Последний честный чиновник

Последний честный чиновник, широко известный в узких кругах своей принципиальной неподкупностью, Огурцов Укроп Семеныч сидел в своем широком кожаном кресле как нашкодивший двоечник перед директором. Непривычно обильно потея под строгим деловым костюмом с туго затянутым галстуком, он смущенно ерзал седалищем по отведенной ему мягкой плоскости, избегая встречаться взглядом с собеседником. - Мы предлагаем вам десять миллионов, если вы гарантируете нашей новой компании победу в тендере по закупке Хрен-Знает-Чего для Хрюн-Знает-Кого... - как нечто само собой разумеющееся втирал ему лощеный молодой человек, сверкающий всей своей внешней поверхностью - от волос до ботинок. - Тендер выиграет та фирма, которая предложит минимальную цену при ее разумном обосновании, - в сотый раз промямлил Огурцов. - У меня много дел. Извините. - Я понимаю, человека вашего уровня эта цифра не может устроить, но посудите сами. Тендер стоит 180 мильёнов максимом. Максимом! Десять вам, десять поставщику, десять приемщику. Что остается? Стописят. Идем дальше. Закупка с доставкой встанут лямов в сто. То есть, на кармашек мы положим всего пидисят лимончиков. И это на всех! На зарплату работникам, на аренду офиса, на бонусы топ-менеджерам... На корпоратив, в конце концов. А знаете, какие сейчас расценки у звездюлек? Опять придется довольствоваться поблядушками из какой-нибудь удмуртской "Фабрики звезд №6". - Мой ответ - нет! - решительно выдохнул Укроп Семеныч, повернувшись спиной к собеседнику. Когда он через несколько минут вынырнул из-за толстых папок с проектами и постановлениями, искусителя уже не было, но на лакированной столешнице лежала цветастая визитка "Иван Помидоров. Исполнительный директор Заср-Энской Хренозаготовительной Компании" с приписанными наискосок чернильной ручкой двумя словами "Передумаете - позвоните". Чиновник облегченно зарылся обратно в папки - до вечера предстояло перелопатить еще целую гору бумаг... Дома, по надутым губкам жены, едва кивнувшей ему, не отрываясь от просмотра очередного сенсационно-разоблачительного ток-шоу по занимающей половину стены плазменной панели, чиновник понял, что реструктуризация процентов по супружескому долгу в этом месяце ему точно не светит. Может, поменять садовника? Ахмед молодой и расторопный, что называется, "на все руки мастер", но благообразный Магомет с длинной седой бородой и женатыми внуками внушал бы на этом месте гораздо меньше опасений. Тихой мышкой пробираясь на кухню сделать себе бутерброд с чем-нибудь съедобным, Огурцов отметил, что пора бы уже наверное вызвать горничную - невероятное количество мусора в доме стабильно появлялось ниоткуда, но упорно не желало пропадать в никуда. А его благоверная наотрез отказывалась держать на постоянной основе обслугу женского пола и даже при вызове уборщиц или поварих из агентства категорически требовала каждый раз разных, желательно постарше и пострашней. - Сколько еще я должна это терпеть? - распаляя себя, неожиданно начала заводиться супруга. - А что случилось? - сквозь не пережеванную докторскую колбасу прочавкал Семеныч. - Ты посмотри, как мы живем! Мне стыдно посмотреть в глаза соседям! - Да почему же? - А ты не видишь? Двухэтажная развалюха совково-красного кирпича, английский газон и полтора чахлых кустика. И это убожество на виду у всего поселка! А у людей что? - Что? - Дворцы от трех этажей! Бассейны! Корты! Гольф! Боулинг! - Возьми мою карточку и съезди сыграй в боулинг. В чем проблема?.. - Идиот! - в двух сантиметрах от густо покрытого благородными сединами виска просвистел пульт управления "плазмой". - В него не играть, его показывать надо!!! - Кому показывать-то? И зачем? - Нет, это неслыханно! Разве можно так жить? Я отравлюсь! Газом! - У нас электрическая плита. - Уксусом! - У нас нет уксуса. Ты же не готовишь... Хлопнув дверью, супружница заперлась в ванной, откуда донесся страдальческий (несомненно, многократно отрепетированный) стон: - Госсподи... За что же мне такая мука? Развод, только разв... - остальное заглушил шум воды, бьющей могучим напором по дну широкой гидромассажной ванной. За окном зашуршала автоматическая дверь подземного гаража. Охранник привез 16-летнюю Киру из музыкального колледжа и 14-летнего Всеволода из спорткомплекса. Первым к отцу подбежал Севка: - Папка, скажи Толику... - Он Анатолий Петрович. - Не хватало мне еще прислугу звать по отчеству! - Анатолий Петрович подполковник ВДВ и ветеран Афганистана. - Да врет он всё. Там американские морпехи были, а не наши сиволапые... Увидев, что отец открывает рот для очередной "нотации", Сева быстро перебил родителя: - В общем, скажи Петровичу, пусть в школу за мной не заезжает - я сам буду выходить на угол. - Почему это? - Да потому, что на твоем BMW X3 сейчас ездят только нищеброды! Так все пацаны говорят... Огурцов мягко положил ладонь на плечо отпрыску: - Сынок, ты уже два года боксируешь в школе олимпийского резерва. Первые удары я тебе сам показал, когда ты только начал ходить в детский сад. Ты можешь любого в своей школе из любого положения отправить в нокаут... Всеволод раздраженно сбросил отцовскую руку резким движением крепких плечей: - И чо? У Витьки с Колькой уже лицуха на короткоствол. Серега даже в туалет с альфовцем ходит. Говорит, что может ему приказать ширинку зубами расстегнуть, не то что твой Толик, которому ты и "спасибо" и "пожалуйста" и "выпейте кофе"... - Короче, вопрос в чем? - устало спросил чиновник. - Хотя бы Х5, только новый и в VIP-комплектации! - Я подумаю. - вздохнул Укроп Семеныч. А по лестнице уже легкими шажочками взбегала дочурка, задержавшаяся перед зеркалом в прихожей, чтобы подправить макияж и попышнее взбить белое и пушистое облако длинных волос. Увидев отца, она очень мило и почти естественно заулыбалась. - Лишь она моя отрада, лишь она одна мне рада... - нараспев продекламировал Огурцов, распахивая руки для объятий и намереваясь чмокнуть любимое чадо в макушку. - Папочка! - увернувшись от родительской ласки изящным и совсем не обидным движением, Кира выплеснула на него свою долю эмоций: - У нас сегодня был долгий разговор с Ольгой Францевной... - На родительском собрании твои преподаватели говорили, что у тебя довольно значительные успехи в вокале и сольфеджио. - Да, но Роза Львовна утверждает, что настоящий прогресс будет не раньше чем через год. И она с ней совершенно согласна! - И что? - Как что? Год! Мне будет семнадцать! Это ужас! А как же мой тщательно продуманный уникальный сценический образ маленькой-девочки-которой-нравятся-только-мальчики-которые-похожи-на-девочек-которым-нравятся-девочки??? Эти вездесущие папарацци обязательно пронюхают, что я уже не юная нимфетка, а самая обыкновенная студентка МГУ. Ты ведь устроишь меня туда, папочка?.. - Ничего не понимаю. Ты больше не хочешь учиться петь? - П-А-П-А!!! Это же шоу-бизнес! Никому не интересно, как ты умеешь петь! Главное - раскрутка! А об остальном пусть заботятся саунд-продюсеры и программа обработки звука... - Это еще кто? - Эх, папа-папа... Ты действительно ничего не понимаешь... - дочь повернулась вполоборота, и на кончиках длинных старательно изогнутых ресниц задрожали хрустальные бусинки слезинок. Только сейчас Семеныч заметил непорядок в боевой раскраске, видимо устроенный предыдущим потоком соленой воды. - Моя принцесса плакала? - в его голосе внезапно послышались виноватые нотки. - И не первый раз! - пробурчала дочь, недружелюбно кося взглядом из под модной челки. Захлебнувшись от внезапно нахлынувшей нежности, Огурцов притянул ее к себе не утратившими силы за бумажной работой руками бывшего спортсмена и тихонько шепнул в аккуратное розовое ушко с алмазной сережкой: - Не плачь, доченька. Папа тебя любит. Всё будет хорошо. Позорная бумажка с завуалированным предложением совершить должностное преступление на государственной службе до сих пор лежала в кармане. Он сам сунул ее туда, подальше от любопытных взглядов, а потом замотался и забыл выкинуть. Пройдя на кухню к повешенному на спинку стула пиджаку, он вытащил визитку и быстро набрал прямой номер, боясь в последний момент передумать. Трубку взяли практически мгновенно. - Не меньше пятнадцати миллионов! - с удивившей его самого твердостью бросил чиновник в микрофон "президентского" айфона и нажал "Отбой". Почему-то он был уверен, что торговаться с ним не станут. 31 января 2012 года