Тебе пиздец, Чимин!!!

Пак Чимин ненавидел мыть посуду. Вот прямо конкретно ненавидел, чтобы ему там не пообещали: хоть горы золотые, хоть верного альфу… да, что угодно, предложи, все равно не полюбил бы это дело. Выругавшись и кое-как домыв посуду после завтрака, омежка побежал собираться в школу. Он ненавидел понедельник за то, что это был день начала недели: в этот день светило солнце, хотя даже не светило, а просто ужасно пекло, а ещё сегодня нужно было сдавать экзамен для перехода в старшую школу, ведь Пак учился ещё в средней. Пак Чимин ненавидел школу, потому что она бесила его всем: надоедливыми учителями, тупыми одноклассниками, хоть и не всеми, и вообще бесила, потому что существовала. Он ненавидел всё. Плюс, у Пака был дрянной характер, как для омеги, ведь они должны быть милыми, не ругающимися матом, не делающими из ряда «я ёбнутый на всю свою окрашенную в блонд голову» поступки. Пака бесило то, что он должен быть прилежной омегой, как хочет общество. Родители смирились с поведением своего чада и старались не вмешиваться в его жизнь, если он не попросит. Ведь смысла перечить не было, ибо всё равно сделает по-своему. Как можно понять, Пак Чимин был странной омегой(ну да ношение голубых линз и блондинистый цвет волос не в счет), а именно странным был его запах. Запах был для каждого альфы разным, в зависимости от того, какой запах того влек: будь-то клубника или мята, или же запах роз. Это тоже выводило Чиму из себя, ведь это делало его центром внимания, а если этого внимания было слишком много, то Пак бесился не на шутку. Но самой странной особенностью, можно и так сказать, была любовь к запаху бензина. Чимин мог часами сидеть возле СТО и дышать этим запахом, пока от него не начнет выворачивать наизнанку, и тот не начнет опять беситься. Его бесило очень много вещей в этом мире. А сейчас его бесило всё вдвойне сильнее и больше, ведь началась течка. Но, закинув в себя пару подавителей, Пак пошёл в школу. Достаточно опрометчивый поступок с его стороны, лучше бы дома отсиделся, но нет, мы пиздуем в школу в любое время года и погоду, и нам течка - не помеха. И вот течная омежка зашла в кабинет и взбесилась ещё больше, потому что узнала, что экзамена не будет, а старший класс посадили вместе со средним. «Чудесно. Просто, блять, ахуено», - подумал Пак и закатил свои глазки с голубыми линзами так, что чуть мозг не увидел, проклиная всех и вся. Плюс, когда он открыл дверь, все альфы и омеги начали пускать слюнки: альфы от желания, а омеги от зависти, ведь никто в школе не сводил альф с ума, как он. Пак сел рядом с Тэхёном, единственным, кто его не бесил, и к кому он не испытывал неприязнь, ведь Ви(это кличка, которую парню дал весь класс) был на удивление спокойным в данный момент, что достаточно странно, ведь обычно он ещё более ебанутый, чем Пак, но Чимин не обратил внимание, настолько ему было не до этого, и начал лазить в телефоне, чтоб не маяться хернёй. Но тут в нос резко ударил знакомый запах… запах бензина. Пак подумал: «Ура, наконец-то кто-то да спалит эту чёртову школу к херам». Но не тут-то было. Дверь в кабинет открывается, и на пороге класса стоит ни кто иной, как Мин Юнги. Мин Юнги - новенький в школе Пака: перевелся со второго полугодия и за три месяца стал не только звездой школы, а и влажной мечтой каждой омеги, примером для подражания альфам, но вот Пак не обращал на него никакого внимания. Юнги выглядел практически так же, как Пак: блондинистые волосы, голубые линзы. «Двое из ларца, одинаковых с лица, блять», - постоянно думал омега, видя Мина. Пах Юнги просто охрененно, как для Пака: тем самым бензином. Характер альфы идеально подходил его запаху: вроде спокойный, но если чиркануть спичкой, то всё… пиздец. От него исходило столько свэга, что даже сама Ники Минаж бы позавидовала, а это вам не хухры-мухры. Ходило огромное количество слухов про похождения этого альфы. Никто не знает, правда ли то, что он переспал практически со всеми омегами в школе, кроме самого Пак Чимина, Чон Чонгук(друг Шуги, как Чон его часто называл) его друг, (тоже альфа поглядывающая на ебненького Ви) даже ему статус придумал: «Трахаем всё, что движется, а что не движется, то двигаем и трахаем». Но Пак не обращал на него внимания до сегодняшнего дня, ведь течка всё осложнила. Да и подавители не очень-то и помогали. Запах стал отчётливее, поэтому тело омеги дало о себе знать, а член уже стоял колом. Омега проклинал всё, что мог и не мог, и, матерясь себе под нос, выбежал из кабинета, как ошпаренный, толкнув Юнги так, что пятая точка того сказала: «Спасибо, Пак Чимин, это то, что мне нужно». Мин хотел было сматериться на мелкого, но в нос ударил запах краски… Юнги всегда влек запах краски. Всё своё свободное время, а его было не так много, ведь отец занимался его образованием, и поэтому у Мина было много репетиторов по разным предметам, и он не мог дохнуть спокойно, ведь все было распланировано по часам, а если находилось свободное время то, он проводил его в мастерской с папой, помогая тому писать картины на заказ. Юнги всегда наслаждался этим запахом, но подойти к Паку не решался, потому что знал из рассказов своих шестерок, что у него запах для каждого альфы разный, и характер у этой омеги настолько ужасный,что не успеешь поздороваться пойдешь на три известных буквы, поэтому подойти было проблемой. Но сейчас Мину было похуй, вот прям железное похуй: признает ли его омега или нет, и он, как одержимый, поплелся за источником запаха. Чимин бежал так, будто от этого зависит его жизнь, но в данный момент зависела целостность его жопы. Красивой, нет-нет секундочку… ахуенной жопы. И почему-то мысли о безопасном месте привели его на крышу. «Блять, пиздец, сука…» - проносилось в голове у Пака, - «Нахер я вообще пошёл в школу сегодня, скорее бы урок кончился, и Тэхен принес сумку с подавителями». Из-за течки в голове у омеги вертелись только мысли о том, какой Юнги в постели. Одна из этих мыслей была произнесена вслух, а в следующую секунду Чимин был грубо прижат к полу и получил не совсем желанный ответ: «Я лучше, чем он, уверяю. Ах да, забыл сказать, что теперь ты будешь моим». Это был Хуан Цзин. Он ученик по обмену из Китая и наглый, пиздливый с пустыми понтами альфа. Его обходили все омеги школы, вернее те, кому удавалось это сделать, ведь Цзин брал когда и кого вздумается. Вот и сейчас Пак понял, что его девственная жопа попала в такую пиздосрань, что все - это конечная. И Чимин получает удар в левую скулу, солёный привкус во рту и неимоверную боль. Цзин пытался содрать с Пака одежду, приговаривая при этом всякие мерзости: «Я думаю твоя задница будет шикарно смотреться на моем члене и…». Не успев договорить, он мгновенно отлетает от Чимина на метр. «А я думаю, что твои зубы, Хуан Цзин, будут охуительно смотреться на этом полу». Охуевший Цзин смотрел на Мина невъебически огромными глазами и, где-то краем своего минимального интеллекта, понимал, что нужно валить, но запах омеги действовал на него уж очень сильно, поэтому альфа пошёл против своего здравого смысла: «Мин Юнги, свали-ка нахуй, я его нашел первый, поэтому он мой…». Но следует мощный удар в челюсть, а потом крики: «Мин Юнги, ебаный урод, я тебе отомщу». Потом ещё несколько ударов и звук падающих зубов на пол. Мин схватил Цзина за горло и предупреждающе зашипел: «Если ты, сука, ещё раз подойдешь или посмеешь посмотреть не так или подумать о нем, я не то, что твою жизнь с дерьмом смешаю, я её превращу в ебаный ад, блять, понял?! Понял, блять?! А теперь съебал нахуй, ублюдок!» Пак сидел и просто ахуевал от происходящего. Во-первых, за него заступился самый желанный альфа школы; во-вторых, от того, что Юнги так навалял парню, который больше его в два раза, ведь у Мина не такое уж и крупное телосложение, а в третьих… Пак не успел додумать, потому что был прижат к полу. «Чудесно! Одного насильника сменяет другой. Хотя... вряд ли это будет насилие, ведь этот насильник желанный…» - пронеслось в голове у Пака. И опять его раздумья прерывает альфа, ставя метку на ключице и слизывая капельки выступившей крови. А потом нежные слова на ушко: «Ты мой». Пак пытается возразить, мол, что за херня, я не готов и все такое, но рот затыкают поцелуем: сначала нежным, сладким, влажным, а позже более настойчивым, ибо никто не сопротивляется, немного грубоватым с покусыванием губ, но все же не теряющим то, что было ранее. Дальше вся нежность заканчивается, лопается, как мыльный пузырь. Мин сдирает с Пака футболку и резко со спины переворачивает на живот, ставя раком, и дрожащими от возбуждения руками стягивает джинсы вместе с боксёрами с аппетитной задницы Чимина, открывая шикарный вид на сжатое колечко мышц, из которого не вытекает, а льется смазка. Легкие Юнги наполняет дурманящий запах краски, и он, уже слабо себя контролируя, пытается хоть как-то растянуть Чимина. Мин вводит один палец, не спеша, потом второй и раздвигает их на манер ножниц, ловя при этом просто умопомрачительные стоны Чимина. Мин признается сам себе, что более ахуенного в жизни не слышал и никогда больше не услышит, если это будет кто-то другой. Чимину становится менее больно, и он просит большего, сам насаживаясь на пальцы. Мин решает прекратить эти общие мучения и заменяет пальцы членом. Последнее, что крутилось в голове у Пака - это шелест рвущейся фольги, а потом мысли из головы стирает боль. Юнги зашел полностью, на всю длину, и остановился, давая Чимину привыкнуть, а когда стоны стали тише, начал медленно двигаться, понемногу набирая темп и ловя кайф от двух вещей: первое - это насколько узко и горячо в Чимине, а вторая, что он первый у омеги, и это ещё больше сводило с ума. Пак, изнывая от зуда в заднице, получил желаемое. Запах краски и бензина смешался, чток ещё больше одурманивало и заставляло насаживаться на член альфы, который задевает простату, принося при этом неимоверный кайф, все сильнее и сильнее. Юнги все набирает темп, чувствуя, что уже не выдержит, и берет член омеги, начиная надрачивать ему в темп. Несколько толчков, и Пак изливается в руку Юнги со сладкими стонами, шепча его имя. Мин делает ещё пару толчков и кончает вслед за Чимином, опускаясь к его спине и целуя каждый позвонок. Пак хочет встать, но Мин держит крепко, обнимает и целует каждый сантиметр спины, шепча: «Мой». - Хей, ну всё, отпускай, у нас уроки ещё. Нас могут пойти искать, или этот придурок мог кому-то что-то сказать! Но Юнги как будто не слышал, продолжая любоваться и целовать тело уже своего омеги. Из пелены удовольствия его вывел омега, который вырвался из плена крепких рук и ослабленными дрожащими руками пытался одеться. - Ты думаешь, что я тебя отпущу в таком состоянии, да ещё и с течкой?! - начал возмущаться Мин. - Ну да. - Ангелочек, единственное место, куда я тебя отпущу, это будет уборная, что б ты привел себя в порядок, и то не факт, что пойдешь туда один. - Кому бы ни мешало привести себя в порядок, так это тебе. Хён, надень штаны для начала. - Я что без них плохо выгляжу, ангелочек? - Хён, надень штаны и престань меня так называть!!! - Ааа, теперь я, значит, хён, а был Юнги… ммм ясно. - Хуясно, блять! Меня это бесит. Не называй меня так! Давай оденемся и подумаем, что делать дальше, не торчать же нам тут неделю, пока течка не кончится. «Неделя»… И тут у Юнги столько в голове пронеслось, но одно было точно ясно - это будет самая ахирительная неделя в его жизни. - Мы поедем ко мне, но сначала заедем к тебе, что б ты взял с собой вещей на неделю. - Смысл? Я не думаю, что мы истинные, потому что у меня, как ты заметил, патология: меня каждый альфа своим истинным считает, поэтому вряд ли нужно так заморачиваться. Тем более, я тебе надоем, потому что… Не успев договорить, Пак обижено замычал в поцелуй, которым ему заткнули рот. - Я на тебе метку оставил, значит, ты - мой и ни чей больше, так же как и я твой, и не смей больше думать о подобном. Тебе ясно?! - Да, - сказал Пак и опустил взгляд вниз. - Отлично. Пошли заберём твой портфель и поедем отсюда. Пак только кивнул. Как только они открыли дверь, они увидели сидящего на ступеньках Ви, пытающегося пропалить дыру где-то перед собой. Как только дверь закрылась, омега посмотрел на них и выпалил как на автомате: «Чим, я пошёл тебя искать, и запах привел меня сюда. По дороге я встретил Хуан Цзина, который истекал кровью и орал, что б я сюда не шел, но, увы, я пошёл и все слышал, но, к счастью, не видел». - Ты тут сидел все время? - спросил Мин. - Ага. Практически с самого начала. - То есть, ты сидел и ждал битый час, чтобы отдать мне портфель? - Ну да. Пак хотел ещё что-то сказать, как его резко накрыло. Стало невыносимо жарко, а зуд в заднице усилился. Альфа и Тэ поняли, что разговор окончен. Юнги схватил рюкзак Чимина и его самого и помчался к выходу школы. Усаживая омегу в машину, Мин старался хоть как-то привести в чувства омегу. Чим был вообще никакой. Ну как тут вообще чем-то быть можно, когда в твоей заднице такой зуд и водопад целый. -Я люблю тебя, ангелочек, потерпи немного. Совсем чуть-чуть. - Блять, Юнги, можно быстрее …ааа блять, умоляю!!! - Чимин~и, я люблю тебя, но нужно тебя пристегнуть! «Застежки на ремне не как не хотели закрываться и выскальзывали у Мина из рук». -Юнги-я, я тоже тебя люблю, но можно побыстрее, а то бесишь меня, блять!! -Тебе пиздец, Чимин!!