Знакомые незнакомцу

Степи кажется нет конца и края. Солнце печет в затылок, оно почти в зените. Небольшой ветерок обдувает лицо, даря прохладу, едва ощутимую. Сухой воздух. Жарко. Вдали виднеются небольшие группы гор, которые смогут подарить долгожданное укрытие от яркого летнего солнца, поэтому я прибавил шаг. Выжженная солнцем трава хрустела и ломалась под ногами, иногда можно заметить маленькие полевые цветы, но я не обращал на них внимания. Сейчас главное добраться до гор и спрятаться от знойного солнца. Летом в этом полюсе планеты воздух нагревается до 30 стандартных градусов Цельсия. Или больше. Термометр на браслете поврежден от касательного выстрела еще месяц назад, как и остальные системы. Комплинк работал с перебоями, а навигация, будь она не ладна, вовсе показывала, что я нахожусь недалеко от Кэпитал-сити, хотя до столицы еще около тысячи кликов. Я знал эту планету наизусть, поэтому ориентировался очень хорошо, но сегодня мои знания немного хромали. В таверне я наткнулся на мужчину, которого, казалось, где-то уже видел. Он не кивнул мне в знак приветствия, но долго смотрел в спину, когда я прошел мимо. Это вызвало подозрения. Вдруг он сдаст меня Республике. На такой местности я буду легкой наживой. Какой черт позвал меня обходить, когда можно было добраться до корабля по прямой и плевать на штурмовиков. Лот-коты рассекали периметр с завидной скоростью, им было все равно на погодные условия. Котенок кувыркнулся прямо под моей ногой и быстро ускакал к обеспокоенной мамаше. Я улыбнулся, смотря, как она начала его вылизывать, тем самым жалея. Моей мамы нет уже давно, я почти забыл ее заботливые прикосновения и голос. Они были хорошими родителями. Я пошел вперед, встряхнув головой, чтобы избавиться от грустных мыслей. Моей семьи нет пятнадцать лет, скоро будет юбилей. От этой мысли стало грустнее. На самом деле я привык быть одним. Ни от кого не зависеть и никому не быть должным, кроме пары торговцев, но не в том дело. Быть одним хорошо. Я не удержался от смешка, описывать все плюсы не особо хочется. Надо мной пролетел грузовой корабль преследуемый двумя истребителями. Эти ребята ничего. Морочат голову остаткам Империи и удирают. Ни стыда ни совести. Правда по их действиям дела не всегда идут по плану, но наблюдать за ними весело. Правда в последнее время они на Лотале не появлялись. С чего это они здесь? Конечно, моя планета нормальная: светлая, теплая, травянистая, но кому не скажешь свою локацию — пожимают плечами. Где бы я не побывал — дом есть дом со всеми из него вытекающими. А пешком добираться до телевышки тяжко, по крайней мере будь он лет на десять моложе, добежал минут за пять. Старость не в радость, говорят в народе, хотя… Истребитель выстрелил, и один из основных двигателей корабля загорелся — за кораблем последовала полоса черного дыма. Турели выстрелили, истребитель тут же встретился с землей. Я прибавил шаг — добыча будет крупной. Хоть я и вырос, увлечения все те же: воровство, черный рынок и угон кораблей. Воровал я для себя и для других, были одни, которые показали, как помогать другим. В Таркин-тауне я стал частым гостем, когда те свалили на Гарел. Неописуемое чувство. Правда еще прибавились навыки наемника, но они пока не применялись по назначению. Сражаться со штурмовиками стало не особо сложно. Империя по-тихому покинула планету после того, как повстанцы наворотили тут дел. А Канцлеру не было дело до мелкой планетки. И к счастью. Завод оптимально поставлял истребители и аэробайки, а Академия выпускала хороших специалистов. Мятежники свалили тоже, на Гарел, а потом куда-то еще. Голонет давно не сообщал о них. Корабль падал, стремительно сбрасывая скорость. Пилот оказался мастером своего дела и приземлил его на пузо, чудом уйдя от столкновения с горой. Я зашагал к грузовому, истребитель все равно бросят здесь на пару суток, пока подъемник не прилетит. С пассажирами могло что-то случится, а «собственность Империи» меня особо не интересует. Грузовой корабль пропахал полосу метров пятьдесят и носом зарылся в землю. Я подбежал и принялся отодвигать помятую дверь стыковочного шлюза. После приложенных усилий она открылась автоматически, наверное, сработала аварийная система. Проводка трещала и искрилась. Я очутился в грузовом отсеке и поднялся вверх по лестнице, в грузовом никого не должно быть. Да и меня тянуло наверх. На полу в коридоре между дверьми, ведущими в каюты, лежала девушка. Я опустился перед ней и проверил пульс, потом начал тормошить. Она головой ударилась, сильно или нет, не могу сказать. Живая и то хорошо. Когда она начала приходить в себя, я начал активно нажимать на панель, чтобы проверить каюты, первые три были пусты, последняя… Я почувствовал и отскочил в сторону, позади меня на стене образовалось черное пятно от бластерного выстрела. Девушка опустила голову на пол, все еще держа бластер в руках. — Эй, я помочь пришел. Она недоверчиво смотрела на меня, потом кивнула. Я помог ей выйти наружу. Мандалорка — понял я, присмотревшись к ее броне при свете солнца. Ясно, почему она такая боевая. Кокпит принял меня волной дыма, я быстро отмахнулся и прошел в помещение, когда угарный газ вылетел. Тви’лечка лежала на штурвале, рядом пыхтел дроид с помятым боком. Завидев меня, он разразился требовательной трелью. — Хорошо, дружище, сейчас. Лицо пилота было разбито он неудачного столкновения со штурвалом, но сильно она не пострадала. Дроид зашумел огнетушителем и назвал меня всевозможными ругательствами. Я проверил ее пульс и кости, жива и в порядке почти вся. Тви’лечку пришлось выносить на руках. Она оказалась тяжелее, чем я думал. Дроид поспешил за мной. Я уложил ее рядом с мандалоркой, которая полностью пришла в себя. — Есть кто-то еще? — спросил я у дроида, а ответ получил от девушки. — Да, Кэнан и Зеб… Турели. Я кивнул. Турели, только черт его знает, где они находятся. Дроид пошел со мной. Первый найденный мной стрелец был ласатом. Фиолетовый мех в некоторых местах слипся от пота и от крови. Он был тяжелым, очень тяжелым. Не представляю, как его спустить вниз. С тви’лечкой я спрыгнул. Было странное, но знакомое ощущение. Все получится. Прыжок вышел, ласат на секунду стал не таким тяжелым и плохо пахнущим. Он отправился к женщинам на траву. Мандалорка сразу принялась за ласата. И последний, Кэнан или Зеб, ласату больше подходить имя Зеба — значит Кэнан. С Кэнаном оказалось похуже, стекло треснуло, и осколки с песком попадали на него. В каждой ране должны быть песчинки, так до заражения недалеко. Мужчина тоже хорошенько приложился при столкновении. Я спустил его вниз, повторяя тот же маневр с прыжком — прогнать в голове и повторить. Не знаю, почему у меня всегда выходит так же, как я представляю себе, это полезное умение. Особенно, когда лежишь и фантазируешь, как спелый фрукт с вазы летит тебе в руки, а он раз и в твоих руках. Мужчина выглядел мне знакомым. Смуглый цвет кожи, каштановые волосы, собранные в хвост. Я опустился на землю. Воительница села рядом и вытерла лоб от пота. Розовые волосы были заплетены в странную, но красивую прическу. Она сама была очень красивая, я сначала заметил. Девушке меньше всех досталось. Мужчина вообще… — Им нужна медицинская помощь, я сделала всё, что смогла. Но… — Вам нельзя в обычную больницу, да? — закончил я за нее. Она кивнула, подтверждая мои слова. — Я отправил вашего дроида за моим кораблем. Мой знакомый подлечит вам раны, идет? — Идет. Я Сабин, — доверилась она мне. — Эзра. *** Не люблю это здание. Дом моих родителей, в нем столько воспоминаний и голоса. Их голоса. Но сейчас они почему-то молчат, первый раз молчат. Пострадавших мы разместили на втором этаже. Мед-дроид летал от одного до другого, предоставляя каждому скорую помощь. Зависал над некоторыми дольше, над другими — меньше. Женщина, моя знакомая, следила за реакцией тви’лечки на свет и кивала головой на ответы пациентки. — Гера, Гера Синдулла. 29 ДБЯ. Тридцать четыре года. Рилот, — ответила тви’лечка, задерживаясь на пару секунд перед каждым ответом. — Отлично. Гера Сундулла, у вас перелом пальцев на левой руке. Дроид наложит вам гипс через пару минут. Постарайтесь не шевелить ей. Эзра зафиксировал, не переживайте, — сказала женщина и подошла к дроиду, который активно передвигал своими руками, колдуя над лицом мужчины. Гера проводила врача взглядом и улыбнулась Сабин, которая тут же присела рядом с ней. — Спасибо, Эзра. Я кивнул и вновь посмотрел на мужчину, почему-то внутри что-то грызло меня. Оно твердило, что если бы я поступил по-другому, то с ним все было в порядке. Никакого песка в глазах и мелких осколков стекла. Он никогда больше не увидит белый свет — ничего не увидит! Черт! Я громко поставил стакан на стол, дроид посоветовал мне выпить витаминчики. Трое повернулись ко мне, я лишь виновато улыбнулся, радуясь тому, что был проигнорирован медицинским дроидом и Чоппером, который булькал про свою храбрость Гере. Врунишка. Вытащил он всех сам, значит. Самовлюбленный дроид. Гера похлопала Чоппера по металлической голове и стала интересоваться состоянием друзей. Доктор сказала, что жить будут. Насколько я знаю, она терпеть не может, когда ее отвлекают от работы. Мы знакомы давно. Я спас ее с дочкой от Империи. Они сказали, что не останутся в долгу и помогут, когда я попрошу. Мне, честно, медицинская помощь в хирургической сфере была не нужна. Думал, никогда не воспользуюсь. Но этим людям она нужнее. — Как он, тетушка? — спросил я у нее, поднявшись со своего места. — Помнишь, я лечить тоже могу, — добавил я, чтобы сделать для него что-то хорошее. — Не мельтеши, парень. От тебя толку мало. Я обреченно упал на место, где сидел до этого. И правда что у меня получиться, чтобы лечить надо быть спокойным и сосредоточенным, сейчас у меня не получиться. Эта странную фантастическую способность я открыл еще в детстве, когда содрал кожицу с ладошек. Кровь текла ручьём, я подумал о том, что она затянулась и на месте ранки остался только шрам. Так и получилось. Правда не сразу, но спустя несколько минут активного сосредоточения. Я мало экспериментировал с этим, мозги все же были. Страшно было сначала. Неизвестные мистические способности, которые я открыл в себе случайно. Родители просили не использовать и часто и без особой важности. Разве у шестилетнего ребенка сформировалось представление о важных ситуациях? Особенно, когда не можешь контролировать их. Возможно, из-за его неосторожности родителей забрали. Ни к чему сейчас об этом. Был человек, который хотел обучить меня этому, но я не воспользовался шансом. Меня испугала неизвестность, и я не знал, смогу ли я, получится ли и это ли мой путь. Я ничего не знал. Я много думал над этим. Над тем, что я буду не один. Эти ребята как большая семья. А я приёмыш. Не свой. Никто. Мне было бы тяжело привыкать, тяжело осваиваться. Тяжело доверяться этим людям. Как тяжело было понимать, что ты своровал дорогую вещь мужчины и не имел возможности — смелости, решимости — отдать ее хозяину. Как и сказать, что я передумал и что я хочу учиться, хочу быть с ним. С ними. Что он нужен мне как учитель, как друг. Как тот, кому можно доверить своё сердце. Эта команда была сейчас передо мной. Раненая, побитая судьбой и возможно погибшая, не окажись я рядом. Хотя они, наверное, не из таких передряг спасались. У повстанцев репутация ещё та! Плакаты и баннеры в их честь по всему внешнему кольцу. Мне хотелось сказать, что я был не прав. Был ребенком и не понимал, что есть лучше для меня, что есть люди, которым можно верить. Все пошло бы по-другому. В какую сторону — неважно. Я и не могу знать. Я никогда не узнаю.