Игры Дьявола: жизнь после смерти.

      Что здесь творится? Какого хрена? Я опять здесь, в этом месте, как и в самом начале… И опять передо мной Сатана. — Сатана? Может, объяснишь? — мозг отказывается понимать происходящее. — Хм… — на бледном лице дьявола появилась ухмылка. И она мне совершенно не нравится. — С чего бы начать.? — сложил он руки на груди, делая небольшие шаги. Будто, прогулка. И этот тон в голосе… он мне определённо не нравится. От слова — совсем. — Пожалуй, с самого начала. Мне, сидя на троне, вдруг, стало скучно. Мне захотелось поиграть. — В смысле «скучно, захотелось поиграть»? — что он несёт? — Ты что мелишь? — Я, наблюдая за тобой и твоими братьями, понял, что вы — идеально подходите для моей игры. Я отправил к вам демонов, не сказав тем ни слова о том, что это всего лишь игра. — Что ты сделал.? — мозг просто не хочет принимать эти слова. И понимать — тем более. Игра? Не сказал демонам? Наблюдал за мной и братьями? — Я сказал Миражанне и остальным, чтобы те заключили с вами контракт и отправили вас в Нанатсуми — мир, где ты встретилась… со своим возлюбленным! — наигранное умиление… Издевательски. Что он несёт, Чёрт его дери?! — Я немного заскучал и решил подкинуть вам вашего друга. А потом решил посмотреть, что будет, если устроить небольшую войну, убить Миру и лишить на краткое время сил остальных демонов и также лишить их памяти об этой войне. — Стоп. Что ты сейчас сказал.? Ты убил Миру? Ты… — я…черт. сознание просто отказывается понимать. Оно отказывается понимать. Нет… Я не хочу понимать. — А. Ещё кое-что. Это я был тогда за рулём машины, которая сбила твоего друга, после чего я направил его к вам. — Чт.? — какую чушь он несёт… он… он ведь шутит? Правда шутит? — Я вас специально наткнул на Белоуса. Думал: «А ведь Лилит не будет сдаваться… Она обязательно будет сражаться.» До последнего думал, что ты, если не Белоуса, так кого-нибудь другого убьешь, после чего старикан захочет казнить тебя. Но нет! Ты соглашаешься стать его дочерью, а после закручиваешь роман с этим коком. И опять… ну… опять скучно становится… — он продолжал строить наигранные гримасы, вспоминая былое, и ходить кругами прогулочным шагом. Он… я не хочу в это верить… а как же… А как же те разговоры, где он говорил, что доверился мне? Что впервые нашёл человека, который стал ему близким другом? Ложь? Обычная ложь? — А после Сатч находит тот фрукт. Ну мне и попался Тич, которого я подговорил украсть фрукт и нашептал ему план всего того, что ты знала до этого. Ну он, естественно, так и не понимал, что это я ему навязывал все его планы. Он продолжал считать, что это его мечты и амбиции. А ведь он действительно был хорошим человеком. — снова это наигранное выражение… — И тут ты, зная будущее, приходишь и просто убиваешь его. Я был обескуражен. Честно!       Я просто… Я просто не могу поверить, что он это всё натворил… я не могу слушать эти речи… Отказываюсь принимать это… Будто, это не тот демон, который мне помогал овладеть его силой… Не тот демон, что учил меня целебным приёмам, дабы продлить жизнь Отцу… Будто, это не тот демон, что с простодушной улыбкой согласился передать моё письмо родному отцу… — Ну… и тогда я знал, что ты вот уже пару недель, как носила близнецов. И я решил продолжить. Я убил твоих первых детей на… по-моему, там уже шла третья неделя… не вспомню.       Убил… моих первых детей.? Он.? Тогда я ведь… Я ведь тогда доверяла ему больше всех… Я считала, что, спрятав меня в Мидгарде, он просто защищает от команды, чтобы меня не казнили… А он… Он всего лишь подлил масла в огонь? Он специально упрятал меня, подразнив немного родным отцом? — Ну и перед войной я тебя специально не отправил на корабль. Ну и, естественно, я специально надоумил ту парочку отправиться на твои поиски. И специально привёл их к Дозору. А именно — к Акайну. — он это говорил всё так легко и непринужденно, будто рассказывает какую-то незамысловатую историю с Хэппи Эндом. — Тебя ребята давно простили, и вообще они считали, что ты правильно поступила. Ох… а как твой ненаглядный страдал! — снова эта наигранность… — Заткнись…       Я не хочу всему этому верить. Это всего лишь его шутка. Пожалуйста, пусть это будет его обычной шуткой. Прошу… Сегодня ведь… ну точно… сегодня ведь 31 октября — Хэллоуин. Прошу. Пожалуйста… — Я ведь ему ещё нашептал, что жизнь — ничтожна и бессмысленна. Что лучше бы покончить с собой. — Прекрати… — А потом ну стало ещё скучнее, да и своих дел по горло было. Иногда лишь, чтобы совсем не заскучать, игрался теми блондинками. Ну почему нет? Ох! А эта твоя ревность! Ты прям, я чувствовал, рвала и метала! Ну и с дьявольскими фруктами для детей… Я просто решил посмотреть, что будет. — Не неси чушь…       Я не могу в это поверить. Нет. Он… Он действительно еще та сцука. Он куда хуже Докуши. Докуша… он был лучше этой твари… Я… я верила все эти годы… — Ты ведь… ты ведь тоже посодействовал разводу моих родителей? — Ну и этим чуток поиграл… — лишь пожал плечами. Так… непринужденно… — А! Хочешь прикол? Я ведь был любовником твоей матери. И… Она демонесса. Она знает, что ты была в Аду. Она наблюдала за тобой; за тем, как ты убиваешь. Ну и как-то она, смотря на мою скуку, предложила посмотреть на её детишек. И вот! Мы решили, что вы слишком скучно живете! Ну правда! Просто глотать бухло ночами, курить траву и трахаться с друзьями? Что так скучно?! — Мама… ты… ты ведь… ты сейчас лжешь.?       Мама игралась… И ведь… действительно… Она никогда не любила нас… И отца тоже… — Ну, а как бы тогда демоны и я заключили с вами контракт, не будь в вас хоть капли демонической крови? — развел он руками.       Он просто шутит… Я… я отказываюсь верить… Я согласна поверить во все, кроме того, что он сказал про маму… нет… не верю… — Ох… Как приятно смотреть на твою реакцию! На эти слёзы и шок! Мм! Красота! — А… а как же Алесс.? — Ну, твоя мать — вообще бомба, если честно! Она успела также заделать ребенка с итальянцем, а через какое-то время согласиться помочь своему же сыну, скрывая их кровные родство. Ну реально! Чем не мыльная опера? — Ты… ты тварь… — Оу… эти расширенные глазки… классная реакция! Мм! А… я тварь, да? Только заметила? Ох… А эти последние события прям меня в краску вгоняют от того, какой я молодец! — он… он наслаждается… смотрит на меня и наслаждается… — Особенно доволен результатом, что стоит передо мной и плачет! Весь истерзанный и разбитый! Я счастлив! — Заткнись… Заткнись немедленно… — Ох… Знаешь, как легко было заставить Докушу развязать эту войну и якобы свергнуть меня с престола! Бедный Доку… Так легко умер… А смотреть потом на реакцию малыша Малика? Мой маленький предпоследний, а на данный момент уже последний, сынок так злился… Ц-ц-ц! — лишь покачал головой с этой своей наигранностью. — Что ты сделал с Маликом.? Что с ним?! ОТВЕЧАЙ! — Ну… я ему стёр память и запер в девятом кругу как заблудшего демона-стража. — лишь фыркнул. Он… — Ты тварь… — О да~, детка! Я знаю! — Я прикончу тебя… Убью… собственными руками… — Ну ты подожди! Не спеши так, детка! — захохотал. Всего лишь захохотал. — Во-первых, убив меня сейчас, ты ни за что не вытащишь из Ада своего ненаглядного. А там он вообще никаким хреном не сдался. Во-вторых, ты не сможешь убить меня. Я забрал силы, которые когда-то даровал тебе, и заблокировал на долгое время силы, которые ты получила от Смерти. Ох… Смерть… Мой глупый отец. Мм… Я не думал, что Доку вернёт его в Ад для боя с тобой. Он ведь изгнанник… — Ты ублюдок. Я тебя ненавижу… — Ох… ну вот ещё одно разнообразие в выражении! Ненависть в шокированных глазках! Вообще, люблю шокировать людей! Мм! А. Ещё кое-что. — он довольно улыбнулся, явно наслаждаясь тем, что сейчас скажет. — Я верну твоего Сатча в Нанатсуми, только вот… есть такое маленькое «но»… — Что ты хочешь сказать.? — он смотрел на меня удовлетворенно, наслаждаясь моей реакцией.       Моими слезами… — Ты же будешь в Мидгарде!       Тело снова пронзила боль… Ужасная… Как бы… как бы ребёнок не пострадал… Прошу… Только не ребёнок… Он — единственное, что осталось у меня от того мира… Голова неистово загудела и закружилась… Уши заложило… Вся боль начала отдаваться в глаза… Больно… И темно…

***

      Я открыла глаза. Свет больно ослепил. Голова так кружится… так больно… будто я упала и ударилась… Кто-то… Кто-то зовёт меня… не слышу… будто сквозь толщу воды… Мои плечи крепко сжали в ладонях… Я подняла голову, от чего её снова пронзила боль. Села, оперевшись руками о какую-то… шерсть… будто… старый ковёр… но… Что-то родное… и запах у него… до боли знакомый… запах мяты с лимоном… флакон, что я как-то уронила на ковёр… Открыла глаза. Зрение пришло в норму. Это лицо… — Лили! Дорогая! — Папа… — голос охрипший… кое-как подняв руки, положила их на мужские плечи. — Папа… — попыталась обнять. Сил совершенно нет. — Господи, Лилит! — меня подхватили и посадили на что-то более мягкое. — Подожди немного! — голова гудит. Как же тяжело… Больно… — Андрей, поднимайся быстрей! Срочно! — кому… кому он это сказал? — Доченька, потерпи! Да? Второй этаж, дверь в конце коридора слева. Да.       Кажется, в комнату кто-то вошёл… не могу разобрать. Дали что-то выпить. Таблетки вроде какие-то. Зрение пришло в норму, как и сознание. Но голова все равно немного кружилась. — Ты как? Слышишь меня? Сколько пальцев показываю? — Три… — сглотнула я. — Лили, тебе лучше? — положил папа ладонь на моё плечо. Такая тёплая… — Д-да, — кивнула я. — Слушай, а ты не беременна? — нахмурился второй… Андрей, кажется… — Да, я беременна, — села удобней. Огляделась. Это… моя старая комната, но более убрана. — Откуда у тебя такие шрамы? — оглядел мои открытые места мужчина, открывая рубаху, но не позволяя себе большего. — И ноги все в глубоких шрамах… Ты откуда такая взялась? — Андрей, это моя дочь, Лилит, — представил меня папа, пока мужчина продолжал осмотр. — Но… Она же пропала, нет? Или умерла? — Это очень долгая история, и не каждый готов в неё верить. — отвечал за меня отец. Как же сейчас я благодарна ему… — Как она? — Состояние стало лучше, но всё же стоит показаться в клинику. И, раз беременна, то неплохо было бы к гинекологу. — Да, хорошо. Завтра же поедем, ты можешь быть свободен. Спасибо тебе. — Не за что. Но после, если это, конечно, не сверх секрет, расскажешь мне, что случилось с этой леди. — мужчина встал и вышел, попрощавшись. — Доченька, ты, наверное, спать хочешь? — Па… Пап… посиди со мной, прошу… — Не плачь, родная, — уложил аккуратно на диван, слегка накрыв пледом. — отдохни, завтра всё расскажешь. — Пап, мне… не хватало тебя… я скучала… — Я буду с тобой, милая, отдыхай.

Спустя семь месяцев…

— ЙЙЙЯААААААЙХАХХАХ! — спину сильно прострелило. — Чож так больно?! — встала, оперевшись о стену. — Троицу рожала — так больно не было… — взяла со стола воды, отпив несколько больших глотков. Сука, ещё на седьмом месяце… — ПАААПАААААА!!! — не выдержала я очередную волну боли. Дверь открылась в мою комнату. — РОЖААЮЮЮ!!!       Скорая приехала достаточно быстро. А ещё через десять минут меня везли уже в родильное отделение. Ох тыж госпади чо ж тебе так рано приспичило?! — Так, дорогая, дыши глубже. — подошла ко мне женщина. И она будет у меня принимать роды? Господи, почему не Ло?! Я ему больше доверяю! — Что же тебя так рано-то.? — Не знаю! — на одном дыхании выговорила я, тужась. — Выйдет — спросите! — задышала глубоко и быстро. Она меня бесит. Смените мне акушера! На седьмом месяце дети хорошие рождаются! — ЙЙЙЙЫЫЫААААХ! — выдохнула я и снова быстро задышала. Вот тянет… больно как… — Давай, ещё тужься! — ЙЙЙЫЫЫЫВАХАХАХАХААА!!! — взвыла я от сильной боли и резкое облегчение… послышался плачь… — Дайте… ахаха… мне… её… — дыхание всё не восстанавливается… — Ничего. Подождешь. Ребёнок семимесячный, нужно в инкубатор. Завтра можно будет посмотреть. Сейчас отдыхай. — Я требую… показать… мне ребенка.! — привстала я на локтях. Если мне не покажут — убью каждого здесь. — Ладно. Покажи мамаше ребёнка. — бросила женщина медсестре. Мне дали на руки… о Господи… такая маленькая… меньше локтя… — Сколько? — 47 сантиметров. Вес 4,5 кило. Маленькая она у вас совсем… — Чудо моё… — прижалась, как можно крепче. — Солнце… Ангел мой… Жаль, ты никогда своих старших не увидишь… — такая маленькая… хрупкая… — А… это разве у вас не первая? — скромно спросила медсестра. — Уже четвёртая… должна была быть шестая… — А… — Настя! Ребёнка в инкубатор! — раздался голос акушерки. С неохотой отдала. Как же мне это не нравится… ***       Проходит три невыносимо долгих дня. Мне должны были дать её покормить, но нет. Мне её не дают. И не разрешают пройти к ней. И это мне очень сильно не нравится. — Пап, а ты уверен, что у тебя хорошая больница? — «Что случилось?» — Они мне до сих пор не дали на руки дочь. И не провели к инкубатору. Мне страшно, пап. — «Дочь, я уже еду в больницу. Приеду — разберусь. Не переживай. Через пару часиков зайду к тебе.» — Я жду, пап.       Время идёт слишком долго. Меня всё мучает ожидание… как же страшно… А что, если они с ней что-то сделают? А если они откажут мне её отдать? А если они поменяют её?! Господи! Ну где же папа?! Дверь в палату открылась. — Папа! — сразу же подошла. — Ну что там? Как она? — Моя внучка в полном порядке. Я до сих пор удивлён, почему ты её ещё не видела. Пойдём. — он взял меня под руку, и мы пошли в сторону палаты с инкубаторами.       Дверь открылась. Папа провел меня туда, где должна лежать дочка. О господи… Стоп. Нет. Это… — Это не она… — В смысле? — моего плеча коснулась мужская рука. — Это не мой ребёнок. — я выпрямилась и посмотрела строго в отцовские глаза. — Моя дочь меньше. А вот этот ребёнок выглядит куда здоровее. — я огляделась. Здесь были медсестры. — Где. Мой. Ребёнок? — Дочь, милая, ты уверена в этом? — строгий тон отца заставил посмотреть ему в глаза. — Да. Я её держала на руках. Я её рассматривала. И я точно могу сказать, что это не мой ребёнок. — я подошла ближе и зашептала тише. — Аура младенца не та.       Внутри все распирает от злости. Приходит то, некогда забытое ощущение… да… это оно. Мне также захотелось убить ту тварь, что подменила детей, как хотелось убить Докушу. Как хотелось убить Сатану. Они не посмеют тронуть моего ребенка. Никто чужой не посмеет забрать у меня ребёнка. Никто не посмеет забрать у меня дочь! — Лилит, — обратилась ко мне та медсестра, что была на родах. Отец отвлекся от поисков виновника. — это… меня заставили подменить вашего ребёнка на чужого. Простите! — на глазах девушки появились слезы. — Кто?! — дернул за предплечье девушку отец. — Т-Татьяна Михайловна! — совсем тихо пискнула она, испугавшись. Папа сразу выбежал в коридор. — Д-давайте, я покажу… вашу дочь…       Меня подвели к инкубаторам в другом конце палаты. В самом углу. Солнце моё! — Маленькая моя… Ангел мой… ну точно… — на глаза набежали слезы. Радость моя… — Малика. — Красивое имя… — обратила на себя моё внимание девушка. — Я… я признаюсь, что и как. Дело в том, что у того ребёнка, на которого подменили вашу дочь, порок сердца. Ему недолго остаётся. Вот и одна мамочка… она заплатила Татьяне Михайловне, чтобы детей подменили… — Что.?!       Какая мать в здравом уме подменит своего ребёнка на чужого? Какая мать вообще поступит так, как эта паскуда?! Она ужасна. Я хочу взглянуть на неё. — Я хочу увидеть эту безмозглую тварь. — не выдержала я. — Я могу увидеть эту шавку? — строгий взгляд упал на медсестру. — Я… я могу вас провести к ней, но… если вы не будете устраивать драк и крика… — Не бойся. Я лишь поставлю её на место.       Меня привели к другой вип-палате. Напротив моей. Там сидит какая-то блондинка… вся размулёваная… убирает пачку сигарет в полку… Паскуда. Я открыла дверь и подперла косяк плечом. — Девушка, чо вам надо здесь? — сразу не довольствовалась эта сцука. — Я много тварей в жизни повидала, но такую — впервые. — Что вы себе позволяете?! — лишь продолжает красится. — Покиньте мою палату немедленно! — Тебе ведь ребёнок по большому счету не нужен. Почему ты аборт не сделала? — как же хочется взять её за этот длинный хвост и впечатать лицо прямо в окно. — Зачем ты родила ребёнка, которому не выжить, а потом подменила на более здорового? На моего. — Ты что несешь? Совсем больная?! — посмотрела на меня эта дура с высока, захлопнув пудру. — Сколько ты заплатила?! — подошла я ближе. — Послушай. — выдохнула она. — Мне ребёнок даром не сдался. Мой муж очень хочет. Ну, а он прибыльный. А… ну и я подумала… что, в принципе, человеку, у которого за спиной ни гроша, ребёнок будет обузой. А у нас он проживет в достатке и все такое… Ну и я могу и тебе заплатить. — Слышь ты, тварь общества! Паскуда! Да ты хуже самого дьявола! — не сдержалась. Взяла за хвост. Слегка натянула. — К твоему сведению, я сразу поняла, что это не мой ребёнок и сразу узнала своего. Деньгами ты меня не подкупишь, у самой в подземке пять Ламб, три Феррари и Инферно Экзотик стоят. Так вот. Я могу легко узнать номер твоего мужа и всё ему рассказать, что, кстати, сейчас и делает мой отец — главный врач данной больницы! — рычала я как можно тише и натягивала её хвост как можно сильнее. Дыхание расперло. Резко отпустила, от чего эта тварь откинулась на диван. — Поэтому ты дорого поплатишься за это вместе с акушеркой. Удачного тюремного срока, тварь.

Спустя месяц…

      Наконец… Наконец мы дома. Вот маленькая кроватка подле моей постели. А в ней Малика. Она так похожа на Сатча… Единственное, что осталось у меня от Нанатсуми и семьи. Этот тяжёлый месяц в клинике совсем вымотал. Ну, по крайней мере, Лика стала чуть крепче. А волосы у неё… они не белые. Они… седые… Ну точно… Сатчи же говорил, что она будет слабенькой. Но все же... В дверь тихонько постучались и вошли. — Вы как? — подошёл отец и сел рядом со мной, положив ладонь на плечо. Жаль, Отец с братьями не увидят Малику. И... Сатч... — Прости, что сам не смог забрать. Пришлось водителя отправить. — Не страшно, папа, — также сидела я, покачивая кроватку. — Лика, да? Малика? Почему? — В честь одного очень хорошего ангела. Я ему благодарна. — и ведь правда… я благодарна Малику. Он оказался очень хорошим. Если так подумать — он не должен находиться в Аду. Его место — Рай. — Расскажешь? — Как-нибудь позже. — коснулась пальцем щечки. Господи… такая худенькая… Сатчи, с ней будет всё хорошо, я обещаю тебе. — А сейчас нужно отдохнуть.

Спустя тринадцать лет…

      Встала под навесом Цума и закурила. Этот сентябрь не особо радует. Уже неделя дождей. Ну где же Шкет?! Вечно его ждать приходится! — Детка, не угостите сигаретой? — встал рядом какой-то мужик. Подняла на него взгляд. На итальянца смахивает: длинноволосый высокий шатен, дорогой костюм, коричневое пальто, зеленые глаза и… шрам вокруг левого… — Пожалуйста, — хмыкнув и протянув пачку, стукнула по дну пальцем, от чего сигарета на половину выскочила. Уже хотел попросить закурить. Протянула зажигалку. Вернул. — Да вы, детка, мастер… — хохотнул, выдохнув дым. — Родители ничего не говорят? — Насчёт? — Сигарет. — Не переживайте, курю только после секса. — хохотнула я, придавая голосу толику загадочности и вгоняя мужчину в краску и непонимание. Ну не обязательно же ему знать, что я все-таки невинна. По большому счету, ему должно быть срать. — Удивили… Сигареты, кстати, хорошие. — Мужик, что-то хотел? — послышался голос Шкета. Меня приобняли за плечо. Незнакомец лишь поднял ладони вверх. — Ну так прощайте. — и меня увели по обыденному маршруту. — Знаешь его? Ничего не сделал? — Впервые вижу. Все в порядке. — странный он...

Конец.