов... Смеяться мне почему-то совсем не захотелось, зато возникло настойчивое желание провалиться от стыда. Но, несмотря на свою постыдность, воображаемая картина оказалась странно возбуждающей. Я почувствовал, что заливаюсь краской. Хорошо, что Дживс в это время отвернулся к окну, чтобы раздвинуть шторы. Я наклонился над чашкой чая, надеясь, что Дживс не заметит моих покрасневших щёк и не заглянет мне в глаза. Хоть он и отрицает, что умеет читать мысли по глазам, лучше не рисковать. Всё утро после этого я чувствовал себя слегка выбитым из колеи и выглядел, должно быть, соответствующим образом, потому что Дживс поглядывал на меня с удивлением. Большинство людей, конечно, не заметило бы в его взгляде ничего, кроме вежливого спокойствия идеального слуги, но я-то давно научился различать мельчайшие оттенки дживсовых настроений и эмоций. В конце концов я счёл за благо сбежать в клуб. Потому что Дживс в любой момент мог спросить меня о причинах моего беспокойства, а что бы я ему ответил? "Да ничего страшного, старина, не бери в голову, просто я представил тебя, наблюдающего за тем, как я занимаюсь самоудовлетворением?" Ужас, лучше сразу застрелиться. В клубе я немного расслабился, выпив пару бокалов и выиграв турнир по метанию мандаринов в кадку с фикусом. Когда я после победы почивал на лаврах с третьим бокалом, ко мне подсел Таппи. На его лице застыла вселенская печаль. – Берти, ты поедешь на Рождество в Бринкли-Корт? – Не знаю. Нет, я бы, конечно, с радостью поехал, но пока меня не приглашали. – Тебя обязательно пригласят, – с завистью сказал Таппи. – Ты ведь племянник хозяйки, а из племянников разжаловать никак нельзя. Это только женихов можно вышвыривать вон. Я, конечно, не такой умный, как парни из детективных романов, но иногда и у меня случаются озарения дедукции. – Вы опять поссорились с Анжелой? – сделал я блестящий вывод. Таппи печально вздохнул и опустил голову. – Но из-за чего? Когда я последний раз видел вас вдвоём, вы мило ворковали, словно пара влюблённых голубков. – Да, совсем недавно так и было! Но вчера мне указали на дверь. Во всём виновато свадебное путешествие. – Но вы ещё не ездили в свадебное путешествие! У вас и свадьбы-то не было! – Вот именно! А теперь неизвестно, будет ли она вообще! – Но почему? – Анжела хочет в свадебное путешествие отправиться в Индию, а я считаю, что это глупая затея! – И ты ей это сказал? Вот именно "глупая затея"? – Да. – Ты болван, Таппи. Никогда нельзя говорить девушке, что её затея глупая, даже если это действительно так. Она обидится. – Анжела и обиделась. Заявила, что видеть меня не хочет, и прогнала. – Сочувствую. Анжела кажется милой мягкой девушкой, но если уж она обижается, то всерьёз и надолго. – Пожалуйста, Берти, поговори с ней! Замолви за меня словечко! Скажи, что я люблю её, скучаю и жить без неё не могу! – И что ты согласен на поездку в Индию, тоже сказать? – Нет! Я не согласен. – Но тогда она тебя не простит. – Так и знал, что в моём плане есть слабое место! – расстроился Таппи. – Но ты всё равно поговори с ней на всякий случай! – Поговорю, конечно. Кстати, а ты сам какое место выбрал для свадебного путешествия? – Баварию! Там такие вкусные колбасы и сыры! Да, Таппи Глоссоп и романтика – несовместимые понятия! Вернувшись домой, я позвонил в Бринкли-корт, попросил к телефону кузину и попытался побеседовать с ней о Таппи, но не преуспел в этом. Анжела заявила, что знать не желает ограниченного обжору, который даже маршрут для свадебного путешествия выбирает в угоду своему желудку, и бросила трубку. Мне пришлось последовать её примеру. Главный минус телефонного общения заключается в том, что ты никак не можешь повлиять на непрерывность разговора. Я рассказал Дживсу о размолвке Анжелы и Таппи. – Понятия не имею, как их помирить! Оба ужасно упрямы и не уступят! – Неприятная ситуация, сэр, – сказал Дживс. – Да уж чего приятного! Как бы то ни было, разговор с Таппи напомнил мне о приближающемся празднике. Я в самом деле чаще всего проводил рождество у Треверсов. Тётя Далия была моей любимой родственницей, встречи с ней всегда доставляли радость. С Анжелой мы дружили с детства. Дядя Том большую часть времени был отличным стариканом. А праздничные обеды Анатоля и вовсе превращали Бринкли-Корт в вожделенную обитель. Так что, получив через несколько дней приглашение от тёти Далии, я с радостью и благодарностью его принял. – Дживс, мы едем в Бринкли-Корт! – сообщил я. – Проведём там рождество и, очень может быть, останемся на Новый год! – Очень хорошо, сэр. По такому случаю я несколько дней перед отъездом посвятил беготне по магазинам в поисках подарков. Проще всего оказалось выбрать сюрприз для дяди Тома, я купил ему набор серебряных солонок. Во всех остальных случаях пришлось помучиться дольше, но я справился и выбрал подарки всем родственникам. Я также купил подарок и Дживсу. Да, конечно, обычно господа не дарят подарки слугам, ограничиваясь денежными суммами в конвертах, но мне почему-то хотелось подарить Дживсу что-нибудь на память, то, что ему понравилось бы, что говорило бы о моём внимании к нему, что-то более личное, чем равнодушные купюры. Я не стал покупать никаких безделушек. Сначала я собирался подарить ему портсигар, но покупать простой и дешёвый я не хотел, а дорогой золотой Дживс, с его строгими принципами, никогда не принял бы. Идею с запонками, галстуками, шляпами и прочими предметами гардероба я отмёл сразу, понимая, что не сумею угодить взыскательному дживсовому вкусу. Вино, сигары или конфеты были слишком банальны для столь выдающегося человека. И я решил остановиться на беспроигрышном варианте – купил Дживсу книгу! Зашёл в букинистический магазин и по совету продавца выбрал дорогущее старинное издание сочинений Жака-Жана Руссо. Или Жана-Жака Руссо, не помню точно. В общем, кого-то из этих парней. Здорово утомившись со всеми этими подарочными марафонами, я решил порадовать и себя самого. И купил умопомрачительный шарф – крупной вязки, длинный (можно было три раза обернуть вокруг шеи и концы всё равно свисали почти до земли), ярко-красный с узором из белых снежинок. Продавец уверил меня, что это писк рождественской моды. Я очень нравился себе в этом шарфе, однако опасался, что Дживс с его консервативными взглядами в вопросах мужской одежды может моего восторга не разделить. Поэтому я спрятал шарф среди подарков, чтобы Дживс не увидел его раньше времени. В Бринкли-Корт мы прибыли двадцать второго декабря. Каково же было моё удивление, когда я узрел среди гостей довольную физиономию Таппи. Анжела не отходила от него ни на шаг, и по всему было видно, что помолвке ничего не угрожает. Что и говорить, я искренне порадовался. Я весело поздоровался с родственниками и друзьями, выслушал все их новости, рассказал о своём житье-бытье. Потом мы устроили небольшой импровизированный концерт. Словом, вечер прошёл отлично, а его кульминацией стал изумительный ужин. После ужина я улучил момент и оттащил Таппи в сторонку. – Я вижу, тучи разошлись, и для влюблённых вновь сияет солнышко? – Да, так и есть! – ответил Таппи. – И как тебе это удалось? – Очень просто: я согласился на Индию. – Неужели? Так просто согласился? Ты же был категорически против! – Дживс объяснил мне, что я ошибался. – Дживс? – удивился я. – Ты говорил с Дживсом? – Да, поболтали немного... Слушай, кажется, Анжела меня зовёт. Счастливый жених пошлёпал к своей наречённой. А я остался стоять, размышляя о Дживсе и о его влиянии на людские судьбы. Мне было здорово любопытно, как же Дживсу удалось убедить упрямца передумать. И я решил, что ничего не мешает мне спросить об этом у самого Дживса. В чужих особняках потеряться ничего не стоит. Но Бринкли-Корт я знал как свои пять пальцев, так что уверенно направился на половину прислуги. Как я и полагал, Дживс нашёлся на кухне. Но вот чего я никак не ожидал, это увидеть рядом с ним молоденькую горничную Эванс. Нет, не то чтобы я не знал о существовании горничных или был против их визитов на кухню. Но увидев, как одна из вышеупомянутых горничных обнимает Дживса, я был поражён. Я был так сильно поражён, что застыл на месте и охнул. Да, согласен, не самое достойное поведение для джентльмена. Мне следовало бы не охать, а тихо удалиться, забыв о случайной увиденной нескромной сцене. Но ноги мои словно приросли к полу. Услышав мой возглас, девушка ойкнула, покраснела и отскочила от Дживса. Он же и вида не подал, что находится в неловком положении. – Мистер Вустер, вам нужна моя помощь? – даже сейчас Дживс оставался воплощением невозмутимости и профессионализма. – Д-да, к-кажется, – пробормотал я, всё ещё не придя в себя. – Я хотел у тебя что-то спросить. – Если я могу быть вам полезен, сэр. Дживс подошёл ко мне, и как-то так получилось, что мы вышли из кухни и вместе пошли по коридору. – О чём вы хотели поговорить со мной, сэр? – Не помню, – пробормотал я. Дживсова бровь поднялась на одну шестую дюйма. Я пожал плечами и в смущении отвернулся. Глупейшая получилась ситуация! – Вы вернётесь в гостиную, сэр? – Что? Нет. Я... устал и хочу отдохнуть. Дживс проводил меня до спальни, приготовил постель и достал пижаму. Я наблюдал за каждым его движением, не в силах оторвать взгляда. Он казался мне совсем иным, нежели обычно, и я подумал, что, наверно, это любовь изменила его. От этой мысли мне почему-то стало совсем грустно. – Желаете что-то ещё, сэр? – Нет, спасибо, Дживс. – Спокойной ночи, сэр. – Спокойной ночи, Дживс. Он удалился, по-старому безукоризненный и по-новому прекрасный. В ту ночь я долго не мог уснуть и всё время думал о Дживсе и его девушке. Я сам не понимал, почему это так меня взволновало и расстроило. В том, что в Дживса кто-то влюбился, не было ничего удивительного. Дживс само совершенство, и разве можно остаться равнодушным к его достоинствам? Нет, меня удивляли не чувства девушки, а поведение Дживса. Я настолько привык считать его сверхсуществом, возвышающимся над желаниями и страстями обычных людей, что явное свидетельство его земной природы пошатнуло основы моего бытия. Дживс часто говорил, что не станет служить у семейного джентльмена. И поскольку женитьба не входила в мои планы, меня позиция Дживса совершенно устраивала. Но мне никогда не приходило в голову взглянуть на вопрос с противоположной стороны. Останется ли женатый камердинер на службе? Или сменит вид деятельности? В том, что он с лёгкостью найдёт работу, я не сомневался. Баронеты и сквайры всех графств передерутся за возможность заполучить Дживса в дворецкие. И это меньшее, чего он достоин. Мысль о том, что, возможно, в скором времени мне придётся расстаться с Дживсом, причиняла боль. Я не мыслил без него своей жизни и заранее страдал. Признаюсь, я даже испытывал злость на девушку, укравшую у меня Дживса, хотя понимал, что это недостойное чувство. Разве Эванс виновата в том, что ей улыбнулась удача? Девушка, завоевавшая сердце Дживса, могла чувствовать себя счастливейшей из смертных. А мне оставалось только смириться с неизбежным и достойно принять свою судьбу. Я спал очень плохо и на следующее утро встал весь разбитый. Это не укрылось от Дживса, как обычно появившегося вскоре после моего пробуждения. – Вам нездоровится, сэр? Вы выглядите больным. Конечно, я не мог открыть ему истинную причину моего состояния, хотя говорить неправду под его внимательным взглядом было нелегко. – Ничего страшного, Дживс. Голова немного болит. – Я сию же минуту принесу вам лекарство, сэр. Я безропотно проглотил таблетки, в которых не нуждался, лишь бы у Дживса не возникло подозрений. Таблетки оказались неожиданно вкусными, похожими больше на конфеты, чем на лекарство. А я и не знал, что фармацевтика достигла таких успехов. Следующие два дня превратились для меня в сплошное мучение. В то время, как все остальные люди готовились к празднику и предвкушали веселье, я тосковал и хандрил. Дживс как и всегда работал безукоризненно. Кроме выполнения своих непосредственных обязанностей он ещё помогал дворецкому Бринкли-Корта в подготовке к празднику и вообще за всем следил. Но несмотря на постоянную занятость, Дживс находил время встречаться с Эванс. Я то и дело натыкался на них – в оранжерее, в музыкальном зале, в коридоре и даже во дворе. Правда, в нескромном положении я их больше не видел ни разу, но Дживс всегда тихо беседовал с девушкой, предупредительно к ней наклонившись, а она с восторгом слушала его и кивала. Во всём остальном Дживс вёл себя совершенно естественно, словно не случилось ничего особенного и мир не перевернулся с ног на голову. Я не понимал, как он может оставаться таким спокойным. Я никогда не держал от Дживса секретов в том, что касалось девушек. Он был в курсе всех помолвок и попыток меня захомутать. Однако опыта обратной откровенности у нас не было. Я понятия не имел о личной жизни Дживса. Да я до последнего времени вообще не думал, что эта самая личная жизнь у него есть! Конечно, в подобных вопросах проявлять непрошенное любопытство было верхом бесцеремонности, но я измучился, гадая, когда же Дживс объявит мне о своих матримониальных планах. В конце концов даже приговорённый знает дату казни, и я твёрдо решил спросить Дживса, когда он собирается оставить меня. Удобный случай представился накануне рождества. После ужина я в сопровождении Дживса возвращался в свою комнату, и в коридоре нам встретилась Эванс. Её обращённая к Дживсу улыбка мгновенно убила моё и без того не радужное настроение. Я вошёл в комнату, дождался, когда Дживс войдёт следом и закроет дверь, и как можно небрежнее заметил: – Кажется, она хорошая девушка? – Вы правы, сэр, мисс Эванс в высшей степени порядочная и рассудительная особа. Всё стало окончательно ясно. В устах Дживса подобная похвала была равносильна пылкому признанию в любви. Я отвернулся и попытался развязать галстук. Пальцы мои дрожали. – И, полагаю, тебя можно поздравить, Дживс? – голос решил взять пример с пальцев. – Полагаю, можно, сэр, – проникновенно ответил он. – Позвольте мне. Дживс подошёл ко мне, деликатно убрал мои руки и сам принялся развязывать галстук. – Ну, тогда поздравляю, – проговорил я, из всех сил пытаясь не расклеиться. – Как говорится, совет да любовь и всё такое. – Сэр? – пальцы Дживса замерли. – Знаешь, я хочу подарить тебе подарок. – Подарок, сэр? Но рождество наступит завтра. – Я знаю. Но к чему ждать? Ты служил мне верой и правдой, и я должен тебя отблагодарить, – я присел к столику и достал чековую книжку. – Теперь, когда ты обзаводишься семьёй, деньги не помешают, верно? Я взял ручку и начал писать. Но Дживс в мгновение ока оказался рядом и схватил меня за руку. – Что вы делаете, сэр? – Выписываю тебе чек... – Мне не нужны деньги, сэр! – Не говори глупостей! На свадьбу нужны деньги, и потом, когда ты уйдёшь и заживёшь с женой своим домом, деньги тоже пригодятся. К этому времени глаза мои были полны слёз и голос позорно дрожал. На Дживса я не осмеливался смотреть. И не успел даже охнуть, когда он стащил меня со стула, стиснул в объятиях и прижал к груди. – У меня нет намерения вступать в брак! И я никогда не покину вас, сэр, если только вы сами не прогоните меня! Я не мог поверить в услышанное. Но вырваться их объятий Дживса было выше моих сил. – Ты не хочешь жениться на Эванс? – Нет, сэр. – Разве вы не любите друг друга? – Нет, сэр. Я давно и глубоко люблю вас, а сердце мисс Эванс принадлежит старшему лакею Гордону. – Ты... Что ты сейчас сказал?.. – Я люблю вас, сэр, – горячо сказал Дживс. Он смотрел на меня с волнением и страстью, и я не мог ему не поверить. Но я всё ещё ничего не понимал. – Но тогда почему?.. Я был уверен, что у вас с Эванс роман! – Я прошу прощения, сэр, – Дживс ещё сильнее прижал меня к себе. В его голосе звучало искреннее раскаяние. – Я специально стремился создать у вас такое впечатление. – Но зачем?! – потрясённо воскликнул я. – Я собирался вызвать вашу ревность и таким образом побудить вас осознать свои собственные чувства, сэр. Я рассчитывал, что вы сочтёте нашу возможную разлуку нежелательной и испытаете некоторое сожаление... – Некоторое сожаление?! Да я измучился, чуть с ума не сошёл! Дживс, что это за садистские эксперименты над молодым господином?! – Я надеялся, что испугавшись потери, вы заявите свои права на меня. – Да как бы я мог, Дживс? Я же считал, что ты любишь эту девушку, хочешь быть с ней. Разве я стал бы мешать твоему счастью? – Я должен ещё раз попросить у вас прощения, сэр, – прошептал Дживс мне на ухо. – Я недооценил благородство и доброту вашего чистого сердца. Я считал себя знатоком психологии индивидуума, но так и не понял до конца самого дорогого мне человека. Мне следовало бы знать, что вы никогда не поставите собственное счастье выше чужого. – Дживс, ты... – Да, сэр, я поступил ужасно! Вы дадите мне шанс искупить свою вину? – Знаешь, Дживс, вот честное слово, ты заслуживаешь, чтобы я ответил тебе нет! – Вы правы, сэр, – опустил голову Дживс. Однако объятий не разжал. – Но тебе повезло, потому что я не хочу отвечать нет. – Сэр! – в глазах Дживса вспыхнули радость и облегчение, и прежде, чем я успел что-либо сказать, он накрыл мои губы страстным поцелуем. От нахлынувших удивительных и прекрасных ощущений я совсем потерял голову и мог только беспомощно цепляться за плечи Дживса, позволяя ему творить всё, что вздумается. С первых шагов стало очевидно, что в любовном деле он так же будет руководить мною, как и во всём остальном. Но я с радостью готов был позволить ему это. После того, как первые восторги объяснения прошли, и мы немного успокоились, Дживс потянул меня к креслу. Обычно он не садился в моём присутствии, но сейчас мы оба понимали, что соблюдение правил будет неуместным. Дживс сел в кресло, а меня усадил к себе на колени. Я покраснел, потому что последний раз сидел у кого-то на коленях в нежном детском возрасте, однако протестовать не стал. – Я так счастлив, сэр, – сказал Дживс, прижав меня к себе. – Я тоже, Дживс, – улыбнулся я. – А в последние дни я уж думал, что никогда не смогу быть счастливым. Когда я увидел, как Эванс обнимает тебя... Кстати, Дживс! Почему она тебя обнимала?! – Этот жест был всего лишь выражением благодарности. Я дал жениху мисс Эванс удачный совет насчёт ставок на скачках. Он выиграл, и у них появились деньги на свадьбу. Они поженятся в январе, и оказали мне честь, пригласив быть посажённым отцом. – Они не нашли бы более достойного претендента. Ох ты! – я хлопнул себя по лбу. – Что случилось, сэр? – Я вспомнил, о чём хотел спросить тебя в тот вечер! Как тебе удалось убедить Таппи согласиться на путешествие в Индию? – Это было несложно, сэр. Я всего лишь угостил мистера Глоссопа карри и немного рассказал о других блюдах индийской кухни, и он решил, что обязательно должен поближе познакомиться с кулинарными традициями этой чудесной страны. – Дживс, ты бесподобен! – Спасибо, сэр, – он притянул меня ближе и вновь поцеловал. – С рождеством. – Уже наступило рождество? – Да, сэр. В самом деле, часы на стене свидетельствовали, что настал другой день. Я вскочил. – Тогда я хочу вручить тебе подарок! – Подарок, сэр? – с подозрением спросил Дживс. – Да не волнуйся, – рассмеялся я. – Это не прощальный чек, это настоящий подарок, который я купил тебе в Лондоне! Я тайком привёз его сюда и спрятал на шкафу. Можешь сам посмотреть! Дживс послушался и, встав на стул, достал со шкафа свёрток. Прежде, чем я сумел возразить, он аккуратно, но быстро развернул свёрток и с ужасом уставился на длинный красный шарф с белыми снежинками. – Нет, Дживс, это ошибка! Это тоже не твой подарок! Отдай, сейчас я найду настоящий! Я купил тебе книгу, книгу, Дживс! 20. 12. 2011.