Особенности национального Gantz

Услышав Андрея, дед нахмурился. — Действительно. Тот черный агрегат явно на это намекал. — Не намекал, а говорил прямым текстом. Убить Владу Вампиру. Которая дешевая, любит алкоголь и мужчин. Какая-то протитутка с экзотическим именем. Может, стриптезерша, — Андрей кивнул Кате, — из ваших? Может, говорил кто, мол, она нереально зашибает, или что-то подобное? Путана возмутилась: — Нет. Вообще-то, я не проститутка. Да, я танцую в клубе, но у нас… — она замолкла, увидев, что гомосеку это неинтересно. Услышав отрицательный ответ, тот отвернулся и начал осматриваться. Снова пошел снег. Цепнюк съежился, встал на колени и отполз от Кати и старика. Его обильно вырвало. Он дрожал, мы молча смотрели на него. Тут я понял, что это идеальный шанс отомстить за унижение. Я подошел к качку и ударил его ногой в бок. Тот не в силах удержаться повалился в собственную блевотину. Я еще раз наподдал ему ногой, теперь уже в живот, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. Грызущая меня всё это время злость медленно отступала. Я было продолжил мордовать бритого, но меня самым подлым образом толкнули из-за спины. Я чуть не упал на тошнотика. — Эй! — возмущенно завопил я. Позади меня стояла Катя, выставив вперед плечо. Рядом с ней дед скрестил руки на груди. На лице написано возмущение. — Молодой человек, что Вы творите? Разве можно издеваться над беспомощным? — Когда этот ублюдок пару часов назад топтал мое лицо, его никто не остановил! Поняв, что экзекуция окончена, качок снова встал в позу пьющей собаки и продолжил блевать. — Мужчина должен защищать свою честь, даже если поводом для этого стал удобный случай, — Андрея эта картина, похоже, позабавила. — Тебя не спрашивали, пидрила! - я тяжело дышал, кровь хлынула в голову. В этот момент мне казалось, что я способен на всё. Напасть на этого пидороватого мужика, повалить в сугроб недопутану, выбить дух из старика, которому давно пора было гнить в могиле. Я злился, что остальные приняли всё, происходящее вокруг как должное, что никто не делает ничего, чтобы прекратить это безумие. Они начали играть по правилам этого дурацкого шара, этой свихнутой комнаты! Они смирились со своей смертью! Больше всего на свете мне хотелось выстрелить каждому в лицо! А Андрею я бы еще прострелил промежность! — Если бы в моих силах было остановить расправу над тобой, клянусь, я бы это сделал, — дедуля снова прервал меня, — но в этот момент меня не было рядом. Несколько часов назад я корчился от боли в больничной палате, и вот я здесь. Мы все здесь. Кстати, возможно, это не случайность. Как вы погибли? — обратился он к Андрею. — Я подавился — с плутоватой улыбкой сообщил тот. — Удивительно, я бы ни за что не поверил. А ты, Катя? — Меня… меня зарезал какой-то псих. С женой, кажется, перепутал… — Катя снова начала глотать слезы. Надо же, какое, оказывается, совпадение. Может, нас даже убил один и тот же человек? — Может, тот факт, что мы собраны здесь все вместе, не просто совпадение. Может, это и есть загробная жизнь? Я, правда, атеист, но если Бог есть, ему, наверное, на это всё равно. Смею предположить, что все мы праведной жизнью не отличались. Может, это способ искупить наши грехи? Но я не говорю, что это единственно верная версия. Я веду к тому, что раз уж мы оказались в одной лодке, зачем ее раскачивать? Может, стоит объединить усилия? Да неужели? Наконец-то начался анализ ситуации! Я сплюнул. Да ну, нафиг их всех! — Юноша, у меня твой пистолет, — Андрей помахал левой рукой с зажатым в ней бластером, — развлеки себя по-другому, видишь, Евгений Евгеньевич огорчается. Он вытянул пистолет, и мне пришлось подойти, чтобы забрать его. Какая всё-таки замечательная штука! Как только она оказалась у меня в руках, я наставил пушку на гея. — Эй, ты чего? — мигом посерьезнел он. — Еще хоть раз ко мне притронешься — пристрелю. Я не шучу. — А. Ну, прости. Я ведь правда думал, что умираю, — бесхитростно выложил Андрей, — Захотелось чего-то эдакого сделать. А мальчик ты очень симпатичный. Но нет взаима — нет интима. Без обид теперь. Я сощурился, показывая, как сильно верю его словам. — Пока я здесь, никакой педофилии. И педерастии, — нахмурился дед, — Пока я здесь, мальчика не троньте! — Так точно! — отсалютовал Андрей. О, Боже, видимо, ему нравятся и старички. — Фу, — скривилась Катя, - не до шуток сейчас! — А меня тоже убили, — это Цепнюк, наконец, очухался. Он всхлипывал, а голос у него был как у обиженного медведя, — Меня… убили! Фура сбила! Как же быть теперь?! У меня мама там одна осталась! — Куда ж ты тогда сунулся, коли мама у тебя одна? Зачем в шестёрки записался? — заерничал Андрей, а дедушка снова бросился к любимому пациенту. — Да бросьте его, всего лишь истерика — призрительно сказал Андрей. Но дед вовсе не собирался сюсюкаться. Опустившись на колени, он отвесил парню пощечину. Тот замолк, а старикан начал что-то шептать ему на ухо. — То мороз, то золотуха, — пробормотал Андрей, — все плачут, всех тошнит… Вроде есть адекватный дядька, да всех в лобик чмокнуть норовит. Тьфу! Он замолк и начал прислушиваться. — А ну-ка все заткнулись! — Да здесь больше всего шуму от него одного… — заворчал дед, похлопывая по спине качка. — Говорю, затаили дыхание все! Тут я услышал то, чего раньше не замечал. Цокот. Шпильки. Мы обернулись на звук. К нам приближалась ОНА. Королева всех привокзальных шлюхами, судя по виду. Размалеванная, в шубе с закосом под леопарда, в «золотых» сапогах на шпильках. Она, похоже, шла по своим делам, но, завидев нас, решила изменить курс. Мы молча рассматривали её. Когда до нас ей оставалось где-то метров тридцать, Андрей крикнул ей: — Влада Вампира? Услышав свое имя, Влада широко улыбнулась. Обнажился ряд зубов — слишком длинных по сравнению с обычными человеческими, желто-коричневых крючков. Она походила теперь на пиранью. Я понял, что не хочу, чтобы она к нам подходила. — Огонь! — выкрикнул Андрей и нажал на курок. Послышался щелчок. Ничего не произошло. Андрей рявкнул, — Рассыпаться! И бросился в сторону. Через секунду бахнуло так, что мама не горюй. Мне заложило уши взрывной волной. Катю, которая оказалась на периферии, кинуло на дедушку. Кажется, она потеряла сознание. Влада все еще оставалась на ногах. Она выглядела так, будто от неё откусили кусок. Пространство вокруг неё окрасилось… фиолетовым? Да и в, так сказать, разрезе, все оказалось умеренно лавандового цвета. Я, конечно, не спец в строении человеческого тела, но разве это правильно? В результате взрыва башка Вампиры откинулась назад, словно висела на одном лоскуте кожи. Оставшейся рукой Влада вернула голову на нужное место. В разрыве на боку что-то закопошилось. Через секунду из него полезли щупальца, по цвету напоминавшие зубы монстрихи. Они подобрали оторвавшиеся руки-ноги и затянули их внутрь тела. Влада хрюкнула, и на уровне талии у нее образовался приличного размера «бублик», будто она была беременна спасательным кругом. Из бока торчала ступня в остатке сапога с умопомрачительной длины каблуком. — Хочу еще! — облизнулась Влада. Сзади к этой бестии подкрался Андрей. Заорав, он с разбегу ударил тварь плечом. Та упала, не удержавшись на одной ноге. Мужик сел сверху и направил ей бластер в лицо. Выстрел, который стал ошибкой. Несколько мгновений спустя прогримел взрыв, ни чуть не слабее первого. Андрея кинуло на асфальт. Ударился он так, что у него вышибло весь кислород из легких. Из шеи твари, теперь уже безголовой, выпал пучок щупалец. Они оплели ногу горе-убийцы. Медленно, но верно тело Андрея начало подъезжать к монстру. Я подбежал к тварине и тоже попытался выстрелить. Что за хрень?! Мой пистолет оказался штукой навроде рентгена! На экранчике высветилось строение твари — она словно состояла из одних костей! На груди я увидел что-то пульсирующее, похожее на сердце, которое, почему-то, оплетали какие-то ветви. Гадина начала сипеть, и я поспешил убраться. Качок бежал, закинув Катю на спину. Ее голова билась о его лопатку в такт бегу. Другой рукой Цепнюк практически нес задыхающегося от быстрого бега деда. Тот из последних сил пытался передвигаться сам. От этой картины у меня в глазах потемнело. «Все мы в одной лодке», сказал тогда старикан. За спиной зарычало. Мое сердце ухнуло в пятки. Я не хотел оборачиваться. Абсолютно беззащитный, сейчас я умру снова. Почему-то щекам стало мокро. Ногам, кажется, тоже. — А-а-а! — орал Андрей. Тварь затягивала его внутрь себя. Казалось, ее кожа могла растягиваться бесконечно. Мужик не собирался так просто умирать: он цеплялся за брусчатку, пытался стрелять (больше пистолет не срабатывал), колотил бесполезной пушку гадину. Никакого эффекта. Его затягивало внутрь гигантской мясорубки. Я медленно отступал назад. Очень медленно. Тело работало за меня, потому что мозг отказывался верить в происходящее и завис. Я стал первобытной обезьяной. Глаза Андрея, метавшиеся туда-сюда, нашарили меня. — Сережа! Умоляю! Помоги мне… — он вытянул вперед руку, — Умоляю! Я продолжал отступать. — Сереженька, милый мой! - Андрей плакал, - пожалуйста, хотя бы попытайся, — он заорал, когда тварь начала жевать у него ногу. Конечность долго не поддавалась, но, наконец, что-то хрустнуло, и Андрей уже визжал фальцетом. Из дырочек на костюме потекла жидкость. Резко, струйками. У твари дело пошло быстрее. — Сережа, может, ты денег хочешь? У меня есть много-много денег! Помоги мне, и вся твоя семья будет в золоте ходить! Прошу! - Андрей уронил голову на грудь и заскулил, как щенок, которому перебили лапу. Я понял, что он сдался. Тем самым я выиграл время. Пока остатки Вампиры рывками затянут его в себя, я смогу уйти. Я отошел на достаточное расстояние, как услышал позади себя топот носорога. Мимо меня со свистом пронесся Цепнюк. Он бежал к этой гадине как олимпийский чемпион бежит к финишу. Я от удивления даже позабыл, как ходить. Подбежав к гомосеку, который совсем недавно устроил ему «легкое сотрясение мозга», он схватил его за руки и рванул. Прекративший было вопить Андрей снова заорал. От его ног осталось кровавое месиво. Цепнюк рванул в обратную сторону, закинув калеку за спину так, что его туловище билось о копчик "спасителя". Я расхохотался: выглядело это так, будто бы гопник забежал домой, забирая забытый портфельчик с бумагами. Я хохотал как ненормальный. Упав на колени, я начал бить кулаком по земле. Тут меня сгребли за шкирку и понесли. А, значит, гопарь решил забежать и за мной! Я всё не мог остановиться. — Катенька, успокой его, — велел дед, и Катя врезала мне кулаком в лицо. Я замолчал. Насилие — волшебная штука и лекарство от всех болезней. Мозг проснулся и начал анализировать. Оказалось, бандюга занес всех за памятник основателям. Бесполезная, по сути, штука, которая до этого не привлекла внимания ни одного туриста, оказалась полезной. Старик тоже был тут — хлопотал над искореженным Андреем, Катя, уже очнувшись, осторожно выглядывала из-за постамента. Цепнюк тяжело дышал, прислонившись спиной к холодному камню. — Долго он не протянет, — Евгений Евгеньевич оторвал полосу ткани от ошметков костюма гея и завязал ему живот ниже пупка, — артерии перебиты в хлам, его дожрали аж до тазобедренных суставов. Аккуратнее надо было выдирать! — он шлепнул Цепнюка по руке. Тот только вздохнул. Старик продолжал: — У него минута, от силы, две. Кажется, пациент не переживет сегодняшней ночи. — Евгений Евгеньевич! Эта штука ползет к нам! — тревожно сказала Катя. Гопник напрягся. — Как, у неё только одна нога осталась! — У неё что-то вроде щупалец, но не таких, как у осьминога… — Твою ма-а-а-ать… Я подал голос: — У нее в груди штука, похожая на сердце. Поэтому она все еще жива. — Ты уверен? Откуда ты узнал? — Мой пистолет… Тварь хлюпала на расстоянии десяти метров. — Так, нам нужна приманка. Интересно, эта штука ест мертвячину? Так, ты, живо сбегай за несчастным, у которого взорвалась голова. Катя и Сергей, берите Андрея под подмышки и тащите. Авось, вытянет, я постараюсь, чтобы эта штука не поползла за вами. — Евгений Евгеньевич!— воскликнули хором гопарь с путаной, но тот рявкнул: — Делайте, как я сказал! Цепнюк рванул к мертвому Азамату, а Катя, пихнув меня, начала тащить Андрея. Тот побледнел, нос у него начал заостряться. — Я не собираюсь помирать, спасая труп, — просипел я и полез на постамент. Мне начало казаться, что если я заберусь на памятник, тварюга меня не достанет, а может, вообще не заметит. — Делай, что хочешь, — буркнула Катя, и начала тянуть. Ей было явно очень тяжело, Андрей оставлял за собою яркую полосу крови. Тварь защелкала рядом с памятником. Дед запел-заорал: — Вставай, страна огромная! Вставай, на смертный бой! Гадина, поначалу замешкавшаяся на полосе крови, поползла к памятнику. Старый ублюдок, сдохни уже! Я даже не успел вскарабкаться на постамент! Руки вдруг стали очень-очень слабыми, ноги затряслись. Снова топот носорога, и к дедуле на выручку выскочил Цепнюк. В руках у него была легкая тушка безголового Азамата. С криком «Н-на!» он швырнул её в чудовище, а потом схватил дедушку и опять рванул. Я смотрел, как узбека доедают. В желудке у меня нашлось еще немного еды, хотя, клянусь, я был полностью пустой, и меня стошнило. На монстра и труп. Не знаю, сколько времени прошло, пока я не увидел, как к чавкающей скотине подбираются Катя и Цепнюк. В руках у бандита был лом. Девушка с воплем бросилась на монстра. Немедленно выстрелившая гроздь щупалец обхватила её за талию и потянула. Путана заорала и потеряла сознание. Не обратив на это внимание, гопник с криком прыгнул прямо на тварь. Он воткнул лом ей прямо в то место, где, по его рассчетам, у монстра было сердце. Затем потянул оружие на себя. Монстр совершенно по-бабьи взвизгнул. Цепнюк повернул лом и вытянул из груди уродины нанизавшийся орган. После этого он побежал от него как можно дальше. От сердца к телу монстра тянулось что-то вроде веревочек. Они были довольно тонкими и по мере отдаления от страшилы начинали лопаться. Несмотря на то, что вскоре все эти веревки отделились от сердца, Цепнюк все равно бежал с кровоточившей фигней на вытянутых руках. Он подбежал к дедуле и бездыханному Андрею и со всей силы брякнул шматок плоти о землю. Мне открылся великолепный обзор на плечах основателя города — я увидел, как взлетели фиолетовые брызги. Дедушка поднял руку Андрея, в которой он удерживал пистолет, и вместе с ним нажал на курок. От сердца остались одни ошметки.