Royal school

Небольшая группа людей, одетых в классические костюмы с музыкальными инструментами, стояли в начале зала, огражденные золотой лентой, но сидящие на некой платформе, благодаря чему это было похоже на то, что они сидят на деревянной лестнице темного цвета, благодаря которой можно было увидеть всех музыкантов. Дирижер стоял перед ними всеми, искусно взмахивая палочкой, где-то резко вверх, где-то медленно вниз. Благодаря им, по всему залу разносилась величайшие классические шедевры в мире музыки. Звон бокалов, в ряд стоящих на подносах и столовых приборов, сообщающие о приближающейся трапезе, также немало радовал слух. Слышался стук каблуков юных дам, которые гордо шли прямой осанкой по коридору, ведь королеве всегда свойственно вести себя подобающе статусу. Звук каблуков разбавляли переговоры молодых правителей, которые обсуждали политику, иногда затрагивая виды искусств, делясь своим мнением о новостях в этой сфере деятельности. Стараясь завести дружеские отношения. Тем временем на улице стояли десятки журналистов, которые предпочли теплу эксклюзивные фотографии королев и королей для своих газет и журналов. До рождества оставалось не так много, потому здание было украшено множеством гирлянд. Красную дорожку заметал белоснежный снег, который убирали каждые десять минут. Почти все королевские фамилии и их управители собрались в банкетном зале, кроме трех королевств: Кайднесс, Инфинит и, несмотря на то, что мероприятие проводилось в королевстве Ричнэс, так как оно было лидирующим, самого короля — Его Величества Ким Чунмена не было. Однако, спустя несколько минут, к зданию подъехал черный лимузин, привлекающий к себе внимание своей моделью, ведь это единственный в мире экземпляр, который был собран совсем недавно. Когда дверь, наконец, отворилась, журналисты насторожились, приготовив свои фотокамеры. На плитку опустилась нога, после чего показался высокий парень, следом за которым сразу же показалась еще одна фигура, ростом чуть ниже. На их костюмах красовался королевский герб Кайднесс, Их Величество О Сехун и О Лухан прибыли на мероприятие. Вспышки фотокамер освещали их тела, иногда заставляя жмуриться. Но большее внимание привлекли следующие персоны, вышедшие из машины. Король Инфинит, за руку которого держится его же управитель, недавно провозглашенный, как его парень. Четыре парня встали у самого начала красной дорожки, ожидая несколько минут, пока журналисты сделают достаточно фотографий и только потом направились в само здание. Оказавшись внутри, их окутывает долгожданное тепло. Они ищут взглядами своих друзей, после чего расходятся в разные стороны, лишь слегка кивнув друг другу. — Ну и какое твое первое впечатление? — наклонившись, шепотом спрашивает Чонин, параллельно улыбаясь в знак приветствия королевам. — Слишком дорого, — безэмоционально отвечает Кенсу, разглядывая помещение. — Чунмен всегда устраивал лишь дорогие приемы, это нравится многим правителям. — Нет утонченности, — честно, но немного тревожно говорит До, ловя на себе немного удивленный взгляд Чонина. — И когда же ты стал критиком королевских встреч? — Когда переступил порог этого здания и заметил на себе просто десятки оценивающих взглядов, — останавливаясь у стола с закусками, отвечает Кенсу, заставляя Чонина улыбнуться. Но их прерывают друзья, и Бэкхен передает бокалы с шампанским им, при этом успевая ловко вырвать из рук Чанеля бокал себе. — Все заждались вас, — отпивая немного, говорит Чанель, — И, несмотря на все наше глубочайшее уважение к королевскому семейству Ким, мероприятие началось намного раньше, оповестив всех тем, что на повестке дня лишь веселье. Для начала, — на последних словах Чанель немного скривил рожицу, подражая говорящему эти слова. — Много ума не надо, чтобы догадаться чья это затея, — Бэкхен также делает глоток, а после выдыхает. — Мы получили довольно заманчивое предложение, — улыбнувшись друзья, отвечает Чонин. — И какое же? — переводя взгляд с Чонина на Кенсу, спрашивает Бэкхен, делая еще один глоток. — Аноним сообщил нам, что на этой встрече должна будет произойти сделка у королевства Десепшн. Естественно, сделка незаконная, инициатором является сам Енсо, однако королевство, с которым должна совершится сделка, как оказалось, являлось Ричнэс, но люди Чунмена сумели все сделать так, чтобы Енсо не догадался о том, что это все было ловушкой. — Вы передали эти данные Чунмену? — удивленно спросил Бэкхен. — А как же, потому его еще и нет. Исходя из всех улик, что мы сумели собрать за эти несколько месяцев, его отца могли посадить на десятки лет, но теперь к нему присоединится и Енсо, ведь теперь он король Десепшена. — Что насчет нашего плана? Он в силе? — как-то холодно спрашивает Чанель, переводя взгляд в зал и задерживая внимание на ком-то из присутствующих. — Да. С вас запись, с нас эпичное появление Чунмена, ну и показания Кенсу, — ребята чуть смеются, однако после все же их лица становятся чуть серьезными. — Проблем с королем Ли Тэеном, скорее всего, не будет. Думаю, Сехун сможет убедить его вновь дать показания против правителей королевства Десепшн, — произнес Чанель, смотря на своего друга и его мужа. — Енсо будет загнан в угол, этот зал станет для него последним, что он увидит перед тем, как отправиться в полицейский участок, — чуть сузив глаза, растягивая, говорит Бэкхен. — Он будет не единственным, кого заберут сегодня, — неожиданно добавляет Чанель, удивляя друзей, а после он выпивает оставшееся содержимое бокала и уходит вместе с Бэкхеном в другую сторону, теряясь среди толпы. — Что насчет остальных ребят? — чуть медля, пытаясь все еще понять к чему были слова Чанеля, спрашивает Кенсу, еще не собираясь уходить. — Все будет в порядке, Ифань и Чондэ помогут пробраться сюда Тао и Минсоку, так что насчет места сделки и доказательств на этот счет волноваться не стоит. У них, определенно, получится, — улыбается Чонин, — Однако, есть кое-что намного важнее этого, с чем могут возникнуть проблемы. — И что же это? — удивленно спрашивает Кенсу, параллельно вспоминая все, что планировалось пару дней назад. — Вальс, — коротко и спокойно отвечает Чонин, запутывая Кенсу еще больше. — Вальс? — повторяет Кенсу, раскрывая свои глаза еще шире. — Да, первый официальный вальс короля Ким Чонина и его пары — До Кенсу, — чуть отводя взгляд, объясняет Чонин, после чего получает удар кулачком в плечо. — Ты серьезно? Я же правда подумал, что что-то серьезное. — А чем это не менее серьезное? — Мы уже танцевали вальс. — Но тогда ты не был моим парнем, а сейчас мой, да и к тому же, официальный, так что я имею право выражать свои чувства на людях, — последние слова немного теряются в быстром поцелуе. Кенсу ничего не отвечает, лишь закрывает лицо руками, краснея и вспоминая события прошлых дней, когда они признались своим родителям. И тот неловкий ужин, от безысходности Кенсу чуть стонет, но после еще сильнее краснеет, так как чувствует дыхание у своих ушей, — Не провоцируй меня, — томно шепчет Чонин, после чего отдаляется, протягивая руку, когда начинает играть знакомая мелодия. Пространство все больше и больше заполняется парами, танцующих вальс. Кенсу продолжает молчать, а Чонин даже и не собирается ничего говорить. В последние дни, да и месяцы, ему пришлось не сладко, встречи, поиск доказательств и лучших адвокатов. Но рядом с Кенсу он может позволить себе расслабиться и не быть королем, забыть об обязанностях, просто являясь таким, какой он есть и не переживать на этот счет, что так не положено или вроде того, ведь Кенсу всегда может понять его и разрешит Чонину спать на его коленях, пока сам он не спит всю ночь, перебирая его волосы, слушая дыхание. Или готов пролежать всю ночь в объятиях, практически не шевелясь, чтобы Ким смог выспаться. Вспомнив их первый поцелуй на том холме, Чонин притягивает к себе Кенсу еще ближе, опуская голову на плечо, утыкаясь носом в шею. — Как же я уже хочу, чтобы это все закончилось, и я мог насладиться тобой сполна, — чуть устало, шепотом произносит Чонин. — Сегодня главные злодеи нашей сказки будут ночевать за решеткой, нас ждет безопасная ночь, — поглаживая спину, отвечает Кенсу, улыбаясь, — Мы могли бы продолжить то, что начали еще тогда, — добавляет До, а после чувствует как плечо становится легче. Чонин переводит взгляд на него, заглядывая в глаза Кенсу с некой опаской, пытаясь убедиться, что ему не кажется, что это все серьезно, но видит лишь какое-то переживание. Переживание за него. А также заботу и уверенность в сказанных словах. Он смотрит на Кенсу, стараясь не утонуть в глубине этих глаз, которые смотрят на Чонина завороженным взглядом. И впервые Ким видит такой взгляд на себе не из-за того, что кто-то узнал каких он кровей, во что одет или как танцует. Им восхищаются за то, что, надев корону, Чонин все еще остаются потрясающим человеком. Добрым, заботливым, искренним. — Я люблю тебя, — все, что говорит Ким перед тем, как затянуть Кенсу в поцелуй, самый чувственный из всех, пока их не прерывает голос Бэкхена. — Где ваша совесть?! — чуть выкрикивает Бэкхен, а после смеется, заметив какими стали лица у его друзей. — Боже, Бэкхен, чего тебе надо? — выдыхает Чонин, разочарованный тем, что их прервали. — Мне вот интересно, куда подевался мой парень. Не вам же одним тут устраивать сопливые сцены, — оглядываясь вокруг, а затем возвращаясь к друзьям, говорит Бэкхен. — Не видели мы его. Ты ушел с ним минут пять назад, а он уже сбежал от тебя? — спрашивает Чонин, издеваясь, но Бэкхен успевает его ударить до того, как на его лице появляется улыбка. — Он сказал что-то про Сехуна и быстро ушел, я даже не успел все понять. Во время танца он постоянно смотрел куда-то за меня, — задумавшись, отвечает Бэкхен. — Пак же не может изменять? — как-то неуверенно спрашивает Кенсу. — Конечно, нет! — в унисон возражают Чонин и Бэкхен. — Но, что же тогда могло случиться? У нас ведь никакие проблемы не возникли? — осторожно спрашивает Бэкхен, обращаясь к Чонину, и получает отрицательный кивок. — Тогда что же мо… — но договорить не удается, их прерывает звон разбитого бокала, после которого музыка обрывается, а все люди начинают толпиться у стола с закусками. Бэкхен первым направляется к месту, иногда задевая людей и толкая их. Преодолев всю толпу, Бэкхен замечает шокированного Сехуна, а рядом стоит Чанель, тяжело дышащий. Лухан, перепугавшись, стоял возле Сехуна, держа его руку в своей. Видимо, разбился бокал Сехуна. — Ча… — Бэкхен собирается позвать его, но его заглушает голос Чонина, на тон выше. — Что происходит? — Твоего брата хотели отравить, — выдает Чанель, а Бэкхен сразу же бежит к Паку. По залу разносится шепот. — Что ты имеешь ввиду? — спрашивает Лухан. — Его вино отравлено. Пару минут назад вокруг вас везде крутился этот… Подручный Енсо, Минхен. Пока все ушли танцевать вальс, он остался стоять возле столов, а после достал из своего кармана бутылек и все содержимое вылил в бокал. — Король Енсо хотел отравить короля Сехуна? — кто-то выкрикивает из зала, и Чонин старается найти Енсо в зале. Тот направлялся к выходу из помещения, но ему неожиданно перекрывает дорогу Кенсу. Из-за чего Чонин сразу же бежит к парням. — Кенсу! — подходя к парню, зовет его Чонин, сразу же закрывая собой, а До хватает его за руку. — А я смотрю, у вас тут все прям так хорошо, — гадко улыбается Енсо. — Куда это ты собрался? — выкрикивает Кенсу перед тем, как Енсо делает шаг навстречу к нему, стиснув зубы и сжав кулаки, но Чонин сразу же останавливает его, упираясь своей рукой ему в грудь. — Отвечай на вопрос, — Чонин говорит негромко, но уверенно. — Да мне просто стало скучно. Еще и этот Минхен, как же он надоел, не правда ли? Я сказал ему уже, наконец, отстать от меня, ведь все уже сделано, — ухмыляясь, произносит Со. — Ты так уверен? — единственное, что успевает произнести Чонин, перед тем, как двери резко отворяются, отдаваясь стуком ручек об стену, из-за чего юные леди чуть подпрыгивают от неожиданности. — Король Со Енсо немедленно пройдите вместе с нами в полицейский участок! — по залу разносится строгий грубый голос, после чего появляется офицер полиции, за спиной которого появляется Чунмен. — Что происходит? — озадаченно спрашивает Енсо, но, замети, в как мимо выводят еще одного человека, который должен был совершить сделку, Со понимает что же произошло и начинает агрессивно размахивать руками, когда на него хотели одеть наручники. — Король королевства Десепшн — Со Енсо, — признан виновным в сделках, не имеющие законного характера. Многие правители могут подтвердить также и ваши манипуляции ими, помимо этого, вы обвиняется в шантаже и нападениях на другие королевства, — громко и отчетливо произносит Чунмен. — Что за бред? — выкрикивает Енсо. — О, ты, наверное, не знаешь, но в качестве улик у нас есть копии договоров, составленных твоим отцом для других королевств, где он обещал не нападать на них в случае войны, которую вы планировали против королевства Инфинит. — Что? — повышает голос Енсо, когда его хватают под руки. — Помимо этого, господин Со, ты смог подробно все рассказать королеве Ким Тэен, потому мы сумеем узнать о всех ваших планах из первых уст, — из толпы вышел Бэкхен, держащий в руках диктофон. Енсо бросил шокированный взгляд на Тэен, но его тут же привлекли еще знакомые голоса, обращающиеся к офицеру. — Здесь мы можем найти запись с видеокамер, расположенных в королевстве Инфинит во время и после нападения неизвестной банды на пятый дистрикт, — Минсок показывает флэшку. — А я могу все подтвердить, ведь сам лично видел вещь, о которой ранее говорилось на балу, — добавляет Кенсу. — Но вот что интересно, для чего нужны были эти деньги? — Ифань поднял сумку, которая до этого была у него в руке. — Неужели ты думал, что сумеешь купить кого-то из моих людей, чтобы они работали на тебя? — приблизившись ближе к Енсо, усмехнулся Чунмен, — Забирайте его и подготовьте много места для показаний, ибо королевство Десепшн совершенно не чисто, — смотря прямо в глаза Енсо, ответил Чунмен, а после его повели на выход. После чего народ стал обсуждать всю эту сцену уже во весь голос, потому стало намного громче в помещении. Чунмен так и продолжил стоять посреди зала, ребята собрались вместе, кроме Чонина, который подошел к своему кузену. — Спасибо тебе, хен, — положив руку на плечо Чунмена, улыбнулся Чонин. — Все нормально. Главное, что отныне королевства, когда-то зависимые этим договором, станут свободны. Это может поднять экономику твоей страны, — улыбнулся Чунмен, похлопав Чонина по плечу. — Да, теперь тебе придется подвинуться с первого места, — выдохнул Чонин. — Чего? — удивился Ким, чуть ударив Чонина в плечо. — У меня есть новые планы на экономику. — И какие же? — Уравнивание жизни населения, рост трудоспособности и развитие в разных сферах и… Объединение дистриктов. Для начала Королевского города и Шестого. — И когда думаешь этим заняться? — Думаю, сразу же после Рождества и Нового года. — В таком случае, ты всегда можешь обратиться ко мне за любой помощью, кроме Кенсу. Тут ты уже сам справишься, — улыбнулся Чунмен, пожав руку Чонину. — О, кстати, есть еще один человек. — Кто еще? — Ли Минхен, друг Енсо. Он был тем, кто устраивал сами ограбления, а еще чуть не отравил Сехуна. — Что? — выкрикнул Чунмен, привлекая к себе внимание всех присутствующих. — Чунмен-а… — Чонин было хотел его успокоить, но тот даже и не собирался сбавлять обороты, узнав о том, что могло случиться с его любимым кузеном. — МОЕГО СЕХУННИ? — вскричал Чунмен, а после ушел звать стражу, и сообщил о поиске господина Со. Сехун взглядом был готов убить Чонина, на что тот лишь неловко почесал затылок, после ловя на себе взгляд Кенсу. — Все в порядке? — мягко улыбаясь, спрашивает Чонин. — А у тебя? — коротко кивнув, спросил Кенсу, переплетая их пальцы вместе. — Главное, что теперь все хорошо. Чунмен их просто так не отпустит. — Предлагаю отпраздновать небольшую победу, — улыбается Кенсу, двигаясь ближе. — Ну, ничего интересного больше не будет, так что мы можем уйти. — Только давай не через парадную дверь. — Пойдем, — Чонин схватил Кенсу за руку, а после повел по разным коридорам, в которых он хорошо ориентировался. Выйдя на улицу, Чонин приказал подвести машину к черному входу, и через несколько минут она была у здания. А уже в следующие минуты их машина разъезжала по городу, широким проспектам с красивой архитектурой и завораживающим видом. Было видно, что все сделано очень роскошно, под стать королевству, несмотря на заснеженные здания. Чунмен сумел объединить в себе современный стиль прошлых столетий с новыми научными достижениями, при этом следуя традициям прошлых веков. Всю дорогу Кенсу молчал, наблюдая за городом, где здания один за другим пролетали в окне, дорога заняла около получаса, пока небоскребы не сменились более низкими построениями. Проехав еще несколько километров, Чонин остановил машину одного из особняков. — Это что-то вроде моего гостевого домика. С самого детства он совсем не менялся. Все такой же, — выйдя из машины, объяснил Чонин. Отыскав ключи, он открыл дверь и впустил Кенсу первым. Изнутри дом был просторным, небольшим, но уютным. Мебели было немного, лишь самое необходимое: диван, пару кресел и тумбочек, небольшой комод, шкаф, лампа, камин, телевизор и журнальный столик. Перед камином был расстелен большой мягкий белый ковер. На кухню был поворот сразу справа, а на противоположной от входной двери стороне несколько большим прозрачных дверей, ведущих во двор. Сбоку была лестница на второй этаж, на котором располагалось три комнаты: спальня, ванная и кабинет. Под лестницей была дверь, ведущая на веранду. Пока Кенсу рассматривал дом, Чонин успел зажечь камин. — Можешь согреться пока у камина, — сняв свое пальто и пиджак, он оставил их на диване, а после ушел на кухню. Кенсу прошел к дивану, на котором лежали вещи Чонина и аккуратно их сложил, садясь рядом. В доме начинало становиться теплее. Заглядевшись огнем, Кенсу не заметил когда Чонин успел принести еще плед и бутылку вина с двумя бокалами. — Держи, так будет теплее, — накинув на Кенсу плед, Чонин вернулся к бутылке, откупоривая ее, из-за чего послышался звук, похожий на выстрел. Ловко подняв бокал, Ким заполнил его жидкостью, после чего повторил тоже самое и с другим бокалом, а затем дал один из бокалов Кенсу. — За предстоящий новый год, полных открытий, — подняв бокал, произносит Кенсу и делает вместе с Чонином глоток. Спустя полчаса, половина бутылки опустела, а парни уже смеялись не застенчиво или робко, а пьяно. В доме, наконец-то, стало теплее, но за все тридцать минут посиделок, Чонин ни разу не уходил из объятий Кенсу под одним пледом, пока они разговаривали обо всем на свете, рассказывая забавные истории из детства и обсуждая некоторое будущее. Так могло бы продолжаться и дальше, пока Чонин вдруг не разлил пол бокала на белоснежный ковер. Это заставило Кима вскочить и отправиться на кухню за тряпкой, которую он с большим трудом и грохотом сумел найти. Из-за долгого просиживания под пледом, так еще и возле камина в объятиях, Чонин немного вспотел и стало значительно жарче, потому он закатил свои рукава по локоть и, вернувшись с кухни, сел на пол, начиная усердно вытирать пятно, несмотря на то, что в конечном итоге все равно придется отдать в химчистку. Когда же Чонин устал тереть, он взглянул на Кенсу, который все это время смотрел на выступающие вены на руках и капельки пота на шее и заметил, как зрачки его значительно расширились, когда их взгляды встретились. Они продолжали смотреть еще пару секунд, не отрывая взгляда, нервно сглатывая, наблюдая за тем, как свет от костра переливался на их лицах, играясь с тенями, придавая еще большей интимности ситуации. — Я люблю тебя, — неожиданно произносит Кенсу, переводя взгляд на губы. Чонин ждет пару секунд, а после накрывает его губы своими. Целуя жадно, страстно, из-за чего Кенсу стонет в поцелуй, зарываясь пальцами в волосы, чуть оттягивая их, когда Чонин кусает их. Ким начинает судорожно расстегивать все пуговицы на жакете и рубашке Кенсу, иногда вырывая сами пуговицы, в то время, как Кенсу справляется с ними намного лучше. Отбросив ненужные вещи, Чонин садится на диван, а Кенсу садится на его колени, расставив ноги в стороны. Чонин покрывает поцелуями каждый участок тела, до которого он только может дотянуться, а Кенсу закрывает глаза от наслаждения и стонет, расстегивая ремень на джинсах, когда Чонин обхватывает губами затвердевшую бусинку соска. Справившись с ремнями и пуговицами, брюки отлетают куда-то в сторону, а руки Чонина пробираются под ткань боксеров Кенсу, оглаживая его половинки, сжимая, когда Кенсу нарочно ерзает на возбудившемся члене Чонина. Чонин резко меняет положения их тел, оказываясь сверху. Не разрывая поцелуев, он тянется к своему пальто, откуда достает несколько серебристых пакетиков и не особо большой бутылек. — Этого хватит? — смотря на смазку, спрашивает Кенсу, когда Чонин все же отстраняется, чтобы открыть баночку. — Я постараюсь быть очень аккуратным, — целуя в нос, отвечает Чонин, после чего немного жидкости выливается ему на пальцы. Он опускается ниже, раздвигая ноги Кенсу, тот жмурится, стесняясь, но Чонин подбадривает его, говоря, что он намного красивей, чем представлял себе, из-за чего Кенсу расслабляется, а Чонин опускается к члену Кенсу и свободной рукой начинает водить по нему вверх и вниз, предупреждая, что лучше бы расслабиться. После этого он целует его головку, замечая как Кенсу откидывает голову от наслаждения на спинку дивана, закрывая глаза. Чонин решает взять полностью в рот и почти заглатывает до конца, слыша, как стонет Кенсу, и вводит один палец. Кенсу чуть жмурится, но после расслабляется, стараясь привыкнуть к новым, чуть болезненным ощущениям, однако забыть о дискомфорте дает ему язык Чонина, облизывающий каждую выступившую венку на твердо стоящем члене. Через несколько минут Кенсу начинает самостоятельно двигаться в ритм, и Чонин решает добавить еще один палец, двигая внутри пальцами в разные стороны, из-за чего Кенсу болезненно стонет, но после получает поцелуй на внутренней стороне бедра. Чонин продолжает надрачивать одной рукой, а второй вводить пальцы, когда же они начинают свободно проникать внутрь, Ким одной рукой достает презерватив, но его выхватывает Кенсу, открывая пачку самостоятельно, и, освободившись от пальцев Чонина, одевает презерватив на член Чонина, поглаживая при этом, пока сами губы блуждают где-то возле шеи, оставляя важные следы на ее изгибе, а после — на линии челюсти, которую До решает облизнуть, останавливаясь у подбородка и поднимаясь выше, затягивая Чонина в поцелуй, но Ким ловко возвращает лидерство себе, проникая языком глубже, пока укладывает Кенсу плед, упавший на ковер в самом начале. Положив Кенсу, Чонин начинает осыпать все тело Кенсу поцелуями, оставляя влажную дорожку от шеи до груди, уделяя внимание соскам, а после продолжая путь до мягкого гладкого живота, заканчивая весь свой путь поцелуем в головку. Но затем Чонин возвращается к Кенсу, целуя его, и направляет рукой свою головку к расслабленному колечку мышц, которое плотно затягивает член Чонина, но Кенсу расслабляется, позволяя войти полностью, подстраивая шею для поцелуев и парочки засосов. Ким двигается аккуратно, не торопясь, все это время целуя Кенсу. — Ты можешь двигаться быстрее, — шепчет Кенсу, начиная ощущать, что он уже привык. Чонин лишь кивает и входит уже резким глубоким толчком, выбивая из Кенсу блаженный стон, повторив так пару раз, Ким находит нужный комок нервов, когда Кенсу буквально до хруста в позвоночнике выгибается, простонав имя Чонина. Ким продолжает двигаться в том же направлении, каждый раз задевая нужную точку, из-за чего стоны Кенсу заполнили каждый уголок этого дома. В какой-то момент До обнимает Чонина за спину, притягивая его ближе, из-за чего толчки становятся намного глубже, и Кенсу стонет имя Чонина с каждым проникновением, дрожа от удовольствия. Ким не выдерживает и начинает двигаться еще быстрее, буквально втрахивая Кенсу в пол, пока тот оставляет царапины на спине, выгибаясь, обвив талию Чонина. Первым кончает Кенсу, но следом, после него, в презерватив изливается Чонин. Кенсу перестает притягивать Чонина к себе и обессиленно падает на пол. Ким ложится прям на Кенсу, даже не собираясь выходить. Они так лежат пару минут, слушая как трескаются поленья. А после — Чонин привстает, выставляя свои руки по обе стороны от головы Кенсу. — Твое сердце только что билось в ритм моего имени. Оно прям там и билось Чонин-Чонин-Чонин-Чонин, — улыбается Ким, и затягивает Кенсу в поцелуй. — Оно всегда будет биться для тебя, — шепчет До, практически невесомо касаясь указательным пальцем нижней губы Чонина. — Кенсу-я, давай в Новом году объединим наши районы? М? — мычит Чонин, умоляюще смотря на Кенсу. — Как сейчас объединены наши тела? — смеется Кенсу, напоминая, что Чонин все еще в нем. Но Ким не смеется, поэтому До тяжело вздыхает, — Это значит, и в горе и в радости? — поглаживая щеку Чонина, спрашивает Кенсу и получает положительный кивок, — Ладно, Ким Чонин, я согласен стать твоим мужем, — отвечает Кенсу, из-за чего Чонин слишком сильно радуется и, притягивая Кенсу к себе, садится, попадая прямо по той самой точке из-за чего Кенсу резко выгибается, простонав. — Неужели тебе было мало? — ухмыляется Чонин, нарочно еще двигаясь в Кенсу, выбивая стон. — Отныне тебя всегда будет мне мало, — произносит Кенсу, чувствуя как на щеках появляется румянец, но Чонин заставляет забыться его в поцелуе и, подняв на руки, не разрывая поцелуя, он относит его в спальню, но для начала стоит принять общий душ, по дороге успевая обсудить, что они будут делать завтра в полицейском участке. Принимая решение, что вообще не пойдут. У них достаточно доказательств против семейства Со, так что можно наслаждаться друг другом всю ночь и следующие десятки лет.