"Один капризный, другой вредный, два весёлых игрока"

Актер Майло Тиндл часто соблазнял писателя Эндрю Уайка то действиями, то словами, а по факту не желал иметь с ним близкой связи и обвинял его в извращенствах. Предположим, что, не поделив жену Маргарет со своим соперником, Эндрю стрелял в Майло, но не убил его. Полежав в больнице, куда Мэгги даже не заглядывала, Майло почувствовал, что скучает по такому интересному для него человеку, как Эндрю. Писатель же навестил актера и пришел к нему в палату. - Здравствуй, Майло, у меня есть к тебе предложение... - сообщил Уайк, садясь на стул рядом с Тиндлом. - Да, Эндрю, тебе ничего не стоит - стрелять в человека, а потом о чем-то его просить, - недовольно произнес актер. - Ну, мое дело - предложить, а твоё - либо согласиться, либо отказаться, - спокойно ответил писатель. - Хотя, зная твой капризный характер, я понимаю, что по отношению к другим ты можешь быть податливым, а я, пока не пострадаю, ничего от тебя не добьюсь... Майло внимательно слушал Эндрю, который вдруг тяжело вздохнул и решил проявить великодушие: - Я вот собирался предложить тебе жить со мной вдвоем, тем более что Мэгги бросила нас обоих, но понимаю, что это будет насильно, потому что такой ход событий нужен только мне, а тебе - нет. Тиндл задумался и стал размышлять: "Похоже, Уайк в отчаянии. Он, действительно, уже не хочет, чтобы я жил с ним?". - Да, Эндрю, я согласен! - сообщил вдруг он. - Насчёт чего, Майло? - слегка закашлявшись от удивления, уточнил писатель. - Жить с тобой вдвоем, - неожиданно сказал актер. В душе Эндрю обрадовался, но не хотел показывать данного чувства, чтобы не спугнуть Майло своей удачей в чем-то, а просто помог ему собраться и переехать из больницы в свой дом. Тиндл сидел на кухне и крикнул в сторону спальни: - Эндрю, ты что там делаешь? Опять в своих вещах для маскарада роешься? - Да, Майло, - ответил Уайк. - А ты уже, что, разлил нам виски по бокалам? Актер ответил согласием, и вскоре писатель пришел к нему на кухню. - Ну что, Эндрю, раз Мэгги бросила нас, то мы теперь будем не соперниками, а друзьями? - осведомился Тиндл. - Нет, друзьями мы никогда не станем, потому что ты перед тем, как я впервые пригласил тебя к себе домой, сказал мне по телефону, что я тебе - даже и не друг, - хмуро произнес Уайк. - Так это я говорил потому, что ты начал наезжать на меня, что я не верю в то, что все детективные истории, написанные в твоих книжках, являются правдой, - пояснил Майло. - Ну так выкинь мои книжки из своего дома, ведь для тебя там только интересные истории, которые якобы полностью состоят из лжи и простого воображения автора, то есть меня, - посоветовал Эндрю. - А ты не указывай мне, что мне делать в моем доме с твоими книгами, которые туда принесла Мэгги, - возмущённо ответил актер. - Может, меня восхищает в них твой юмор. - Только это-то тебе и нравится, - вяло проговорил писатель и добавил: - В общем, Майло, извини, но у меня так заложилось, что мы с тобой не дружим. - Это только твои проблемы, Эндрю, - спокойно сказал Тиндл. - Мои проблемы? - вспылил Уайк. - А то, что ты соблазнял меня и что у нас с тобой был поцелуй? Теперь ты хочешь ограничиться только дружбой, потому что тебе так удобнее? - Ну, понимаешь, если у меня будут дети, то на них перейдет грех рода, допустим, сыновья на мальчиках женятся или дочери выйдут замуж за девочек, - задумчиво предположил актер. - А вот когда ты соблазнял меня, ты не думал об этом и только сейчас вспомнил, что у тебя могут быть дети? - заметил писатель. - И вообще, я читал в одной эзотерической книжке, что нет греха рода, и это будет только наш с тобой случай на двоих. - Грех рода есть, ты меня никогда не переубедишь, и все на этом, - строго заявил Майло. Эндрю схватился за голову и продолжил: - Ну ты - молодец, соблазнил меня, бедного писателя, и мне теперь некуда деваться со своими чувствами, вот здесь я проиграл. А до встречи с тобой я не был таким: посмотри, даже в книгах моих нет намеков на совместное сожительство людей одинакового пола, - тут он пододвинул стул поближе к своему партнеру и предложил: - Раз уж ты истинной любви со мной не хочешь, тогда давай хотя бы обыграем это на камеру, не снимая одежду. - Нет уж, я раньше никогда такое не имитировал, поэтому тебе придется ее снять, - сказал Тиндл и поинтересовался: - Или ты боишься? - Я согласен, Майло, - внезапно ответил Уайк и положил на его руку свою. - Ничего я не боюсь, а, когда я разденусь, ты убедишься, что я хорош в постели, как и молодые люди. Актер никак не ожидал, что писатель сразу даст согласие, и неожиданно признался: - А я пошутил в порыве депрессии, ведь не каждый же раз приезжаешь жить домой к человеку, который в тебя стрелял. - Майло, ты уже играешь у меня на нервах! - воскликнул Уайк. - Ладно, Эндрю, я согласен имитировать с тобой этот разврат, но не вступать в связи с тобой по-настоящему, - сообщил Тиндл. Писатель выпил бокал виски вслед за актером, который взглянул на него и сказал: - Ой, Эндрю, ты даже покраснел. - Ладно, Майло, со мной можно все и, чтобы тебе не показалось, что я с тобой только ради одного дела, мы с тобой сначала обыграем на камеру приличный сюжет, и лишь последний эпизод у нас будет откровенным, - решил Уайк, и Тиндл с ним согласился. Они несколько раз переодевались, танцевали и произносили текст по сценарию, который написал Эндрю, а потом настал черед последнего эпизода, по поводу которого особенно капризничал Майло. Писатель сел на кровать рядом с актером, сказал несколько фраз и стал целовать его в губы. Сначала Тиндл сидел смирно, а потом слегка приоткрыл рот, немного поддавшись Уайку. Затем они имитировали занятия любовью, но в одежде, а потом вспомнили, что собирались сегодня пойти в театр, и поехали на спектакль, после которого захотели сфотографироваться с одним из артистов и взять у него автографы на память. Майло снимался в кино, но в театре быть ему не приходилось, а Эндрю являлся просто писателем, однако знал все закоулочки и быстро проводил его за кулисы. После этого Эндрю на своей машине вез Майло обратно к себе домой и, периодически посматривая на него, улыбался от того, что он так радовался их походу в театр. - Надо бы мне ополоснуться, - придя домой, сказал Тиндл. - Ой, а горячей воды-то у меня сейчас нет... - растерянно проговорил Уайк. - Ладно, тогда мы будем просто спать, - ответил Майло, прошел в комнату и лег на кровать. Эндрю расположился рядом с ним, раздевшись до трусов, но все равно ночью так и не заснул, потому что в комнате ему было очень жарко. Утром Уайк проснулся, пожелал Тиндлу доброго утра и прильнул губами к его плечу. Актер навис над писателем, который стал кокетливо дрыгать ногами. Расстегнув пуговицы на своей рубашке, Майло склонился над Эндрю и позволил ему попробовать свою грудь, после чего и ему доставил такое удовольствие. Потом они просто лежали в обнимку, и актер гладил писателя по спине. Но в конечном итоге Эндрю освободил себя от трусов и позволил погладить то, что было у него между ног. - Какой он у тебя мокрый, - улыбчиво сказал Майло. Уайк хотел снять с него облегающие брюки, но не сумел этого, и Тиндл снова закапризничал: - Нет, все, пупсик, с кинжалом любви у меня сейчас никак не получается, ведь мне было бы не комфортно так, если у тебя нет теплой воды. Эндрю отвлекся на то, что им с Майло осталось обыграть ещё один сюжет на камеру, а вечером актер уехал на съёмки сериала и на прощание поцеловал писателя в щёчку. Уайк периодически звонил Тиндлу и интересовался, как у него дела, а в одном из разговоров они беседовали об их совместной жизни. - Да, Эндрю, когда я приеду, может быть, наши руки окончательно соединятся навсегда, - сказал актер. - Через пять месяцев? - уточнил писатель. - Ну, я не знаю, правильно ли будет так, ведь у меня ещё есть в планах, кроме сериала, фильм, съёмки которого продлятся два месяца, - ответил Майло. - Ладно, я пострадаю без тебя, как тебе нравится, а навязывать тебе ничего не стану, - задумчиво проговорил Эндрю. - Да откуда я знаю, пупсик, как там будет? - произнес Тиндл. - Может, меня и в сериал-то не возьмут, решив снимать другого актёра. Уайк вздохнул с облегчением, а его собеседник решил сказать: - И еще... Понимаешь, Эндрю, у меня вот такая проблема, что меня в детстве изнасиловала моя итальянская родственница, а с тех пор я не испытываю никакой эйфории. У тебя спереди было влажно, а у меня там всегда все сухо. - Так вот почему я удивлялся, как это, девушка имеет мужчину, когда ты мне рассказывал про мою бывшую жену Маргарет, - задумчиво проговорил писатель. - Видимо, тебе с детства это знакомо. Однако в следующей телефонной беседе Тиндл неожиданно сообщил: - Ты знаешь, Эндрю, когда я просматриваю наше видео, задумываюсь о том, какой я - ущербный человек. У меня даже стало мокро спереди в брюках, а я жалею, что я это только имитировал, но по-настоящему эйфории не испытываю. - Так ты врал мне, Майло, что у тебя там вообще все сухо, и не знаешь, как отмазаться, чтобы я от тебя отстал со своей любовью! - недовольно воскликнул Уайк. - Пойми меня, пупсик, я хочу, чтобы любили только мою душу, а не тело, в смысле лишь то, что мы, как ты говоришь, одного поля ягоды и с общими интересами по развитию сюжета в актерстве и писательстве, - сказал Майло. - А то что женщины, что мужчины, все извращенцы и почему-то меня хотят. - Да потому, что ты даже с незнакомыми тебе людьми разговариваешь на откровенные темы и соблазняешь их, - сделал вывод Эндрю. - Ну, их проблемы, если они не понимают, что это просто мои шутки, - спокойно ответил Тиндл. - Да, Майло, хитро разыгрывать всех людей, а потом сваливать на них вину и говорить, что они - извращенцы и домогаются до тебя, - заметил Уайк. - Но соблазняешь-то ты и телом своим тоже, а требуешь любить только твою душу. Теперь я не верю, что ты не согласился в прошлый раз меня угостить из-за того, что будешь чувствовать себя некомфортно, если не ополоснешься в душе. А мне-то как быть? У меня на теле, ну, скажем так, дефекты, иногда появляются морщинки от старости, и то я не побоялся перед тобой раздеться, а вот ты говорил, что я испугаюсь, но сам по себе судил. - Не все сразу, пупсик, - произнес актер. - Тебе, наверное, не привыкать так делать, мол, знаменитый писатель в первый же день предлагает мужчинам не только жить с ним, но и спать, и забавляться друг другом. - Чего? - возразил Эндрю. - Да у меня раньше были друзья моего пола, но ни один из них не соблазнял меня и даже не шутил на тему близости одного мужчины с другим, а с тобой все впервые. Но откуда у тебя такие навыки по заигрыванию с идентичным тебе полом? Может, с кем-то из мужчин у тебя оргия была, мол, с кем угодно, только не со мной. - Да ты и сам, наверное, на мужчин раньше засматривался, только боишься об этом сказать, - переводил на него стрелки Майло. - В тебе говорит обида, мой дорогой, что я тебя тоже в этом подозреваю, - решил писатель. - Но я смелый, а ты судишь меня по себе, как было и в нашу первую ночь, хотя, может, с другими людьми ты на все соглашаешься сразу и только со мной не на все готов, потому что именно я должен пострадать, чтобы чего-нибудь от тебя получить. Ох, я чувствую себя обделенным. Девушки любят только мое тело, ты - только мою душу, но нет ни одного человека, который полюбил бы меня целиком и по поводу себя позволил бы делать то же самое. "Он опять в отчаянии...", - мысленно заметил актер и ответил своему собеседнику: - Пупсик, я знаю, что ты - писатель, но прекращай домысливать в своей голове дальнейшие сюжеты про нашу жизнь. Тебе все сразу вынь да положь, а иначе пристрелишь. - Да не буду я больше в тебя стрелять, - пообещал Уайк, однако заметил: - Но ты мне однажды, будучи на расстоянии от меня, соврал, поэтому с тех пор, когда ты далеко, я не верю в то, чего пока нельзя проверить. На другой день Эндрю позвонил Майло по скайпу, чтобы поговорить с ним через видео, и сообщил: - Ты знаешь, мой дорогой, вчера я облил свое, скажем так, английское достояние горячей водой, поэтому я минимум полгода тоже не смогу испытывать эйфории, а если потом все нормализуется, я сделаю так ещё раз. - Мне кажется, это какой-то ход игры, - выразил свои подозрения Тиндл. - Нет, Майло, мне было мало изувечить себе что-то одно, поэтому... - не договорил Уайк и показал в экран свою руку, где поперек вен шли красные царапины. - Эндрю, ты - сумасшедший! - выкатив глаза, воскликнул актер. - Я бы никому такого не пожелал, чтобы тоже не испытывать эйфорию. Ты же раньше хвастался мне, что и с женой, и с любовницей был готов защищать Англию своим достоянием, в то время как я с Мэгги только имитировал это. Она старалась сжимать ноги, но я ничего не чувствовал и только подыгрывал ей. Но теперь почему ты нарочно сделал себя импотентом? - А я хотел стать таким же, как ты, - удовлетворённо произнес писатель. - И теперь я тоже ничего не могу, - но тут вдруг он закрыл лицо рукой и зарыдал. - Пупсик, а я не верю, что ты плачешь, ведь слез-то у тебя нет, - сказал Тиндл. - Майло, а ты знаешь, что в детстве мне завидовали, что мои родители тоже были писателями и имели связи в издательстве, поэтому в школе ребята издевались надо мной и моим соседом по парте, - заявил Уайк. - Раньше я много плакал, а потом он тоже удивлялся, почему у меня нет слез. Так вот в глазах моих ещё со времён учебы все сухо, и, хоть я рыдаю от боли, людям не видно, что я плачу. Ох, ущербный я человек, ведь, если бы я не был так стар и мог пойти в актеры, меня бы режиссеры просили заплакать, а я не мог бы изливать настоящие слезы, если бы рядом не оказывалось баллончика с водой. - Прости, что я тебе не поверил... - грустно проговорил Майло и печально склонил голову, а потом сказал: - Ладно, Эндрю, у меня тут ночные съёмки, поэтому мне нужно срочно идти на площадку. Пока, пупсик. Писатель потянул губы к экрану, чтобы послать актеру воздушный поцелуй, но тот уже отключил связь. Уставший за тот день Уайк лег на кровать и представлял во сне, какое развитие событий примет их жизнь с Тиндлом. Эндрю снилось, как он пришел в гости к Майло, но днём там снимали документальный фильм, поэтому им пока не удавалось побыть наедине. Ночью писатель вышел в коридор и стал обуваться, а актер спросил его: - Куда это ты собрался, пупсик? - Домой, мой дорогой, - уверенно ответил Уайк. - Ведь друзьями мы не будем, любви тебе в полной мере от меня не надо, а просто знакомые друг у друга не ночуют. - Ты всё-таки до сих пор не веришь, что много значишь для меня? - заметил Тиндл. - Мы - не просто знакомые. - Нет, ты жмотишь... - сказал Эндрю, кивая на его брюки. - А ты домысливаешь, - добавил Майло. - Нет, все, теперь я ухожу от тебя и лучше в одиночестве посплю, чем просто в обнимку с тобой, - заявил писатель. - Можешь тоже меня застрелить, если захочешь... - Ну, нет, Энди, я только могу направить на тебя пистолет, но не стрелять, - спокойно произнес актер. - А я все равно ухожу от тебя, мой дорогой, больше не люблю тебя, дружбы у нас не вышло, а просто твоим знакомым я быть не могу... - начал говорить Эндрю, но Майло прижал его к стене и посмотрел ему в глаза. - У нас совпадает и пол мужской, и цвет глаз голубой, - заметил Уайк. - Ну, все равно во многом мы - разные люди, поэтому я пойду... - А я раньше был не прав, когда сказал, что ты со мной только ради игры, ведь ты и сейчас лукавишь, что якобы равнодушен ко мне, но по тебе видно другое, - улыбчиво сообщил Тиндл. - Ладно, Майло, нет смысла об этом говорить, так что я пойду... - не унимался писатель. - А если мы не просто спать будем? - переспросил актер. - Ну, у тебя же ещё не всё готово, - предположил Эндрю. - Нет, у меня ведь дома есть теплая вода, и теперь мне будет комфортно, - сказал Майло и все-таки теперь снял с себя всю одежду. Удивленный Уайк тоже разделся и прошел в спальню вслед за Тиндлом, сообщив ему: - Пойми, мой дорогой, я люблю в тебе не только это, а вообще все твои особенности, в том числе и твой итальянский акцент в нашем английском языке. Спустя некоторое время писатель высказал актеру свои подозрения: - Майло, а по-моему, ты просто не напрягаешься, как следует, делая вид, что у тебя нет эйфории. - Нет, Эндрю, у людей это случается само собой, я в фильмах видел, - пытался переубедить его Тиндл. - Да? - сомнительно протянул Уайк. - А ты ещё мне говорил, что эротику не смотришь. В таком случае и во мне было что-то не то, раз я, не напрягаясь, не мог испытать удовольствия. Ну, теперь-то у нас обоих имитаж - наш кураж. Насладившись актером, писатель заметил, что тому стало хорошо, и вслед за ним почувствовал у себя то же самое, когда они поменялись местами. - Но я же видел, что ты... - начал было Эндрю. - Так я ведь - актер, вот и имитирую все это... - не унимался Майло. - Ну и я сыграл, будто мне хорошо, а на самом деле тоже ничего не могу, - ответил Уайк. - Да, ты у меня - прямо единственный на Земле, кто никогда не испытывал эйфории. - Да чем тут хвастаться-то, пупсик? - уточнил Тиндл. - Тем, что соблазняешь всех, а потом говоришь, что у тебя как бы неисправность в полуитальянском достоянии, так вот и я теперь буду так поступать со своим английским, мол, любите только душу, а от тела отстаньте, - пояснил Уайк. Но это был всего лишь сон, и он разве что мог только написать счастливый конец истории своих отношений с актером, которые стало можно именовать любовью, а во время отсутствия близкого и интересного ему человека рядом с собой в голову ему лезли мысли такие же мрачные, как его детективы, что настоящего счастья ему в жизни не станет и что никто не полюбит его целиком, хотя в Майло ровно столько же капризности, сколько в Эндрю вредности.