Пошёл нахер, Поттер!

— Пошёл нахер, Поттер! Драко круто развернулся на каблуках, собираясь уйти, но сильная рука дёрнула его за воротник, и он повалился назад, прямиком в тёплые объятия мужчины, стоящего за спиной. Попытки вырваться были сразу же пресечены — Гарри крепко обхватил его ладони своими и обнял Драко его же руками, лишь улыбаясь в ответ на бессильное рычание. Что-то происходило между ними. Что-то странное. Тогда, после того, как Гарри спас его в Выручай-комнате от Адского пламени, Драко впервые испытал чувство, далёкое от ненависти по отношению к школьному врагу. То была огромная, всеобъемлющая благодарность. А вместе с ней пришла и уверенность в том, что Поттер снова спасёт всех и победит. Потом, когда всё закончилось, они оба вернулись в Хогвартс на последний курс. Война сильно изменила их. Мировоззрение, привычки, ценности. Войдя когда-то в двери школы врагами, они покинули её практически лучшими друзьями. Год, проведённый в попытках вернуться в привычную колею, сплотил и сблизил парней. Гарри стал для Драко якорем, который удерживал его в реальности. Но последние месяцы Поттер вёл себя довольно необычно. Дружеские объятия частенько затягивались настолько, чтобы перестать быть просто дружескими. Гарри постоянно касался его будто невзначай — передавая что-то небольшое Драко, он легко пробегал пальцами по его запястью, сидя рядом, старался, чтобы их локти соприкоснулись, и так почти во всём. А когда Поттер что-нибудь говорил ему, то осторожно заглядывал прямо в глаза и, склонив голову набок, улыбался — весело, с хитринкой, притаившейся на дне. А Драко ничего не мог поделать с собой, и, глупо краснея, расплывался до ушей в ответ. А ещё всё время искал Поттера взглядом и надолго зависал, если находил. И часто ловил себя на том, что думает о нём. И так же часто готов был умолять о качественном Обливиэйте. Ему было страшно. — Ты опять за своё? — мягко поинтересовался Гарри, зарываясь носом в светлую макушку. — Чего тебе спокойно не живётся? Всё скандалишь… — Я тебя ненавижу, ты знаешь? Чёлка настырно лезла в глаза, и Драко безуспешно пытался сдуть её со лба. Поттер хихикнул. — Чего смешного? — зло прошипел Драко. — Не усугубляй ситуацию, она и так хреновая! Гарри закатил глаза. — Успокойся, Малфой. Твоя глупая ревность не имеет повода, и вдобавок здорово действует мне на нервы. — Не имеет повода?! — Драко мгновенно повернулся, уставившись на Гарри бешеным взглядом. — Да ты только и говоришь, что о ней! «Ой, Джин теперь в сборной Британии! Ой, о Джин написал „Ежедневный пророк“! Ой, Джин позвала меня на свою закрытую вечеринку! Ой, она выходит за меня замуж!» — тут его голос сорвался на фальцет. — Ко-ко-ко. Она мой друг вообще-то, ещё со школы, если ты не забыл. Я же молчу, когда ты о Пэнс трещишь так, что не заткнёшь… Когда вы поженитесь уже, а? Драко залился краской. — Я, между прочим, твой… — тут он сглотнул, — друг! Тоже! И никакая это не ревность. Просто достало. И с чего ты взял, что я вообще собираюсь на ней жениться? Гарри пожал плечами. — Ты сам завёл об этом разговор. Я тоже не собираюсь связывать свою жизнь с Джинни. От глаз его не укрылось, что плечи Драко чуть расслабились, а желваки, игравшие на скулах, скрылись. — Эй, — тихо позвал Гарри. Малфой вскинул голову и упрямо посмотрел на него. — Драко, я… Драко осознал: наблюдать за тем, как щёки Поттера покрываются румянцем — сущее удовольствие. Но следующей фразой Поттер вогнал в краску его самого. — Я устал, Драко. Я не могу так больше. «Почему, почему твой голос такой хриплый? Почему он дрожит?» — Но… Я не понимаю, о чём ты… Горькая усмешка. «Мерлин, только не говори, что ты больше не хочешь общаться со мной! Что угодно, только не это!» — Зато я всё понимаю. Прости, что навязался. Я ведь старался… Впрочем, уже не важно. Сердце пропустило уже который по счёту удар. Нет, нет-нет-нет. Драко, наконец всё для себя решив, сделал шаг вперёд и взял такое родное лицо в ладони, чувствуя, как враз окаменел и, кажется, даже перестал дышать Гарри. Как он близко… Почти незаметный шрам-зигзаг. Встревоженные зелёные глаза за дурацкими стекляшками. Трепещущие крылья носа. Такой притягательный, манящий рот. Драко закусил губу. — Идиот. Какой же ты идиот, Гарри Поттер!.. И, преодолев последние крохи пустоты между ними, Драко наконец поцеловал шокированного Гарри. Отстранившись, они смотрели на счастливые улыбки напротив. Секунда, другая, и вот Поттер уже крепко обнял его, притянув ближе, а Малфой положил голову на его плечо и обвил руками в ответ. Над их головами кружили золотые листья, а они самозабвенно целовались, давая друг другу молчаливое обещание уже никуда не отпускать. Обещание оставаться рядом не меньше, чем всегда.