Абрикосовый джем

– Роман, ёб вашу мать, что это за говно? Я сидел на кухне. Знаете, на маленькой такой кухне, где по вечерам особо хмельные умы активно беседуют о причинах и следствиях сотворения мира, где курят так много, что даже расписанные тарелки дорогой бабушки Прасковьи покрываются смолой, а водочка разливается чаще, чем того хотелось бы. Я сидел на этой маленькой кухоньке в окружении пустых бутылок, курил и сосредоточенно пытался сдвинуть с места ложку одним лишь усилием своего давно прогнившего сознания. Участковый - крепкий такой дяденька с медовыми усами, дёргал меня за плечо. - Алкаш ёбаный, что ты наделал? Вот скажи мне, блять, по-человечески, ты понимаешь, в какое говно сейчас вляпался? Он всё кричал и кричал. А я что - я переводил слегка подрагивающий взор со старенькой ложечки на пол, на небольшую лужицу чьей-то крови. Давай-ка вернёмся на пару часов назад. Здесь важно объяснить, кто я такой и почему я пишу эти строки. Меня зовут Рома, мне уже почти тридцать и я, как по натуре своей, так и по-образованию - философ. Иногда я люблю выпить, посмотреть на красивое и поговорить об умном. На этом все мои достоинства заканчиваются, не считая того, что я к своим тридцати ещё не облысел, не растолстел и не завёл жену. Даже на завод не попал. Иногда я занимаюсь удивительными вещами - позавчера я помогал какому-то сумасшедшему из соседнего двора реставрировать мотоцикл. Вы, скажите мне, часто видите во дворах, как пьяная компания пытается чинить советский мотоцикл набором столовых приборов, смекалкой и искренней верой в себя? Я, признаюсь, впервые участвовал в подобном эксперименте и остался доволен, в первую очередь, собой. Не побоялся и сделал. Этот у-ретро мотоцикл нихрена не работает, конечно же, но самоцель ведь была в самом процессе! Не к этому сейчас, конечно, не к этому. Итак, сегодня в шесть утра меня разбудила хозяйка. Телефонный звонок, напугавший меня до того, что первые минуты после пробуждения я боялся даже дышать, раздался прямо у меня над ухом. Кто решил поставить там телефон - непонятно. Почему я ещё от него не избавился, в принципе, тоже не очень понятно, но речь идёт совсем не про этот кусок пластика. Из пылкой речи хозяюшки я, буду честен, ничего не понял. Она что-то кричала, говорила о каком-то долге, но мне было так глубоко наплевать, что все мои ответы строились из слов "да" и "хорошо". Проснувшись и осознав, что эта карга, кажется, зайдёт в ближайшие часы, я медленным шагом направился на кухню. Здесь уже неделю несло тухлым мясом и я до конца так и не понимал, от чего. То ли фрукты сгнили, то ли Олег - мой славный друг - всё же скопытился в ванной. Осенняя хандра довела меня до того состояния, не иначе. Олег был отличным парнем, правда. Пил он редко, но всегда приносил с собой. Меня, конечно, немного беспокоил тот факт, что он уже неделю не выходил из ванной комнаты, но испражняться я ещё в юности приловчился в окно и пустые бутылки. В общем, с горем пополам мне таки повезли добраться до нашей маленькой кухоньки. Опохмелившись и позавтракав бутербродами какой-то там давности, я развалился на табуретке и стал ждать. Деньги, отложенные на оплату квартиры, лежали на столе. Кажется. Сейчас они, кажется, были погребены под окурками, кусками битого стекла и солеными огурцами. Где-то через час входная дверь предательски заскрипела. К этому моменту Олег так и не покинул своё новое убежище, хлам со стола я так и не разгрёб, а знакомый запах сигаретного дыма снова пробивал ноздри. - Рома-а-ан! - раздалось из прихожей. И вот здесь стоит оговориться заранее, потому что к этому часу у вас мог сложиться мой исключительно отрицательный образ. Я не алкоголик и не сумасшедший. Пью я, признаться честно, раз или два в неделю, без какой-либо системы. Да, во многом я не очень чистоплотный человек, но настоящему мастеру положено жить в мусоре, как в духовном, так и в физическом смысле. Я поднялся с табуретки и не до конца уловил тот удивительный момент, как солнечный свет забил в моё окно. На душе стало чуть легче, даже головная боль прошла. Хотя, большее влияние здесь оказал выпитый чуть менее часа назад графин вина, но давайте мы не будем портить и без того не самую радужную картину. Встретившись взглядом с хозяйкой квартиры, я даже смог выдавить из себя улыбку. Ровные двадцать девять зубов, даже не отдающие желтизной - красота в моих летах. Так эта зрительная дуэль и продолжалась бы, если бы старая карга не выдавила бы: – Ну плесни уже, что ли, - и потопала на кухню. А дальше - какой-то отвратный туман. Вот мы сидим с ней на табуретках, я рассказываю ей о глубинах и причинах мироздания, она кивает, ковыряя пальцами в раковине, в поисках несмытых харчей. Вот по стаканам разливается беленькая и вот я чувствую её резиновую кожу. Кровь брызнула мне на лицо, её кое-как вставленная челюсть выскользнула из разбитой пасти и улетела куда-то под столик. Я бил и бил, с каждым ударом всё больше пропитываясь ненавистью к старухе. Ужас, застывший в её затянутых белью глазах, вызывал во мне животную ненависть, заставляя пользоваться не только кулаками, но и всеми подручными средствами. Когда я наконец-то закончил, то тело её представляло собою омерзительную кашицу утыканную сигаретными окурками, гвоздями и ложками. Панике я не поддался. Ну, на моих руках (и с моей помощью) эта дама наконец-то отправится в мир иной. Ну и чёрт с ней, осталось придумать, куда спрятать тело. Оглядев кухню, даже пройдя по квартире, мне так и не случилось обнаружить хоть одно нормальное место, где тело могло бы пролежать до той поры, как я не уберусь из дома хотя бы в соседний федеральный округ. Ну, чёрт с ним, будем действовать осторожно, спешка никогда не доводила до добра. – То-есть, ты хочешь сказать, - участковый опирался на столешницу, время от времени массируя горбинку на своём носу, - что ты решил вышвырнуть Марию Сергеевну в окно? – Как видите, - только и развёл руками я. Тело старухи действительно торчало из окна. Лицом вниз. Соседи снизу, видимо, решили позвонить в полицию, сообщили, что тут какая-то странная женщина с разбитой моськой смотрит в их окно и забрызгивает всё вокруг кровью. Ноги старухи, утыканные ложками, всё ещё находились на кухне. Я готов поклясться, что когда выталкивал женщину, даже увидел её исподнее и, право слово, это не та часть истории, которой я хотел бы гордиться. - Понятно, - протянул участковый, отлипая от столешницы. - Ну что, молодой человек, пройдемте. Тут я уже не сдержался. Слева от меня всё это время стоял добротный такой пузырь водки. “Богатырская” - это здоровенный кусок тяжелого стекла с остатками прозрачной спиртосодержащей жидкости. Я схватил пузырь и что было мочи вмазал участковому по лицу. Дальше - туман событий. Здесь я роняю его на пол, тут усердно бью ногами по морде, а вот тут я уже натягиваю на себя пальто и туфли. Признаюсь, день начинался крайне необычно. По лестничной клетке я буквально слетел, оставив за собой несколько капель крови и небольшую каплю слюны на окне. Первое, что я предпочёл сделать на улице - это закурить и посмотреть в лужу. Белая рубашка залитая кровью, разбитые кулаки, чёрные джинсы, пальто и туфли, всё ещё отдающие лаком. Что же, настала пора сваливать как можно дальше из города. И чем быстрее я это сделаю, тем лучше.