Скрасить путь

– Идём со мной, Гимли, – позвал Леголас. – Ты увидишь в Лесу Энтов такие деревья, каких больше нет в Среднеземье. Вот тебе случай сдержать обещание, а заодно и скрасить мне путь до сумеречья. Гимли согласился, хотя, кажется, без особого энтузиазма. – Так и быть, пойду. Не скажу, что прямо уж мечтаю бродить по лесам, вместо того, чтобы быстро добраться до родных пещер. Ну да мы с тобой долгий путь прошли вместе, так негоже по конец разлучаться. – Верно говоришь, мой друг! – воскликнул Леголас, обрадованный, что прощаться им придётся не сейчас. Он и сам не думал, что предстоящая разлука с гномом так глубоко опечалит его. За не такое и долгое по эльфийским меркам время путешествия Леголас привязался к Гимли так сильно, как ни к кому не привязывался за всю свою длинную жизнь. Мысль о том, что Гимли вскоре попрощается и пойдёт своей дорогой, причиняла боль, какую сердце эльфа ранее никогда не знало. Дружба гнома и эльфа была странным делом, и ей удивлялись все. Но Леголасу были безразличны недоуменные взгляды и косые ухмылки. Для него Гимли стал самым дорогим и важным созданием на свете. Много раз Леголас порывался пригласить Гимли отправиться вместе с ним в страну эльфов, но так и не решился сделать столь безрассудное предложение. Гордый гном не согласился бы бросить родной народ и уйти в чужие земли, где он никогда не стал бы своим. Их искренняя и бескорыстная дружба не давала права требовать таких жертв. Поэтому Леголас убеждал себя, что разлука неизбежна и правильна и пытался примириться с ней. Но эта необходимость давалась ему тяжело, и он с радостью хватался за любой предлог отсрочить прощание. Древобород Фангрон оказался хорошим проводником. Он не скупясь, знакомил гостей со всеми чудесами своего леса, рассказывал старинные предания и интересные истории из жизни энтов и деревьев, даже угостил своим особым напитком. Гимли долго оглядывал кубок, прежде чем пригубить, но всё-таки решился. – Не бойся, горой тебе всё равно не стать! – проскрипел Фангорн, – Ну, а коли чуток вырастешь, не страшно. Гном не стал хвататься за топор исключительно из уважения к его гостеприимству. Леголас любовался всеми деревьями, восхищаясь незнакомыми и радуясь встрече с теми, что росли и в его краю. Гимли был не так восприимчив к красотам природы, как чуткий эльф, но прекрасный лес и его не оставил равнодушным. И он с любопытством слушал рассказы Леголаса про эльфийские обычаи, связанные с древесной магией. – А под ветвями этого дерева эльфы поют своим избранницам любовную песню, – мечтательно поведал Леголас. – И если она дослушает песню до конца, значит, отвечает ему взаимностью, и они поженятся. – Даже ваши застольные и военные песни звучат сказочно красиво. Должно быть, любовная песнь вообще на диво прекрасна. – Я рад, что ты так думаешь, друг Гимли, – улыбнулся эльф. – Если хочешь послушать, я спою её тебе. – Любовную песню? – севшим голосом переспросил гном. – Прости, это было неуместно! – Леголас испугался, что невольно оскорбил друга. – Но ничего страшного, если я просто спою песню, ты ведь не эльфийская девушка. – Что верно, то верно, – Гимли отвернулся. – Пойдём, пожалуй, а то Фангорн нас потеряет. Расстроенный Леголас последовал за другом. Он не переставая корил себя за допущенную оплошность. Гимли, с его взрывным характером и обострённым самолюбием, наверняка усмотрел в его необдуманном предложении оскорбительный намёк. Хотя Леголас в самом деле не преследовал иной цели, кроме как развлечь друга и доставить ему удовольствие. Хотя, признался он сам себе, возможность спеть Гимли любовную песню отчего-то грела его душу. Раньше Леголас никогда не вспоминал об этой песне, хотя слова её, как и многих сотен других, знал наизусть. Но не случалось ему полюбить кого-то настолько сильно, чтобы позвать под символическое дерево. А тут слова словно сами рвались наружу. Очень странно и неудобно вышло. Леголас ещё некоторое время казнился, но Гимли никак не вспоминал о происшедшем, и эльф сделал вывод, что его простили. Это радовало, потому что поссориться с гномом он совсем не желал. Прекрасным было их путешествие по красивому удивительному Лесу Энтов. И никогда ещё ни о чём Леголас так не сожалел, как о том, что это путешествие подошло к концу. Фангорн проводил эльфа и гнома до опушки и сердечно с ними попрощался, пожелав доброго пути дальше, крепкого здоровья и ясной памяти. Дальше друзья отправились вдвоём, а вскоре каждому предстояло пойти своей дорогой. Раньше, чем он сумеет смириться с этим, ему придётся расстаться с Гимли, с тоской думал Леголас, и неизвестно, когда они свидятся в следующий раз. Леголас шёл очень медленно, Гимли тоже не спешил. Но как бы они не укорачивали шаг, день расставания всё приближался. Однажды Леголас не сдержался. – Слушай... – Знаешь... Одновременно начав говорить, они перебили друг друга и одновременно же замолчали. Гном вздохнул, но больше ничего сказать не попытался. Эльф тоже не стал искушать судьбу. Всё равно он не мог сказать ничего, что изменило бы ситуацию. Так, в молчании, они продолжали путь, пока не стемнело. – Давай заночуем в одной из пещер, – предложил Гимли. – Как пожелаешь, – не стал спорить Леголас. Они направились к горе, как вдруг из пещеры полился яркий свет. Гном с эльфом переглянулись и бегом бросились туда, явственно ощущая дух приключения. Едва они вбежали в пещеру, как их подхватил вихрь, оторвал от земли и закружил. – Э, нет, стой! – закричал Гимли. – Гномы не должны летать! Леголас, держи меня!.. Леголас мог бы возразить, что эльфы тоже не летают, но не тратя усилий на напрасные слова, он изловчился, схватил Гимли за руку и подтянул ближе к себе. Гном тут же вцепился в него, и уже их переплетённые тела вихрь уносил всё выше и выше, сквозь ослепляющий свет и оглушающий шум. И в какой-то момент всё перестало иметь значение, остались только ощущение полёта и биение сердец напротив друг друга. А потом всё резко закончилось. Порыв ветра швырнул их на землю и исчез. Леголас плашмя упал на спину, а Гимли, так и не оторвавшийся от него, придавил его сверху. Некоторое время они ещё пролежали неподвижно, не в силах поверить, что всё закончилось. Потом Гимли, кряхтя и охая, сполз с Леголаса. – Что это было? – Понятия не имею, – ответил эльф. Отдышавшись и придя в себя, друзья встали и огляделись по сторонам. Окружающий пейзаж сильно отличался от того, который они оставили за стенами пещеры. Даже небо казалось совсем другим. И никаких пещер и даже гор поблизости не наблюдалось. – Ну и куда мы попали? – с неодобрением спросил гном. – Не знаю, друг мой. Одно могу сказать – нас занесло далеко от Леса Энтов и от сумеречья. – Это я и сам вижу, – вздохнул гном. – Это совсем другой лес. – Вы сказали, Лес Энтов?! – раздался вдруг громкий протяжный стон. Друзья вскочили, готовые с достоинством встретить любую опасность. Но в удивлении замерли, увидев, кто приближается к ним. Высокая, статная, как сосна, женщина в длинном платье, словно сотканном из листьев, с длинными руками, с загорелой и задубелой кожей, но удивительно ясными мудрыми глазами и доброй взволнованной улыбкой. – Слушай, Леголас, – прошептал Гимли. – Это не... – Думаю, да, – отозвался эльф. – Невероятно! – Вы ведь сейчас что-то сказали про Лес Энтов, правда?! – воскликнула женщина. – Да, госпожа, – с поклоном ответил Леголас. – Мы были в том Лесу не далее, как позавчера. Правда, не сумею вам объяснить, каким образом мы попали сюда. – Ох, да я и сама знаю! – вздохнула женщина. – Таким же образом, как и мы с девочками когда-то! Увидели свет в пещере, не смогли сдержать любопытства, вошли, и ветер принёс вас сюда. Правильно? – Абсолютно верно, госпожа. – Но послушайте, если вы были в Лесу, то, возможно, видели моего мужа? – она прижала руки к груди. – Фангорн его звать... – Да, госпожа, мы видели его, – ответил эльф. – Он жив и здоров, но всё время вспоминает о вас и очень тоскует. – Ах, бедняжка, я тоже ужасно тоскую без него! И все девочки скучают по своим мужьям. Если бы только мы могли вернуться!.. – А вы не можете? – нахмурился гном. – Что же это за место такое? – Ох, вы не поверите! – воскликнула жена Фангорна. – Это вообще не наша земля, совсем другая. Плоский мир называется... – Никогда не слышал, – задумался Гимли. – А ты, Леголас? – Я тоже, – покачал головой Леголас. – И в эльфийских хрониках нет упоминаний ни о каком Плоском мире. – Да и не может быть! – сказала энтка. – Это, как говорит доктор Чудакулли, другое измерение. Многие сюда попадают из-за... как это... искривления времени и пространства, но никому ещё не удалось вернуться обратно. – Ну, мы много чего сделали, что никому не удавалось! – воинственно воскликнул гном. – Так что и отсюда выход найдём, и для нас, и для всех жён энтов. Правда, Леголас? – Это необходимо сделать! – поддержал его эльф. Однако это оказалось легче сказать, чем осуществить. Жена Фангорна и остальные энтки, с которыми она познакомила друзей, поведали им всё что знали о Плоском мире. По их рассказам выходило, что это и в самом деле очень странное место. Но Гимли и Леголас бывали в таких переделках, что незнакомый мир их не смутил. Энткам удобнее всего было в привычном для них окружении деревьев, поэтому они жили в лесу. Но Гимли и Леголас решили, что здесь слишком мало возможностей что-то разузнать, и отправились в Анк-Морпорк, как им сказали, самый большой город на Диске. Добрались они до города почти без происшествий. Золотых монет, которые запасливый Гимли припрятал в котомке, хватило и на еду, и на ночлег, и даже на карту, ориентируясь по которой, друзья быстро преодолели дорогу. По пути их несколько раз пытались ограбить, но топор и лук быстро усмирили охотников до чужого добра. Леголас не знал, печалиться или радоваться свалившемуся на них приключению. С одной стороны, конечно, навсегда остаться в чужом мире не хотелось. Но с другой стороны, пока они были здесь, разлука с Гимли ему не грозила. Что думал по этому поводу гном, Леголас не знал, но, по-крайней мере, жалоб и проклятий от него не слышал. Анк-Морпорк действительно оказался очень большим городом, а ещё шумным и грязным. Леголас брезгливо посмотрел на подошвы своих сапожек и подумал, что в сумеречье даже свинарники были чище, чем в Анк-Морпорке мостовые. Народу на улицах оказались толпы. Гимли зазевался на миг и эльф чуть не потерял его из виду. – Пожалуйста, держись рядом, – сказал Леголас. – Нам нельзя терять друг друга. – Да, – кивнул гном, придвинулся ближе и взял его за локоть. А может быть, это не такой уж плохой город, подумал эльф. – Горячие сосиски! – пролетел над улицей громкий возглас. – Вкусные горячие сосиски на палочке! Кто желает вкуснейших сосисок? – Ох, а я бы съел парочку, – заметил Гимли. – Завтрак давным-давно был. А ты, Леголас? – Если хочешь, можем перекусить, – согласился Леголас. Продавец сосисок умудрялся с большой тележкой виртуозно лавировать в толпе. С другой стороны улицы заметив потенциальных покупателей, он вклинился в поток людей и через несколько мгновений возник около путешественников. – Горячих сосисок, господа? – Да, пожалуйста, – ответил Леголас. – Сколько вам? По парочке на каждого? Или уважаемый гном съест три? Ох, жаль, сегодня я не захватил жареных крыс, наверно, они вам понравились бы больше... – Что ты сказал?! – рассвирепел Гимли и потянулся к топору. – Кто это, по-твоему, ест крыс?! – Эээ... А вы их не едите? Ай-ай, простите, ну откуда же мне было знать, что уважаемый гном – последователь новомодной вегетариарской диеты?! Нижайше прошу прощения! – захлопотал он. – Я больше никогда не совершу такой грубейшей ошибки! Вот, пожалуйста, сосиски за полцены! Пять монет штука, сам себя режу без ножа, только ради таких хороших клиентов! Гимли удовлетворился таким униженным признанием вины и сменил гнев на милость. Но только до тех пор, пока не попробовал сосиску. После этого ярость его возросла многократно, и лишь вмешательство Леголаса спасло продавца от карательного топора. – Никогда такой дряни не ел! – отплёвывался Гимли. – Фу, гадость! – В самом деле, на вкус ужасно, – согласился Леголас. – Но, может быть, в Анк-Морпорке другие представления о пище, нежели те, к которым привыкли мы. На следующей улице друзья увидели щит с плакатом, который гласил: "Гарадская стража!!! Праводится срочный набор дабравольцив. Жылающим прихадить с утра до вечира. Атбор строгий но справидливый (бирём всех). Жалование плюс еда (па жыланию)." Внизу красными чернилами было приписано: "Вкусные гарячие сасиски. Нидорага. Зауглом." – По-моему, это похоже на объявление о приёме на службу, – сказал Леголас. – А, по-моему, это похоже на розыгрыш, – проворчал Гимли. – Впрочем, проверить можно, если что, служба нам не помешает. – Да, деньги заканчиваются, а сколько времени нам ещё придётся здесь провести, неизвестно. Друзья направились по указанному на плакате адресу и заплутав всего лишь три раза (Гимли трижды проклял анк-морпоркское правописание), добрались до штаба городской стражи. Встретил их невысокий человечек, представившийся капралом Шноббсом. Вообще-то, относительно его расы оставались сомнения, но ни Гимли, ни Леголас не смогли вспомнить, на кого походит капрал, так что решено было считать его человечком. Узнав, что друзья пришли устраиваться на службу, капрал довольно потёр руки. – Ох и разозлится командор Ваймс, когда узнает, что теперь в нашей дружной, хе-хе, компании и эльф имеется! Ладно, пошли! Он выдал им бляхи и провёл в оружейную. – Примеряйте нагрудники и выбирайте оружие. Потом познакомлю вас с остальными ребятами. Ржавые медные латы не шли ни в какое сравнение с теми чудесными доспехами, что были у Гимли и Леголаса в Среднеземье. Но сейчас вспоминать об утраченных вещах было бесполезно, так что они просто подобрали себе нагрудники по размеру и сказали, что обойдутся своим оружием. – У нас вообще-то луком не очень принято пользоваться, – почесал в затылке Шноббс. – Ну да ладно, капитан или командор разберутся. Капрал провёл новобранцев в кабинет, где, размахивая руками, крича и употребляя выражения, которые нельзя употреблять в приличном обществе, совещались несколько стражников. Все они сильно отличались друг от друга и вместе представляли ещё более разношёрстое общество, чем отряд Гэндальфа в своё время. – Эй, ребята, у нас тут новенькие! – крикнул Шноббс. Знакомство было шумным и бесцеремонным. Как видно, в Городской страже правилам хорошего тона уделяли не слишком много внимания. Новичков хлопали по плечам, пожимали руки и сразу обозвали их красавчиком и топориком. Леголас и Гимли опешили, но не очень сильно, так как за время, проведённое на Плоском мире, начали привыкать к здешним обычаям и манере речи. – Эльфов у нас ещё не было, – заметил сержант Колон. – А вот гном есть, так что тебе будет, с кем подружиться. – Правда? У вас уже служит гном? – обрадовался Гимли. А у Леголаса отчего-то испортилось настроение. Этим же вечером новобранцы смогли познакомиться с первым гномом Городской стражи. – Она носит юбку! – ахнул Гимли, воззрившись на вошедшего гнома. – Экспертиза окончена, – гном подошёл к столу сержанта, простучав каблуками по полу и положил на стол отчёт. – Она ходит на каблуках! – поразился Гимли. – Отлично, Задранец, – сказал Колон. – А у нас тут новенькие, и твоего племени есть. – Наконец-то! – обрадовалась Задранец и повернулась к новобранцам. – Привет, ребята! Леголас изящно поклонился, Гимли ограничился кивком, но не сводил с Задранец потрясённого взгляда. – Она красит губы! – прошептал он драматическим шёпотом. – Она ведь женщина, верно? – пожал плечами Леголас. – Да, несомненно, – проговорил Гимли, отчего-то покраснев. Леголас только вздохнул, глядя на своего друга. С этого дня жизнь их изменилась окончательно. К службе в Городской страже Анк-Морпорка было нелегко привыкнуть, но зато скучать не приходилось. Друзья каждый день узнавали много нового и переживали различные приключения. Но на душе у Леголаса становилось всё тяжелее. Как и говорил сержант Колон, Гимли в самом деле подружился с Шелли Задранец. Они много времени проводили вместе, постоянно о чём-то беседовали и даже часто дежурили в паре. А ведь Леголас считал, что Гимли его верный напарник. Леголас знал, что Гимли был одинок, когда они отправились в поход с Гэндальфом. И если не считать платонического восхищения эльфийской правительницей, то и во время похода гном романтикой не увлекался. А теперь, когда они оказались в совершенно другом мире, всё шло к тому, что Гимли нашёл своё личное счастье. Леголас понимал, что ему следовало бы порадоваться за друга, но радоваться, когда в сердце словно поворачивали кинжал, было очень трудно. – Удивительно! – воскликнул Гимли. – Значит, ты не одна такая смелая? Вы целое движение организовали? – Да, – гордо ответила Шелли. – Мы боремся за свои права и свободу самоопределения! И сторонников у нас всё больше! Даже король поддержала нас! – Неужели?! – поразился Гимли. – Король?.. – Именно так! Можешь мне поверить. Так что в твоей стране порядки устарели безнадёжно. Леголас всё больше уходил в себя, не в силах равнодушно смотреть на увлечённого друга. А тот или не замечал, или не понимал его мучений, и вёл себя как всегда, даже более тепло и внимательно, чем обычно, словно по-прежнему считал его своим самым близким. Леголас страдал, не зная, что делать. Ну почему именно с ним судьба поступила так жестоко, послав ему эти странные, непонятные чувства? Однажды, пока не было новых заданий, Леголас сидел в конторе и точил стрелы. Услышав, как открывается дверь, он поднял голову. В кабинет вошёл... вошла... – Гимли? – поражённый Леголас встал, стрелы посыпались с колен на пол. – Это ты? – На да, я собственной персоной, – пробурчал Гимли, переминаясь на каблуках и одёргивая юбку. – Глупо выгляжу, да? – Ты?.. Ты... – Леголас не знал, что сказать, от волнения дыхание перехватило и сердце колотилось, как безумное. – Да, я женщина! А ты так и не понял за всё это время! – Думаю, я понял. Давно понял вот здесь, – прижимая ладонь к груди, ответил счастливый Леголас. 19. 12. 2011.