Девчонка

      Дети в приютах не знают любви и заботы, поэтому обычно они слишком жестоки. Даже друг к другу. Если довелось попасть в такое общество, то лучше всего не выделяться и не привлекать к себе внимания. К сожалению, даже воспитатели не могли повлиять на подростков с трудным характером, и всё, что они могли — наказать провинившихся.       Саймону не повезло с самого первого дня, как он оказался в «Семейном гнездышке». Он вместе с ещё одним парнишкой стал участником какой-то страшной автомобильной катастрофы. Дети пробыли в холодной машине долгое время, не имея возможности оттуда выбраться, поэтому обморожение стало основной причиной их провала в памяти. Осиротевшие мальчики не могли вспомнить, кем приходились друг другу и как оказались в беде, а главное — не помнили своих имён и родителей. Их жалели больше всех, и это не особо нравилось местным. Патрисия Роланд подливала масла в огонь, всячески балуя новичков и давая им поблажки.       Саймон Кейс, после того, как получил новое имя, стал слишком заметной персоной среди сверстников, и, к сожалению, не из-за хорошего поведения или своей сообразительности. Основная причина была во внешнем виде — маленький, хрупкий, худой, не способный никому дать отпор школьник в считаные дни стал неприятен для новых знакомых, выслушивал насмешки и всяческие оскорбления, которые так и сыпались ему вслед. Хорэйс Найтли, тот самый парнишка из машины, несмотря на все тяжёлые обстоятельства оказался сильнее морально и физически. Каким-то неведомым образом ему удалось быстро влиться в коллектив и пару раз отстоять свое мнение кулаками. Его побаивались даже лишний раз затронуть, поскольку новичок был довольно вспыльчив и силен, поэтому всю свою неприязнь приходилось выплёскивать на ком-то более слабом. Потому Саймона норовили задеть даже борзые девочки, высмеивая слабохарактерность своего одноклассника. Кейс держался, как мог, и, стараясь не жаловаться взрослым, убегал и прятался в тайных углах большого здания. Мальчик никому не позволял видеть свои слезы и надеялся, что когда-нибудь этот ад прекратится, и он окажется в лучшем месте, где его любят и ждут.       Спустя еще какое-то время, к местному изгою прицепилась новая и обидная кличка «девчонка», по той причине, что его фигура, и миловидное детское лицо, и глаза с пушистыми ресницами, больше придавали женственности, чем грубых мужских черт. Длинные смоляные волосы уже почти касались плеч, и иногда мальчик завязывал их в маленький аккуратный хвостик, чтобы пряди не мешались. Но почему-то такая безобидная причёска лишь больше усугубляла отношения между одноклассниками. До определенного дня всё сопровождалось лишь глупыми замечаниями, тыканьем пальцем, хихиканьем и колкими шуточками в спину. Но подросткам этого было мало, чтобы восполнить недостаток любви, которую не дали им родители.       Приютские дети, ведомые завистью и злобой к Саймону, решили показать, кто здесь главный своим, жестоким способом. Никто не помнит точно, кому пришёл в голову сумасбродный план, но его очень рьяно одобрили. Кейс не был удивлен, когда его вновь не очень радушно встретили в классе, как и грозным посланиям на парте и очередным перешёптыванием. Он лишь ждал момента, когда сможет наконец-то покинуть этот тесный, пропитанный ненавистью к нему, кабинет.       Однако даже после звонка спасения не настало. Небольшая группа школьников буквально следовала за несчастным парнишкой по пятам, пока окончательно не загнала в угол.       — Эй, смотрите-ка, кто тут у нас? Опять эта девчонка, — язвительно произнёс один из громил, тыкая пальцем в беспомощную фигуру. Компания подержала лидера своим противным гоготом. Мальчик, как мог, пытался унять свой страх, однако подкашивающиеся и дрожащие ноги выдавали его с головой. Он испуганно озирался по сторонам в надежде на какое-то спасение, будь то даже случайный воспитатель. Но, увы, ребята предвидели это и специально загнали паренька в довольно безлюдное место, где не будут слышны крики о помощи.        — Вы только посмотрите, как он трусится. Жалкое зрелище, — толпа не замолкала, и со всех сторон сыпались издёвки и оскорбления. Но больше пугали не сами слова, а количество озлобленных детей, которые явно задумали нечто большее, чем просто унижение и запугивание. Саймон это прекрасно понимал, и всё так же трусливо забивался в угол, ощущая, как одежда прилипает к взмокшей спине.        — Смотри, что у нас для тебя есть, — писклявый голос девчонки-хулиганки резал слух и вызывал еще больший страх. Сиротка с хохотом достала женскую школьную форму, которую до этого скрывала за чьей-то спиной. — Тебе она как раз подойдёт.       Кейс даже думать не хотел о том, что будут с ним делать завистливые ребята. Пытаясь закричать или что-то сказать, мальчишка только больше путался, заикался и смешил народ. Собственные ногти больно, почти до крови впивались в ладонь, но вряд ли пара кулаков могла справиться с медленно окружающей толпой. Один против десяти, а то и больше, человек — истинное безумие. Парню становилось противно и тошно от своей слабости.        — Держи его! — школьники засуетились и круг стал сужаться. Чья-то сильная хватка скрутила тощие руки Саймона за спиной, не позволяя тому сделать лишнего телодвижения. Любое сопротивление не приносило никаких результатов, кроме болезненных ощущений. На ресницах Кейса заблестели слезы, которые он упорно пытался сдерживать до последнего момента, но боль физическая и моральная полностью переполняла его. Таким униженным он себя ещё не чувствовал, и в данный момент ему хотелось просто умереть, чтобы прекратить свои мучения. Но дети веселились во всю, и их хохот звучал в голове эхом. Женская форма, которую принесла одна из девчонок, то и дело мельтешила перед глазами, раздражала и бесила. Хотелось разорвать её на мелкие тряпичные кусочки и засунуть их прямо в глотку каждому обидчику, посмевшего так «пошутить».       Саймон почувствовал, как с характерным треском рвут его футболку, которую ему только недавно отдала госпожа Роланд. Испорченная вещь полетела под ноги и её тут же втоптали в грязь, так же, как и все чувства Кейса. Пока кто-то возился со штанами, другие умельцы пытались натянуть блузку, при этом царапая белоснежную грудь и спину мальчика, оставляя на юном теле отвратительные тёмные синяки. Сил на сопротивление оставалось все меньше и меньше, а конечности, которые так крепко держали сверстники, постепенно немели и уже не чувствовали резкую боль. Несчастный сиротка был готов вот-вот потерять сознание. В глазах темнело, и нависшие над ним дети обезображивались, пропадали в странном дурмане. Звонкие голоса, ругательства, крики — всё смешивалось, превращалось в непонятную кашу из слов, и от этого болела голова.       В нос ударил резкий и неприятный запах, и в тот же момент что-то липкое и противное коснулось искусанных губ Саймона. Неприятная субстанция смешивалась с солоноватым привкусом крови и слез, и от этой адской смеси хотелось блевать. Сквозь приоткрытые глаза мальчику удалось рассмотреть ухмыляющееся лицо той самой девчонки, которая старательно красила его помадой не первой свежести. Рядом лежали ещё какие-то тюбики и коробочки, которые явно хотели пустить в ход следующими.       — Эй, что вы делаете? — сквозь какофонию звуков донёсся чей-то возмущённый голос, и он явно не принадлежал воспитателю. Возможно, его обладателем был такой же подросток, как и все остальные присутствующие. Внезапное появление нового человека заставило детей отвлечься от своей расправы.       — Чего тебе? Ты не видишь, мы тут кое-кого ставим на место, — фыркнул парень, который все это время удерживал Саймона за запястья. — Ты тоже можешь присоединиться. Обидчики немного притихли, и в возникшей тишине послышалось шарканье приближающихся шагов. Кейс не различил лица новоприбывшего, но по фигуре понял, что это был мальчишка, возможно чуть-чуть выше его ростом. Толпа расступилась, впуская незнакомца в середину круга, при этом тихо перешептываясь и хихикая. Саймон меньше всего хотел, чтобы кто-то ещё видел его в таком униженном состоянии, поэтому сжался, словно забитый зверь, зная, что это никак не поможет.       Заметив шевеление, главарь банды ещё сильнее сжал кисти и без того посиневших рук, и пару раз тряхнул побитого школьника. Боль внезапно распространилась по всему телу, и Кейс сдавлено замычал. Но никто не обращал на это внимания, как, впрочем, и в остальное время. Общими усилиями переодетого парня поставили на ватные, подкашивающиеся ноги прямо перед лицом новичка. Саймон выглядел жалко — кое-как надетая женская блузка была слишком большой в груди и сидела мешковато, открывая длинную шею и выпирающие ключицы. Черная юбка, наоборот, была неприлично короткой и еле прикрывала худые и острые колени, осыпанные бесчисленными побоями и ранами. Мальчик словно ощущал себя полностью голым, и всячески изворачивался, прикрывался и поправлял одежду, чтобы хоть как-то избавиться от этого противного чувства. Опухшее от слёз лицо было измазано красной яркой помадой вперемешку с грязью.       Школьник устало взглянул на стоящую перед собой фигуру, внезапно узнав своего одноклассника и сверстника — Хорэйса Найтли. Он молча разглядывал мальчишку в криво нацепленной женской форме, и грозный взгляд исподлобья вызывал новую волну мурашек по спине. Кейс отвернулся, в очередной раз почувствовав себя клоуном в цирке уродцев. Хорэйс почему-то медлил, и это было самым мучительным и долгим ожиданием. Он рассматривал мальчишку с головы до пят, но скорее с любопытством, чем с отвращением. Его кисти, сжатые в кулаки нервно подрагивали, готовясь нанести удар.       — Мразь! — злобно прошипел парень сквозь зубы и резко замахнулся рукой, от чего Саймон съёжился и испуганно закрыл глаза, ожидая сильного удара. Но кулак просвистел мимо его уха и впечатался в челюсть главаря банды, от чего тот заскулил от боли.       — Чё за…? — не успев опомниться, как новый удар прилетел прямо в висок, и наглому парнишке пришлось отпустить руки жертвы издевательств, чтобы хоть как-то защищаться самому. Найтли же, словно с цепи сорвался и колотил подростка со всей силы, подключая ноги.       — Ты чего творишь? — постепенно толпа начала осознавать, что происходит и оживилась. Смельчаки рванулись в бой против бунтаря, который не захотел присоединяться к их странной игре. Завязалась нехилая драка, и на какое-то время унижения юного Кейса отошли на второй план. Силы были не равны, однако Хорэйсу каким-то неведомым образом удавалось отбиваться от всех нападавших, избивая тех чуть ли не до крови. Саймон был слишком слаб, чтобы воспользоваться ситуацией и убежать, к тому же, у него совершенно ничего не осталось из одежды, кроме уродской женской формы. Мальчик обессиленно упал на колени, наблюдая за тем, как его одноклассник отчаянно сражается с подростками.       — Только попробуете ещё раз такое сотворить — получите снова, — буквально рычал Найтли, в очередной раз откидывая от себя какого-то громилу. Из его рассечённой брови медленной струйкой стекала кровь, а костяшки кулаков посинели от сильных ударов. Но мальчишка не собирался останавливаться, параллельно что-то яростно выкрикивая обидчикам.       — Будете к нему лезть, и я живого места на вас не оставлю. Это - мой друг! Друг? Такое простое и безобидное слово, но почему-то сейчас оно вызвало новый поток слёз. После этих слов Кейс словно выпал из реальности, медленно осознавая происходящее. Мальчишка не мог даже представить, что когда-нибудь к нему будут относиться не только как к объекту всеобщих унижений. Кейс, уткнувшись лицом в колени, дрожал от частых всхлипываний, как осиновый лист на ветру. Он больше не слышал и не видел суматохи, которую устроил его спаситель, раз за разом прокручивая слова в голове.        — Ты как? — голос Хорэйса теперь звучал совсем рядом, но к нему добавилась странная хрипотца. Вероятно, слишком перенапряг свои голосовые связки во время драки. Саймон, приподнял голову, вновь встретившись взглядом со своим одноклассником. Теперь рассечена была не только бровь, но и губа, и все лицо Найтли было перепачкано тёмно-алыми пятнами крови. На смуглых руках от костяшек до самих плеч появились шрамы и синяки, как у Кейса. Одежда тоже слегка пострадала от буйных подростков и в некоторых местах была разодрана. Однако в глазах Хорэйса не было видно жалости к самому себе —наоборот, в них светились огоньки радости над своей победой. Внезапный спаситель обеспокоено рассматривал ушибы на теле забитого, истощённого мальчишки.        — У тебя есть, чем вытереть эту дрянь? — большим пальцем Хорэйс аккуратно смахнул слезу с испачканной щеки. Тёплое прикосновение щипало и жгло раздражённую кожу. Вместо внятного ответа Саймон замотал головой.       Защитник начал яростно рыться в карманах своих болотно-зеленых шорт, надеясь отыскать там какой-то платок или чистую тряпочку. На землю падал всякий хлам в виде фантиков, гаек, каких-то бумажек, но, увы, ничего нужного в данный момент не было. Окончательно вывернув все содержимое, Найтли заворчал что-то себе под нос. В ту же секунду, ни разу не медля, мальчик стянул с себя слегка потрепанную, но относительно чистую белую майку и принялся вытирать всю грязь с лица нового товарища. Ткань пачкалась, но лучше не становилось.       — Пошли. Тебе нужно переодеться и умыться, — Хорэйс помогал встать, придерживая худого парнишку за бока. Ноги спутника подкашивались, и его приходилось постоянно ловить и буквально передвигать ноги вручную. Саймон стыдился своего жалкого состояния и внешнего вида, поэтому старался изо всех сил прийти в себя, чтобы не доставлять ещё больше неудобств. Храбрый мальчишка с бритой головой окружил его заботой, даже забыв про свои ранения. Совместными усилиями дети поковыляли подальше от злосчастного места.       Найтли брёл по длинным коридорам, стараясь не наткнуться на воспитателей или очередных подростков. Но весь его настрой говорил о том что он был готов к ещё одной неприятной встрече. Парень прикрывал спутника своей грудью, иногда нашёптывая какие-то утешающие слова. Кейс не всегда различал их, но на душе становилось немного легче и спокойнее, хотя бы от одной мысли, что его оберегают, как ценное сокровище.       Добравшись до туалета, Хорэйс в первую очередь оказал помощь изувеченному мальчишке. Намочив футболку под струей холодной воды, он бережно обрабатывал загрязнённые раны и смывал кровь с бледного, худого тела. Косметика, которую намазала проблемная девчонка, долго и упорно не хотела отмываться с детского лица. Когда с этим делом было покончено, Найтли наконец-то занялся собственным внешним видом и подставил голову под кран. Ледяная вода неприятно жгла раны, от чего парень зашипел сквозь стиснутые зубы. Испорченная майка стала походить на грязную половую тряпку, поэтому её пришлось выкинуть в урну.       Вновь приходилось ходить по этажам интерната с опаской, прежде чем добраться до общей спальни. Саймон не очень-то хотел, чтобы кто-то увидел его в нелепой женской форме, от которой он всё ещё не мог избавиться. Второй сиротка вообще ходил без верхней одежды, и со стороны вся эта картина выглядела довольно странно. По счастливой случайности мальчишки всё же дошли до спальни без всяких происшествий. Во время обеда в комнате никого не находилось, поэтому удалось избежать лишних любопытных глаз и вопросов. Они переоделись в полной тишине, не задавая никаких лишних вопросов и стараясь вообще не затрагивать очень больную и неприятную тему. Форма с шумом упала на пол — Саймон не хотел даже прикасаться к этой одежде ещё раз. Вместо него это сделал Хорэйс, разрывая ненавистный предмет на тёмные лоскуты. Всё, что хотелось сделать Кейсу всё это время выполнил его новый друг.        — Я… Я хочу… — мальчишка робко подал голос, пытаясь привлечь внимание своего собеседника, но резкий шум за дверью прервал разговор.        — Хорэйс Найтли! Немедленно пошёл со мной! — в спальню влетела разъяренная Патрисия Роланд. Её пряди из золотистой кудрявой, ранее идеальной укладки, небрежно торчали в разные стороны, и это свидетельствовало о том, что женщина была просто в бешенстве. Она грубо схватила мальчишку за руку и потащила за собой. Хорэйс не упирался, скорее всего, понимая, за что могли отчитать. На его губах светилась беззаботная улыбка, и перед тем, как скрыться за углом, он на прощанье помахал рукой. Саймон остался в комнате в полном одиночестве. Он не успел искренне поблагодарить своего спасителя.       Как позже выяснилось, кто-то из банды доложил о драке в приюте, однако про унижения другого сироты, естественно, замолчали. Найтли отчитывали за нарушение дисциплины, угрожали наказаниями, а он стоял и выдерживал все обвинения, ни разу не наябедничав и не тыкнув в кого-то пальцем. Единственное оправдание, которое прозвучало с его уст, было «они заслужили». Как итог, школьник вместе с остальными получил суровый выговор. По указанию воспитательницы Роланд, Хорэйс всю неделю был вынужден отбывать в комнате наказаний. По задумке директора приюта, одно только сочетание слов должно было заставлять детей дрожать. Но, по сути, это была обычная старая и пустая комната с голыми холодными стенами. Здесь не было игрушек или книжек, которые могли бы скоротать время, поэтому находиться в данном месте было довольно скучным, неинтересным занятием, и только.       Кейс чувствовал себя виноватым, поскольку сам струсил и не признавался, из-за чего парню пришлось вступить в драку с сиротами. Но после этого происшествия его действительно перестали всячески дразнить, предпочитая молча и злобно зыркать глазами. Даже во время отсутствия Хорэйса мальчишка словно находился за его сильной спиной, служившей эдаким барьером. Возможно, поэтому Саймон не прекращал попыток прокрасться к своему спасителю, чтобы хоть ненадолго поговорить с ним. Несмотря на строгий контроль возле комнаты, маленький и незаметный школьник знал, как, и когда следует отвлечь воспитателя и получить заветную возможность встречи.       Найтли лежал на голом деревянном полу и с задумчивым видом рассматривал серый потолок, уже в который раз пересчитав все трещины на нем. Он не замечал чужого присутствия, и, по всей видимости, даже не ждал кого-то «в гости». И всё же, тихое шарканье шагов заставило Хорэйса отвлечься своего занятия и привстать на локтях.        — Почему ты меня спас? — этот вопрос, как и невысказанная благодарность не давали Саймону покоя. Он и сам не понимал, что конкретно ему хотелось услышать от этого смуглого, хулиганистого подростка, который так отчаянно сражался с целой толпой обидчиков. Мальчик робко переминался с ноги на ногу, ожидая ответа в пугающей тишине.       — Ненавижу таких идиотов, как они, — фыркнул Хорэйс и накренил свою голову вправо, хрустя шеей. Кейс тяжело вздохнул. Почему-то этот ответ принёс ему только какую-то пустоту внутри, от чего захотелось уйти от этого места подальше. В голове всё ещё крутились события минувших дней вместе с пафосными криками о дружбе. Неужели это всё было ложью?        — Знаешь, я тут очень много думал, и пытался вспомнить хоть что-нибудь из своего прошлого. Как-то всё безуспешно, — Найтли продолжил свою речь, не обращая внимания на погрустневшего мальчишку. Взгляд его тёмных глаз был устремлен куда-то в стену.        — Но в одном я уверен точно — нас не просто так нашли вместе. Может, мы когда-то были знакомы или даже были лучшими друзьями.       Брюнет в углу слегка оживился, но все же не понимал, к чему клонит его собеседник. Он удивленно вслушивался в каждую его фразу, и перед глазами всплывали мутные воспоминания о холодном зимнем вечере, когда двух замёрзших мальчишек принесли на руках к приюту «Семейное гнездышко». Хорэйс никогда не пытался сблизиться со своим сверстником, но и никогда не входил в число обидчиков. Он молча наблюдал за всем происходящим, что-то долго просчитывал в уме и нерешительно медлил, подбирая для себя верное решение.        — Аргх, как же сложно это всё. В общем, почему бы нам снова не дружить? Ты ведь довольно хороший парень, — школьник широко улыбнулся, засверкав белоснежными зубами и протянул свою смуглую, покрытую заживающими ранами, руку растерянному Саймону.       Мальчишка всё никак не мог поверить своим ушам и всё ещё с некой опаской рассматривал Найтли с головы до пят. Не похоже, что этот открытый парнишка врал о своих намерениях, тем более, он уже всё доказал своими действиями. Худая кисть осторожно коснулась тёплой ладони.        — Держись рядом со мной, и я никогда не дам тебя в обиду, особенно этим задирам, — но этих слов Кейс уже не услышал. Он устало рухнул в объятия своего единственного друга и спасителя, тихо шепча «спасибо» и чувствуя, как горячие слёзы скатываются по щекам. Плечи подрагивали от всхлипываний, однако теперь Саймон чувствовал себя счастливым. Мальчик не верил в Бога, который никогда не исполнял его желания, но сейчас кто-то или что-то, всё же, сотворило для него маленькое чудо, подарив товарища, который ещё не раз его выручит и будет искренне заботиться о нем. Ведь так прекрасно — знать, что кому-то ты всё-таки нужен.