Непредвиденная оплошность.

В эту пятницу я снова сидел на этой надоевшей мне скамейке, безразлично наблюдая за проходившими мимо меня людьми. Вот уже как месяц я взял за правило приходить в городской парк, безуспешно пытаясь разобраться в себе. Относительно свежий воздух осветлял мой помутневший разум, детский смех отвлекал от кошмарных мыслей, а шелест пожухших листьев, спадающих с дерева этой поздней осенью, успокаивал мою изнывающую от невыносимой боли душу. Опять дует этот пронизывающий ветер, я плотнее окутываюсь в классическое английское пальто, спасаясь от неприятного холода. Я всегда думал, чтобы хотеть совершить нечто подобное, должна быть веская причина. Например, травма детства, или какое-то психическое отклонение. Но как же я заблуждался. Достаточно лишь увидеть такого человека, и тебе не нужно будет никаких поводов, чтобы упасть нравственно, стать преступником. Прошу, не делайте поспешных выводов. Я сам страдаю от этого, и вы даже не представляете, насколько. Я так давно желаю ощущать абсолютную власть, принуждать против воли слушаться любого моего фривольного каприза. Хочу, чтобы чужой страх смог до краев наполнить всю мою сущность прямо сию минуту. Но что же мне делать потом? Убить? Не думаю, что я способен на такое. Нет, я не боюсь вида крови, и с легкостью могу рассечь кожу, если понадобиться, но осознание того, что я убил ни в чем невиновного человека из-за своей прихоти, будет преследовать, мучить, терзать до конца жизни. Пока что меня останавливали лишь остатки моего здравого разума, старательно заглушающие мой внутренний голос, который как демон-искуситель не дает мне покоя, подталкивает на отвратительные, не свойственные мне прежде действия. Но сейчас я на грани, я не могу больше отдавать отчет самому себе. Не выдержу. Полосатые зонтики, раскинувшиеся над пластмассовыми столиками небольшой забегаловки, приютили под собой десяток посетителей парка. Парень в самом углу всегда выпивает здесь кружку пива, слизывая кончиком языка с губ белую пену. Чертов засранец. Светлые прямые волосы аккуратно спадают на плечи, небесно-голубые глаза устремлены в бесконечность, утонченные пальчики, не глядя, ловко и быстро печатают на телефоне длинные сообщение. Я так часто, слегка прищурившись, заворожено смотрел на объект своих греховных мыслей, что сбился со счету. Я даже и подозревать не мог, что стану так зависим от него. Поначалу он был просто красивой фарфоровой куколкой, давно забытой в уголке этого сквера, а потом мне стало любопытно, какой у него голос, крик. Захотелось безжалостно сжать хрупкое тело в руках, жадно вцепившись взглядом в застывшее от ужаса смазливое личико. Я не могу этого объяснить, но мне кажется, что он сам всем своим видом манит меня к себе, соблазняет, что ли. Но вероятнее всего, я просто одержим им, и это лишь прекрасный мираж. Вот он допил спиртное и встает из-за стола, берет свою сумку и направляется по каменной дорожке к выходу. Что же мне делать? Сколько уже раз я видел этот ускользающий от меня силуэт? Тяжело выдохнув, я все же решаюсь пойти за блондином на безопасном расстоянии. Я должен это сделать сейчас или никогда. Центр как обычно переполнен людьми даже в столь поздний час, и лишь в старых кривых переулках города народу почти нет. Я иду совсем рядом, стараясь бесшумно следовать в такт шагам блондина. У меня еще есть время опомниться и не наделать глупостей, но я слишком долго этого ждал. Впереди я замечаю один из поворотов, которых должен вести в тупик. Нервно сжимая руки в карманах пальто, проверяя, не забыл ли я надеть кожаные перчатки, чуть ли не бегом приближаюсь сзади к парню и закрываю его рот ладонью до того, как он успеет опомниться. Крепко обхватить беззащитное тело и утащить его в закоулок, прижать лбом к кирпичной стене дома. Про себя отмечаю, что его волосы такие мягкие и так приятно пахнут клубникой, и еще сильнее наваливаюсь на него, заламывая руки и заставляя издать бедолагу приглушенный крик. Он беспорядочно содрогается, пытается освободиться, позвать кого-нибудь на помощь. Я, кажется, сам не меньше напуган происходящим. Если он продолжит так бойко извиваться, то мы привлечем к себе ненужное внимание. - Попробуешь пискнуть, и я сомневаюсь, что ты останешься в живых, - голос предательски дрогнул, угроза была исполнена неубедительно. Но все же, к удивлению, парень притих и лишь изредка всхлипывал, замерев на месте. Его короткая кожаная куртка задралась и оголяла поясницу, покрывшуюся мурашками из-за прохладного воздуха. Сглотнув, я осмеливаюсь дотронуться перчаткой до красивого изгиба, приподнять мешающую одежду выше и медленно провести указательным пальцем по позвонкам. Безумно хочется прикоснуться к этой молочной коже голыми руками, в чем я и не собираюсь отказать себе. Не отпуская блондина, я снимаю с себя перчатку зубами и откидываю ее на асфальт, прижимаясь бедрами к обтянутым узкими джинсами ягодицам. Я упустил нить реализма, воплощая так хорошо продуманные мной фантазии. Резкая боль в запястье останавливает меня, я машинально убираю ладонь с губ блондина и непонимающе смотрю на нее, пытаясь понять причину ее возникновения. Этот парень умудрился прокусить мне руку. Я слишком взволнован и потерял бдительность, на возню у меня нет времени. - Наконец-то ты решился. Деспотичный, леденящий душу голос останавливает мое сердце. Ошарашенный, я хочу как можно скорее вырубить его и скрыться подальше отсюда, пока он не увидел мое лицо, но натыкаюсь на что-то острое. Опустив глаза вниз, мне не трудно было заметить приставленный к животу раздвижной ножик. - Я уже думал, что проторчу в этом гребаном парке вечность. Парень поворачивается ко мне, со знанием дела перекладывая оружие в другую руку. Хищный оскал украшает его лицо, глаза в темноте стали темно-синими, зрачки неестественно расширены. Блондин был похож на дикого зверя, на чудовище в человеческом обличии. Он широко ухмыляется, надсмехаясь над нелепым положением, в которое я сам себя загнал. Ему нравится наблюдать за моей реакцией, как я не могу пошевелиться, неосознанно приоткрываю рот, затаив дыхание в ожидании неминуемой участи. В моих глазах читается безысходность и покорное смирение, которое его явно возбуждало. Пока я отхожу от шока, острие ножа уже неторопливо поднялось вверх к моей шее. Мгновение, и губы напористо раздвигают языком, против воли сминая их в жестком поцелуе. Волосы на затылке грубо сжимает рука, оттягивая их назад, будто пытаясь вырвать. Мне больно, я запрокидываю голову, едва сдерживая рвущийся из груди стон, но который, к моему сожалению, не остался незамеченным. Холодное лезвие я мог ощущать уже настолько близко, что, казалось, одно неловкое движение, и оно перережет мне горло. Наверное, если бы не эта смущающая деталь, мы были бы похожи на любовников, которые не дошли до дома и решили заняться плотскими утехами прямо здесь. С остервенением покусывая мою нижнюю губу, блондин вскоре отстраняется, довольно и в то же время вызывающе улыбаясь мне в лицо. Дыхание окончательно сбилось, белая пелена перед глазами никак не хотела исчезать. Быстро похлопав ресницами, я все же сумел сконцентрироваться, и теперь ясно видел перед собой своего насильника. Он слегка склонил голову набок и смотрел куда-то в сторону, явно размышляя, что же ему делать дальше. - Просто покончи со мной. Зачем ты закатываешь эту сцену? – не выдерживаю я и прерываю воцарившуюся тишину хриплым голосом. Он укоризненно хмыкает, мотнув головой. - Я бы на твоем месте такими громкими фразами не разбрасывался. Этот дерьмовый мир становится таким чудесным, когда ты находишься на волоске от смерти, – он констатировал не понаслышке хорошо известный ему факт, продолжая забавляться со мной. Я лишь стискиваю зубы от злобы, не считая нужным определиться, к кому именно ее испытываю. Расплывшись в победной усмешке, он убирает оружие и заносит руку для удара. Я крепко зажмуриваюсь, надеясь на то, что моя смерть будет быстрой. Ничего не происходит. Я открываю глаза. Легкой изящной походкой блондин, как ни в чем не бывало, уходил прочь, застегивая куртку на замок и скрываясь за угол дома. Растерянный и взволнованный я простоял еще несколько минут в переулке, сжимая в руках оставленный парнем ножик с гравировкой «Дейдара». За окном май. Сейчас четверть девятого, в общаге по-прежнему пахнет неуловимым и своеобразным запахом, который пропитал все здание. Ненавижу просыпаться здесь. Я в принципе ненавижу утро. Через неделю мне необходимо сдать курсовую, а еще даже не удосужился поискать хоть какой-то материал. Раздражительно поливая из чайника на подоконнике фикус, который купил на какой-то распродаже мой полоумный сосед, я планировал сегодня выбраться в гипермаркет за покупками. Выключая в комнате свет, я уже собирался выходить, как дверь с треском выбили прямо у меня перед носом. На пороге стоял запыхавшийся блондин. - Саске, собирай свои тряпки. Мы уматываем отсюда. - Тебя видимо на этот раз кто-то в переходе прилично огрел. У меня зачет через неделю, куда я денусь с подводной лодки? - Я обронил нож. Я таки застыл с яблоком в руках, которое доедал на ходу. Да, да, я разыскал этого парня на следующий день в том же парке. Я вообще не знаю, зачем я это сделал. Отныне можете обозвать эти взаимоотношения как вам угодно, я сам до конца не понимаю, что меня с ним связывает. - Какой маньяк будет носить с собой нож, на котором демонстративно красуется его имя? Я тебе говорил, чтобы ты его дел куда подальше? - Да плевать я хотел, - нервно огрызался парень, заходя в комнату и бесцеремонно хлопнув за собой дверь – Если его найдут - мне крышка. А, следовательно, и тебе. - А я тут причем? – возмущенно, повышенным тоном. - Если я не загнал тебя в могилу в тот раз, то это не значит, что я не смогу прикончить тебя сейчас. Ах, конечно, забыл. Нас связывали шантажи, провокации, угрозы. - Ты мне льстишь, – отмахиваюсь я - Просто признайся, что не хочешь, чтобы из-за тебя меня обидели плохие парни, - специально строю смущенную гримасу, рискуя нарваться своими выходками на твой безумный взгляд, вызвать в тебе ярость. Но как же ты красив, когда злишься. - Ты пойдешь со мной до самого конца? – он отбирает у меня яблоко и смачно откусывает кусок сладкого фрукта, смотря на меня обеспокоенно, но все же с долей превосходства. Ты так и не привык показывать свои настоящие чувства, но мне этого и не надо. Моим ответом была улыбка, которая не требовала пояснений. Ближе к полуночи мой сосед, напившись дешевого алкоголя, завалится в комнату и очень удивиться, не обнаружив своего приятеля и без вести пропавших вещей. И лишь обгрызенное с двух сторон яблоко будет единственным доказательством, что когда-то здесь жил я – Учиха Саске.