King of Nothing

День был хмурым и пасмурным, дождь шел с прошлого вечера, не прекращаясь. Слушая, как капли моросят по зонту, Сынхен думал о том, почему всегда, когда он кого-то хоронит, идет дождь. От этой погоды ему становилось еще паршивее, чем было. Он стоял над могилой своего некогда друга Ким Лиена. То, что теперь тот кормит червей, в его-то возрасте, никого особо не могло бы удивить. На момент смерти ему уже исполнилось пятьдесят два года, и с их родом деятельности ему очень повезло дожить до такого возраста, только вот не повезло умереть своей смертью. Сынхен был очень удивлен, что его хоронили не в закрытом гробу, но видимо Джиен посчитал, что уже достаточно ему отомстил, уничтожив его корпорацию. Сынхен надеялся, что хотя бы эти похороны прояснят ему что-то, но всю церемонию он не мог перестать думать о том, что же происходило в голове Лиена, когда он его заказал. Если сравнивать, это было то же самое, что заказать собственного сына. Сынхен знал его с самого детства, и порой проводил с ним времени больше, чем со своим отцом. Он всегда мог положиться на этого человека, и вот, под конец своей жизни, он его заказал? Ни один человек не способен притворяться столько лет. Сынхен не видел ни единой выгоды в его поступке. Он не мог перестать думать, и эта неопределенность разрывала его на части. Порой он задумывался о том, почему ничего не сделал для его спасения, и тогда натыкался на мысль, что Лиен просто знал, что умрет. И не только знал, ждал этого. Ждал и готовился. Разговор с ним во время Хеллоуинской вечеринки был как обычно теплым и самым приятным из всех, что происходили, вот только, скорее всего, уже тогда он обозначал свою скорую кончину. Но Сынхен по своей дурости не мог вспомнить ни единой детали, что дала бы ему ответ, разве что эти его философские разговоры, которые он вел всю свою жизнь. Какова вероятность, что он натравил Джиена на него, чтобы тот почувствовал вкус свободы и избавил Лиена от тяжкой ноши жизни? Что он хотел этим доказать? Или он просто хотел умереть?.. Тогда почему так? Какие бы догадки не одолевали голову Сынхена, назвать хоть какую-то из них верной, у него не поворачивался язык. Ким Лиен оставил после себя множество вопросов и ни одного ответа. И стоят ли эти ответы поиска? Откуда уж ему знать. Чья-то ладонь легла на плечо альфы, когда он всматривался в венки, уложенные на свежую могилу, и рассуждал о смерти, как о таковой. - Не хочу тебя отвлекать, но ты стоишь здесь уже час, - говорит Дэсон понимающим тоном. – Все уже давно разъехались, и нам тоже уже пора. - Пять минут, - коротко отвечает Сынхен, но только после брошенных слов осознает, как грубо они были сказаны. - Пять минут так пять минут, - Дэсон разводит руками и покидает его, прикрикивая вслед, - жду тебя в машине. Когда Сынхен снова остается один, он дотрагивается до плиты, смазывая несколько капель дождя своими пальцами. - Думаю, если бы ты хотел что-то мне рассказать, ты дал бы мне знак, верно? Прости меня. Покойся с миром, старый друг. Он разворачивается и уходит. И если бы он мог уйти от собственной головы, он был бы счастлив, потому что перестать думать обо всем и одновременно ни о чем он попросту не может. Он рассуждает по дороге до виллы и пытается вспомнить их разговор на Хэллоуин. И пожирает себя. Джиен прав, он слишком хороший для своего рода деятельности. Но Сынхен назвал бы себя иначе. Наивный. И он больше не может это терпеть, поэтому обращается к Дэсону: - Как думаешь, если человек перед своей смертью говорит о неисповедимости путей господних, о правильном выборе и упущенных возможностях, значит ли это, что он готовится уйти в мир иной? - Он смотрит на единственного друга, что у него остался, ну а тот флегматично смотрит в окно. Правда, несмотря на это, он весь во внимании. - Пытаешься оправдать себя? – Интересуется Дэсон. – Оправдать то, что, поведясь на течную задницу, предал друга? Эти слова больно режут, он действительно повелся на Джиена. Он… влюбился, он знает это. Хотя, может в этом и был смысл дать задание именно ему? Омеге. - Возможно, - Сынхен с тяжестью выдыхает и снова смотрит в окно. –Но если так, я не могу отделаться от мысли, что он все это подстроил. И то, что он послал ко мне именно Джиена… сейчас я подумал, что он знал меня гораздо лучше, чем я думал. Я бы все равно увлекся им, не будь он моим от рождения. Ты же знаешь? - Тогда о чем переживать? - Спрашивает Дэсон, и все же поворачивается к нему. – В жизни слишком много необъяснимого говна, так зачем в нем мараться, если тебе за это не заплатят? Если это был его план, то все пошло по плану, и тогда тебе даже стоит радоваться. Он умер так, как хотел. - Тоже верно, - невесело усмехается Сынхен. И хотя легче от этого не становится, думать больше не о чем. Кажется, стоит принять эту версию событий и жить дальше, как жил. Было бы это еще проще простого. *** Когда Сынхен заходит в свой кабинет, Дэсон рассказывает ему о положении дел на сегодняшний день, о том, сколько они потеряли из-за смерти Ким Лиена, и так далее. Общие неизбежные сводки и дополнительный список повисших в воздухе вопросов, требующих немедленного решения. Он скидывает пальто на спинку дивана и идет к своему столу, когда говоривший ему вслед Дэсон замолкает на полуслове. Альфа оборачивается и смотрит на него, замершего в дверях, с непониманием, а после отслеживает его взгляд. Огромный телевизионный экран, висящий на его стене. Включен. И абсолютно точно не им, потому что Сынхена не было здесь около суток, и он не является фанатом кровавой резни. Зато, кажется, его притихший рыжий гость как раз любитель жестоких тошнотворных зрелищ. Омега чуть съезжает вниз, устраиваясь на диване с большим удобством, и перекладывает с одной на другую свои тонкие ноги в громоздких ботинках, как раз устроенные на хрупком стеклянном кофейном столике. А потом раздается тихий вдумчивый хруст, и шорох, характерный для упаковки из-под чипсов, под которые собственно Джиен и пялится в сменяющие друг друга кадры почему-то беззвучного триллера. Или ужастика. Это однозначно что-то отвратительное и слишком кровавое. Сынхен не может отвести от него глаз еще несколько минут. Он не понимает, во-первых, как мог не заметить Джиена и этот «фильм», пройдя мимо и даже кинув свое пальто рядом с ним на диван. Во-вторых, он не может подобрать ни единого слова, чтобы описать столь наглое поведение. Потому что у него просто нет слов. И хотя он рад видеть Джиена, это поражает его. И одновременно, ему это почему-то очень нравится. Тем временемДжиен, кажется, осознавший, что оба альфы вместо продолжения своего важного диалога непонимающе пялятся на него, отрывается от своего увлекательного занятия и заинтересованно поворачивает голову сначала к одному, а потом и к другому. - Вы уже поговорили что ли? – Интересуется он. – Или я вам помешал? Сынхен и Дэсон еще несколько секунд напряженно смотрят на омегу, и тот, кажется, немного теряется от их упорного молчания, так что просто продолжает говорить вместо них: - Просто я к тому, что я выключил звук, чтобы не мешать вам говорить. Но так как вы молчите, а это дерьмо невозможно смотреть без звука, я просто хотел спросить, - в этот момент он почему-то смотрит именно на Сынхена, возможно пытаясь выпросить ответ на вопрос, что здесь происходит. Но альфа и сам хотел бы знать, что здесь происходит. Хотя что тут знать, важно то, что Джиен все-таки пришел. - Я могу вернуть звук? – Не унимается Джиен, стараясь говорить самым не провоцирующим на конфликт тоном. Альфы коротко переглядываются. - Что ты здесь делаешь? – Интересуется Дэсон. Омега поворачивает к нему голову для поддержания контакта, заглядывая в его глаза самым честным из своих взглядов, чтобы этот альфа ненароком не выдумал очередную историю про покушение. - Он меня нанял, - тут же непосредственно отзывается Джиен, тыча в Сынхена пальцем. - Ты его нанял? – Хмурится Дэсон. Но когда он смотрит на Сынхена, ему не требуются уже никакие объяснения. Вот он, герой-любовник, ну и чему тут, собственно, удивляться? - Да, я его нанял, - без заминок соглашается Сынхен. Но Дэсону уже и не нужны его подтверждения, он удивляется только тому, что не сумел это предугадать. И он умывает руки от этой чокнутой парочки, решая что ну нафиг еще забивать себе голову отношениями этих двоих, у него по горло своих дел. - Я зайду позже, мы должны поговорить насчет того, о чем говорили до этого, - Дэсон говорит это прежде, чем выйти из кабинета. Сынхен провожает его взглядом, а потом подходит к дивану и опирается о его спинку локтями, нависая над плечом Джиена. Он берет его руку в свою и осторожно опускает. - Не обязательно тыкать в меня пальцами, особенно когда я там уже не стою, - усмехается он. Джиен оборачивается через плечо и от неожиданности дергается, потому что их лица оказываются слишком близко друг к другу. Омега чуть отклоняется в сторону, но руку свою все еще не выдергивает, хотя приемлемое время ее удержания уже в принципе кончилось. - Не придирайся к мелочам, - бурчит они кривляется. И когда он так себя ведет, Сынхен все еще считает его самым потрясающим существом в этой вселенной. - Лучше расскажи, в чем заключается моя работа. И еще ты составишь официальный контракт, в котором будут прописаны мои обязанности, моя заработная плата и прочее, только предупреждаю, что ты можешь разориться, - быстро чеканит он. – У тебя вообще есть такие деньги, чтобы оплатить мои услуги? Сынхен усмехается, за что Джиен смеряет его серьезным взглядом. - Тысяча слов в минуту, - говорит он, щелкая омегу по носу, и тот быстро перехватывает его обнаглевшую руку. – Успокойся, дурить я тебя не намерен. - Очень хорошо, - саркастично кривляется омега, - похоже на проблески разума. Так что там с моими обязанностями? - Ничего нового. Убивать и не оставлять следов, все это ты хорошо умеешь. Иногда будешь ездить со мной на переговоры, для перестраховки. И еще, для моего удобства, жить ты будешь здесь. - Ты серьезно заставишь понравившегося омегу прикрывать твою слабую трусливую задницу? – Джиен иронично выгибает бровь. И, кажется, совместное сожительство его особо не напрягает. Он просто выглядит так, словно набивает себе цену. Какая прелесть. - Я знаю, что тебе это нравится, к тому же, если я запру тебя как твой прошлый работодатель, ты с большой вероятностью и меня убьешь, а потом сбежишь к кому-нибудь другому. - Знаешь, звучит не особо убедительно, - недоверчиво бурчит омега. Ох, и кажется, он ждал абсолютно не таких слов. - Тогда, - задумчиво тянет Сынхен, - я могу счесть это за капитуляцию?Если ты испугался и понимаешь, что тебе это не по плечу, я все пойму. Вмиг лицо Джиена напрягается, и в его глазах читается столько злости, что альфа ощущает ее даже физически. Он резко тянет Сынхена за руку и ловко опрокидывает его на диван, тут же подрываясь с него. - Высокомерный говнюк, - бурчит омега, и с гордостьюодернув свою куртку, уходит. Сынхена так забавляют вспышки его гнева, что он даже не спорит с подобранным ему определением. - Куда ты собрался? – Прикрикивает он вслед Джиену. - Собирать вещи, - раздраженно доносится в ответ тот, - готовь свой гребаный контракт. Сынхен тихо смеется, удобно устраиваясь на диване. Готовить контракт? Никаких проблем, по факту он уже готов, так что сейчас альфа собирается просто немного полежать, довольный собой до такой степени, что впору было бы лопнуть. Он тянется за оставленной Джиеном пачкой чипсов, и, отправив пару чипсин себе в рот, закидывает руку на подлокотник. Из динамиков телевизора тут же раздается истошный визг, заставляя альфу подскочить в поисках пульта, параллельно смачно матерясь. Джиен отомстил. Не собирался, но все же отомстил. С этими мыслями Сынхен выключает телевизор и откладывает пульт на столик. Он собирался немного расслабиться, и он будет расслабляться. *** Уже наступает вечер, когда Джиен возвращается. Еще где-то час они сидят в кабинете Сынхена, потому что омега тщательно вчитывается в каждое слово, напечатанное в его контракте, не переставая за обе щеки уминать принесенное прислугой печенье. Сынхену совершенно не жалко, к тому же это зрелище доставляет ему определенное удовольствие и скрашивает убегающее время. Этим вечером ему совершенно нечем заняться, так что он планирует уладить все дела с Джиеном, а потом немного поспать. До того момента, как омега берется за ручку, проходит словно целая вечность. Такая маленькая мучительная и приятная вечность, в которой существует страх от того, что он передумает, и удовольствие от того, что он просто сидит напротив. - Ставь свои подписи, - наконец говорит Джиен, протягивая альфе уже подписанные им страницы. Пробегаясь взглядом по контракту, тот подмечает, как из хрустальной вазочки выуживается последнее печенье, как омега смеряет его задумчивым взглядом и все же кусает. Сынхен усмехается. - Если хочешь, я могу принести тебе еще, - говорит он, ставя свои размашистые росписи в нужных местах. - Не издевайся, - прожевывая, бурчит Джиен. - Не говори с набитым ртом, - отвечает ему Сынхен. Он роется в ящике стола в поисках своей печати, и после парой нажимов окончательно присваивает этого омегу себе. Хотя бы в рабочем плане. Пока в рабочем. Джиен смотрит на него с какой-то тоской, и альфе хотелось бы знать, в чем заключается ее причина. Тем временем он прячет документы в файл, а файл прикрепляет к папке. Ну вот и все, пожалуй. - Так ты, значит, знаешь, что такое нормальная печать, - заговаривает Джиен. Сынхен усмехается. - Тот поцелуй был не нормальным? – Интересуется он просто так. Потому что он знает, что Джиену он понравился. Иначе бы этот омега так к нему не льнул еще несколько секунд после, неосознанно выпрашивая продолжения. - Я радуюсь, что ты не заставил меня перецеловать эти листы, измазав губы в ядовитых чернилах, - недовольно морщится Джиен. – Мне бы, наверное, пришлось отрезать себе губы, чтобы не допустить дальнейшего заражения. Ты бы и тогда меня хотел? Сынхен с заинтересованностью заглядывает ему в глаза, опираясь подбородком на сложенные в замок руки. Он даже не пытается понять, как такое пришло Джиену в голову, возможно, он просто переел сладкого. - Что это за проверка? - Пытаюсь дать определение твоей двинутой симпатии, - отфыркивается омега. – И вообще, забей. Я бы не стал отрезать себе губы, хочу похороны в открытом гробу. Сынхен в ответ только хмыкает. Ну да, конечно, определение симпатии. Интересно, сколько придется ждать того момента, когда он наконец даст определение своей симпатии к Сынхену? - Не переживай, если бы тебе и пришлось использовать свои губы, то целовал бы ты меня, - усмехается альфа. И вот, Джиен снова смотрит на него, как на придурка, да так выразительно. - Я ошибся, лучше отрезать, - сообщает омега следом за своим взглядом. Он встает и уходит, давая альфе прекрасную возможность вдобавок к своим дурным шуточкам еще и попялиться на его красивые бедра. Грех ли это? Ну а кто его осудит за такую маленькую приятную слабость? Он лично сам себя осуждать не собирается, а Джиен итак в курсе своей привлекательности. Когда омега скрывается за поворотом, он разбирает вещи на столе и думает о чем-то отвлеченном от работы, хотя бы потому, что он чувствует себя жутко счастливым. - Сынхен! – Резко доносится от двери, и когда альфа отвлекается на зов, Джиен задумчиво поджимает губы. – Я хочу еще печенья, - говорит он и снова уходит, заставляя Сынхена довольно рассмеяться. В этот момент в дверях появляется Дэсон, и он провожает омегу нечитаемым взглядом, словно пытаясь разобраться в происходящем, но быстро плюет на это дело. - Мы так и не договорили по поводу сбережений Лиена, - говорит он, проходя в кабинет и садясь в кресло напротив. Сынхен принимает эту необходимость как должное, потому что рассмотрение данной ситуации не стоит откладывать на потом. - Да, я помню, - отвечает он. – О чем мы говорили? - О том, что пока его миллиарды для нас недосягаемы. Банк заморозил все его счета до рассмотрения завещания, в существовании которого никто толком не уверен. - Н-да, - коротко описывает Сынхен ситуацию, собираясь с мыслями. – У него ведь не было наследников, он никогда не состоял в браке. Я даже не представляю, куда эти деньги могут утечь. - Ну по факту, - Дэсон кладет перед носом Сынхена тонкую папку, - у него были связи на стороне, и много. Это список всех омег, когда-либо обслуживавших его. Мало ли что могло пойти не так, и так же неизвестно что творилось в его голове перед смертью. Я попросил ребят проверить все имена в этом списке, думаю завтра я смогу сказать тебе, провальная это идея или нет. Если все пройдет удачно, мы проверим этих омег лично, но в случае чего нам придется просто украсть его деньги. - Обиднобудет упустить такие суммы, когда уже имеешь на них планы, - задумчиво тянет Сынхен. - Знаешь что, возьми пару ребят, и наведайтесь к нему домой. Возможно, он не все свои тайны успел припрятать. Дэсон даже присвистывает с его чудной идеи. - Отличная мысль наведаться в дом, полный федералов, - откровенно критикует он. – Если уж он не припрятал, то федералы либо конфисковали, в чем я сомневаюсь, либо просто затоптали. - Ну тогда тебе не составит большого труда и на этот раз их перехитрить, - разводит руками Сынхен. – Это нужно сделать, тогда я буду спокоен. Дэсон вздыхает, смиряясь с тем, что в теплую постель он попадет не скоро, да еще и попрется черт знает куда черт знает зачем, рискуя своей задницей. Просто сказка. Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что, и немедленно. - Ты же знаешь, что я тебя люблю? – Говорит Дэсон с тяжким вздохом. – Я это на случай, чтобы обо мне осталась светлая память, потому что живым я им не дамся. - Уж постарайся, ты знаешь обо мне слишком много, - фыркает Сынхен. Спустя секунду они оба смеются, возможно, над иронией своей жизни. Отсмеявшись, Дэсон поднимается и собирается уходить, но его очень удивляет то, что Сынхен поднимается следом за ним. - А ты куда? – Хмурится непонимающе он. Чтобы Сынхен. Оторвал задницу от своего любимого кресла. И, прихватив пустую вазочку, куда-то собирался пойти. Ну, такое себе явение, слишком редкое для данных краев. - Джиен попросил принести ему печенья, - отвечает этот ненормальный Сынхен, словно это что-то самой собой разумеющееся. Конечно же, не в голове Дэсона. - Он сделает тебя подкаблучником, - озвучивает тот свое непредвзятое мнение, но все еще ненормальный и, наверное, уже навсегда, Сынхен только смеется над его предостережениями. Нет, этим точно не стоит забивать себе голову. На том Дэсон и останавливается, прежде чем они оба расходятся по своим важным делам.