Death Takes A Holiday

Любовница министра опирается на туалетную кабинку, словно оглушенная и совершенно не помнящая, что происходило эти 27 минут, что она находилась в туалетной комнате. Ирэн, напротив, сосредоточена и уже направляется к гардеробу, поправляя прядь волос, выбившуюся из прически. Ее помада обновлена, а глаза сияют глубоким удовлетворением. — Удачно поохотился, надеюсь? Шерлок убивает не по своей прихоти. Делая это только тогда, когда другого выхода нет. Он обязан избавиться от сети Мориарти и должен это сделать с особой тщательностью. Связь министра и Мориарти оказалась глубже, чем Шерлок предполагал изначально. Балкон, в котором восседает министр, слишком мал для запугивания... или соблазнения. Хотя последнее, конечно, маловероятно, учитывая отсутствие подобного интереса у наблюдаемого объекта и склонности к насилию своей падчерицы. Шерлок быстр в своих движениях настолько, чтобы незаметно подойти к министру и всадить пулю ему в затылок, когда оперное сопрано звучит на слишком высокой ноте - чтобы выстрел точно не был услышан. Любитель оперы даже не роняет свою сигару и она остается медленно дотлевать в его пальцах. Шерлок кладет телефон министра в карман смокинга, убирает пистолет, предварительно скрутив с него глушитель, и направляется в гардероб. Оказавшись в назначенном месте, он оборачивается и видит Ирэн за собой. Губная помада нанесена идеально, прическа волосок к волоску, только ощущается присутствие чужого парфюма, которого не было на ее коже.  — А ты? — спрашивает он, подходя к ней, стоящей у выхода, и закрывая дверь гардероба на замок. Он не отстраняется от нее, впитывая всю информацию, узнавая, что произошло за эти полчаса порознь. То, как она стоит, как блестят ее глаза — буквально все. Легкий запах пороха выдает его. Ирэн не выходит из его личного пространства, поднимая на него глаза. Напряженность, царившая между ними на балконе, не изменилась, и теперь, когда она снова рядом с ним, так интригующе близко, влечение возрастает с новой силой, закручивая узлы возбуждения внизу живота. — Думаю, беспокоиться не о чем, — она смотрит на его карман. — Ты же не станешь винить в чем-то девушку? Она ничего и не вспомнит. — Конечно нет. Я не из тех, кто отправляет невиновных в тюрьму. Или же иногда виновных. Он знает, что Женщине было бы безопаснее, если бы Майкрофт действительно запер ее, но часть него все равно довольна тем, что он помог ей избежать плохой участи. И теперь она свободно разгуливает по миру, делая его гораздо интереснее. Шерлок поднимает руку, проводя указательным пальцем по линии ее подбородка, гадая, почувствует ли он вкус губ падчерицы министра, если коснется губ Ирэн. — Оперный зал опустеет менее, чем через час. Тогда сможем выбраться отсюда. Обостренные ощущения, медленно угасающие после той шикарной молодой девушки, дают о себе знать, когда Шерлок касается ее кожи, вызвав этим движением глубокий, непроизвольный вдох Ирэн. — Нам нужна более веская причина для пряток в гардеробе, — шепчет она. — И что же это за причина, мисс Адлер? То, как она дышит, заставляет его кровь словно бурлить в жилах, поднимая температуру тела и атмосферы в этой комнате. Он хочет ее. Нет, он никогда и никого не хочет, его тело — просто транспорт для его мозга… Не хотел. — Расскажи мне, Ирэн, пока я не начал проявлять изобретательность. Ее пальцы скользят по лацканам его пиджака, прослеживая тот же путь, что и раньше, на балконе. — Запертая дверь. Мужчина и женщина. Каждый со своей историей. Не там, где должны находиться. В его брюках пистолет. Звучит или как скандал, или как убийство, мистер Холмс, — ее голос низок. Она, кажется, приближается к нему, оставляя совсем минимальное расстояние. — Не считайте меня заинтригованной в вашей изобретательности. Шерлок слышит громкий крик где-то поблизости, означающий только одно — труп обнаружен. Вовремя. Он делает шаг навстречу к ней, еще и еще. Женщина повторяет за ним, делая шаги назад, пока спиной не упирается в висящие на крючках пальто. — Думаю, мы оба знаем, что мне известен способ отвлечься. — Интеллектуально, не сомневаюсь, — выдыхает Ирэн, когда он медленно сокращает расстояние между ними. — У меня есть сомнения в практике. — Это эксперимент. А я привык наслаждаться экспериментами, где можно задействовать фантазию. Например, следуя своему желанию попробовать ее на вкус, нагибая голову к ее шее и прижимаясь губами, облизывая участок горячей кожи. Сладкая и немного горькая — просто идеальное сочетание. Если он попробует больше, почувствует ли под кожей пульсирующую кровь? Почувствует ли она вкус его последних нескольких месяцев, полных хаоса и смертей? Неудивительно, что он был приятнее девушки, с которой всего полчаса назад была Ирэн. В конце концов, она была лишь отвлекающим маневром, чтобы выиграть Шерлоку время. Для Ирэн все же он был настоящей целью, игрой, что так очаровывала. Напряжение не отпускает ее тело, теплое и безжалостное, продолжая разливаться по позвоночнику, когда ее пальцы проскальзывают в его волосы, проходясь длинными ногтями по коже головы и запутываясь в упрямых завитках. Это ощущение больше, чем просто губы на коже, больше чем касания пальцев и мягкость волос. Вселенское совпадение их постоянной орбиты, шахматная партия, что они бесконечно ведут — все уходит на второй план. И даже если поле битвы ей давно знакомо — шанс проиграть все равно остается. — Экспериментируй, — позволяет она, притягивая его к себе. Ее глаза кажутся черными от расширенных зрачков, улыбка становится нахальнее. — Только помните, мистер Холмс, что впечатлить меня не так легко. — Меня тоже. Эта Женщина ошеломила его, когда в первый же день их встречи появилась перед ним дерзко обнаженной, но не это, а разум и остроумие привлекли его. Без наличия у нее таких интеллектуальных способностей он бы не впечатлился ей. Если бы был способ заняться любовью только с ее мозгом, он бы, вероятно, удалил из своего любое подобие девственности, что у него была к настоящему времени. Как бы там ни было, есть две составляющие: женщина для изучения… и полный беспорядок в его сексуальной жизни. Вернее, отсутствие ее как таковой. И то, что происходит сейчас, не заботит Шерлока, как и то, что будет с ними после этого. Его кровь кипит, он чувствует ее вкус на своем языке, и он готов вести в этом танце, если готова она. Он отрывается от шеи и проводит губами по ее щеке в смазанном поцелуе. Ирэн удивлена, что они все же добрались до этой точки. Она бы не чувствовала медленный, тлеющий огонь, что растекается от основания позвоночника и проникает глубоко под кожу. Ее сердце бы так не трепетало от его теплого учащенного дыхания, ощутимого чувствительной кожей. Но это все происходит. И на этот раз она не чувствует ощутимых потерь, если капитулирует. Это все же игра, даже если правила сменились. «Я бы имела тебя прямо на этом столе, пока ты дважды не попросишь пощады». Ее собственные слова эхом звучат в голове. Они были пророческими, если не говорить преждевременно. Но все это гораздо менее интересно, чем легкое движение его губ рядом с ее губами, едва ощутимое касание, вызывающее электрические разряды и разочаровывающее обоих своей мимолетностью. Ирэн строптиво выгибается, используя всю свою настойчивость, прячущуюся под мягким и теплым шелком, и наконец целует его, отбросив легкость дразнящего прикосновения, приникая к губам Шерлока с требовательным, жарким и грубым поцелуем. Она еще не сдается, хватаясь рукой за его руку, впиваясь ногтями в ткань смокинга. Всего лишь одна из множества попыток выиграть. Он проигрывает, потому что поддаётся ей, независимо от того, насколько он контролирует ситуацию, когда прижимает ее к куче висящих пальто в этом маленьком помещении, она — главная, и Шерлок знает это. Несмотря на то, что он все же не признает это, ему нравится, что она позволяет ему вести в этом танце. Ни один человек в мире, будь то женщина или мужчина, не способны заставить его сдаться и проиграть. Кроме нее. Ее грубый поцелуй встречается с таким же требовательным действием Шерлока — неопытен, но знает, что хочет и возьмет это любой ценой. Возбуждения, с которым он сталкивается, более чем достаточно, чтобы показать волнительную сексуальность ситуации, вызываемой теплом тела этой женщины. Он нежно прикусывает ее нижнюю губу в поцелуе. Она тихо смеется от этого легкого укуса и скользит пальцами от кудрей до узкого участка его обнаженной шеи, добираясь до воротника рубашки. Ее ногти впиваются в кожу, смешивая боль и удовольствие в единое целое. Ее рука, до этого вцепившаяся в его руку, мягко оглаживает ткань и медленно скользит к лацканам пиджака. Ему хочется более близких прикосновений ее рук, чем через тонкую ткань одежды, но на данный момент она поддразнивает его, проводя пальчиками с острыми коготками с призрачным обещанием того, что между ними по-прежнему ничего нет. Он издает глухой стон, чувствуя, как ее ногти впиваются в кожу. Этот укус, жестокий, но восхитительный в то же время, ее тело, что так былизко к его телу — эквивалентно сенсорной перегрузке. Он привык брать все и сразу, сейчас не исключение, но это слишком... Он может чувствовать запах ее волос и духов, мускус норковых шуб, висящих рядом с ними, затхлость этого помещения — но это только его обоняние. Все остальные ощущения дарят пальцы, касающиеся его кожи. Кто-то дергает ручку гардероба, но Шерлок игнорирует это. Шум у двери мгновенно напоминает Ирэн о том, где они находятся, и подсчеты Шерлока, как скоро зал опустеет. Но эта конкретная деталь кажется излишней, когда тихий вздох в губы вырывает ее из этого оперного театра и всех событий вечера. Звуки и детали, декорации и мишура, все это уходит на второй план, кроме того, что происходит в этой давно зревшей ауре близости. Она мысленно проклинает свое вечернее платье, его плотная посадка стесняет ее движения. Ирэн собирается дать ему отпор, проникая рукой под пиджак, когда снова слышит подергивание дверной ручки. Шерлок снова опускает руки, положив одну на ее талию, а другой касаясь бедра, ощущая тепло кожи. Она мягкая и нежная на ощупь. Он пытается определить используемые ей масла или лосьоны, но мысли разбредаются, заслоненные запахом ее кожи, и Шерлок не может поймать ни одной. Он немного отклоняется, чтобы взглянуть ей в глаза. Так много того, что он хотел бы исследовать, но так мало времени для осуществления задуманного. — Ты обещала, что заставишь меня умолять, — низким голосом говорит он. — Скажи мне как. Учитывая их осторожный танец вокруг друг друга, ощущений его рук на шелке талии и на обнаженной коже бедра уже достаточно, чтобы увидеть в его требовании мольбу. Это снова игра. Со словами и волей, касаниями и умениями — все балансирует на тонкой грани, готовой в любой момент разрушиться. Это тление жара в основании позвоночника превращается в расплавленный огонь, она знает ход этого танца, но в происходящем гораздо больше, чем простое физическое влечение. Она, не отводя пристального взгляда, приникает к его телу — ее изгибы против его сухих мышц — обхватывая ногами его бедра и теснее прижимаясь к его ширинке. Абсолютно намеренно, дерзко намекая ему думать о каждом дюйме их контакта, о каждом оголенном нерве, где тепло их тел касается друг друга. Ее рука, пробравшаяся под пиджак, скользит вниз по спине, так, что каждый ноготок оставляет ощутимые даже через слой одежды полосы на коже. Ирэн уверена, что Шерлок хотел бы скрыть дрожь, прошедшую вслед за ее ногтями, но она все же замечает ее. Ее голос низок, дыхание прерывистое, зрачки расширены, но мысли ясны: — Я уже это сделала. Ее пальцы ногтями по коже оцарапывают его самообладание, этого достаточно, чтобы он вздрогнул от следующего ее движения. Она знает, что нравится людям; каким-то образом она проникла в его мозг и выяснила, что нравится именно ему, даже тогда, когда он сам в этом не уверен. И она заставила его умолять. Прямо сейчас, если бы она потребовала этого, Женщина могла бы заставить его умолять. Он высвобождается из ее хватки и опускается перед ней на колени. Прижимается губами к ее нежному бедру, прерываясь, чтобы сказать: — Возможно, я обязан вернуть долг. Если бы кто-то сказал Ирэн в то утро, когда она покидала отель, что до конца дня она получит Шерлока Холмса перед ней на коленях в гардеробе оперного театра, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. Но несколько часов в компании предполагаемого покойного в корне изменили ситуацию. Вернули на целую жизнь назад и снова отправили вперед. Но это слишком абстрактная вещь, чтобы именно сейчас сосредотачиваться на ней, когда она чувствует его губы на своей коже, словно обжигающее клеймо, его прикосновения, как огонь для чувствительных нервов. Она не должна удивляться, что он точно знает, где находятся самые чувствительные точки, опыт или нет, но это знание вызывает у нее легкий смех. Он знает, где наиболее чувствительные нервные окончания. Главным образом, он изучал это для пользы в расследованиях, включая убийства с применением пыток — особой разницы в этом нет. Он проскальзывает губами вверх по бедру, уделяя особое внимание тем местам, где наиболее чувствительные точки, фокусируясь на внутренней стороне бедра, в то время как его пальцы отодвигают складки ее платья в сторону. Медленно, вверх, осторожно касаясь губами и языком, слабо прикусывая кожу. Контроль — сила, которой можно обладать, владеть им. И Ирэн Адлер мастер контроля, сопоставимого с железной плетью. Но когда его губы прижимаются к нежной коже, когда его ладонь забирается под гладкий шелк платья, этот контроль летит ко всем чертям. Она не пытается скрывать напряжение в ногах, когда они начинают подрагивать от неподвижного стояния, но все еще сохраняет попытки держать дыхание ровным. Ощущение его влажного языка на ее коже делает это достаточно затруднительным, ее дыхание срывается, пульс ускоряется. Зрачки ее темны и расширены, но она остается безмолвной, пальцами снова вплетаясь в его волосы. Ногтями она может прочертить невидимые узоры на его шее, цифры, буквы, рисунки — что угодно — отвлечь его, чтобы она могла восстановить контроль. Но потом она чувствует укус, неожиданный, приятно острый после мягких, обдуманных прикосновений, и ее молчание обрушивается с резким бессловесным вздохом. Он знает, где реагируют нервы. Знает, что гораздо чувствительнее, но не так много знает о том, что приносит удовольствие. Особенно женщине, чье тело можно изучить по книгам, но все так же совершенно не знать его. Он отодвигает шелк платья в сторону и прижимает губы к коже сбоку от ее трусиков. Пальцы Ирэн сжимаются в волосах Шерлока при поцелуе, она выдыхает, встречая его взгляд. Локон, который она спрятала за ухо, снова выбился, а радужка почти не видна бледным кольцом вокруг зрачков. На щеках румянец, и требуется немало усилий, чтобы не выгнуться от близкого прикосновения к кружеву, что она надела. Тем не менее, ей удается обескураживающе и нагло улыбнуться, и произнести: — Я всегда думала, что на коленях ты будешь выглядеть великолепно. — Замечу, что это нельзя назвать просьбой о пощаде. Он может почувствовать запах ее возбуждения. Это то, что он может опознать. Возбужденная женщина, или даже мужчина, выделяет определенный запах, который сильно отличается от других ароматов. Но он никогда не затрагивал его раньше. Его тело реагирует на ее запах, и он понимает, что отчаянно хочет попробовать ее, сделать другие вещи, которые еще не были идентифицированы, но он думает, что все придет в нужный момент. Он прижимает губы к ткани кружева, просто нежное прикосновение, а затем снова, этого достаточно, чтобы оно стало влажным. С осторожностью, он пальцем отодвигает ткань ее белья и прижимается губами. Едва ли это мольба, то он чувствует, что в этой борьбе он просит больше, чем она. Она могла бы возразить, но сейчас она больше сфокусирована на том, чтобы удерживаться в вертикальном положении, чем еще на чем-либо. Она убирает одну руку с его кудрей и хватается за железный поручень вешалки, когда он так интимно целует ее. В этой игре она поддается навстречу к этому прикосновению с одобряющим полустоном, а хватка пальцев на затылке ослабевает, рисуя узоры на его коже. -.-- --- ..- / .-- .. .-.. .-.. .-.-.- / - .-- .. -.-. . .-.-.- *YOU WILL, TWICE (Ты будешь. Дважды.) Он осторожно проводит языком по коже, не зная, где будет приятно и где будет слишком много. Это сложно в нормальных обстоятельствах, как он понимает, но Женщина делает это особенно сложным, будучи такой сдержанной. Вкус на его языке острый, и хотя это то, к чему он не привык, он не может сказать, что это неприятно. Он посасывает ее, все еще пытаясь определить, на чем заострить свое внимание. Какая-то часть его сознания сообщает ее код, что старательно выводится пальцами на его коже. Он не заметил его в первый раз. Умоляй. Дважды. Шерлок улыбается. Прежде, чем он отвечает ей, раздается еще один удар в дверь. Шерлок не останавливается. Дело никогда не было только в сексе. Секс был одним из способом сбить, смутить его, держать его в равновесии, а ее способом контроля в игре. И игра была ключевой, силовой игрой интеллекта, тайн и откровений и неожиданных намеков на эмоции. Но секс вторгся в игру больше, чем просто средство для достижения цели, связал себя с интеллектуальным влечением, и это знание увеличивает каждое прикосновение его губ и языка, пока она не сотрясается от сдерживаемых усилий. «Пожалуйста» Слово почти вырывается непрошенно, приходя в голову в тот же момент, что и удар в дверь, и он находится на кончике ее языка почти до того, как она это замечает. Но это почти мольба, и она просила его однажды. Она не собиралась делать это снова. Но разливающееся тепло и невыносимое напряжение продолжают нарастать, выжигая желудок и скручивая ее тело. И, несмотря на удовольствие, которое угрожает отправить ее за грань, Ирэн хочет выиграть еще больше. Единственное умоляющее слово на кончике ее языка становится бессловесным стоном удовольствия и разочарования, наполненным гораздо большим чувством, чем стон текстового оповещения, которое она оставила на его телефоне, когда она делает намеренный шаг назад от него. Ее тело содрогается в протесте от внезапного отсутствия контакта, но это секундное мгновение — она наклоняется, чтобы поцеловать его снова, привлечь его к себе, и пробует себя на его языке. Ее тело хочет освобождения, а мозг и она сама отказываются сдаваться, когда ее руки скользят по его плечам, по торсу, бедрам, будто исследуя. Она отказывается умолять его, пока он не сделает того же. Шум у двери сменяется металлическим лязганьем, возможно, в поиске правильного ключа. Ирэн ожидает, что это займет несколько минут, может быть, три, когда ее пальцы вытягивают из брюк тонкую ткань рубашки, стремясь коснуться кожи и исследовать ее. Семнадцать ключей. И, возможно, половина из них не помечены и ими никогда не запирали гардеробную, поэтому человек за дверью ищет правильный ключ. Это дает им всего несколько минут. Звуки сирен находятся на близком расстоянии. Ее руки на коже, длинные ногти, которые были недавно перекрашены дважды, и руки, которые были очищены и увлажнены этим вечером — прохладные и уверенные. Это расстраивает, конечно. Он хочет, чтобы она умоляла его. Он хочет победить, но он не уверен, что хочет этого так сильно, как он хочет ее. Высота их интеллектуальной битвы, высокая опасность, все это закручено вместе, чтобы быть гораздо более мощным, чем все, что он когда-либо вводил в свои вены. Его рука опускается на молнию брюк. С каждым ударом сердца все больше крови приливает к его члену, и он просто хочет этого, хочет ее, и у него не так много времени. Он мягко кусает ее нижнюю губу. - Я не буду умолять, — выдыхает он, но это звучит почти как призыв. Пожалуйста. Он этого не скажет, никогда. Ее губная помада смазана, и второй завиток угрожает освободиться из заколотой шпильки. Маленькая любовница нынешнего министра тоже не справилась, несмотря на то, что Ирэн обновила свою помаду. Только маленькие детали указывали на то, как далеко под ее кожу проник Шерлок Холмс, и насколько она хотела этого, несмотря на железный контроль. Она улыбается в его губы, возвращая укус. Ее пальцы убирают рубашку вверх и в сторону, чтобы провести ладонью по его коже, и, когда его пальцы касаются застежки-молнии, ее кисть нажимает на пуговицу его пояса. Когда ее платье уже скользнуло по ее бедрам, она обхватывает ногой его бедро. — Я тоже. Это своего рода перемирие. Но она уже это сделала. Когда-то произнесенная ею просьба все еще сидит в нем, кипя под его кожей, и ее нога на его бедрах, и он может чувствовать ее тепло. Он вспоминает камин, чувствуя, как ее пульс ускорился под его кончиками пальцев, и видя, как ее глаза темнеют, когда она смотрела на него, и его тело чувствовало то же самое. Он никогда никого так не хотел, как хочет Ирэн прямо сейчас. Новое место, новые лица, и они все еще Шерлок Холмс и Ирэн Адлер. Смерть не изменит этого. Он неопытен. Он должен спросить? Должен ли он просто двигаться вперед? Они так близко, и дверь только в нескольких минутах от взлома. Вместо того, чтобы ждать, он решается. — Пожалуйста. Она не смеется, не тогда, когда все так близко и так много того, чтобы чувствовать, чтобы принять. Но одно слово заставляет ее улыбаться, распространяет тепло и удовольствие по ее телу, что доставляет только чистое подчинение. Ее пальцы быстрые и ловкие, когда она расстегивает пояс его брюк и скользит внутрь, прохладные пальцы против лихорадочной плоти. Металлический звон с другой стороны двери останавливается, замок проверяется, и перезвякиванье начинается снова. Неверный ключ. Она пробегает пальцами по его длине, прослеживая нервы и вены, приближает его, прижимаясь телом, горячим и возбужденным. Прошло очень много времени с того, как она была близка к любому мужчине, но она понимает, что это не просто плоть и удовольствие, что речь идет об игре, игре интеллектов. Речь идет об Ирэн Адлер и Шерлоке Холмсе, и к этому все шло довольно долгое время. Еще один звон ключей, и как будто ее кровь вскипает, когда она тянет дальше в сторону трусики, которые он уже отодвинул ранее. — Да, — отвечает она с большей просьбой, чем ей хотелось бы показать. Ее прикосновение поражает его так, что он чуть вздрагивает в ответ. Это настолько интимно, удовольствие от ее касаний так отличается. Но он этого не делает. Он этого не делает, потому что он просто умолял без подтекста и смысла. Умолял, хотя клялся никогда этого не делать. Она делает это с ним, толкает его на неизвестную дорогу, и он не ожидал, что ему так понравится место назначения. Он толкается вверх и внутрь нее. Она теплая, влажная и дарит ему настолько острые ощушения, что он раньше не испытывал до этого момента. Он прижался своим лбом к ней, резко и с шипением выдыхая что-то между ругательством и «женщина». Это заставило бы ее засмеяться, если бы кровь так не стучала в ушах, если бы остатки самоконтроля и разума не растворились. Или, может быть, она просто будет рада. На данный момент все, о чем она может думать, — это ощущение его лба против ее, ощущение его внутри нее и то, как ее рука сжимает его плечо. Ее дыхание сбивается, и тихие, судорожные вздохи слетают с ее губ, когда она скользит свободной рукой по его, направляя его руку к ее бедру. Каждая ее часть, кажется, напрягается по отношению к нему, как будто простой физической близости недостаточно, как будто это не просто последний барьер между ними, разумом и телом. Она больше, чем Ирен Адлер для Шерлока Холмса. Она доминирует над всем женским полом. Она — все, чем не являются обычные женщины, она — все, что он может захотеть. И прямо сейчас, она владеет им — он не дурак, он никогда не поверит, что это было своего рода завоевание, в котором он выиграл Женщину. Нет, она принадлежит ему прямо сейчас, и как приятно рваное дыхание, слетающее с ее губ, вкупе с тихими стонами исходящими от него самого. Он толкается в ней, чувствуя направляющую его руку со знанием, как он должен двигаться, чтобы удержать себя внутри нее, когда они двигаются. Еще один ключ опробован в замке. Весь Скотланд- ярд может ворваться прямо сейчас, впрочем, Шерлок (в лучшем случае) скажет им проваливать, пока они не закончат. Им понадобилось несколько попыток, чтобы войти в ритм. Но когда это происходит, Ирэн улыбается и закидывает вторую ногу ему на бедро, выгибаясь навстречу его движениям и оставляя влажную дорожку поцелуев по линии его подбородка. На вкус его кожа соленая, со слабой горечью и привкусом никотина и тем, что она не вполне может определить. Может, это согласие с ее стороны на его предложение о совместной работе. Они слишком похожи, слишком для того, чтобы подтолкнуть их друг к другу, оба настроены на победу, получить, что хотят без лишних уступок. Крошечная часть ее сознания улавливает шевеление еще одного ключа в замочной скважине, но прежде, чем Ирэн задумывается об этом вмешательстве, новое движение Шерлока задевает в ней особо чувствительные точки и довольный вздох превращается в стон, когда ее тело сжимается вокруг него. Движение ключа в скважине замирает на мгновение. Это, в сочетании с ее поцелуями по коже, стреляет удовольствием в тело и он издает еще один низкий стон. Он двигается быстрее и резче, он не настолько вынослив, как, должно быть, ее бывшие любовники. Но он только новичок, она же мастер. Он слышит, как открывается дверь позади них, но это не значит, что он остановится. Все, что ему нужно сейчас, это чтобы весь мир пошел к черту и удавился. Он слишком близко к самому краю, и. — Простите... — слышит он голос позади них. Шерлок рычит в ответ. Было так много времени. Куда летят минуты? Минуты текли в прикосновении кожи к коже, вдохах и ритме, одном на двоих. Поэтому при возникновении внезапного гнусавого голоса с четко невысказанным недовольством, Ирэн на мгновение ошеломлена и приходит в себя только когда чувствует рычащее дыхание Шерлока на коже и свои ноги на его талии. Она в течение секунды пытается вернуть себе голос, чтобы снова стать Кэррингтон — надеть ее персону, словно скинутый плащ. Ее дыхание прерывисто, а голос полон желания, но это не мешает ей проявить требовательное высокомерие американки Алиссы Кэррингтон. — Зайдите позже. Возврат высокомерия этой Женщины и безупречный акцент ее маскировки вызывают у Шерлока улыбку. Он опускает руку к ее бедру и слегка слегка подталкивает, чтобы ощутить себя глубже внутри нее, не совершая лишних движений. — Мне-мне очень жаль, но там… там произошло убийство. Тогда у вас есть другие проблемы, о которых нужно беспокоиться, — отвечает Шерлок с французским акцентом. — Дайте нам минуту, чтобы привести себя в порядок до того, как выйти на люди. Она невольно задыхается, когда он глубже проникает внутрь нее, и Ирэн пытается спрятать улыбку, когда несчастный дежурный (скучный, чувствительный, теперь отчаянно пытающийся спрятать растущую эрекцию) снова заикается. Более строгий отказ на слова дежурного готов слететь с ее губ, но он теряется в другом вздохе, когда Шерлок снова движется в ней, и хватка ее пальцев на его плече становится еще сильнее. Глаза наблюдающего расширяются и он невольно спотыкается, сбивая несколько пальто с вешалок. Без сомнения, он бы справился лучше, если просто развернулся, а не пятился спиной. — Не очень любезно с твоей стороны, — шепчет она на ухо Шерлоку. — С этим мы закончили, — говорит он. И снова толкается в ней. Он слышит, как сопровождающий спотыкается позади него, и это заставляет его снова улыбнуться. У дежурного есть история на будущее, что-то действительно странное, что произошло в ночь убийства министра. Он прижимает губы к ее уху, как только слышит, что дверь закрыта. — Он вернется через несколько минут. Мы должны ускориться. Ее хватка на плече не ослабевает, когда дверь щелкает за ними, хотя дрожь пробегает по ее спине при прикосновении губ к ее уху. Еще один вздох, когда он снова двигается, превращается в легкий смех над его словами. Она двигается вместе с ним, все ее естество сжимается в этом тесном контакте. Ее губы проводят дорожку нежных поцелуев по его шее и подбородку, и она произносит с вызовом: — Хорошо...тогда будь быстрее. О, это вызов. Он ускоряет свои толчки, держа одну руку на ее бедре, а другую прижимает к стене. Он ускоряется, и чувствует удовольствие вокруг себя, в сочетании с опасностью их затруднительного положения, и как близко они были к... О, боже. Он задыхается в ее волосы, когда чувствует приближение оргазма. Возможно, раньше у него был шанс продлить это удовольствие, но опасность и поддразнивание этой Женщины лишили все какого-то смысла. Его хватка сжимается на бедре, достаточно крепко, чтобы остались синяки. Дыхание Ирэн сбивается, когда он прерывисто дышит в ее волосы. Чувство напряженности его мышц и накала чувств в отношении нее, знание того, что это происходило очень долгое время между ними, интенсивность игры, которую они вели весь этот день с тех пор, как она увидела его, этого было почти достаточно, чтобы отправить ее за грань. Она цепляется за это знание, чувствуя, как он дрожит рядом с ней. Потому что она сдалась и каждой клеточкой своего тела желает провалиться в это забвение. Он не может..не может... Он не хочет сдаваться, но его тело предает его, и он чувствует наступление оргазма, словно оглушительный выстрел, отчаянно взывая к ней, вздрагивая и последний раз подаваясь ей навстречу. Он вцепляется в нее, но только на мгновение. Момент сентиментальности, момент освобождения. Он откидывает голову и смотрит на нее сверху вниз. Губная помада размазалась, волосы растрепались. Она… и это слово дается ему с трудом — выглядит шикарно. — Я могу понять, почему это может быть мотивом для убийства. Это тот момент бессловесной сентиментальности, отправляющий ее через край. Догадки, выводы, хитрые слова и промахи. Они всегда существовали между ними, но именно это цепляющее прикосновение, когда он вздрогнул и остановился, является доказательством того, что он так же безвозвратно пойман в ее сети, как и она в его. С этим неожиданным прикосновением ее контроль разрушается, и все спиральное напряжение и жар омывает ее, как волна. Она смотрит на него тяжелым взглядом с поволокой, и ей понадобились целых три минуты, чтобы очистить свой разум и прислушаться к его словам. — Если бы это было всегда так интересно, в мире было бы меньше убийств, — отвечает она. Слова ее, но есть явное отсутствие чего-то в ее тоне, обычного заигрывания, возможно. Он оставляет легкий поцелуй на ее губах. Они поговорят позже. Прямо сейчас сирены внезапно очень близки, и он знает, что дежурный закончил передергивать и вернется, чтобы вывести их отсюда. — Ужин? — предлагает Шерлок. Она осторожно опускает свои ноги с его талии и слегка раздражена и удивлена тем, что ее колени подрагивают. Тем не менее, она улыбается и полностью снимает разорванные трусики. Она положит их в карман какого-нибудь бедного идиотского пальто по дороге. — Я и не надеялась, что ты когда-нибудь спросишь. Он подходит к двери и открывает ее, видя, как многие гости оперы показывают полиции документы. Дежурный неуклюже отходит от двери и жестикулирует к выходу. — Полиция будет… — Да, мерси, — говорит Шерлок, протягивая руку Женщине, когда направляется к выходу. Потеряться в толпе. Лучший способ быть в безопасности. Она видит человека в пальто, которого узнает. Не министр, но известный застройщик в этом районе, который, согласно слухам, флиртовал напропалую так же, как и министр. Только жена у него гораздо более проницательная. Достаточно проницательная, чтобы подписать брачный договор, что любое доказательство обмана с его стороны даст ей половину его владений. Ей понравилась эта женщина. Ирэн скользит в карман его пальто, оставляя свое белье со скрытой улыбкой, прежде чем взять Шерлока за руку. Она ловит взгляд дежурного, и он предательски краснеет. Когда они проскальзывают в толпу, она тихо говорит с прежним американским акцентом: — Не доверяешь, что он не скажет полиции? — Я бы не доверил ему даже пальто, — спокойно отвечает Шерлок, оглядываясь через плечо и смотря на дежурного взглядом, словно тот прервал их. Полиция допрашивала людей, и Шерлок увидел вспышку от журналистской камеры. О, они могли бы справиться с любопытными дежурными, и, как он думает, со служителями правопорядка, но журналисты — это другое. Случайная фотография может все испортить. Он сразу же повернул голову и кивнул в небольшой промежуток в толпе выходящих людей — В переулок, быстро.