the makeup dilemma

Проблема не в том, что Элевен любит макияж. Майк полагает, что это вполне нормально, ведь она девочка, а девочки должны любить макияж, верно? Нэнси любит макияж, его мама любит макияж, даже Джойс любит макияж. Так что это не проблема. Кроме того, изначально он сам показал ей, как правильно краситься, так что нельзя сказать, что он был против её любви к макияжу. Она выглядит очень прелестно с макияжем, и это плюс. Проблема в том, что Элевен также любит наносить макияж на них. По правде говоря, он чувствовал себя немного странно, когда она в первый раз взяла одну из его ладоней и начала красить ногти на ней в блестящий красный, но даже несмотря на то, что в его сердце больше не таились романтические чувства по отношению к Элевен, он всё ещё был слишком неравнодушен к ней, чтобы отказать. Лукас же, напротив, закатил такую огромную истерику, что крики заставили Нэнси спуститься к ним в подвал, чтобы выяснить, что происходит. — Если ты накрасишь свои ногти в черный, люди будут думать, что ты по хардкору, — подтвердила Нэнси, и только тогда Лукас позволил Элевен приблизиться к его собственным рукам. Истина в том, что все неравнодушны к Элевен, даже Лукас. Может быть, особенно Лукас, после того, как осознал, какой задницей по отношению к ней он был в самом начале. После пары недель маникюра, Элевен начала браться за их лица, и тогда Майк стал позволять ей это уже с чуть большей неохотой, но Элевен никогда не наносила странные цвета на его лицо, просто делала контуринг. Если говорить честно, он был вполне себе счастлив, что некоторые его недостатки теперь прятались под макияжем, который Элевен наносила на него. Майк обычный подросток, в конце концов, и быть шестнадцатилеткой, значит, иметь какой-никакой беспорядок на собственном лице. Так что, да, проблема не совсем в том, что Элевен любит использовать косметику на них. И в чём же тогда проблема? Ну… — Ты милый, — говорит Элевен Уиллу, подтверждая слова кивком. — Мальчики не милые, Элевен, они мужественные, — объясняет Лукас, который неожиданно стал слишком высоким из-за рывка в росте прошлым летом. — Я думаю, что он выглядит мило, — повторяет Элевен, нахмурившись. — Я не вижу никакой проблемы в том, чтобы выглядеть мило. — Неа, Уилл, в этот раз я вынужден согласиться с Лукасом, думаю, что мальчики должны выглядеть мужественно, не мило, — говорит Дастин. — Видишь? Дастин согласился со мной. Я прав. Верно, Майк? Внезапно все четверо из его друзей повернулись к нему, и Майк почувствовал, как краснеет. И вот в этом и заключалось дело. Ведь проблема заключалась не в любви Элевен к ношению и нанесению макияжа. Нет. Проблема заключалась в том, что Майк считает, что Уилл выглядит мило с макияжем. Все смотрели на него, и каждый из них в каком-то плане носил макияж, но всё, что видел Майк — насколько длинны ресницы Уилла, как хорошо выглядят его губы с мягким розовым цветом на них, и насколько идеальна его кожа прямо сейчас. Он выглядит действительно мило. — Эм, гхм, Уилл же сказал, что у него нет никаких проблем с тем, чтобы быть милым, и Элевен сказала, что она считает, что он милый, так что… — Я не понимаю, зачем ты вообще спрашивал у него, — перебивает Дастин. — Он всегда делает то, чего хочет Уилл или Элевен. Особенно, если они оба хотят одного и того же. — Это неправда! — кричит Майк, зная, что, на самом деле, это абсолютная правда. Уилл хихикает, и Элевен улыбается, в то время как Лукас кидает на него неодобрительный взгляд. Дастин похлопывает Майка по спине несколько раз. — Да всё ок, мы любим тебя даже несмотря на то, что ты совершенно не можешь сопротивляться этим двоим. — Боже мой, вы ужасные друзья! Он знает, что краснеет, и что эта ситуация может окончиться только полным кошмаром, так что он отвлекает всех на новую копию Возвращения джедаев. Элевен ещё не успела посмотреть этот фильм, потому что он находился в прокате, до того, как… ну, до того, как всё странное дерьмо кончилось, и она стала способна жить хоть частично нормальной жизнью, так что она довольно сильно взволнована насчёт возможности наконец посмотреть этот фильм. Все пятеро готовятся к марафону Звездных войн, и если каждые пару минут Майк смотрит на Уилла… ну, взгляды ребят прилеплены к экрану, так что вряд ли кто-то будет об этом знать. * Спустя какое-то время он начинает принимать тот факт, что Уилл выглядит мило в макияже. Это заставляет того выглядеть более андрогинным, так что, может быть, в каком-то плане Уилл в макияже заставляет его думать о девочках, так что это не так уж и странно, верно? Эль так же выглядит немного андрогинно, так что это несет в себе некий смысл. Но, конечно же, вскоре Майк понимает, что у него есть куда большие проблемы. Потому что он не считает Уилла милым, только когда тот использует косметику, нет. Он начинает считать того милым и без макияжа тоже. И тогда Майк действительно сходит с ума. — Майк, — зовёт его Элевен, нахмурившись. — Перестань ходить туда-сюда. — Я не хожу, — отрицает он, идя от одного конца комнаты Эль до другого. Та смотрит на него с нечитаемым выражением лица, и это, наконец, заставляет его остановиться. — Окей, прости. Эль кивает и возвращает своё внимание к Super Mario Bros, в которую она играет на своей приставке. Он пытается наблюдать за тем, что она делает, но уже через пару минут возвращается к ходьбе. — Майк. — Мне жаль, ладно?! Они смотрят друг на друга в полной тишине, ждущая Элевен и взволнованный Майк. Наконец, Эль кивает и хлопает по свободному месту рядом с собой. Майк вздыхает и присаживается на кровать. — Я просто… У меня есть проблема, — признаёт он, пронзая пол своим взглядом. — Трой? — в голосе Элевен слышится настоящая опасность, и Майк бы точно испугался, не знай, что Эль никогда не обидит и мухи, если только не станет защищать кого-то. — Нет. Он не беспокоил нас с тех пор, как шериф удочерил тебя, и ты начала ходить с нами в школу. Ты же, типа, наша телохранительница с суперсилами, — Эль кивает, соглашаясь, и Майк так счастлив за неё, что на секунду забывает о своей проблеме. Но потом мысли заставляют его продолжить уныло таращиться взглядом в пол. — Это насчёт Уилла. За этим следует мгновение тишины, и Майк уверен, что даже на другом конце города люди могут слышать его сердцебиение. И когда Эль ничего не говорит, он поднимает свой взгляд на неё, сталкиваясь с глубоким непониманием и смятением напротив. — Уилл.? Уилл… обижает тебя? — спрашивает она, как будто это — самая абсурдная мысль на свете. Скорее всего, потому что это абсолютно смехотворно. — Что? Нет! С чего ты это взяла? — Ты сказал, что у тебя проблемы с Уиллом, — защищается она. — Но это же не значит, что он задирает меня! — Майк. Перестань кричать, — отчитывает его Эль. Майк вздыхает, потому что, может, ему и шестнадцать, но это совсем не значит, что он перестал вести себя как ребенок. Элевен улыбается, прежде чем продолжить. — Так в чём тогда проблема? — Я… — начинает он, но тревога охватывает его. Майк делает глубокий вдох, вспоминая, что он говорит с никогда не осуждающей Элевен, и только тогда позволяет себе опять говорить. — Я считаю Уилла милым. С и без макияжа. Он не знает, чего он вообще ожидал, но это была бы не Элевен, если бы она не продолжила смотреть на него с выжидающим большего откровения взглядом. Как будто бы Майк не скинул только что на нее самую огромную бомбу в своей жизни. — И это… всё? — Да, Эль! — Я тоже считаю Уилла милым. Ты завидуешь? Если да, то не стоит, ты ведь тоже отлично выглядишь. — Что? Нет, я не завидую! Ты не поняла, что ли? Я считаю Уилла милым. По виду Элевен становится понятно, что она до сих пор пытается ухватиться за суть проблемы, и Майк на сто процентов уверен, что его мозг собирается взорваться. Наконец Эль понимающе кивает, и Майк позволяет себе выдохнуть. — Оу, ясно. Не волнуйся, Майк. Я в порядке с тем, что тебе нравится Уилл. Мы же друзья сейчас, так что между тобой и мной не будет никакой неловкости. К тому же, я думаю, вы двое будете смотреться вместе просто очаровательно. И сейчас Майк уверен, что его мозг взорвётся. Он вполне может представить себе докторов, говорящих его родителям, что он умер от мозгоизвержения. Его мама была бы шокирована, потому что Майк никогда не предупреждал её, что с ним может случиться что-то подобное, а его отец был бы озабочен тем, что ему приходится пропускать Колесо Фортуны из-за опознания тела. — Мне не нравится Уилл! И мы бы не смотрелись очаровательно вместе! И, да, я знаю, что я кричу! — Майк. Успокойся. Он стонет и прячет лицо в своих ладонях. Пару секунд спустя Элевен начинает похлопывать его по спине, и это напоминает Майку о том, как Дастин делал то же самое несколько недель назад. Боже, он становится реально жалким. — Объяснишь мне? — просит она. — Мальчики… Мальчики не должны считать других мальчиков милыми. И, тем более, другие мальчики не должны им нравиться. То же самое с девочками, им не должны нравиться другие девочки. Но, думаю, они могут считать других девочек милыми? Это по-другому для них. Но, да, мальчики должны любить девочек, девочки должны любить мальчиков, иначе же ты голубой или розовая, а это… не то, чего люди желают. — Ты думаешь, что это неправильно, если мальчик любит другого мальчика? — Я… Нет, не совсем. Просто… Мне всё равно, кого кто любит, мальчика или девочку. Ты знала, что один из университетских друзей Нэнси — гей? Гей означает голубой тоже. Ну, Нэнси говорит, что он крутой, и что у нее нет никаких проблем с его ориентацией. Она даже ходила с ним на парочку из этих Парадов Гордости. Парад Гордости — это парад, где квир-люди собираются, чтобы поддерживать друг друга и просить об уважении. Вроде бы. Я точно не уверен, — он немного тараторит, но Элевен позволяет ему говорить, не поднимая на смех, позволяет выпустить накопившееся. — Так вот, она и мама стали ругаться из-за этого, потому что мама не может говорить о… о «таких людях» за столом, потому что я и Холли сейчас в очень впечатлительном возрасте, и… ну, ты знаешь же, что мои родители — не лучшие в мире, но они мои родители и я не м-могу… Всхлипы душат его, и всё неожиданно становится чересчур реальным, и, Господи, это не могло произойти с ним. Элевен крепко его обнимает, а Майк кладёт голову той на плечо, из-за всех сил стараясь не заплакать. — Всем плевать, что я думаю, плохо это или нет, — хрипит он, шмыгая носом. — Люди будут ненавидеть меня. Что, если моим родителям будет плевать на меня после этого? Что, если Лукас и Дастин будут считать меня отвратительным? Что, если Уилл не захочет больше видеть меня никогда? Если он возненавидит меня? Элевен гладит его по волосам, и Майк жалко всхлипывает у неё на плече. Ему будто снова двенадцать, и он рыдает из-за возможной смерти собственных друзей. — Лукас и Дастин не будут ненавидеть тебя, ты их лучший друг, и они любят тебя. Мы все любим тебя, Майк. И Уилл любит тебя так сильно, тоже. Он бы никогда не смог возненавидеть тебя. А твои родители… Ну, они даже сейчас не то, чтобы сильно заботятся о тебе, — осмысляет все она, и это горько, сурово, но всё ещё правдиво. — И у тебя всегда будет Нэнси. Она же говорит, что не считает мальчиков, любящих мальчиков, неправильными, верно? — Ага, — признаёт Майк. — И, возможно, тебе стоит сказать Уиллу… Майк слетает с кровати, осушая слезы на лице рукавом, и смотрит на Элевен в ужасе. — Что? Нет! Ты рехнулась? Ты что, не слышала, что я тебе говорю? — кричит он. — Майк, как давно тебе нравится Уилл? И будь честен со мной. Друзья не лгут друг другу. — Я не знаю. С тех пор, как ты начала нас красить?.. Возможно… Возможно, раньше? Я.., — он не знает, что сказать. Он только знает, что начал замечать, насколько прекрасен Уилл несколько месяцев назад, но если он должен быть абсолютно честен с собой и Эль… — Наверное, очень долго. Даже раньше, чем я понял, что он кажется мне милым. Эль дарит ему поддерживающую улыбку и кивает. — Уилл не будет тебя ненавидеть, я обещаю. И ты, очевидно, не можешь перестать об этом думать, так что, может быть, скинуть этот груз со своих плеч — то, в чем ты нуждаешься. — Я не знаю. Чёрт, я больше вообще ничего не знаю. Просто… Эль, я уже потерял Уилла однажды, я не могу потерять его опять. Эль распахивает свои руки в приглашающем жесте, и Майк обнимает её. — Я не говорю, что между вами не будет никакой неловкости в самом начале, если ты не будешь ему нравиться в этом смысле. Но ты подумай о Уилле, нашем Уилле, этом Уилле, который тебе нравится. Будет ли он ненавидеть тебя? Майк вздыхает, обнимая её ещё крепче. — Нет. Нет, он не будет. — Вот именно. К тому же, я ведь не говорю, что ты должен пойти к нему домой и во всем признаться прямо сейчас. Не торопись. Успокойся. — Ладно. Эль? — Да? — Я думаю, это наш самый длинный разговор с, ну, ты знаешь. Эль отпускает его, а затем пихает в плечо. — Идиот, — утверждает она, и это заставляет их обоих смеяться. И даже не смотря на то, что он не влюблен в неё, Майк всегда будет любить Эль очень сильно. * Проходит несколько месяцев, и, да, Майк уже уверен, что он абсолютно и окончательно влюблен в одного из своих лучших друзей. Он не в восторге от этого, но и не в ужасе так же. В порыве братской любви, он рассказал Нэнси, что ему нравятся мальчики в прошлом месяце. Он посещал её в колледже, и ему безумно понравилось. Нэнси пообещала не рассказывать родителям и сказала, что всегда будет рядом для него несмотря ни на что. — Не могу поверить, что позволяла маме говорить все эти отвратительные вещи о геях, — сетовала она по пути в магазин мороженого. — Всё ок, Нэнс, ты была офигенной все равно. Кроме того, я не знаю, гей ли я вообще? Мне ведь нравятся девочки. И, типа… мне ещё и Уилл нравится. Как думаешь, такое может быть? — Карл, парень моего друга Джимми, любит и парней, и девушек. И Анджела, девочка из моего класса по американской истории, тоже любит и тех, и тех. И так же… — она остановилась, будто вспоминая что-то, но затем продолжила. — И так же два других парня, которых я знаю, любят обоих. Может, тебе нравятся и те, и те, может, тебе нравятся девочки и Уилл, может, тебе просто нравятся парни, но ты ещё этого не понял. Ты можешь быть запутанным, ты знаешь это? Тебе не нужно быть уверенным в чём-то на сто процентов сейчас. Или когда-либо вообще. В данный момент тебе нравится Уилл, а это всё, что имеет значение. По правде говоря, это был успокаивающий разговор. После всех этих странностей с Демогоргоном, они вновь восстановили свою связь, и сейчас Майк счастлив на этот счёт. Он понятия не имеет, что бы делал без Нэнси. Или Элевен. Женщины в его жизни поистине удивительны. …ну, кроме, может быть, его мамы, но ты не можешь иметь всё, что пожелаешь. — Ты не видел мою бороду? — спрашивает Дастин, возвращая его в реальность. — Разве она не у тебя в рюкзаке? — Я уже проверил там. Чувак, я не могу быть Гендальфом без бороды! Мой костюм испорчен! — Проверь под моей кроватью! — кричит Уилл из ванной, где Элевен красит его. Они все находятся в доме Байерсов, готовясь к Хэллоуинской вечеринке у Дженнифер Хэйенс. И единственная причина, по которой они все приглашены — чудовищная влюбленность Дженнифер в Уилла с того момента, как он «вернулся с того света». А так, она считает, что все они — кучка чудиков. Майку не нравится Дженнифер Хэйенс, но все хотели пойти, а он не желал быть кайфоломом. Лукас уже готов, в своём офигенном костюме Рэмбо. Элевен даже нарисовала несколько синяков на его лице, и они выглядели настолько реалистично, что ей стоило бы подумать о работе в Голливуде. — Нашел! — Она была под моей кроватью? — Да! Спасибо, чувак! Дастин надевает бороду и реально становится похожим на Гендальфа. Уилл сделал всю его ерунду из палочек и папье-маше, и это выглядит просто удивительно. Уиллу тоже стоило бы подумать о работе в Голливуде. Он и Эль могли бы работать там, и Майк мог пойти бы туда тоже и устроиться сценаристом. Он становится реально крутым в агитации, чем это может отличаться от написания историй? Они были бы шикарной командой и… — Капитан, ты здесь? — машет рукой перед его лицом Лукас. — Конечно, просто думаю о своих карьерных возможностях. -…что? — Ничего, неважно. Он собирается быть Кирком, и это супер-простой костюм, но ему все равно нравится, как он выглядит. Элевен же собирается быть Чубаккой. Её первой мыслью было стать Леей, но она передумала в самый последний момент, и шерифу пришлось везти её в город, чтобы арендовать довольно приличный костюм Чубакки. Уилл же собирается быть Уиллом Мудрым, его персонажем из Подземелий и Драконов. Они до сих пор не видели костюма, потому что Уилл пожелал оставить это сюрпризом. Как только Эль закончит с его макияжем, Уилл покажет им, как выглядит. — Он готов, — объявляет Элевен, проходя в комнату. Она все ещё в своей обычной одежде, потому что боялась испачкаться, но сказала, что переоденется, как только все будут готовы к выходу. — Та-да! Майк абсолютно уверен, что он только что проглотил свой язык, потому что Уилл выглядит… великолепно. У него темные бутсы, черные штаны и синяя мантия, прикрывающая спину. Подвеска в виде серебрянной луны надета на его шею, а так же черная шляпа волшебника завершает весь образ. А что на счёт лица, Эль действительно проявила здесь творческий подход. У Уилла голубые тени, с какой-то серебристой штукой вокруг глаз. Ещё там есть подводка и блестки, и его губы мягкого розового цвета, и он выглядит настолько милым в целом, что Майку кажется, что он зарыдает опять. — Вау, Уилл! Ты выглядишь охренительно! — восклицает Лукас и даёт тому пятюню. — Спасибо! Эль хотела ещё накрасить мои губы голубой помадой, но я решил, что это уже слишком. — И правильно, — замечает Дастин. — И неправильно, — поправляет его Элевен. — Но это его лицо. — Что думаешь? — спрашивает Уилл у Майка, и он уверен, что опять краснеет. — Ох, ты выглядишь очаровательно. Верней, круто. Шикарно. Круто. Лукас кидает на него странный взгляд, вполне оправданный этой болтовней. — Ну что, пошли? — спрашивает Майк, надеясь отвлечь всех, и это, слава Богу, работает. * Вечеринка скучная. Здесь слишком много подростков, многие из которых обычно пристают к Майку и его друзьям. К тому же, почти все здесь довольно пьяны, включая его друзей, и это уж точно не делает эту вечеринку лучше. Дженнифер утащила Уилла, стоило им только прибыть, два часа назад, и сейчас они танцуют вместе, и она все ещё пытается его поцеловать. Он хочет выпить хоть что-нибудь, но шериф его убьет, если узнает, что он сидел за рулем под влиянием алкоголя. Особенно, если он будет за рулем, когда будет отвозить Элевен домой. И Джойс определенно присоединится к шерифу, когда он повезет домой Уилла. Кто-то смеется над историей Дженнифер. Эта вечеринка ужасна. — Мааааайк, — издевается над ним Элевен, хихикая после. По всей видимости, её суперспособности не включают в себя умение не напиваться. — Привет, Эль. — Майк, Майкл. Майки. Микки Маус! Лукас, сидящий рядом, выпускает смешок, и это заставляет Элевен хихикать вновь, и это заставляет Лукаса начать смеяться. Майк не может не улыбаться. Его друзья могут быть пьяницами, но они же его пьяницы. — Майки, Майк. Ты не видел Дастина? — наконец спрашивает Элевен, опираясь на Лукаса, чтобы сохранить равновесие и не упасть. — Он сосется с Кэролайн Дженкинс, — информирует он. — И ты знаешь Кэролайн, потому что именно ты и Лукас свели их. — Оооооо, точно! — кричит Лукас, и это заставляет некоторых не-настолько-пьяных людей обернуться. Тогда он щурится в сторону танцпола. — Как думаешь, Уилл поцелует Дженнифер? Она же висит на нем уже целую вечность, им стоило бы уже начать. — Я в ванную, не разбей ничего. Ему плевать, что Лукас опять дарит ему странный взгляд, или что Элевен пытается сообщить ему что-то сквозь свой туманный и пьяный разум. Ему просто необходимо не быть перед танцующими вместе Дженнифер и Уиллом всего на минутку. Когда он входит в ванную, то сталкивается с Кэндайс Уайт, пытающейся съесть зеленое от её макияжа ведьмы лицо Брэндана Паркера. В таком кислом настроении Майк думает, что Уилл куда более милый маг. И тогда он выгоняет парочку. Он умывает лицо и успевает досчитать до одной тысячи и двенадцати, прежде чем услышать стук в дверь. Он готов сказать кому бы то ни было за дверью потеряться, но когда открывает ту, то видит Уилла, глядящего с облегчением. — Господи, спасибо. Можешь забрать нас отсюда? Дженни довольно милая девочка, но если мне придется танцевать с ней ещё хоть одну песню, я сойду с ума и начну блевать личинками. — Это не смешно, — смеется Майк, выходя из ванной. — Я думал, тебе весело. — Мне и было весело. Первые десять минут. Как я и сказал, Дженни милая, но она — не ты. Или, эм, остальная часть банды. — Аав, ты любишь нас! — Заткнись, Уилер! — хихикает Уилл, ударяя его по руке. — Но, серьёзно, можем мы уже пойти? Элевен заставляет подушки левитировать и пытается не спалиться, Лукас хихикает в пустоту, и, кажется, Дастин вырубился на коленях Кэролайн. Может, это все было бы просто великолепно забавным, будь я пьян, но я не смог приблизиться и к капле чего-нибудь за весь вечер. — Звучит как охренительный план. Я хочу, чтобы эта ночь поскорее уже кончилась. Они собирают всех своих друзей и придумывают какую-то тупую отговорку для Дженнифер, которая выглядит действительно расстроенной уходом Уилла. Майк чувствует немного вины на своём сердце, потому что Дженнифер не виновата в том, что Майк так же влюблен в Уилла. Они оставляют Дастина и Лукаса в доме Синклеров, для начала убеждаясь, что те не убьются, пока будут подниматься по ступенькам. И тогда они доставляют домой Элевен, которая, блять, влетает в собственную комнату, и Майк благодарит всех Богов за то, что она живет в удаленном месте. И когда они наконец приезжают к дому Байерсов, Уилл выглядит нервничающим. — Ты в порядке? — спрашивает Майк, волнуясь. — Я… Да. Типа… Можешь остаться со мной ненадолго? — краснеет он, смущаясь. — Мама работает, а я не хочу быть один. Теперь такое случается нечасто. Уилл боялся оставаться один в доме, когда только вернулся с Изнанки, но все стало в порядке со временем. Такое всё ещё случается, конечно, и Майк не думает, что Уиллу стоит стыдиться своей нужды в присутствии людей рядом, после всего ада, через который он прошел. — Конечно, Уилл. Столько, сколько тебе понадобится. Уилл улыбается ему, и Майк действительно хочет поцеловать его. Или обнять. Или взять за руку. Господи, он реально становится жалким. * Это половина первого ночи, Майк ощущает сонливость, но Джойс все ещё не вернулась домой, а он не собирается оставлять Уилла одного. — Я ведь ждал этой вечеринки с нетерпением, — признаёт Уилл, все ещё находясь в костюме. — Почему? Хотел поцеловать Дженнифер? Уилл закатывает глаза. — Нет, дурашка. Мне не нравится Дженни в этом смысле. Я хотел зажигать с тобой, Лукасом, Дастином и Эль. Вы мои друзья, я хочу тусить с вами. Но Дженни хотела тусить со мной, а это была её вечеринка, а я не хотел её расстраивать. Майк усмехается, за что получает неодобрительный взгляд от Уилла. — Ты слишком добрый, Уилл. — Кто бы говорил, ты изначально вообще не хотел идти на вечеринку, — дуется Уилл. — Это… правда. Но я все ещё хотел танцевать с тобой. — Оу. Они сидят в тишине в комнате Уилла некоторое время, пока тот не кивает и не поднимается. — Что ты делаешь? — Мы будем танцевать, — объявляет Уилл, вставляя кассету в старый проигрыватель Джонатана. Неужели ты (забыл обо мне) начинает играть, и Уилл подходит к нему, усмехаясь. Майк улыбается и принимает руку, и вскоре они двое танцуют и смеются. Майк вращает хихикающего Уилла, и тот выглядит настолько счастливым, что Майк уверен, его бедное сердечко собирается растаять. * — Я должен тебе кое-что рассказать, — говорит Майк Уиллу в два часа ночи. Они находятся на кухне, делая яичницу, потому что проголодались, а яйца были первой вещью, что они нашли. — Окей? — Ты… Ты очень-очень важен для меня, ты знаешь это, так ведь? Ты, типа, один из моих лучших друзей. И это никогда не поменяется, ты должен это знать. По какой-то причине, Уилл резко бледнеет, и это заставляет его голубые тени ещё сильней выделяться. — Х-хорошо. — Я… Ты… Я считаю тебя милым! — заикается он, ощущая, как горят щёки. — Типа… Я… Ты нравишься мне. Как… нравишься-нравишься. Как ты нравишься Дженнифер Хэйенс. Как Элевен должна нравиться мне. Как… Ну, ты знаешь. Я влюблен в тебя. Истина раскрыта, и Уилл смотрит на него широко раскрытыми глазами, и Майк уверен, что его вырвет прямо на пол кухни Байерсов. Ох, Господи, зачем он вообще это сказал? Почему он не мог просто закрыть свой рот? Он всё разрушил! Он физически чувствует боль, и Уилл ничего не говорит, только смотрит на него с лицом, переходящим от бледного к очень красному. Майк хочет умереть. — Ты… Влюблен в меня? Это что…? — Уилл останавливается, закрывает глаза и делает глубокий вдох, а затем вновь смотрит на него глазами, все ещё действительно большими и действительно прекрасными. — Я… Я знаю, что ты бы не поступил так со мной, но это что, шутка? Ты смеешься надо мной? — Что? Нет. Зачем… зачем мне смеяться над тобой? Я… Я знаю, что это, должно быть, странно для тебя, слышать, как другой парень говорит, что считает тебя милым, и что ты нравишься ему. И… и я знаю, что ты, возможно, сейчас в ужасе, но, поверь, я тоже в ужасе, но я все ещё хочу быть твоим другом, и, пожалуйста, не ненавидь меня, и почему ты улыбаешься? Пожалуйста, скажи что-нибудь. Уилл нежно улыбается ему, и Майк сходит с ума. — Господи, Дастин прав. Иногда твоё абсолютное забвение просто сносит крышу. — Что? — Майк, я влюблен в тебя с тех пор, как нам исполнилось, типа, восемь. Я думал, ты знал об этом. Все знали об этом. Даже Дженни. Как ты думаешь, почему меня звали педиком? — Я. Что? Люди просто… что? Уилл смеется, и он звучит таким счастливым опять, он только что признался Майку, что тоже влюблен в него, о чём, вероятно, знали все, и Майк… — Оу, — говорит Майк, ощущая, как улыбка прорывается на его лицо. — Именно, оу. Они так и стоят, улыбаясь друг другу как два сумасшедших, забыв про яичницу и так и не притронувшись к тарелкам. Наконец, Уилл опять смеется. — Можем ли мы поцеловаться сейчас? — Да. И они целуются. И это просто великолепно. * — Почему твои губы клубничные на вкус? — наконец спрашивает он у Уилла, и это четверть четвертого, Джойс должна вернуться домой через пятнадцать минут, но они всё ещё обнимаются на диване, оба сонные, но с достаточным количеством энергии, чтобы целоваться каждые пару минут. Или секунд. — Ох. Это блеск Эль. С клубничным наполнителем. Майк смущенно хмурится. — Разве она не накрасила тебе губы, типа, семь часов назад? Он не должен был смыться за это время? Уилл выглядит пристыженным. — Она дала мне блеск с собой. Чтобы я мог наносить его каждые пару часов. Думаешь, это странно? — Нет. Я думаю, макияж выглядит просто восхитительно на тебе, — утверждает Майк, улыбаясь. — Восхитительно. — Восхитительно. Они целуются опять, чтобы точно хватило, и Майк понимает, что у него появилась новая проблема: он совсем не уверен в том, что сможет когда-то перестать целовать Уилла. К счастью, он вполне уверен, что Уилл так же не может перестать целовать его.