Быть человеком

— Быстрее, — послышалось рядом знакомое рычание. Я обернулась, не сбавляя скорости: один их всадников вырвался вперед и стремительно нагонял нас. Послышался разъяренный лас собак. Задыхаясь, я рванула еще быстрее. Но мы оба, я и Лукас, прекрасно понимали – этого недостаточно. Мой друг резко сменил траекторию. В два прыжка он оказался рядом и вцепился зубами в мою холку. Я заскулила, не столько от боли, сколько от неожиданности. Он одним резким движением отбросил меня в кусты, я пролетела через шиповник, больно царапая нежную кожу, которую не спасла даже густая шерсть. Пролетев так несколько метров, я врезалась в дерево. Воздух выбило из легких, перед глазами побежали искры. Охотники скрылись из моего поля зрения, но я все еще слышала их счастливые возгласы и топот подкованных копыт. Неуверенно поднявшись я прислушалась. На секунду лес заполнила кладбищенская тишина. А затем пространство озарилось диким воем раненого волка. Птицы взмыли ввысь, напуганные разнесшимся эхом. Я встрепенулась, и в два прыжка перешла в галоп. Мне потребовалось не больше минуты, чтобы настичь всадников. Они не видели меня – были слишком увлечены охотой. Меж лошадиных копыт я смогла рассмотреть расплывшееся алое пятно крови, которое смешивалась после-дождевой грязью. «Вот сволочи! Попробовали бы вы сразиться с целой стаей!» — зло подумала я. Я слышала возбужденное рычание гончих, чувствовала их радость, которая давила на меня своей мерзостью. Я прыгнула на поваленное дерево, оттолкнулась от него и впилась зубами в обнаженную мягкую, податливую плоть. Кровь быстро наполнила пасть, но сейчас ее вкус вызывал приступ рвоты. Я не стала ее глотать. Человек упал с коня под моим весом, напуганное животное встало на дыбы и жалобно заржало. Моя жертва даже не поняла, что произошло. Он вряд ли почувствовал боль. Сейчас его пустые глаза смотрят в небо, а еще теплая кровь вымазывает его шерсть, которая растет у этих странных существ только на голове. Все внимание охотников приковано ко мне. Теперь я вижу полную картину: Лукас лежит на холодной земле, его тело подрагивает от боли. Бок, где-то между ребер, пронзила острая стрела. Он умирает в муках. Я вижу всю боль в его карих глазах, которые медленно наполняются слезами. Его горячее дыхание выпускает пар из бешено трепещущихся ноздрей. Я прижимаю уши к затылку и оскаливаюсь, лапы на ширине плеч, хвост поджат. Несколько из людей слезают с лошадей. Я начинаю громко и уверенно рычать. Продержаться нужно совсем немного, я слышу, стая уже рядом. Чувствую мамин страх, этот запах я услышу, кажется, где угодно. Терпкий запах вожака, бегущего наравне с мамой. Вот уж кто точно не даст в обиду. Грозный широкоплечий братишка. Я слышу его запах- зимняя хвоя. Он волнуется за меня. Вой Лукаса всполошил всю стаю. Теперь они бегут сюда со скоростью грома. Охотники наступают на меня, обнажая кинжалы. Я устремляю взгляд на друга. Он раскрывает пасть, обнажая клыки, черное нёбо, розовый язык. Этот беззвучный рык, как в стаях его называют рыком «смерти», звоном отдается в моих ушах. Я рычу ему: — Помощь близко! – люди замирают на секунду, не понимая нашего языка. Я готовлюсь к смертельной схватке. Я не брошу члена стаи на растерзание этим варварам! Лукас шевельнул лапой, отчего его шикарная рыжевато-золотистая шерсть стала почти черной, выпачкавшись в жидкой грязи. — Уходи, — шепчет он из последних сил. В этот момент внимание людей отвлекает вой охотничьих собак. Они первыми почуяли приближающуюся стаю. Лукас резко дернул головой, указывая мне на тропинку, что ведет в чащу леса. Я не обращаю внимание на его попытки спасти меня, подбегаю и одним резким движением вырываю стрелу из его плоти зубами. Он глухо рычит. Я вскидываю его себе на плечи. Кровь из раны заливает мою розовую шерсть. Никогда раньше не задумывалась, какие самцы тяжелые! Однажды Мия, волчица из нашей стаи, подвернула лапу, когда мы с ней бегали по лесу наперегонки. Так мне тогда ее до самой поляны волочь на себе пришлось. Мы скрываемся за кустами, Лукас просит бросить его, но я не слушаю, продолжаю тащить в глубь. Отнесу его в яму, что возле корней деревьев, листьями накрою. Водой кровь смою. И к стае вернусь. Помогать им нужно, людей прогонять. — Кэри, беги, — продолжает хрипеть Лукас. — Ага, бегу-бегу, родной. Вот прямо сейчас и бегу, и ты со мной, — поддакиваю я. Воздух наполняется знакомыми запахами. Я останавливаюсь. Мы с Лукасом навострили уши. — Люди идут, с собаками. – Он кусает меня за ухо, я взвизгиваю и резко скидываю его с себя, он падает на землю. От удара воздух вылетает из его легких. — Чего творишь!? – начала шипеть я. — Убирайся, Розочка, уходи, — чуть не плача молит он меня, — я уже не жилец.  Не могу позволить умереть и тебе. Тем более из-за меня! – Я падаю на землю рядом с другом. Мой мокрый нос упирается в его шею. Я вдыхаю самый родной запах и закрываю глаза. Из моей пасти вырывается тихий стон. Я начинаю скулить. — Я не могу бросить тебя. Просто не могу, — проскулила я задыхаясь. Люди вышли на поляну, где мы с Лукасом лежали. Крона огромного дуба прикрывала наши тела. Я легко могла бы прикрыть оранжевую шерсть друга золотыми осенними листьями, но собаки все равно учуяли бы запах. Они разобрались со стаей. Я слышу вой вожака, возвещающего о потерях. Им пришлось отступить. Теперь я осталась с людьми один на один. Я встаю и подхожу к людям. Понимаю глаза и смотрю прямо на всадника. Молодой человечек. На голове его блестит золотая погремушка, на плечах красный плащ. Он спрыгивает с коня. Двое других следуют его примеру. Он достает кинжал из ножен и… отбрасывает его в сторону. — Ваше высочество! – кричит ему тот, кто подстрелил Лукаса. Он снова достает стрелу, покрепче перехватывая лук. — Постой! – отвечает ему человек в плаще. – Не стреляй пока. – уверенно идет ко мне. В его руках нет оружия, я не чувствую опасности. Только приятный аромат мускуса, исходящий от его тела. Я тряхнула мордой. Он на секунду замер, я села, не переставая смотреть в его глаза. Остановившись на расстоянии вытянутой руки, он приседает на колени. —Умная девочка, — говорит он мне. Я молчу, зная, что он все равно не поймет того, что я ему отвечу. Он протягивает руку. Я внимательно слежу за его движениями. Рык вырывается из груди. Инстинкты берут верх. Человек одергивает руку. Встает и оборачиваясь, говорит другим: — Добейте рыжего. Он ваша добыча. А эту, — он снова поворачивается в мою сторону, еще секунду рассматривает, потом кивает, словно своим мыслям и говорит уже вслух: — ее заберем во дворец. Жалко убивать такую красоту. Слишком такие индивиды редки. — С этими словами он снова запрыгивает на коня и, дернув поводья, уводит зверя прочь.