Sweet dreams are made of this...

Миша уже почти собрался уходить с этой вечеринки, когда его взгляд совершенно случайно упал на Совершенство. Совершенство выглядело, как все Мишины мокрые фантазии вместе взятые. Серьезно, парень словно сошел с обложки журнала и теперь пьяно хихикал, обнимая за плечи сидевшую рядом с ним на диване девушку. Той, впрочем, его внимание не льстило, и, раздраженно скинув его руку с себя, она поднялась с дивана и смешалась с шумной толпой резвящихся студентов. Совершенство, однако, не расстроилось. Он устроился на диване свободнее, сделал глоток из банки с пивом, что все это время была зажата в его руке, и удовлетворенно запрокинул голову на спинку. Миша подумал, что это идеальный момент для его выхода. Он подсел рядом, как раз на то место, откуда так легко упорхнула та девчушка, и на мгновение его затылок соприкоснулся с рукой этого парня, все еще закинутой на спинку дивана. Тот, слегка вздрогнув, руку убрал и лениво повернулся к Мише. Черт! Вблизи он был еще красивее. Его лицо было идеальным! Если бы Миша был художником, он бы нарисовал его. Эти четкие брови, полуприкрытые зеленые глаза с пушистыми черными ресницами, прямой нос с россыпью темных веснушек и, конечно, губы… Ох, эти губы были первородным грехом. Они были такими пухлыми, такими манящими, что Миша залип на них на добрых несколько секунд. Ему самому пару раз говорили, что его собственные губы созданы для членов, но, видимо, они просто не встречали этого парня. Который лишь подлил масла в огонь, проскользив влажным языком по этим самым губам, и негромко рассмеялся, явно заметив Мишину реакцию. Миша тоже улыбнулся ему. Он в любом случае не собирался скрывать, что парень его ожившая мечта. ― Привет, ― сказал он. ― Я Миша. ― Миша? ― переспросил парень. ― Разве это не девчачье имя? Миша качнул головой. Такое он уже слышал. ― А разве я похож на девчонку? ― Ох, не знаю. Сейчас такие девчонки пошли… Каждая вторая охотница до кисок… Но, наверное, такой щетине все равно ни одна бы не обрадовалась. Я Дженсен. ― Приятно познакомиться, Дженсен, ― Миша протянул ему руку, и Дженсен пожал ее, чуть коснувшись пальцами запястья. ― А что до девчонок… Мне же лучше ― меньше конкуренции на охоте за членами. Дженсен остро взглянул на него и завершил рукопожатье, медленно расцепив пальцы. Он глянул по сторонам, а потом поднялся с дивана. «Проклятье! ― подумал Миша. ― Это было слишком прямо и откровенно! И если он сейчас сбежит, то винить в этом можно будет только себя!» ― Слушай, приятель, я бы еще поболтал с тобой о членах и кисках, но нужно отлить. Подержишь мое пиво, пока я не вернусь? И не вздумай выпить его, заняло целую вечность найти здесь приличный алкоголь. Что ж, возможно, это не было провалом. Отнюдь, все складывалось как нельзя лучше, при условии, конечно, что Дженсен действительно собирался вернуться. Как только тот скрылся в толпе по направлению к туалету, Миша, убедившись, что ничье внимание не направлено на него, достал из внутреннего кармана небольшой пакетик с маленькой белой таблеткой и кинул ее в банку с пивом. Оставалось только дождаться возвращения Мистера Совершенство и его глотка из нее. И можно не опасаться, что тот куда-то сбежит после. Возможно, Бог услышал его молитвы (правильнее было бы сказать Дьявол), потому что через пять минут Дженсен вновь плюхнулся рядом с ним на диван. ― Не выпил и глоточка, ― улыбнулся ему Миша, жадно следя за тем, как он подносит банку ко рту. Дженсен сделал глубокий глоток. Прекрасно. ― Итак, Дженсен, осмелюсь предположить, что ты на первом курсе. Не видел тебя в кампусе раньше. ― Виновен. Ты можешь мне не поверить, но обычно я не хожу по таким вечеринкам. Я крайне серьезно отношусь к занятиям. ― Завтра занятий нет, ведь так? Можно расслабиться… С каждым глотком пива Миша подвигался к Дженсену все ближе и ближе. Получалось это у него довольно естественно, и в итоге рука Дженсена уже была закинута на его плечи точно так же, как на плечи девушки, что сидела здесь до него, с той лишь разницей, что Миша и сам был не прочь пораспускать руки. Его ладонь легко гладила колено Дженсена, иногда подбираясь выше и сжимая бедро сильнее. Дженсен, казалось, этих движений не замечал или же был ими доволен. Миша надеялся на последнее ― наркотик, что он подмешал Дженсену, наверняка уже начал действовать. Пора было перемещаться в более тихое место, и Дженсен сам помог ему с этим. ― Черт, голова раскалывается от этой музыки. Он поднялся на ноги, но его повело, и он упал обратно в Мишины объятья, неловко засмеявшись. ― Кажется, я перепил, ― он чуть поерзал на его коленях, куда приземлился при падении, и попытался встать снова. Миша обнял его поперек талии и притиснул ближе к себе. ― Тише, ковбой, я тебе помогу. Он толкнулся в него бедрами, словно подначивая встать, но рассчитывая на другой эффект. Дженсен замер, сильно сжав Мишино колено, на которое опирался. ― Нужно… домой, ― пробормотал он, качнув головой, глядя затуманенными глазами куда-то поверх людских голов. Миша потерся об его задницу еще раз и легко поднял их обоих. ― Где ты живешь? Скажи мне адрес, я вызову тебе такси. ― Такси? Здесь пешком… ― Ты почти не можешь стоять, не то, что идти. Скажи мне адрес. Дженсен не желал спорить. Он прошептал адрес Мише на ухо, пока тот тащил его к выходу, обняв за талию, ловко обходя людей на своем пути. Ждать такси долго не пришлось. Все это время Дженсен висел на нем, обдавая шею горячим дыханием. Миша гладил большим пальцем его затылок и область за ухом, он не решался на большее, пока они были на улице, однако в такси он позволил своей руке упасть на бедро Дженсена и теперь вовсю гладил его промежность, сжимая увеличивающуюся твердость и надавливая. ― Миш, ― простонал Дженсен, сползая по сидению ниже, раздвигая ноги, давая ему больше доступа. Хороший, отзывчивый мальчик и пока даже помнит, как его зовут. Его полуоткрытые влажные губы чертовски манили, но, бросив быстрый взгляд на водителя, Миша отказался от этой затеи, приказывая себе потерпеть чуть подольше. Поездка, впрочем, заняла не больше семи минут. Он дал чаевых больше, чем нужно, и аккуратно вытащил разомлевшего Дженсена из машины. Тот захихикал, когда Миша сжал его задницу. ― Это не мой дом, ― пробормотал он, хватая Мишу за плечо. ― Конечно, нет, прелесть. Это мой. Стоило им зайти в квартиру, Миша впился в его губы поцелуем. О, эти губы оправдывали себя, хотя Дженсен и отвечал вяло, больше слюнявя его рот, чем принимая активное участие в поцелуе. Мишу это, однако, устраивало. Он, сжав еще разок его уже твердый член, потянул Дженсена в спальню, где тот облегченно плюхнулся на кровать, закрыв глаза. ― Голова кружится, ― пожаловался он, на что услышал лишь короткое хмыканье. Миша прошелся вокруг кровати, настраивая камеры и свет. Мальчишка в его постели выглядел одновременно невинно и порочно с его порозовевшими зацелованными губами и выпуклостью в джинсах. Миша почти был готов заняться им так, без камер, но знал, что не простит себе, если не заснимет это совершенство. ― Что это? ― спросил Дженсен, пытаясь принять сидячее положение. Он заметил камеры и теперь обводил мутным взглядом обстановку, то и дело переводя его на Мишу. ― Ничего. Почему бы тебе не снять рубашку? ― все было почти готово, и Мише не терпелось начать. Дженсен опустил подбородок к груди, словно не понимая, почему на нем вообще есть рубашка, и что от него хотят. Его руки дрогнули, но все же не потянулись к пуговицам. ― Сними рубашку, ― повторил Миша терпеливо, и тогда Дженсен неловко начал расстегивать верхние, больше дергая ткань, чем пытаясь попасть в прорезь. Миша наконец подошел к нему и закончил эту работу за пару секунд, жадно оглядывая его обнажившийся торс. Он провел руками вниз по его ключицам и груди, задев соски, отчего Дженсен хныкнул, а затем снова вверх к плечам, сбрасывая с них рубашку. Он встал между его разведенных коленей, держа его подбородок двумя пальцами, большим поглаживая нижнюю губу. Мише хотелось схватить его за затылок, уткнуть в свой пах, заставить дышать его запахом, но он лишь расстегнул ширинку на своих брюках. ― Уверен, ты любишь сосать члены, ― хрипло произнес он, глядя в поплывшие глаза Дженсена, который неотрывно смотрел на него снизу вверх. Он облизнул свои великолепные губы, и Миша принял это за да. Он расстегнул болт на джинсах, спустил их вниз, доставая уже давно напряженный член, тыкнув чуть влажной головкой Дженсену в рот. Он провел им из стороны в сторону, оставив на пышущей жаром щеке капельку предэякулята. ― Отсосешь мой? Дженсен чуть приоткрыл рот, и Миша вновь ткнулся в него, обхватывая его затылок. ― Отсоси мне, Дженсен, ― повторил он также хрипло, и Дженсен закрыл глаза, впуская его внутрь. Миша сумел удержать первый стон, но движения горячего языка по кончику было достаточно, чтоб сломать его оборону, и он одобрительно рыкнул, хватаясь за длинные вихры на затылке Дженсена. Тот брал его неглубоко, приноравливаясь к размерам, и старательно втягивал щеки, скользя вверх-вниз. Мише хотелось большего, хотелось трахнуть этот рот, чтобы Дженсен жалко поскуливал, чтобы он был залит своими слюнями и его, Мишиной, спермой. И Миша позволил себе толкнуться глубже, несильно, он не хотел, чтобы Дженсен подавился, но тот, казалось, даже приник ближе к нему, принявшись тереться пахом о его колено. И тогда Миша толкнулся еще раз, уже не так осторожно. Он почувствовал стенку его горла и как руки Дженсена вцепились в его бедра, то ли тормозя, то ли подбадривая. Он сдал назад, а потом повторил движение, надавливая на затылок парня. Дженсен сглотнул, и член прошел дальше. Теперь Миша застонал в голос, утыкая его носом в темные волосы на лобке. ― Да, детка. Так хорошо. Знал, что ты отличная соска, Дженс. Эти губы не могли быть не превосходными. И, глубокая глотка? Отсасывал всей футбольной команде в школе, да, Дженс? Дженсен смотрел на него глазами, полными слез. Он тяжело дышал и явно был рад короткому перерыву. ― Скажи, что ты блядская соска, Дженс. Скажи, что тебе нравится сосать мой хуй. Дженсен облизнулся и сморгнул пару слезинок. Он потянулся к Мише, чтобы продолжить, но тот удержал его за затылок. ― Повтори за мной, Дженсен. ― Я блядская соска, ― прошептал он, прикрыв глаза. ― Я люблю твой член, Миша. То, как Дженсен произнес его имя, заставило Мишу простонать и вновь ткнуться в его губы. Дженсен с готовностью открыл их и расслабил горло. Он принимал каждое Мишино движение, издавая тихие мягкие всхлипы, когда тот слишком сильно вжимал его в свой пах. ― Ох, да, блядь! Ох, да! ― Миша перестал контролировать свои движения и теперь с силой раскачивал бедрами, вбиваясь в несопротивляющийся рот. ― Да, Дженсен! Блядь! Он кончил, успев, однако, вытащить свой член раньше, чем Дженсен начал давиться, и часть спермы осела на его губах и подбородке. Миша, тяжело дыша, схватил его за лицо. ― Не глотай, не глотай! Покажи мне. Дженсен покорно открыл рот, показывая оставшуюся на языке сперму. Миша глядел на него потемневшими глазами, размазывая по его лицу белые потеки. ― Молодец, хороший мальчик, ― удовлетворенно прошептал он. ― Теперь проглоти. Кадык Дженсена дернулся, и Миша отпустил его голову, позволяя ему обессиленно завалиться на кровать. Несколько мгновений Миша провел, любуясь картиной. Дженсен уже выглядел затраханно, а ведь это было только началом. Главное было не дать ему заснуть. Он подошел к ближайшей камере, глянув в глазок видоискателя. Нужно было снять крупным планом его истерзанный рот, измазанное лицо, тяжело вздымавшиеся грудь и живот в бисеринках пота. Его обмякший было член вновь дернулся, по лицу расползлась улыбка, когда камера захватила все такой же плотный бугор в джинсах Дженсена. Этим стоило заняться немедленно. Оставив камеру в покое, Миша скинул с себя мешавшуюся одежду и проделал то же с почти не прореагировавшим Дженсеном, тот лишь слабо простонал, когда Миша сжал в ладони его бритую мошонку и слизнул каплю смазки с головки. ― Ты ведь отменная шлюшка, да, Дженс? ― Миша легко раскинул в стороны его ноги, давая себе лучший доступ к отверстию. ― Не осуждаю тебя. Глупо было бы не пользоваться такой внешностью. Он быстро облизнул указательный палец и потер им сжавшуюся дырочку. Дженсен всхлипнул, и Миша улыбнулся шире, неосторожно проталкивая палец вперед. Дженсен вдруг протестующе вскрикнул и постарался уйти от проникновения, широко распахивая глаза. ― Нет! ― Тише, тише, ― Миша погладил его по животу, не двигая рукой. Стенки ануса сдавливали его палец словно в тисках. Возможно, он ошибся, называя Дженсена шлюхой, его зад вовсе не был разработанным, хотя сосал Дженс превосходно. ― Узкий. Сколько же мужиков тебя трахнуло? Не так уж и много, правда, Дженс? ― Не надо, ― простонал тот. ― Никто… Ни с кем… Я не… Миша замер, вглядываясь в исказившееся от дискомфорта лицо Дженсена. Тот вряд ли врал, наркотик сильно притуплял сознание, чтобы быть способным выдать даже маленькую полуправду. И это означало, что Дженсен позволял пользовать только свой рот, а не зад. Не то чтобы это сильно меняло дело, однако раньше Миша не связывался с анальными девственниками. Он прикусил губу, задумавшись, так и не вытащив палец из Дженсена. Ему чертовски хотелось трахнуть этого парня, несмотря на то, что он только что спустил ему в рот. Решив, что другого шанса у него определенно не будет, он аккуратно достал из него палец и приобнял за плечи, приподнимая. ― Давай, детка, вставай. Идем. ― Куда? ― отозвался вопросом Дженсен, однако позволил себя поднять, вцепившись в Мишины предплечья. ― В ванную, почистим тебя. Понимания не отразилось на его лице, но он, спотыкаясь, покорно побрел вслед за Мишей, который крепко держал его за руки. В ванной он усадил его на унитаз, а сам вернулся в спальню за портативной камерой. Возни с ней было, конечно, больше, чем со штативными, но Миша не хотел упустить ни мгновения из предстоящего действа и надеялся, что сможет найти подходящий ракурс, установив ее на полке или бортике ванны. Когда он вернулся, Дженсен, свесив голову на грудь, потирал ладонями свои плечи и руки, покрывшиеся мурашками. ― Холодно, ― пожаловался он. Его член все еще стоял, однако был уже не таким твердым. Миша включил камеру, снимая съежившегося от холода парня, а потом, отставив ее в сторону, прижал Дженсена к себе и глубоко поцеловал. ― Я согрею тебя, прелесть, потерпи немного. Он недолго подрочил его член, не переставая целовать, и отстранился, с удовлетворением замечая, как Дженсен потянулся за ним вслед. Минуту он потратил на то, чтобы настроить температуру воды, она не должна была быть ни слишком холодной, ни слишком горячей. Емкость начала медленно наполняться, и Миша вернул свое внимание Дженсену. Согрев в руках смазку, он щедро смазал ею пальцы, присел перед Дженсеном на колени и забросил его ноги к себе на плечи. Дженсен охнул, сползая вниз по холодному кафелю, и вцепился в Мишино плечо. ― Что… что ты делаешь? Миша бросил на него темный взгляд. Мальчишка был чертовски соблазнителен в своей наивности. Он должен заснять выражение его лица, когда вновь проникнет в него пальцами. Зажав камеру в левой руке, он потер влажными пальцами его отверстие, смазывая его и кожу вокруг. Дженсен прикрыл глаза, тяжело дыша. Он слегка дрожал, возможно, от холода. Ему явно нравились дразнящие прикосновения Миши, его член дергался каждый раз, когда тот с нажимом проводил прямо по дырке, пока не проникая внутрь. ― Щекотно, ― вдруг сказал он, чуть улыбаясь. ― Хватит. ― Хватит? Мы только начали, ― ответил Миша и аккуратно надавил, вводя палец до второй фаланги. Дискомфорта на лице Дженсена не наблюдалось. На нем застыло недоумение, но, кажется, нетерпение тоже, и Миша рискнул протиснуть палец дальше, до костяшек. Дженсен ахнул и заерзал, не пытаясь, впрочем, отодвинуться. ― Нравится? ― спросил Миша. Дженсен лишь всхлипнул, когда тот задвигал рукой. Когда чашка клизмы наполнилась, Миша сумел дойти до двух пальцев внутри, и Дженсен явно покачивался навстречу этим движениям. Он застонал, когда Миша отстранился, чтобы повесить емкость на дверцу шкафчика и смазать насадку. Он не сопротивлялся, когда Миша осторожно ввинтил ее внутрь, но его глаза удивленно распахнулись, когда вода полилась в него. ― Что за черт? ― воскликнул он и заерзал, пытаясь вытолкнуть шланг из себя. Миша удержал его в том же положении, положив руку на живот. ― Это необходимо, ― прошептал он, поглаживая горячую кожу. Он чувствовал, как медленно наполняются внутренности Дженсена под его рукой, как он дрожит, сдерживая непонятные эмоции. ― Это странно. Я… мне нужно… ― Да-да, ― успокоил его Миша, кладя ладонь ему на член и сжимая. ― Еще немного. Он коснулся языком кончика его члена, неглубоко засасывая головку. Тело под ним дергалось, стремясь продлить приятные ощущения и уйти от болезненных. Миша ощущал себя невероятно могущественным. Он пропустил член Дженсена глубже, стискивая его яички, отвлекая от все еще бегущей внутрь воды. ― Ах… пожалуйста! Хочу кончить. Так много внутри… Миша отодвинулся, вынимая шланг. Он сжал ноги Дженсена вместе и вновь погладил его живот, теперь набухший и полный. ― Ах, Миша, пожалуйста! Он вдруг вспомнил о камере. Она снимала все это время, но, конечно, не это растерянное беззащитное выражение на лице Дженсена. Тот снова ахнул, чувствуя нужду освободиться. ― Можно мне, пожалуйста, можно? Миша кивнул, держа камеру перед собой, и Дженсен мучительно покраснел, осознавая, что он не собирается выходить. Он отвернулся, не в силах больше сдерживаться, но Миша вернул его голову в прежнее положение, снимая, и тогда Дженсен просто закрыл глаза, застонав от облегчения и стыда. Миша отложил камеру, когда заметил бегущие по щекам Дженсена слезы из-под закрытых ресниц. Он нажал на кнопку смыва и включил воду в душе. Мучить его вовсе не было в планах Миши, испытанные страдания могли сохраниться в памяти, несмотря на выпитый наркотик, и кто знает, что могло бы стать триггером, чтоб вся правда вышла наружу. Мише вовсе не нужен был такой исход. Он мягко прижал Дженсена к себе, гладя его по спине и шепча в ухо успокаивающие глупости. Он затащил его под душ и теперь нежно намыливал его кожу, оставляя легкие поцелуи на лице. Дженсен все еще всхлипывал, и его эрекции больше не наблюдалось, но Миша решил, что это дело поправимое. Он скользнул мыльными пальцами между ягодиц, аккуратно потирая раздраженную кожу. Дженсен дернулся, но Миша не выпустил его из объятий, продолжая нашептывать чепуху. ― Чшш, все хорошо, милый. Я не делаю тебе больно. Наоборот, я сделаю тебе очень хорошо. Тебе нравятся мои поцелуи? Сейчас мы вытрем тебя, и я буду целовать тебя, сколько захочешь, пока ты не забудешь собственное имя, и будешь помнить только мое. Кажется, это подействовало, и Дженсен успокоился. Когда они вернулись в комнату, он устроился на кровати, устало глядя сонными глазами на Мишу. Тот лег рядом, прижавшись всем телом. Он собирался сдержать свое обещание насчет поцелуев и начал с переносицы, медленно спускаясь вниз. Когда он добрался до губ, Дженсен уже обнимал его за шею, пытаясь уложить Мишу на себя и горячо выдыхая ему в рот. Происшествие в ванной было забыто. Миша, однако, не собирался спешить, решив уделить внимание телу Дженсена, как оно того и заслуживало. Он рассчитывал довести его до помешательства лишь лаской, заставить растечься лужицей эмоций и сладких стонов, и это ему уже удавалось. Дженсен начал толкаться в него бедрами, когда Миша занялся его сосками. Он вскрикивал и стонал от каждого легкого укуса, а его вновь затвердевший член упирался Мише в живот. Он полностью потерялся в удовольствии, когда Миша спустился к его члену, беря его за щеку. Его ноги разъехались в стороны, будто сами по себе, давая Мише лучший доступ к промежности, а сам он лишь невнятно стонал, запустив дрожащие пальцы Мише в волосы. Когда тот наконец ткнулся языком в его отверстие, закидывая ноги Дженсена вверх и держа их под коленями, Дженсен сладострастно вскрикнул, выгибаясь. Он так и не убрал руки из Мишиных волос и теперь вцепился в них сильнее, притягивая его ближе к своему паху. Миша понимающе хмыкнул и продолжил лизать его, изредка толкаясь внутрь. ― Еще, пожалуйста, еще! ― простонал он, когда Миша ненадолго отстранился, чтобы перехватить его ноги одной рукой, сгибая его еще сильнее, выставляя задницу напоказ. ― Нравится, да? Я же сказал, что тебе будет хорошо, Дженс. Он ввел в него пальцы один за другим, продолжая то и дело лизать отверстие, и Дженсен не высказал ни слова против, лишь дрожал и пытался вскинуть бедра ему навстречу. ― Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, ― повторял он в забытьи, не до конца осознавая, о чем просит, но Мише этого было достаточно. Он сам был уже на пределе и ждать дольше уже не мог. Раскатав по члену резинку, он щедро смазал себя и аккуратно толкнулся внутрь. Он медленно вошел до конца, делая паузы, давая Дженсену привыкнуть и подрачивая его член. ― Ах! ― долго простонал тот, когда их бедра, наконец, соприкоснулись, и глянул на Мишу широко распахнутыми глазами, во взгляде которых смешались непонимание и похоть. ― Ты мой теперь, ― рыкнул Миша, подтягивая его за плечи. ― Я взял тебя, трахнул, я внутри. Ты мой. Едва ли он сам осознавал, что он говорил. Он лишь ощущал жажду стискивать это тело и вбиваться в него сильнее. Он с трудом сдерживался, чтобы не начать трахать Дженсена с оттяжкой, чтобы завтра тот не смог сидеть на своей прекрасной такой-уже-не-девственной заднице. Мысль о том, что его план заключался в лишении его каких-либо воспоминаний о произошедшем, все еще присутствовала в его голове, но обращать на нее внимание было все сложнее и сложнее. Он прижался поцелуем к губам Дженсена, и тот с жадностью впустил в себя его язык. ― Вот так, мой хороший. Нравится, когда тебя трахают? Уже любишь мой член, Дженс? ― Люблю… твой член… Миш… ― невнятно повторил за ним Дженсен, и Миша задвигался быстрее, заставив его вскрикнуть, но в этом крике не было боли. Кажется, он наконец нашел правильный угол и попадал теперь прямо в простату, что было хорошо, очень хорошо, ведь сам Миша был уже на финишной прямой. ― Ох, да! Еще, ― застонал Дженсен, впиваясь ногтями в потные Мишины плечи. Миша низко вторил ему. ― Знал, что ты горячая штучка! Моя хорошая сучечка. Ах, Дженсен! ― Миша просунул руку между их телами, собираясь довести Дженсена до оргазма раньше, чем кончит сам. ― Так бы и трахал тебя всю ночь! Сколько всего я бы сделал с тобой! Черт, Дженсен! Дженсен выплеснулся себе на грудь под аккомпанемент собственных нечленораздельных стонов, его глаза закатились, и все тело обмякло. Посторгазменная эйфория, наркотик в крови и насыщенный на события вечер не позволили ему дольше оставаться в сознании, что вовсе не помешало Мише сделать еще несколько толчков в него и только потом кончить. Миша пришел в себя через несколько минут. Он встал, снял с себя презерватив, выключил камеры и отправился в ванную за влажным полотенцем для Дженсена. Мысль о том, что это первый и единственный раз, когда он смог наслаждаться этим парнем, вдруг показалось ему горькой, как никогда раньше. Это было его маленьким хобби, грязным секретом, о котором не знал никто, даже сами его жертвы, тем более он старался держаться подальше от всех тех, кого он умудрился привести к себе домой накаченными наркотиками. Фильмы с ними оставались в его коллекции, иногда он пересматривал их, но еще ни разу он не испытывал сожаления о том, что ему больше никогда не дотронуться до использованного им тела. Он стер с Дженсена его сперму и пот и засмотрелся на него, лежавшего в отключке, такого беззащитного, абсолютно затраханного и неимоверно красивого. Миша мог бы оставить его здесь, сказать утром, что они оба были пьяны и не соображали, что делали, не говорить ни о каких наркотиках и камерах, уповать на то, что Дженсен решит продолжить свое общение с ним, несмотря на то, что он воспользовался ситуацией. Но это было опасно, чертовски опасно тем, что Дженсен мог все вспомнить. Какая-нибудь незначительная деталь могла запустить цепную реакцию, и тогда вся правда всплыла бы наружу, и это могло быть чревато огромными проблемами, вплоть до тюремного срока. Миша любил риск, но не настолько. А потому, вздохнув, он принялся натягивать на Дженсена одежду. Пора было везти его домой и больше никогда-никогда не попадаться ему на глаза. Они встретились через неделю, в любимом Мишином кинотеатре ― единственном в их городе, который показывал не новомодные блокбастеры, а старые киноленты и европейских арт-хаусных режиссеров. Они буквально врезались друг в друга на входе, и Миша буквально замер от страха и удовольствия смотреть в эти зеленые глаза. Он очень сильно надеялся, что Дженсен не вспомнит его. Его надежды не оправдались: ― О! Ты же тот парень с девчачьим именем! Рот Миши сам по себе разъехался в усмешке. «Говори, что хочешь про мое имя, но я выебал тебя во все дыры», ― немедленно подумал он. ― Да, а ты Дженсен. Ты чертовски напился на той вечеринке. Нормально добрался до дома? Я вызывал тебе такси. ― Э, да… наверное, ― Дженсен нахмурил брови. ― Проснулся в своей кровати, абсолютно без воспоминаний. Он помедлил, а потом вскинул на Мишу острый взгляд и понизил голос. ― Слушай, а мы не… ― он запнулся. ― Когда я напиваюсь, то… Что-нибудь было? Я помню только, что мы болтали о членах и кисках на диване, и я подумал, что было бы неплохо попробовать твой на вкус. А потом я проснулся с черной дырой вместо памяти. Миша сглотнул. Он не мог признаться в чем-либо прямо сейчас, стоя в дверях кинотеатра. Он не мог признаться вообще ни в чем, даже если Дженсен только что сказал, что захотел отсосать ему еще до того, как он подкинул ту таблетку ему в пиво. ― Ох, вот как… ― Миша ненавидел врать и всегда старался выкрутиться из ситуаций, прибегая ко лжи по минимуму. ― Значит, мне стоило затащить тебя в какой-нибудь укромный уголок, а не сажать в такси? Не упустил бы шанса попробовать твои губы… Дженсен неосознанно облизнулся, и Миша только сейчас осознал, что они все еще стоят на проходе, и все еще неимоверно близко друг к другу. Он прочистил горло и сделал шаг назад, продолжая глядеть на губы Дженсена. ― Я бы поболтал с тобой еще… о губах и членах, но сейчас начнется фильм. И я ждал этого показа два месяца. ― Правда? ― лицо Дженсена вдруг загорелось искренним восторгом. ― Я тоже. Идем. Сядем вместе. Все равно зал почти всегда полупустой. Он взял его за руку и потащил вовнутрь, и Миша, несмотря на сжимающее все внутренности чувство нервного возбуждения, ни капли не промедлил, шагнув следом за ним. Возможно, ему нужно будет перепрятать его коллекцию фильмов.