Розмариновые сны

Когда сгорела Джессика, братья были в ужасе. Сэм хорошо знал, чем оно могло закончиться и с ужасом, пусть и слегка со смирением, ждал своей участи. Но ужасные симптомы не появились ни через три дня, ни через пять, ни через неделю. Несмотря на жутковатый холодок облегчения, что смерть обошла его стороной, Сэм почти обрушился под тонной вины. Ведь это значило, что он любил Джессику. Но недостаточно. Н Е Д О С Т А Т О Ч Н О Мерзкое слово, правда? Будучи работающим в суде студентом, младший Винчестер много раз видел последствия той мутации, что изменила жизнь прошлых поколений так внезапно и безжалостно. Он видел потухшие лица, прежде горящие такой яркой любовью и сводящей скулы нежностью. Многие люди были счастливы уйти вслед за любимыми и со спокойствием ждали судного дня. Но Сэм не был таким. Он любил жить, любил больше всего на свете, и, судя по всему, больше даже Джессики. И он остался наедине с братом, сжираемый бесконечной виной, как кислотой и утопающий в темноте. Иногда там мелькали просветы в виде охоты, но бархат мрака рассеиваться окончательно не спешил. И тогда наступил он, как ни странно. Трикстер в форме уборщика, так легко превратившийся в лучик солнца своей улыбкой, искрящей, как бенгальский огонь, волнистыми волосами цвета расплавленного золота и карамельно-ореховыми, сладкими до судорог глазами. А Сэм потерялся, сходил с ума, медленно, но верно, тонул в воспоминаниях, собирал дорогое по крупинкам, даже те кошмарные вторники, и ненавистную песню «Heat of the moment», даже безумные истории из телевизора — всё то, что должно было раздражать, стало пленить. В тот день, в сарае, где мокрого архангела, подумать только облепила его собственная одежда, где он в отчаянии просил помощи безмолвным взглядом, всё стало ясно, как небо в безоблачный день. Воспоминания сложились в целое, а мысли наконец обрели смысл. Сэм так чертовски его любит. Это разбило ему сердце, ведь, боже правый, кому вообще мог ещё понравиться чёртов беглый архангел, кроме Сэма, мальчика с демонской кровью, порочного, не-праведника? И его мужское тело сейчас волновало Сэма меньше всего. Небо крошилось, падая осколками стекла о морозную землю, ведь есть мальчик и его любимый (арх)ангел, два опущенных на землю метеора из бледных пустот вакуумной тьмы. А Сэм копил-копил-копил память, чтобы делать больнее себе от каждой мысли, ведь до одури одиноко и больно, и пусть даже Гейб всегда рядом, со своими шутками, хитрыми взглядами и господибожемой улыбками, это было не то, не то в высшей степени. Хотя по-своему он и был счастлив. Но это было сломанное счастье. Оно казалось ему фальшивым. Холодным. Ненастоящим. До тех пор, пока в один день он потерял и его.

***

Сэм смеётся, разрывая себе душу, прокручивает пепельные крылья на мраморном полу и думает: что же пошло не так? А в глотке больно царапается цветок, живучий, своими листьями-когтями в кровь раздирает плоть, оплетая то ли лёгкие, то ли сердце. Он всё ещё не сказал Дину, хотя скрывать всё тяжелее, ведь рвать голубыми цветами начинает уже каждые 4 часа, а выкашливает лепестки он и того ежеминутно. На этот раз он достаточно любит, и вот забавно, он так хотел жить, так горел любовью ко всему, что его окружало, что сейчас, похоже, догорел и тлеет на ледяных углях, ожидая, пока умрёт не только душой. Роз-ма-рин Красивое название. Да и цветы, честно говоря тоже, голубые, как небо, или как, скажем, Сэм Винчестер. От собственной шутки пробирает нервный смех, и Винчестер-младший слизывает кровь с дёсен, стараясь не тревожить разодранный непослушными побегами язык. Но задача провалена, и тот тоже начинает кровить. Со вздохом забрав с тумбочки салфетку, он, чуть морщась, промакивает рот и вновь кашляет, отчего до этого розоватая ткань перекрасилась в ярко-алый. В студенчестве Сэм увлекался флориографией, языком цветов. Например, алоэ значит горечь и траур. Он даже спрашивал себя, почему не алоэ? Ведь ему так больно, так плохо на сердце, что хочется выть и биться об стены, но шевелиться больно, как и говорить. С путающейся памятью Сэм пытался припомнить значение розмарина, но очередной приступ рвоты прервал его жалкие потуги. В жёлто-бурых лужицах вязкой желчи всё ещё ярко разгораются газовыми розочками лепестки пряности. Запах рвоты и розмарина — отвратное сочетание. Сэм стонет и открывает книгу по языку цветов. Пока ты умираешь медленно, становится скучно. Он лениво листает пожелтевшие страницы и ухмыляется. Васильки — изящество Камыш — покорность Одуванчик — кокетство Маргаритка — непорочность Розмарин Сэм не дочитывает, вдруг закашлявшись так, словно лёгкие сейчас выпрыгнут через рот. В глазах темнело, и краем сознания он понимает, что вот, всё, настала смерть. Сквозь потухающие отголоски сознания он слышит громкий топот, а затем нечеловеческий крик Дина. Лишь после этого он замечает капающую изо рта кровь, и побеги розмарина чувствуются на щеках и в носу. Становится совсем темно, и последнее, что встаёт перед глазами Сэма, это яркие карамельно-ореховые глаза. Знаешь, что значит розмарин, Винчестер? Розмарин значит воспоминания.