Choked up

Тело било крупной дрожью. Чуя жадно глотал воздух, но никак не мог насытиться. Кружилась голова – если бы он попытался встать, в лучшем случае все завершилось бы простым падением обратно на подушки. В худшем же… – Ты сумасшедший, Чуя. Верно. – Однажды ты доиграешься и отправишься на тот свет раньше меня. Обидно получится. Мутный взгляд столкнулся с чем-то нечитаемым на дне зрачков Дазая, слишком тяжелым. Болело горло. Там, где его минуту назад сжимали чужие пальцы, остались багровые отпечатки. Легкие горели – Дазай ничуть не старался сдерживать себя. – Дазай… Его рука огладила тонкую шею. Сглотнув, Чуя закрыл глаза. – Нет. Отдохни. Почти детская обида в пронзительном синем взгляде… Хотя, почему почти? *** В тот день Чуе исполнилось шестнадцать лет. Дазай застыл на пороге его комнаты, завороженно наблюдая, как тонкие, слабо подрагивающие пальцы сильнее затягивали чокер на шее. Рыжие волосы взмокли и прилипли ко лбу. Чуя резко обернулся на звук открывшейся двери, невольно потянув конец ремешка намного сильнее, и захрипел, царапая пальцами горло: чокер впился в кожу, а пряжка упрямо отказалась поддаваться. Секунда на размышление – и Дазай бросился к нему. Чуя дрожал в его руках, слепо хватаясь за плечи. Словно опьяненный, он начал что-то шептать после того, как с немалым трудом сумел восстановить дыхание. Усадив его на кровать, Дазай терпеливо ждал, пока все пройдет. Кажется, он и сам забыл, как дышать, пока Чуя приходил в себя. – Что это было? – Накахара вздрогнул от разрушившего тишину вопроса. Голос Дазая… Стал каким-то чужим. Чуя сжался, кусая губы. Как объяснить, что, попробовав однажды, остановиться уже трудно? Наверное, он начал медленно сходить с ума. – Ничего. – Ничего? Чокер большеват стал? – Оставь меня в покое, – едва шепча, Чуя оттолкнул Дазая от себя, вырвав из его рук черную ленту. – Послушай… – Уходи! *** – Ты так и не ответил мне в тот раз, Чуя. А ведь прошло уже шесть лет. Накахара резко распахнул глаза, затравленно глядя снизу вверх. – Раз уж теперь я в этом участвую, то имею право знать. Молчание. Кажется, Дазай еле слышно вздохнул перед тем, как продолжить: – Как твой бывший напарник. Хотя бы так. – Ты мог бы меня понять. Только ты. – Нет. Ты же не хочешь умирать, Чуя. – Какая тебе разница? Разве ты пришел ко мне не для того, чтобы убить своего врага? Так почему… – Это из-за Порчи? Словно резкий удар по ребрам, не потребовалось больше никаких усилий. Полный отчаяния взгляд стал лучшим ответом Дазаю. – Я никогда не хотел этой силы… – Знаю, Чуя. Знаю. И знал все это время, внезапно осознал Накахара. Прекрасно понимал, но успешно создавал видимость обратного. *** Смутная печаль делала своего хозяина сильнейшим бойцом. Порча делала его непобедимым. Но брала за это жестокую цену. Наверное, с мрачной усмешкой думал Чуя, она все равно отбирает годы жизни. Протянет ли он хотя бы до сорока, если не погибнет при исполнении приказа? Никто не мог сказать точно. Могли лишь предполагать. Осознание того, что неконтролируемый дар стал его проклятием, заставило Чую впервые сжать пальцы на собственной шее. И после - заменить их плотной лентой. От гипоксии начинала кружиться голова. Чуя задыхался, чувствуя собственный бешеный пульс… Одна ошибка – и хрупкая жизнь могла оборваться. Наконец-то Чуя мог контролировать личную пытку и прекращать ее самостоятельно. Не зависеть от другого. Свобода пьянила. А тело томилось в нетерпении, ожидая, когда Чуя вновь возьмется за свою опасную игру. *** Длинные пальцы, что с какой-то извращенной нежностью гладили шею, внезапно вновь сжались, надавливая на сонную артерию. Потребовалось около десяти секунд, чтобы потерять сознание. Он словно стремительно падал вниз. Его окружала стена льда, что спустя одно мгновение разлетелась призрачными осколками. Изо рта вырвалось белоснежное облако пара. Дазай… Кажется, впереди именно он. С застывшей улыбкой на покрытых инеем губах. Что с ним случилось? Чуя не знал. Он видел, что контур постепенно тускнел, унося с собой пронизывающий холод. На миг он перестал что-либо чувствовать. Перед тем, как сознание заволокло очередной пеленой, он успел ощутить невероятную легкость, сменившуюся иррационально-глупым счастьем. Ведь не осталось ничего. Все тревоги, все злоключения исчезли. Осталась лишь целительная пустота, в которой для них не нашлось бы места. Чуя улыбался, продолжая падать. – Ты и правда не боишься? – Дазай задумчиво обводил пальцем кровоподтеки. Слишком бережно для него. Чуя слабо поморщился, медленно приходя в себя. – Нет. Страшно было лишь тогда, в первый раз. За долгие годы Чуя привык причинять себе боль, не позволяя это больше никому. Но Дазай – одно большое чертово исключение. Он мог контролировать Порчу. Под его руками сейчас билась жилка на шее Чуи. Он мог бы с легкостью сжать сильнее, перекрыв ток крови к мозгу с обеих сторон. Всего пять минут до смерти, от которой отделяет прикосновение. Старое, почти позабытое чувство, что однажды их навеки связало. Таков был Двойной Черный. Они привыкли делить пополам радость, горе, одиночество, отчаяние... И собственное безумие. Если когда-нибудь, тускло подумал Чуя, ему все же придется умереть от чужой руки, пусть это будет Дазай. Дазай, во взгляде которого всего на мгновение он увидел тщательно скрываемую боль и вину. – Почему, Чуя? – Я верю тебе. – Какой же ты глупый, мелкий мафиози. – Заткнись… Чуя лгал сам себе. Он не мог избавиться от своей зависимости. Он и не хотел этого.