бесцветная

Бетти чувствует себя невидимой. То ли дело Арчи, полыхающий своей огненной шевелюрой в сердцах у каждой второй ученицы школы Ривердейла (и не только у учениц). То ли дело Вероника, черничным росчерком помады на тонких губах поселившаяся навсегда в стенах школы. То ли дело Шерил, черно-красным ураганом переворачивающая жизнь каждого в городке. То ли дело Джагхед, мрачным мазутным пятном осевший за дальним столиком в «Pop’s». Бетти понимает, почему Арчи выбрал страстную черничную девушку, а не невидимую пастельную подругу детства. Бетти смотрит на свои светлые руки, светлую кофточку, светлые брючки, прозрачный блеск на губах. Даже светлые волосы туго стянуты в хвост и прилизаны лаком. Встанет Бетти рядом со светлой стеной в коридоре школы, и растворится в ней, и никто не заметит, что Бетти вообще здесь стоит. И даже светлый волосок с её светлой головушки не опадёт, не коснётся чьих-нибудь тёмных-тёмных ботинок, проходящего мимо школьника. Бетти с замиранием сердца удивляется первое время, зачем же Вероника, с её жемчужной улыбкой и черничным платьем, вообще обращает внимание на неё. Как вообще такая яркая личность может обратить внимание на такую невидимку, как она? Сердце Бетти оттаивает, когда Джагхед прижимает её к себе своими горячими кофейными объятиями. Бетти не понимает, как такой, как Джаг, с его вызывающей шапкой-короной, с его самодовольной улыбкой ценителя редких книг и качественного кинематографа, с его сексуальной улыбкой и абсолютно асексуальной футболкой с буквой «S», вообще обращает внимание на серую мышку с первой парты. Бетти ещё не понимает, что черничная Вероника лишь ярче становится на фоне ванильно-пастельной подруги. Но что абсолютно скрыто от понимания Бетти, так это то, что неприметный и скромный жемчуг становится благородным и сексуально чарующим на фоне чего-нибудь тёмного. Бетти не осознаёт, что Джагхед привык искать что-то скрытное, незаметное в фильмах, книгах, в жизни. Джагхед нашёл её, и заметил её именно потому, что никому больше не придёт в голову обратить внимание на светлый женский силуэт в светлых коридорах школы Ривердейла. Джагхеду нравится видеть то, чего не видят другие. Зато Бетти знает, что тёмное в Джаге хочет уйти в тень, в тьму. Бетти боится потерять Джага. Бетти наблюдает, как Джагхед рвётся в Саутсайд, бегает глазами, избегая прямого взгляда. Бетти чувствует, как Джагхед утекает из её рук, когда она прикасается к нему и просит сказать, что он знает, что ему здесь всегда рады. Бетти изводит себя несколько дней, что длится перевод Джага в школу Саутсайда. Повторяет и повторяет ему, что всегда и во всём его поддержит, и лишь видит, как его глаза снова и снова убегают в сторону, не видя её. Бетти плачет ночами, боясь снова стать невидимой, боясь снова сжимать в руках своё разбитое сердце. Бетти держит себя в руках. Приходит к Джагхеду в «Красно-чёрную», приносит сладости и старый чайник, утащенный с чердака. На несколько счастливых минут ей даже кажется, что всё снова по старому: он, она, редакция, мирный стук клавиш, запах пыли, запах расследований, нежные, но очень важные поцелуи. На несколько счастливых минут, пока их не прерывает Тони. Джаг мнётся, представляет Бетти как свою девушку, но Бетти ёжится от холода. Каждое слово сквозит стыдом, будто Джагхед стесняется, что именно Бетти с ним. — А я тебя представляла, как Странную Эмили, — кидает ей Тони, и Бетти не знает, чего хочет больше: покрасить волосы в чёрный под цвет того ужасного парика и стать «Тёмной Бетти», какой видел её Чак в ту ночь, на постоянной основе, или же вовсе исчезнуть, раствориться, будто её и никогда не было. Тони тоже принесла чайник, пытается быть милой, и Бетти старается быть приветливой в ответ, и держать в себе боль, от которой хочется орать в голос, пронзительно, снося всё вокруг, будто банши. Бетти замечает, как Джагхед любуется на клубнично-розовые пряди в каштановых волосах Тони, замечает, насколько эти двое похожи в своей манере носить милые дурацкие шапки. Бетти не закатывает истерик, не устраивает сцену ревности. Бетти всегда была милой девочкой по соседству, готовая всегда придти на помощь, и никогда не просящая ничего в ответ. Бетти привыкла быть вечной заменой кому бы то ни было. Быть всем и никем сразу. Когда Бетти приходит письмо от «Чёрного Капюшона», она звонит раз пятьсот подряд Джагхеду, бьётся на грани истерики. Ей нужна помощь, нужна помощь, возьми трубку, пожалуйста, Джаг! Бетти получает лишь жалкую отписку «Поговорим завтра», и рыдает всю ночь, не в силах разгадать шифр, не в силах прекратить представлять в красках Джагхеда вместе с Тони. Бетти наутро берёт себя в руки, тщательно тушует консилер на опухших от слёз и бессонной ночи глазах, приходит к Джагхеду пораньше, чтобы успеть поймать до школы.  — Он мой парень, я имею право на помощь, — повторяет Бетти себе шёпотом всю дорогу, сжимая руки всё крепче. Бетти чувствует себя разбитой. Бетти чувствует себя жалкой. Бетти чувствует себя потерянной. Бетти старается быть спокойной. Не выдать страх перед письмом. Не выдать страх потерять Джага. Не выдать, что ночь не спала. Бетти снова отмечает, как бегают глаза Джагхеда, как он уворачивается и не смотрит на неё прямо. — Забавно, но мы с Тони уже начали работу над шифром, — медленно произносит Джагхед, и Бетти чувствует, как боль разливается по всей груди. Аккуратно вдыхает, надеясь, что не заплачет, и этого действительно не происходит. Бетти мило улыбается, бросает нейтральные фразы. Не может не видеть, как светится Джагхед, когда тот отмечает тягу Тони к тёмному. Держит себя в руках, предлагает работать вместе, лишь бы не разреветься прямо здесь и сейчас. Джагхед наконец нашёл ту, которая ему подходит, такая же тёмная кофейно-мазутная девочка с милой улыбкой и дурацкой шапочкой. Ей, безликой и бесцветной, больше не место рядом с ним. Бетти запирается в ванной, включает воду, чтобы заглушить звуки, и долго-долго рыдает. Ненужная Бетти, никому и никогда. — Господи, Бетти, кого мы обманываем? Это ведь ненадолго! — эхом звучат в голове злые слова Джага, и Бетти каллиграфическим почерком выводит их в своём дневнике. Секунду думает и повторяет фразу «кого мы обманываем» ручкой на левом запястье. Пора смириться с этой мыслью. Бетти умывается. Собирает свой идеально-ненужный хвост. Смотрит на запястье. Бетти не будет закатывать истерик или проявлять ревность. Бетти просто готовится ухнуть своё ненужное сердечко прямо на асфальт, и долго глядеть на осколки, а потом и вовсе раствориться в воздухе. Бетти запивает зелёным чаем таблетки от астении. Глубоко вдыхает, кутается в любимое пальто и идёт к Джагхеду работать над шифром. Жизнь других важнее, чем её разбитое сердце.