Гиацинт

      На руке Ди всю жизнь, сколько он помнит себя — красавец лев. Вздыбился горделиво на задние лапы, гриву распушил, морда презрительно искривилась, словно вот-вот опустится на все четыре — и окажется прямо перед тобой. Иногда он проводит пальцами по мохнатой гриве и тонкие, едва заметные волоски на руках только добавляют животному реальности.       Леона везде сопровождает гиацинт: искусная татуировка на предплечье. Иногда может показаться, что лепестки трепещут на ветру, но Оркотт одергивает себя: глупости. Татуировки не дрожат под порывами воздуха и не пахнут сладко после душа. Татуировки — всего лишь рисунок на коже, обрывок нити, который приведет ко второй половинке. Оркотт не верит в сказки — настоящая любовь, истинный соулмейт? Брехня, придуманная для того, чтобы кружить головы маленьким детям. Он реалист, он на это не купится. — Нашел своего гиацинта? — спрашивает шеф, и Леон огрызается в ответ.       У шефа на руке гулкая пустота: ему дана свобода выбора и возможность ошибаться раз за разом. Он завидует своему подопечному, а Леон завидует ему самому — шефу не лезут в личную жизнь, снова и снова тыча пальцем в заранее ненавистного соулмейта.       Он поднимается и закидывает куртку на плечо.       Все дороги снова ведут в Чайнатаун.       Ди — но совсем не граф, вы что, снова путаете меня с моим дедушкой? — чуток к знакам и трепетен с животными. Лев на его руке едва слышно порыкивает, когда они остаются наедине. Быть может, ему не нравится общество других животных, думает Ди и отметает эту мысль — он всю жизнь занимается зверьми, и лев никогда не возражал.       На столе — снова коробка свежих пирожных. Для того, чтобы их достать, нужно подняться в четыре утра.       Ди снова проспал до десяти, пока его не разбудили мокрые носы питомцев и — едва ощутимо — холодные когти по коже. Животных пора кормить, а также — кропотливо заваривать чай в крохотном чайничке. Исключительно фарфор и никаких синтетических материалов, это отрава.       В буквальном смысле слова. — Мой дорогой детектив. — Я не при исполнении, — привычно огрызается Леон. Журчит разливаемый по чашкам чай. В воздухе сладко пахнет гиацинтами и чем-то еще. Животный, тяжелый запах.       Едва слышное порыкивание из-под рукава длинного восточного одеяния.       Тихий шелест лепестков под форменной рубашкой. — Еще чая? — Граф улыбается ускользающе, сжимая тонкими пальцами белоснежную ручку чайничка. Яркая краснота ногтей притягивает взгляд, и Леон невольно вспоминает их бритвенную остроту и кровь на чистой белой рубашке.       Леон злится на себя и на проклятый гиацинт, уже набирающий цвет. Гиацинт — цветок, а в проклятом магазинчике везде одни звери. Зубастый баран, рыбка, выводок кошек, канарейки… Легче перечислить, кого здесь нет. Не бывало никогда. Леон уверен, что, если ткнуть пальцем в любую страницу Большой энциклопедии живых существ — у Ди обязательно найдется этот зверь. Запах благовоний смешивается с животным запахом мускуса.       Гиацинт и соленый аромат львиной шкуры.       Ди молча наливает чай.       В цветочных узорах на его одежде легко потеряться, бездумно запутаться взглядом. Маки, ирисы, розы…       Гиацинты.       Когда Леон делает шаг вперед и решительно целует Графа — сам не веря, что это происходит в реальности, — ему чудится удовлетворенный раскатистый рык под маками и орхидеями на рукаве. Пригрезилось, решает он, закрывая глаза, чтобы не отвлекаться, и усилившийся аромат гиацинтов — наверняка работа благовоний.       Настоящие соулмейты — это сказка. Такого просто не бывает. Сопливо-счастливые истории для детей, всегда заканчивающиеся хорошо, чтобы уберечь их от дерьмовости этой жизни.       А Граф — это просто Граф. И никакого отношения к лживости этих россказней он не имеет.