Литература.

Люцифер проснулся спустя пару часов. Было тепло и уютно. Однако он не совсем понимал, где он. Вроде что-то знакомое, но не его дом. Он слегка приподнял край пледа, выглядывая из своего укрытия. "Дом Михаила? Какого чёрта?" - недоумевал Люц. Он вновь закрыл глаза, всё ещё продолжая немного дремать. Он так отчего-то устал. Люцифер попытался вспомнить, почему он лежит сейчас у Михаила на диване. Успокоительное действовало подобно алкоголю. Сознание подкидывало парню какие-то обрывки разговоров и действий. Вот Михаил протягивает ему подарок, Люцифер вышвыривает его за дверь. А вот он уже идёт под проливным дождём, шаркая насквозь мокрыми кедами по десятисантиметровым лужам, звонит в дверь. Михаил, душ, диван... Причина всего этого вспоминается тоже быстро. Люцифер глубоко выдыхает и думает, что теперь делать. Он отчётливо ощущает, что Михаил сидит рядом на диване. Так прошло ещё где-то минут пятнадцать. Но потом, Люциферу пришлось уже выдать своё пробуждение. Он совсем немного стянул с себя плед и привстал на локтях, осматриваясь и немного щурясь от яркого света. Михаил действительно сидит рядом, он локтём упирается в спинку дивана, стараясь не мешать Люциферу. Он выглядит очень сонным, но всё равно не спит. Как только он замечает, что Люц проснулся, то тут же оживляется. Неловкая пауза. Между ними повисла ощутимая тишина. Михаилу интересно спросить, что же случилось, но как-то неудобно. Люцифер же тоже понимал, что рассказать всё придётся, но хотел как-то оттянуть этот момент. - Чаю? - спустя несколько минут молчания, Коэн протянул горячую чашку чая Люциферу, которую недавно сделал себе. В конце концов, захочет, сам расскажет. - Спасибо, - немного хрипло поблагодарил Люц, к тому же он уже чувствовал, как горло от его прогулки до Михаила начало першить. Он принял сидячую позу на диване и взял чашку в руки, делая глоток. Сладкий. - Ты же не любишь сладкий? - уточнил Люцифер. - С недавнего времени пью, - отвечает Михаил и немного смущается. Он сам не знает почему, теперь стал пить такой же чай, как Люц. - Болит что-нибудь? - спросил Михаил. Люц качает головой. - Михаил, прости меня, - начинает Люцифер, - Прости, что так вышвырнул тебя... И что так вломился, - какая интересная кружка... Она так привлекает внимание Люцифера. - Что-то случилось? - всё-таки спрашивает Михаил. Люц качает головой. - Это всё началось ещё очень давно. Примерно 18 лет назад, если быть точным. В день моего рождения, - Люц сделал паузу, - Моя мама... Она умерла при родах. Врачи боролись уже только за мою жизнь. Мой отец был убит горем. Он не так хотел ребёнка, это моя мама его уговорила. С того-то момента он меня и ненавидел. Точнее он никогда меня не любил. Он видел во мне только того, кто убил его любимую женщину и никого больше. - Но как ты в этом можешь быть виноват? - не выдержал Михаил и перебил Люцифера. - Умерла она из-за меня. Беременность мной её убила... - подавленно ответил Люцифер, пожимая плечами. - Это слова отца? Да такое с каждым могло случиться и это... просто глупо... - Неважно. Зато с тех пор, у моего отца просто не хватало сил меня убить или сдать в детдом, но растить желания тоже не было. Даже имечко видишь, какое дал, - грустно рассмеялся он, - Я не понимал. Долго не понимал, почему мой папа меня не хвалит и, кажется, не любит. Сначала я думал, что мне кажется... Потом я думал, что просто плохой сын. Начал стараться быть идеальным. Ну, конец этой истории ты знаешь. Я послал его, когда стал старше и всё понял, - Люцифер сделал большой глоток чая, не смотря на Михаила. Коэн только хотел что-то сказать, но Люц продолжил, - А знаешь, что самое отвратительное? День моего рождения всегда считался самым плохим днём на свете. Отец всегда долго орал на меня обычно. В детстве я не понимал и не знал, как это, праздновать день рождение. Я как бы знал, что я родился такого-то числа, но не ассоциировал это с праздником, скорее с горем. Для отца это был вообще день скорби по маме и я, как живое напоминание об этом. Я же видел, что другим детям дарят подарки, да и вообще всё по-другому у них происходит. Я как-то попытался спросить у отца об этом. Он меня чуть не убил, - Люциферу пришлось остановиться в своём повествовании, потому что просто так об этом говорить трудно. К тому же он волновался о том, что кружка всё-таки выскользнет из его дрожащих рук, поэтому он поставил её на стол. - То есть тебе никто, никогда не устраивал праздник? А друзья? - спросил Михаил. - Какие друзья? У меня и друзей-то особо не было... Все они такие друзья, что, наверное, враги лучше были бы, - Люц потёр глаза. - А ещё... мой дом - живое напоминание мне, обо всём. Я привык к этому и даже не обращаю внимания, но именно по моим дням рождениям я просто не могу там находиться. Я каждый год обычно уезжаю куда-нибудь, или заваливаюсь в бар. Я и сегодня собирался это сделать, если бы ты не заявился, такой весь довольный с подарком в руке и поздравлениями. Ты... Ты просто выбил меня из реальности и в несколько действий напомнил мне обо всём, о чём я так старался не думать. А потом... Мне слишком хотелось уйти из дома, и я абсолютно не понимаю, как оказался здесь... - Люц закончил рассказ и почти сразу же вновь лёг на диван и с головой укрылся пледом, только чтобы не смотреть на Михаила и только чтобы он не смотрел на него. Люцифер хотел сейчас оказаться в любом другом месте. Он лежал под пледом и зажимал себе рот и нос, что бы ни один всхлип не вырвался наружу. Из глаз текли слёзы, с которыми он, как ни старался, не мог ничего сделать. Он задыхался, но не хотел делать следующий вздох, понимая, что это будет очень громкий всхлип. А вообще он планировал никогда больше не вставать отсюда и ни за что не отдавать этот плед. Слишком больно было не просто в очередной раз прокручивать это в голове, а говорить другому. Он и не думал, что это всё выльется в истерику. Однако воздуха становилось всё меньше, а слёзы не останавливались и он уже мог щекой почувствовать сырость. Пеллегрино почувствовал, как Михаил встал с дивана и по шагам понял, что тот ушёл на кухню. Он судорожно попытался отдышаться, но стало лишь хуже. Вскоре он уже не мог контролировать это и просто сильнее закусывал кулак. - Люц, - послышался тихий голос Михаила с наружи, а так же он попытался потянуть за край его укрытия. Люцифер всеми силами вцепился в плед. - Люц, посмотри на меня... - Михаил не прекращал мягких попыток, добраться до Люцифера. Тот хотел ответить Михаилу, что-то вроде того, что ни за что это не сделает, но понимал, что любое его слово сейчас выльется в один сплошной хнык, стон, вой. - Да послушай же ты меня, - Михаил резко поднял Люцифера вместе с пледом и усадил его в более-менее сидячую позу. Он забрался рядом и еле отодрал этот плед от лица Люцифера, тот сразу же отвернулся. Михаил обвил талию Люцифера руками и прижал к себе, что бы тот никуда не сбежал. - Это я во всё виноват, - сквозь поток слёз, заикаясь, сказал Люцифер. - Нет, что ты, это не так, - начал успокаивать его Михаил. - Нет, так. Было бы лучше, если бы я там умер... - всхлипнул Люц, - Что бы меня вообще никогда не существовало. Тогда бы и мои родители были бы счастливы и ребёнок у них другой бы был... Даже директору нашему, Кроули грёбанному, лучше было бы... - И я был бы мёртв, так? - сказал Михаил разворачивая Люцифера лицом к себе, - по твоей логике я бы лежал там, на дне бассейна, и моя жизнь была бы кончена. Не говори глупостей, пожалуйста, ты ни в чём не виноват, - Михаил встряхнул Люцифера, смотря в заплаканные глаза и пытаясь до него достучаться. - Если так, то почему я себя так паршиво чувствую...? - провыл Люцифер. - Всё хорошо, - успокаивающе произнёс Михаил, - Если бы тебя не было, с кем бы я этот грёбанный реферат делал? - улыбнулся Коэн. - Один бы... - Нет, ты же слышал, что нам учительница сказала, что только вместе у нас получится идеально, - Михаил крепче прижал его к себе, а Люц немного заикаясь, рассмеялся. - А как же Бальтазар? Он бы что так и остался девственником бы? Благодаря тебе он такую девушку себе загробастал, - на этом аргументе Люцифер заметно улыбнулся. - Послушай... - Михаил на время отстранился от Люца и дотянулся до журнального столика, - на день рождения обычно принято дарить подарки и поздравлять друг друга с тем, что этот человек вообще существует. Поэтому, плевать мне, что там думает твой отец или кто-то ещё, - Михаил вложил в руки Люца синий свёрток в подарочной упаковке, - Я поздравляю тебя, Люцифер и желаю тебе, что бы ты не забывал никогда о своей же философии, по которой ты меня учил просто наслаждаться солнцем, не переживать из-за пустяков и вообще любить жизнь, - Люцифер попробовал вернуть свёрток Михаилу, но тот не позволил это сделать. - Это мой подарок тебе и я рад, что получается, что это вообще твой первый подарок... - Не... не надо... - Нет уж, я обижусь на тебя, если ты не примешь его, - Михаил выжидающе смотрел на нерешительного Люцифера. Наконец-то парень начал медленно, непослушными пальцами открывать упаковку, всхлипывая. В итоге он держал в руках новенькую книгу. - Спа-с-с-ибо, - неуверенно ответил Люц, прижимая руку к лицу вновь, что бы остановить новый приступ слёз. - Читал? - уточнил Михаил и Люцифер попытался понять, что это за книга, читая название. Он отрицательно покачал головой. - Вот и хорошо, - улыбнулся Михаил. Он вернул книгу на стол, а оттуда взял недопитый чай. - Выпей, - заставил он Люцифера. Тот сначала отказался, но потом присосался к кружке, и немного постукивая зубами о края, допил прохладную жидкость. Стало лучше, спокойнее. Люцифер только сейчас заметил, что в комнате стало заметно темнее. Михаил сильно приглушил свет, и Люцифер благодарен ему за это. Хотя даже в таком освещении он мог видеть синие глаза перед собой, которые смотрели на него не с жалостью, а с уверенностью и небольшим волнением. Он осознал, что от всех переживаний, которые выпали ему сегодня, он чертовски устал. Красные от слёз глаза уже просто закрывались, а самого его немного пошатывало, даже сидя. - Успокоился? - мягко спросил Михаил, приобнимая его и удерживая от падения. - Угу, - кивнул Люц и уцепился за Михаила, обнимая. Он утянул его с собой на диван и не отпускал, прижимаясь. Михаил не был против, он не сопротивлялся. Люц уткнулся ему в шею носом и заснул. А Коэн накинул на них плед и тоже закрыл глаза, хотя теперь в голове было так много мыслей... Уже была глубокая ночь, а за окном лил проливной дождь.