To do list

Когда первый шок проходит, Мирон понимает, что нужно что-то предпринять. Попытаться, по крайней мере. Он обшаривает свои карманы в поисках ручки, но ничего не находит. - Простите, у Вас ручки нет? - бормочет он, мысленно ругая себя. Черт, мог бы взять в доме, но почему-то совсем об этом забыл. И вот теперь… Петрович только пожимает плечами, но Федоров всё же обшаривает все доступные ему места — ничего похожего на ручку не находится. Черт. Мирон согласен был бы вырезать предупреждение на руке, только знает, что это не поможет — раны и повреждения на руках соулмейтов не появляются, как и разного рода грязь. Лишь некоторые вещества имеют подобный эффект, и ничего подходящего Федорову обнаружить не удается. Он ерзает на месте и смотрит в окно, пытаясь понять, где они сейчас. Он нервничает и прикидывает, не будет ли быстрее выбраться, добежать до дороги и поймать попутку? Трактор движется медленно, но с другой стороны — по крайней мере, он движется. Вот только Мирону так страшно от собственной беспомощности, что кажется, его сейчас вырвет. Впрочем, возможно, его просто укачивает. - Спасибо, дальше я сам! - резко выдыхает он, когда всё же видит впереди станцию. Он дергает дверь, но Петрович ловит его за предплечье и останавливает. - Стой, возьми это, - он заводит руку куда-то назад и вкладывает в ладонь Мирона пистолет. - Когда-то у Славы взял. А тебе, я думаю, пригодится. - Спасибо. Спасибо Вам за все, - Мирон кивает, забирает пистолет и выпрыгивает из кабины, а затем быстрым шагом направляется к станции. Сперва он идет быстро, но заметив вдалеке огни поезда, переходит на бег, а когда ему удается различить, что прибывающий поезд едет в сторону Питера, он бежит так, как, кажется, не бегал никогда в жизни. Влетев в вагон, он плюхается на первое попавшееся место и низко надвигает капюшон. Наверняка он выглядит как лицо без определенного места жительства, но сейчас это кажется лучше, чем быть узнанным. Лишние проблемы ему ни к чему. Он пытается вытащить телефон, чтобы позвонить Ване и сказать, что уже едет, но телефона не обнаруживает. Он выпал либо во время тряски в тракторе, либо пока он бежал к поезду. Черт. Он дергает головой и обшаривает свои карманы. Находит деньги. По крайней мере, его не высадят из поезда на какой-нибудь станции. Если удастся добраться до Питера — все наладится. Он поднимает голову и замечает напротив себя пожилую женщину, разгадывающую кроссворд. Она бросает на него короткий неодобрительный взгляд, но Мирон всё же тянется вперед. - Прошу прощения, можно мне Вашу ручку на минуту, пожалуйста? - просит он максимально вежливым и заискивающим тоном. Старушка поднимает глаза, рассматривает его бритую голову, татуированные пальцы, грязную куртку, и молча протягивает ручку. Федоров радуется, что успел, по крайней мере, убрать пистолет во внутренний карман куртки. - Большое спасибо. Мирон кое-как закатывает рукава и пишет на руке, что все это ловушка, и чтобы Слава срочно связался с Андреем, и чтобы ничего не предпринимал. Хочет написать ещё, что сам едет в Питер, но Славе это точно не понравится, а подтолкнуть его к более рискованным действиям не хочется. Мирон возвращает ручку и прикрывает глаза, стараясь придумать, что делать дальше. Телефона у него нет, денег кот наплакал, Слава не отвечает, а предпринимать что-то надо быстро. Основная надежда сейчас на то, что Ваня и Андрей успеют вовремя. Но что делать ему самому? Иррационально — Мирон хочет поехать по тому самому адресу из смс, благо тот сохранился в памяти. А вот что рационально — этого он придумать не может. Он выходит в тамбур и, озираясь по сторонам, вытаскивает пистолет. Недолго крутит его в руках и убирает обратно. С оружием он особо дела никогда не имел. Ещё в школе им показывали настоящий, но не заряженный пистолет на уроках по безопасности жизнедеятельности, а потом как-то на какой-то даче один нетрезвый приятель позволял всем желающим пострелять по бутылкам из пистолета своего отца. На этом знакомство Мирона с подобным оружием заканчивалось. Да и сможет ли он в случае необходимости решиться на выстрел? Вопрос сложный. Вполне возможно, что оружие в его руках окажется абсолютно бесполезным. Может, лучше раздобыть мобильный телефон и позвонить в полицию? С другой стороны — что, если он подставит Славу? Если Карелина арестуют как киллера, сколько ему дадут? Пожизненно? Эта перспектива пугала Мирона, а он понятия не имел, насколько скрытным нужно быть Славе, чтобы не оказаться за решеткой. Чертов стресс давит на мозги, и за всю поездку Мирон так ничего для себя и не решает. Со станции он выбирается практически бегом, и первым делом ловит машину. Это понадобится в любом случае. Ему везет — водитель оказывается молодым парнем, который сразу его узнает. Приходится, правда, потратить время на объяснения — о его исчезновении и стрельбе во время концерта трещат из каждого утюга. В другое время Федоров обязательно почувствовал бы отвращение по этому поводу, но сейчас у него на это просто нет моральных сил. Ситуация не располагает к тому, чтобы раздумывать, что там про него говорят в СМИ, поэтому он просто что-то невнятно врет и падает на заднее сидение, когда ему открывают дверь. Затем Мирон чиркает автограф на какой-то бумажке и получает разрешение позвонить с телефона парня. Номер Вани не отвечает, это, наверное, совсем не удивительно, но заставляет холодок пробежать по спине. И Мирон называет адрес, который видел в сообщении. Он обязан проверить. Должен. Что он станет делать на месте — Федоров не знает. Он уставляет пустой взгляд в окно и смотрит, как летят мимо дома. Приходится очень попросить водителя, но тот едет на предельно разрешенной скорости. И все же у Окси противно сосет под ложечкой. Как скоро Слава окажется в ловушке? А может, уже оказался? Успели ли Андрей с Ваней сделать хоть что-то, чтобы предупредить его? Он надеется, изо всех сил надеется на то, что когда он приедет, вопрос уже будет решен. Так или иначе. Пусть они упустят киллера, заказчика, кого угодно — Мирон разберется с этим. Как-нибудь все уладит. Лишь бы все были живы и целы. Но что, если нет? Что, если ситуация будет критической, и ему потребуется принять какое-то решение, сделать что-то? Хватит ли у него сил, хватит ли решимости? Федоров поймал себя на том, что за Славу боится куда сильнее, чем за себя самого, но будет ли этого достаточно? Он ещё раз прикоснулся к спрятанному под одеждой оружию. Должно хватить. Такси останавливается возле каких-то гаражей. Тихо, людей не видно. Мирон протягивает парнишке-водителю деньги и выбирается, понимая, что понятия не имеет, куда идти дальше. В голове мелькает мысль о том, что это место хорошо подходит для всяких «темных» делишек, но, честно говоря, у него нет идей, как к этому подступиться. Поэтому он просто идет вперед. Углубившись в проходы между «коробками», Мирон нерешительно достает пистолет. Ещё раз вертит его в руках и даже подумывает убрать обратно, как вдруг слышит доносящийся откуда-то крик. - Андрей! - голос Славы Федоров опознает сразу. И переходит на быстрый шаг, зажав оружие в руке и на всякий случай сняв с предохранителя. Слава здесь, он жив, но голос у него нервный, испуганный. Это заставляет напрячься и самого Федорова. Он тоже хочет крикнуть, но его опережает кто-то ещё. - Слава! - зовет голос, и Мирон меняет траекторию. Он движется быстро, но стараясь не шуметь. Почему-то есть ощущение, что это важно. Он делает поворот, дергается в проход между гаражами и замирает. Впереди себя он видит несколько человек. Одного, стоящего к нему спиной вдалеке, он узнает — это Ваня Евстигнеев. Неподалеку от Ваньки стоит незнакомый Федорову мужчина, он повернут к Окси лицом, но самого Мирона не видит. Его взгляд уставлен на человека, спина которого буквально в паре метров от Мирона. Этот некто стоящий спиной источает опасность, и это ощущение утраивается, когда Федоров замечает в руках этого типа пистолет. На пару секунд время словно останавливается. Никто не двигается с места. Затем тот незнакомец, что стоит возле Вани, начинает медленно поднимать руки. Кажется, он решает не пытаться что-либо предпринять, но в этот момент Ваня резко оборачивается и, испугавшись, дергается. Мирон слышит выстрел и прежде, чем успевает подумать хоть о чем-либо, направляет пистолет на незнакомца с оружием и стреляет сам. А потом звучит ещё один выстрел. Мирон наблюдает все как в замедленной съемке. Пытавшийся сдаться человек падает. К нему бросается Ваня и валится рядом, пытаясь прикрыть собой. Тип с оружием падает тоже, но медленно и как-то поэтапно. А вот откуда-то сбоку вылетает долговязая фигура Славы и тоже валится. Какая-то секунда, и Мирон остается единственным, кто стоит на ногах. Больше всего ему хочется сразу же броситься к Славе, но осознает, что это — не лучшее решение. Рука почему-то болит, и это напоминает ему об оружии. Он бегом бросается к незнакомцу, скорчившемуся на земле, и ногой отталкивает подальше его пистолет, чтобы тот не смог дотянуться. - Андрей, Андрей! - Ваня, кажется, тоже немного очухался. Он переворачивает раненого на спину и принимается расстегивать на нем куртку, чтобы осмотреть. Мирон замирает в растерянности, лихорадочно сжимая пальцами свое оружие. Слава тем временем кое-как поднимается. Сперва на колени, потом встает. Мирон замечает, что одна рука Карелина болтается, но сам Слава будто не замечает этого — падает на колени возле Андрея и тоже пытается помочь с его одеждой, пока Окси стоит в ступоре. - Вызови скорую, - просит Слава, не обернувшись. Но Мирон продолжает стоять как вкопанный, словно все его тело онемело, только подбородок мелко подрагивает, словно он сейчас разрыдается. Но в горле и глазах подступа слез не ощущается. - Вызови скорую живо! Мирон приходит в себя. Он щупает себя по карманам, но телефона нет. Конечно. Тогда он ещё раз оборачивается на стрелявшего. Тот корчится на земле и, кажется, не в состоянии что-либо предпринять. Окси дергается к Ване и вытаскивает телефон у него из кармана, чего Евстигнеев, кажется, даже не замечает. Мирон успевает более-менее очухаться за то время, что набирает номер и ждет ответа, поэтому с оператором он говорит даже вполне адекватно. Голос на том конце очень помогает, и Окси удается описать ситуацию. Ему обещают, что вся необходимая помощь будет скоро, и он надеется, что это "скоро" - не просто дежурная отговорка. - Держи руки здесь, - тем временем, Слава командует Ваней. Того явно трясет, но он делает, что необходимо, и Федоров ощущает гордость по этому поводу. - Замай, ты не умираешь, не закатывай глаза. Говори со мной лучше. - Стишок тебе рассказать? - подает голос Андрей. Мирон не видит рану, но, подойдя поближе, может увидеть лицо мужчины. Он очень бледен и выглядит неважно, и хочется верить, что когда Слава говорит, что его друг не умирает, это правда, а не попытка подбодрить. - Вы разобрались с заказчиком? - спрашивает Слава, дергая рукой. Ваня как будто не слышит этого вопроса, а вот у Андрея он вызывает улыбку. - Он больше не угроза? - Нет… - тихо говорит он, морщась от боли. Это заставляет Евстигнеева вздрогнуть. - Представляешь, Слав, Киркоров… - Что? - когда голос Замая становится тише, Слава склоняется к нему, чтобы расслышать что-то, но в этот момент глаза Андрея закрываются, а вдалеке раздаются сирены. Слава вскакивает и хватает Мирона за плечо. - Держи руки, не убирай. Так, слушай меня внимательно. Полиции много не ври, говори как можно ближе к истине. Говори все, как было, выкинув только те детали, которые связаны с моей работой. Если тебя поймают на несостыковках или будут допытываться о чем-то, о чем ты не можешь рассказать — говори, что у тебя шок, тебе плохо, ты не помнишь. Понимаешь? - Да, - тихо отвечает Мирон. Он впервые за этот день видит лицо Славы и замечает, что тот тоже бледен, и под глазами тени, но сами глаза так горят, что, кажется, Карелин никогда не выглядел прекраснее. Федорову искренне стыдно за подобные мысли. - А он? Слава раздумывает, кажется, меньше секунды. Он бросает взгляд на Дизастера, словно оценивает его. - Спроси, хочет ли он жить, - просит Карелин. Мирон быстро переводит. На удивление, мужчина приподнимается, фокусирует на них взгляд и явно кивает. Слава кивает в ответ. Мирон хотел бы знать, что это значит, но не спрашивает. Дальше все происходит быстро. Полиция приезжает вместе со скорой. Мирона как-то оттесняют от остальных, и в следующий раз он видит Ваню только в полицейской машине, куда Евстигнеева запихивают силой — тот сопротивляется и пытается прорваться в скорую, увозящую Андрея. В машине они не разговаривают, только Ваня пару раз нервно сжимает подставленную Мироном руку. Их проводят в отделение и разводят по разным кабинетам. Мирона допрашивают не так долго, как тот ожидал. С ним все довольно вежливы и доброжелательны. Пожилой полицейский берет показания, но предлагает пока ничего не подписывать и поехать домой, а завтра приехать и разобраться со всем на свежую голову. Мирон соглашается, и его выпроваживают. Ваня ждет его в коридоре, но только затем, чтобы сообщить, что сейчас поедет в больницу к Андрею. Мирон вызывается было поехать тоже, но замечает у себя на руке короткую надпись, явно сделанную наскоро. «Приезжай домой, один». Федоров спешит натянуть куртку и покинуть отделение, но морщится, заметив, что за ним уже прислали машину. Умом он понимает, что все за него волновались, и надо хоть немного успокоить команду. Тем более, что Ване сейчас явно куда хуже. Но эмоционально ему хочется прыгнуть в такси и свалить подальше. Но он падает на заднее сидение и делает глубокий вдох и медленный выдох. Его поездка превращается в сплошное «все в порядке», «просто устал», «объясню все позже», «хочу домой, один» и «все будет нормально, точно», ходящее по кругу. У дверей квартиры он дает самый настоящий бой, чтобы не пустить никого внутрь. Обещает быть постоянно на связи, позвонить утром, даже съездить завтра к врачу, чтобы его точно как следует осмотрели. Все, что угодно, лишь бы его оставили в покое. Захлопнув дверь и отделив себя от мира, Федоров чувствует непреодолимое желание просто упасть на пол и скулить. Но он принимается методично стаскивать с себя ботинки, а затем и куртку. - Быстро тебя отпустили, - голос из глубины квартиры заставляет вздрогнуть и удариться спиной о дверь, но из кухни появляется Слава. Живой и, кажется, практически целый. Даже через одежду заметно, что плечо у него крепко перебинтовано, а кисть скрыта гипсом. - Ты должен быть в больнице! - Мирон стряхивает с себя куртку и подходит поближе, чтобы рассмотреть Карелина, но не сдерживается и аккуратно, как бы сбоку, обнимает его, чтобы не задеть пострадавшую руку. - Да я в норме. С таким стыдно в больнице валяться. И потом, мне нужно как следует подготовиться к встрече с полицией, так что… - Карелин вздыхает и сам обнимает Мирона здоровой рукой. - К тебе слишком просто попасть в квартиру, ты знаешь? Разберемся с этим потом, хорошо? - Хорошо, - сдавленным, нервным шепотом отвечает Федоров. Внутри теплеет от того, что Слава строит планы на будущее. Это уже не просто надежда, это обещание, которое успокаивает. - Как Андрей? - Мирон не может двинуться с места, только перебирает пальцами по ткани чужой футболки. Он старается уложить в своей голове вопросы, рассортировать их по значимости, чтобы сделать все это менее странным, безумным. Но не получается. - Отлично Андрей. Поправится, в больнице отдохнет, выбьет себе какой-нибудь санаторий, а ещё получит благодарность, премию и, может, даже повышение за поимку особо опасного преступника, - выдыхает Слава. - А он что… - Федоров не может сформулировать мысль. Он как-то не задумывался о том, что за человек этот Замай. Были другие, более важные вопросы. - Ага. Доблестный страж порядка. Это долгая история, расскажу как-нибудь, - обещает Карелин и прихватывает подбородок Мирона, чтобы рассмотреть его. - Слав… Все же нормально… Почему мне так плохо? - интересуется Окси, чувствуя дрожь во всем теле, словно он не спал несколько суток. - Это отходняк. Поэтому очень важно, чтобы ты делал все, что я скажу. Хорошо? - вкрадчиво интересуется Карелин. Мирон кивает. - Хорошо. Иди и возьми самое удобное из того, в чем ты обычно спишь. Потом иди в ванную и прими горячий душ. Дальнейшие указания будут позже. Мирон молча бредет исполнять. Прихватив шмотки в комнате, он плетется в ванную, замечая, что Слава опять скрылся на кухне. В зеркале Федоров замечает, но как будто не узнает себя, а ещё делает пометку о том, что свет в ванной отвратительно ярок. Надо бы с этим что-то сделать. Он вылезает из одежды и оставляет её на кафельном полу. Потом, все потом. Под горячей водой он стоит долго. Все помещение успевает заполниться паром, а кожа - стать красной. Но дрожь от этого проходит и сменяется просто усталостью. Окси спешит вытереться и одеться, а затем вываливается из ванной и озирается по сторонам. Слава уже в спальне, и Мирон бредет туда, чтобы поскорее усесться на кровать и накрыться одеялом. Впрочем, делать это приходится осторожно — Карелин поставил на кровать невесть откуда взявшийся поднос (Федоров даже не знал, что у него такой есть) с двумя чашками и бутербродами. Хлеба не нашлось, поэтому толстые ломти колбасы лежат на каких-то хлебцах, но это — не стоящие внимания мелочи. - Ешь. Надо поесть, - говорит Слава и подхватывает бутерброд. Действовать он может только одной рукой, и Мирон не понимает, как он справился с подносом. И с остальным. - Больно? - шепотом интересуется Окси. Сердце переполняется какой-то совершенно непривычной нежностью, и хочется снова заключить Славу в объятья, но вместо этого Мирон берет бутерброд и откусывает немного, чтобы затем запить из чашки. Чай очень крепкий и очень сладкий, и обычно Федоров такое не пьет, но сейчас он готов делать все, что велит ему его «киллер». - Пока нет, - отзывается Карелин, едва прожевав свой кусок. Мирон кивает и продолжает есть молча. Когда с импровизированным ужином покончено, сил отнести поднос уже нет. Мирон просто спускает его с кровати и отодвигает его подальше, а затем ложится и смотрит на Славу выжидательно. Тот поднимается, чтобы выключить свет, а затем аккуратно ложится рядом, так, чтобы здоровая рука оказалась со стороны Федорова. - Что теперь будет? - тихо спрашивает Мирон. Хочется верить, что теперь все наладится, но… Но ему кажется, что ещё немного, и у него будет истерика. - Завтра придется сделать много важных дел, но мы с тобой их сделаем. Киллера и заказчика посадят в тюрьму, я использую чистые документы и новый псевдоним и по крайней мере на время лягу на дно. А дальше будет видно, - ровным тоном рассказывает Карелин. Он говорит спокойно и уверенно, и это не напускное, он действительно кажется расслабленным, и от этого Мирону становится лучше. Потому что вместо ничего не значащего «все будет хорошо» Слава предлагает конкретный план. Более или менее. - Я так за тебя испугался, и… - Мирон судорожно вздыхает. Его накрывает непонятными мыслями. О том, где сейчас Ваня, куда делся пистолет, расскажет ли этот киллер-иностранец кому-то о том, кто Слава такой… - Чшш. Поговорим об этом завтра. Я обещаю. А сейчас тебе надо уснуть. Завтра тебе будут много-много трепать нервы, и тебе нужно быть в форме, - успокаивает Слава. - Я просто хочу сказать, что… - Федоров запинается. Он прикусывает губу, чтобы из горла не вырвался неясный, похожий на всхлип звук. - Чшш! - уже более требовательно шипит Слава и поворачивает к собеседнику лицо. - Я люблю тебя. А теперь ты молча засыпаешь.