***
Маленький мальчик неспешно гулял по цветущему саду при дворце и слушал свирель недавно проснувшихся птиц. Атмосфера в саду, а именно в его укрытом от чужих глаз уголке, как будто защищала и придавала уверенности в том, что здесь он в безопасности. Увидев за листьями сирени, густо закрывающими вход в «убежище» полную фигуру с длинной юбкой, что чуть ли не волочилась по тропинке, выложенной камнями, настрой у мальчика пропал. Нет больше этого единения с природой, нет уединения от самодовольных людей. — Месье Ромео! — вскрикнула фигура, увидев движение за ветвями, как будто не хотевшими расставаться с мальчиком, посильнее закрывши его. Вставая с камня, Ромео поморщился толи от своего имени, толи от звонкого голоса, что после мягкой тишины резал по ушным перепонкам. — Да, Анна, — смотря на пробирающуюся сквозь сирень кухарку, по совместительству няню мальчика, он едва сдерживал задорную улыбку. Потому что смотреть, как неуклюже она пытается вытащить из лап ветки своё длиннющее платье было почему-то уморительно. — Я приготовила вам завтрак, негоже ходить весь день голодным! — отчитывая мальчишку, она отряхивала платье, пока не заметила, что совсем рядом с теми зарослями, где она пролезала, была тропинка. Женщина горестно вздохнула и посмотрела на мальчика, который уже сдирал с палки кору своими аккуратно постриженными ногтями, и под ними скапливалась грязь.***
За столом покрытым дорогой, как говорила мать Ромео, скатертью бардового цвета сидели отец, его друг и сестра друга. Как их всех зовут неважно. Важно только то, что они пили что-то тёмное и громко смеялись. Обычно после того, как папа Ромео пил такое, он кричал на маму, когда все уходили, а потом он ложился спать и мальчик не мог выходить из комнаты, потому что боялся. Боялся, что отец не примет его за своего сына, когда увидит его в платье, что сшила мама по просьбе Ромео. Боялся, что тот ударит его, как бил маму, потому что они очень похожи. «Лучше бы он бил меня, а не её», — думал Ромео после очередной пьянки, когда услышал крики из комнаты родителей. Он запирался в своей комнате и через балкон, к которому была приставлена самодельная лестница, слезал и убегал в сад смотреть на закат. Там забывались люди, которые бывают слишком разные, чтобы общение с ними не отзывалось болью. Забывались мысли про прекрасную дочь отца Ромео, глаза которой были красивее самого красивого цветка в саду. Забывалось время, когда мать говорила, что неправильно носить платья, но чтобы не видеть досаду и слезы в глазах сына, втайне от всех шила ему их. Платья у Ромео были прекрасные, как и руки у его матери: красное с прямой юбкой до середины икры и элегантными рюшками по краям горловины и коротких рукавов; небесно-голубое с пышной юбкой, опоясывающейся широкой лентой, цвета золота; и самое любимое как у мальчика, так и у его матери — светло-персиковое с шарообразными рукавами и юбкой до колен.***
Один раз, когда в дворце был бал по случаю его десятилетия, его нарядили, как повелел слугам отец. Попытавшись надеть на Ромео рубашку с совсем не милыми рукавами, слуги встретили сопротивление. — Я не надену это! — после серии попыток нарядить мальчика, он вскрикнул. — То есть? Не нравится? — слуга по имени Гретель, милая девушка, предложила ему другой наряд, состоящий из рубашки с голубыми лентами. На этот вариант Ромео смотрел порядка минуты, но потом развернулся и пошёл к старому сундуку, прикрытым шторами и открыл его. Достав своё любимое платье, пару секунд Ромео полюбовался им, обняв его. Повернувшись к слугам он на вытянутых руках показал его.***
Во дворце случился переворот. Только и звучал гомон людей: да где это видано? как так могло случится? куда смотрят родители? Пока слуги предлагали гостям закуски, чтобы как-то замять то, что королевский сын вышел на публику в платье. На короля с королевой косились недоуменные взгляды, переполненные презрением, а пара людей даже подошла к ним, спрашивая, не шутка ли это. Мать Ромео, королева, с гордостью держа своего сына за руку, игнорировала презренные взгляды. — Мам, почему они все так смотрят на меня? — спросил мальчик, дёргая мать за руку. Отец фыркнул и от стыда даже стоять рядом с женой и сыном, ушёл в другой конец зала. — Все хорошо, малыш, просто они никогда не видели такой красивой девочки раньше, — Ромео улыбнулась, ведь до этого мать никогда не называла её девочкой прилюдно, хоть они об этом и разговаривали. Ромео улыбнулась, поправила свои накрученные волосы и пошла танцевать, не смотря на тычущие в неё пальцы. Тогда она была счастливее всех детей на свете и была рада, потому что впервые в жизни она почувствовала себя собой.